— Нет, — ответил я максимально твердым, решительным тоном. — Ни в коем случае. Тебя ждет Кеандра.

— Но…

— Я буду в порядке! — выпалил я чуть громче, чем собирался. Шон отпустил меня, однако не отошел. — Пожалуйста. Тебя ждет выпускной.

Шон не выглядел очень довольным, но мне было все равно. У него была своя жизнь. Я не собирался цепляться за него мертвым грузом и утягивать вниз.

Я обнял его, ощущая, как из тела утекает адреналин. В ближайшие одну-две минуты мои мышцы должны были отказать, и мне надо было вернуться к себе до того, как это случится.

— Повеселись хорошенько. И наделай побольше фоток, окей?

Шон вздохнул.

— Хорошо.

— Спасибо за… в общем, спасибо. — Я помахал Тони.

— Если что-то понадобится, стучи, — сказала она.

Никогда в жизни.

— Конечно.

В три шага я был у их двери. Еще два перенесли меня через коридор. А потом я оказался у себя дома и потерял счет шагам, но мышечная память, слава богу, сработала, поэтому через пару секунд я уже лежал, обнимая подушку, в кровати, и меня окутывала чернота.

 

Глава 12

Кай

Я сидел на твиче и играл в FWO, но мои мысли были не здесь. Чат немедленно это заметил.

Черри: Кай, ты в порядке?

Гарви: Да, что случилось? Может, тебе что-нибудь съесть?

КиндерКид: Протеиновый батончик!

Митч: Протеиновые батончики — это мерзость.

Борикуа: чувак, сам ты мерзость. Заткнись, пока Гарви опять тебя не забанил.

Я улыбнулся. За неполную неделю — впервые. После вчерашнего я прокручивал в голове слова Трэвиса до тех пор, пока меня не стало тошнить. Неужели со стороны моя дружба с Шоном выглядела именно так? Может, поэтому те парни в торговом центре бросали на нас странные взгляды? Вдруг они вовсе не были гомофобами и напряглись только из-за нашей разницы в возрасте? Но неужели дружба подростка и взрослого была чем-то извращенным и странным? Нас разделяло не такое уж и огромное количество лет, и мама Шона ни разу не возражала…

Но может это и впрямь было странно, чего я из-за разрыва с реальностью не замечал. В этом году судьба словно задумала открыть мне глаза и показать, каким жалким я стал, отстранившись от внешнего мира. Моим единственным другом был вчерашний ребенок, а лучшие за всю жизнь отношения завязались в сети. Где им и предстояло остаться, пока Гаррет не осознает, кто я такой.

Наверное, пора было что-нибудь предпринять. Например, как посоветовал Шон, заставить себя записаться к врачу. Я знал, что у меня какая-то форма социофобии, но лечить ее никогда не пытался, потому что за годы привык считать себя чудаком, которому сложно общаться с людьми. То же самое говорили мне и в семье. Даже когда школьный психолог посоветовал моим дяде и тете отвести меня к специалисту, те отказались. У них хватало забот и с собственными детьми. Потом я занялся танцами, и мое состояние резко ухудшилось. Я закрылся в квартире, а внешний мир стал казаться мне ямой, полной гадюк.

Шон стал первым, кто упомянул психиатра, но пойти к врачу значило… вылезти из постели. И говорить о себе с незнакомцем. Который поинтересуется, чем я зарабатываю на жизнь, и вот это ничего веселого не предвещало. Объяснять для любого человека не в теме, что моя работа — прохождение компьютерных игр, и что я живу на донаты подписчиков, было кошмаром.

Нет уж, спасибо.

Я поделился бы с Гарретом, но после того письма он исчез. Почему — я не знал. Может, они были заняты сборами. А может, он уже прилетел и забыл обо мне. Да, я не знал, что сказать о его возвращении, но общение с ним было необходимо мне больше, чем воздух.

В дверь постучали. Скорее всего, это был Шон. Волнуясь, он все утро забрасывал меня сообщениями, и я опасался, что если не подойти, то он окончательно всполошится и вызовет копов.

— Извините, чат, — сказал я, выдавив нечто похожее на улыбку, — но сегодня я закончу пораньше.

Я помахал им, глядя на лавину встревоженных сообщений, и отключился.

На мне были только штаны от пижамы, так что я накинул на голое тело толстовку и, оставив ее незастегнутой, открыл один за другим все замки. Потом распахнул дверь и уже собрался сказать, что со мной все в порядке…

Но там был вовсе не Шон.

Моему мозгу потребовалось не меньше минуты на то, чтобы узнать улыбающегося мускулистого парня, который стоял в коридоре. Это был Гаррет Рейд. Одетый в футболку и джинсы, он держал в кулаке снятый пиджак, а у его ног стояла коричневая дорожная сумка.

И я не смог с этим справиться. Внутри я кричал, не зная, что теперь делать. Неважно, что у нас было и что нас связало. К такому я точно был не готов.

Его улыбка начала увядать — наверное, потому что я выглядел так, словно увидел перед собой привидение. Настал момент что-то сказать, объяснить.

Но я смог только всосать в себя воздух, взяться за дверь и захлопнуть ее у него перед носом.

Пока между стен вибрировал грохот, с которым дверь ударилась о косяк, я понял, что уже никогда не смогу отмотать время назад и изменить то, что случилось. После девяти месяцев, проведенных в пустыне, Гаррет вернулся домой и, впервые увидев меня, наткнулся на закрытую дверь.

Я не знал, чего он ожидал, но явно не этого.

Зажмурившись, я сжал кулаки. Одна моя половина хотела, чтобы он молча ушел, а другая — чтобы он выломал дверь. Чтобы решил все за меня. Чтобы силой пробил мой ментальный барьер. Я уставился на ручку двери. Я мог повернуть ее, открыть дверь и поздороваться с Гарретом — как нормальный, словно ничего не случилось, — но ведь со временем он поймет…

— Что ж, — проник через дверь его глухой голос. — Видимо, ты все-таки не любишь сюрпризы. — Пауза. — Жалко, конечно, что ты не предупредил меня, когда я говорил, что нагряну к тебе, но я все понимаю.

Боже, ну почему он был таким до невозможности милым, а я — в таком ужасном раздрае? У меня раскалывалась голова, а руки не переставали дрожать. Я сглотнул, но оживить свои голосовые связки не смог.

— Кай, извини.

Мне стало еще тяжелей. Он извинялся, хотя ничего плохого не сделал. Он просто пытался сделать сюрприз. Но у меня, несмотря на все его шутливые обещания, и мысли не возникало, что он правда придет. Почему он еще не обматерил меня и не ушел?

— Я взял твой адрес с посылки и решил сделать сюрприз и… я не знаю, чего ожидал. Наверное, что ты встретишь меня нагишом, запрыгнешь в мои объятья, и мы начнем целоваться, а потом на пару недель заляжем в постель.

Окей, это звучало весьма соблазнительно.

— Но наверное зря я так сделал. Надо было предупредить тебя, спросить, не против ли ты, ведь помимо меня у тебя есть личная жизнь.

Ее не было и в помине.

— Кай?

Я не знал, что сказать. И боялся заговорить, потому что мой голос мог сорваться на уродливый крик.

Раздался тяжелый вздох и несколько бам, словно он бился лбом в дверь.

— Черт. Наверное, я напридумывал себе того, чего нет. Там все казалось каким-то особенным, и ты стал причиной, по которой я с нетерпением ждал каждый следующий день.

Для меня все было так же. В последние несколько дней меня охватили паника и ощущение одиночества именно из-за отсутствия общения с ним.

— Послушай, я сейчас отвалю. Сниму номер в гостинице или просто уеду домой, но… — Новая пауза. Потом резкий вдох. — Но мне надо понять, есть у меня шанс или нет, чтобы я не цеплялся за пустую надежду. Если шансов нет, то промолчи. И я уйду. Но если есть, то, малыш, черт побери, подай мне какой-нибудь знак. Постучи, дерни ручку… И тогда я останусь и буду ждать столько, сколько смогу.

Гаррет оставлял выбор за мной. Конечно, ведь он был потрясающим человеком. Я мог подергать за ручку и обязаться… сделать хоть что-то. Стать хотя бы отчасти нормальным. Ради него и ради себя.

Или я мог сохранить существующее положение дел и остаться в своем маленьком одиноком мирке. Вот только я понимал, что теперь, когда я познал силу взаимного чувства, я больше никогда не смогу стать счастливым.

До Гаррета ничто не вызывало во мне желание изменить свою жизнь. Но познакомившись с ним…

Из-за двери долетел тяжкий вздох, и я понял, что времени на раздумья у меня очень мало. А точнее, что его совсем нет, потому что потом я услышал удаляющиеся по коридору шаги. Я представил, как он идет с понуро опущенными плечами, глядя вперед, как его пальцы трут щетинистый подбородок. Представил, как болит его сердце, и осознал, что такого я допустить не могу.

***

Гаррет

О чем я только думал?

Мы часто шутили на тему моего появления у него на пороге, но сейчас я вдруг осознал, что шутил только я, а Кай раз из раза отмалчивался. Как отмалчивался при любом упоминании нашей будущей встречи. Он ни разу не захотел поговорить о том, что будет с нами за пределами мира почты и скайпа.

На самом деле он и своего адреса мне не давал. Я нашел его сам. Подсмотрел на посылке и по глупости предположил, что его не напряжет, что я его знаю.

Да что со мной было не так?

Кай однажды сказал, что главное правило интернета — не читать комментарии. Но для меня оно заключалось в другом. Никогда не ожидать, что человек, с которым ты болтаешь в сети, окажется таким же в реале. И речь не всегда шла о коварном обмане. Просто его настоящая личность могла отличаться от той, которую он показывал мне. Причем радикально. Он мог с кем-то встречаться или состоять в отношениях, а со мной лишь флиртовать.

Или же я поспешил с появлением у него на пороге, и он, увидев перед собой почти двухметрового монстра, до ужаса перепугался. Что бы я сделал, если б какой-то чувак без предупреждения заявился к моей матери или сестре? Именно это случилось со мной в старшей школе, когда меня выследил тот извращенец, с которым я познакомился в чате.

Проклятье.

Я все испортил. Бесповоротно. Никакого знака он не подаст. Мне еще повезло, что он не позвонил копам, поэтому самым верным решением будет убраться отсюда, пока я не испугал его еще больше. К черту все. И к черту меня.

Я так отчаянно ждал нашей встречи и так часто проигрывал ее в голове, что отполировал эту сцену до гарантированного идеала. Нарисовал себе неизбежный счастливый конец.

Куда пропал мой цинизм? Чертов Кай… Выманил меня из моей раковины и влюбил в себя, хотя я никогда в жизни не верил, что по интернету можно влюбиться. Однако это чувство пришло ко мне. И казалось таким настоящим.

Я взялся за ручку ведущей на лестницу двери и ровно в момент, когда повернул ее, услышал за спиной тихий стук, а потом дерганье ручки. Звуки, которые заново склеили мое разбитое сердце.

Боясь оглянуться, я замер. Уставился перед собой и задумался, что же не отпугнет его. Может, способ коммуникации, который казался ему самым комфортным?

Я достал телефон.

Гаррет: Прости, если я испугал тебя. Я так увлекся фантазиями, что не подумал, как это будет выглядеть со стороны.

Он не ответил, и я заволновался, что выбрал неправильные слова.

Гаррет: Ты правда подал мне знак? Или уже слишком поздно?

Кай: Извини меня.

Звоночек входящего сообщения эхом разнесся по коридору. Два слова. Немного, но уже кое-что. Я с облегчением выдохнул. У меня получалось.

Гаррет: Не извиняйся. Я сам виноват. Настроил слишком много предположений. Знаешь… можно и дальше общаться вот так. Не лицом к лицу, а онлайн. Я много месяцев ждал нашей встречи. Могу подождать и еще.

Кай: Почему ты делаешь это ради меня? Ты же можешь просто уйти и найти себе человека, который не станет захлопывать перед тобой дверь.

Гаррет: Если ты не знаешь ответ на этот вопрос, значит ты был невнимателен.

Медленно-медленно я вернулся назад. И чтобы не казалось, будто я рвусь внутрь, встал не напротив «глазка», а прислонился к стене, а потом соскользнул по ней вниз.

Гаррет: Хочешь смешную историю?

Кай: О парне, который запаниковал и захлопнул перед твоим лицом дверь из страха, что в реальной жизни он окажется одним огромным разочарованием?

— Кай, это невозможно, черт побери.

Слова загрохотали по коридору, и я вспомнил о своем плане только писать. И не выталкивать его из зоны комфорта, которая позволила мне проникнуть за те его стены, которыми он окружал себя на твиче.

Гаррет: В общем, прямо перед нашим отъездом Костиган признался мне, что он… не совсем натурал.

Кай: Что???

Гаррет: Угу. Я тоже так обалдел, что даже не сообразил, что сказать. Он хочет не терять со мной связь, потому что от него до меня всего пара часов. Вряд ли он понимает, что я живу не в самой Филадельфии, но не суть.

Кай: И ты собираешься встретиться с ним?

Его беспокойство просочилось за дверь. Я не планировал вызвать в нем ревность, но будь я проклят, если мое сердце не сделало сальто, а надежда не увеличилась до размеров звезды.