– Да, а вы…

– Евгений, друг Дениса. Андрей мне сказал, что вы приехали к Денису…

– Да, приехала, к нему…

– Поедемте, я возьму тетю Нину, Денисову мать, и отвезу вас на кладбище.

– Да, спасибо…


– Ой, доченька, нету больше с нами Дениса, нету моего любимого сыночка… – Они шли вместе, Багровская вела под руку Денисову мать, почти ослепшую, за год постаревшую и одрябшую. Она была в простом летнем стареньком платье, ее трясло от сдерживаемых рыданий, но заметно было, что ей как-то теплей стало от того, что рядом с ней оказалась Юля, женщина, Денисова женщина… Они прошли по старому кладбищу и подходили к свежим могилкам. Евгений с гвоздиками шел сзади.

Они уже подходили к ряду с могилой Столярова, когда оттуда, совершенно никого не замечая, в черном летнем платье вышла невысокая стройная молодая женщина. Она шла, как будто плыла по воздуху, не видя никого своими мутно-зелеными глазами, шла, как будто одна была во всем свете… Какая-то страшная мертвенная печаль была на ее лике. Багровская оглянулась. «Кто это?» – успела подумать она, глядя ей вслед, посмотрела на шедшего сзади Евгения.

– Я знаю ее, это одна девчонка из музыкалки, пианистка, не помню, как зовут… – сказал он Багровской.

Они подошли к Денисовой могиле. Деревянный двускатный крест, вкопанный в могильный холм, был обложен венками, увядшими трехдневной давности цветами, а под портретом Дениса, играющего на фоно, лежали четыре белые розы. «Она», – подумала Багровская, еще раз глянув вслед ушедшей молодой женщине в черном платье.

Тетя Нина, оперевшись на ограду, заплакала, Багровская, забыв об ушедшей женщине, подошла к ней, обняла…

– Вот он, наш Денис, здесь теперь, навсегда… На кого ж ты нас оставил, Денис! – Ой, доченька, на кого же он нас бросил? – причитала плачущая мать, и Юле, вспомнившей его смех во все лицо, его улыбающиеся карие глаза, жалко стало Дениса, его мать… себя… ушедшего от нее Андрея. Она глубоко, навзрыд заплакала вместе с денисовой мамой… Июньское сибирское солнце в минуты забежало за наплывшую с севера, с Оби на середину неба серую жирную тучу, и туча окатила их летним теплым дождем…

– Евгений, – еще плача, но, уже отирая слезы, обратилась к Щербицкому Юля. – Отвезите, пожалуйста, нас. Тетю Нину – домой, а меня в аэропорт.

Глава 29. Кавказ

– Понимаете, я сам здесь второй месяц, осваиваюсь, но мне нравится, как-то вот все живо! Интересный город, южный, не похож на наш Краснодар, морской. У нас до моря махать и махать… – Геннадий Максимыч, главный редактор СМИ, куда перешла работать Одинцова, беседовал с Крайновым в редакции. – А Катюша вчера уехала на задание в Гуниб, там сегодня утром открыли стелу в память о народном подвиге в кавказской войне.

– Но она ведь шеф-редактор?

– Мы только начали работать. У нас штат пять человек, видите, все здесь сидим. – Геннадий Максимыч окинул головой комнату, в которой стояло четыре рабочих стола с компьютерами. Позади главредовского стола, напротив входа, была дверь на балкон. И я езжу… – он снял очки, посмотрел в глаза Андрею, открыто, как могут только провинциальные журналисты, улыбнулся от души. – Нас немного, но мы здесь все друг за дружку. Я не хотел ее отпускать, но Катюшу разве удержишь…

– А как здесь, – Крайнов секунду помолчал. – Не опасно в горах? По новостям…

– Ну, знаете, это же нас, обычных людей, не касается, если только случайно… Это же Кавказ, люди у нас на Кавказе, знаете, горячие, стреляют, иногда убивают. Понимаете… – Геннадий Максимыч развел большие сухие разлапистые руки по сторонам, открыл все пальцы, как бы предлагая Крайнову. – Это Кавказ…

– Главное, чтоб с ней там…

– Не беспокойтесь, она себя в обиду не даст.

– А далеко этот Гуниб? – спросил Андрей.

– Гуниб-то? Да, далеко, туда в горы, – Геннадий Максимыч неопределенно махнул рукой в сторону балкона. – Сотни две километров, в самых аварских горах. Вы пока устройтесь в гостинице, погуляйте по старому городу, сходите на набережную, на базар, посмотрите, а завтра к вечеру она вернется…

Крайнов понял, что его собеседник заканчивает разговор. Как раз в это время в дверь редакции заглянул кавказец, усатый мужчина лет пятидесяти, у него была довольная округлая физиономия, видно было, что он чем-то крайне удивлен, как будто какой-то новостью, и она настолько свербит в нем, что он спешил поделиться новостью с кем-нибудь…

– Салам алейкум! – увидев незнакомого человека, он кивнул Крайнову, не дожидаясь приглашения, вошел в комнату, за руку поздоровался со всеми, незнакомец не мог остановить себя: – Геннадий Максимович, что я вам расскажу! Такая история! Обязательно ее к нам, публиковать!

– О, знакомьтесь, – прервал дагестанца Геннадий Максимович. – Это Магомедсалам Шамильевич, наш шофер. Правительство Дагестана, спасибо ему, выделило нам машину, личного водителя.

Магомедсалам Шамильевич еще раз кивнул Крайнову.

– Такая новость! На базаре случилась, срочно надо публиковать!..

– Подождите, подождите, Магомедсалам Шамильевич, – остановил его главред. – Вы свое авто отремонтировали?

– О?! – махнул тот правой рукой, как будто бы главный редактор спросил у него, когда победит мир во всем мире. – Эта машина…

– Магомедсалам Шамильевич, прошу вас, помогите нашему московскому гостю устроиться в гостиницу, где-нибудь здесь поблизости.

– О! Будет сделано! – дагестанец цокнул языком. – По лучшему качеству!

Они вышли на крыльцо старенького четырехэтажного обшарпанного здания позднесоветской постройки. Перед ними открывался зеленый, жгучий, стрекочущий птицами и цикадами летний парк. От парка пахло незнакомым пряным удивительным запахом, перед Крайновым открывались полузапущенные зеленые южные деревья, парковые дорожки. Он устало, от перелета, потянулся, «Даа, – подумал он, – это то место, которая Катя полюбит и соберет свои пазлы…»

– Ну что… – только обратился к нему дагестанец.

– Извините, Магомедсалам Шамильевич, хочу вас спросить.

– Спрашивай! – разрешил тот.

– Я хочу поехать в Гуниб, помогите организовать.

– О, Гуниб? Вот как? К Катюше?

– Да, мне нужно, очень нужно с ней поговорить. А ждать уже не могу, сил нет… – ответил Андрей.

– Понимаю… – покачал головой дагестанец. – Хорошо! Я тебе помогу! Но гляди! Катюша… – он дальше не продолжил, исподлобья, изучающее колко, прямо в глаза глянул Андрею.

– Я и сам знаю… – ответил Крайнов.


Они уже второй час ехали на «девятке» по горному Дагестану. Молодой парень, как понял Крайнов, двоюродный племянник Магомедсалама Шамильевича, за умеренные деньги взялся отвезти Крайнова в Гуниб. Он все время молчал, а когда Андрей пытался его о чем-то расспросить, отвечал односложными «да», «нет» и стеснительно улыбался. И только когда Крайнов заговорил о футболе, молодой горец, отбросив стеснение, начал горячо рассказывать Крайнову о том, каков их «Анжи».

Так они доехали до Гунибской ГЭС, где на блокпосту молодые рослые солдаты-дагестанцы проверили у них документы, переписали паспортные данные и пропустили дальше. Уже здесь, подъезжая к Гунибу, Крайнов устало задремал.

– …Эй, просыпайтесь! Приехали!

Водитель растолкал Андрея, тот, очнувшись, вышел из машины. Их «девятка» стояла на центральной площади Гуниба. Водитель Андрея подошел к молодым парням, сидевшим на лавочке близ продуктового магазина. О чем-то поговорил на аварском, вернулся к Крайнову.

– Подождем, сейчас подъедет один пацан, он вас отвезет в санаторий «Радде», а дядя уже позвонил, вам номер подготовят.

К открытию стелы все номера и домики в пансионате были заняты. Крайнову достался единственный свободный номер, дорогой, но комфортный двухкомнатный люкс. Время обеда прошло, и Крайнов, спустившись перекусить, оказался в кафе в одиночестве. Распорядительница пансионата, средних лет полная улыбчивая даргинка, поставила перед Крайновым тарелку с отварной бараниной, сырное чуду, напоила чаем с медовой и ореховой пахлавой. Сразу потяжелевший килограмма на два Крайнов еле поднялся на третий этаж в свой номер и, чтобы не заснуть, принял душ.

Он вышел на балкон. Летний день убегал к вечеру, кавказское солнце, словно задумавшись, еще светило в пронзительно голубом небосводе, но уже собиралось падать за горизонт. Открывался потрясающий вид на горы, на огромную, торчащую скалу, воткнутую в кавказское небо. Крайнов засмотрелся на нее, задумался. Взяв телефон, написал Кате смс: «Привет. Ты сейчас где, в Гунибе?». Через минуту, вздрогнув от неожиданности, получил смс: «Да. Откуда узнал?» Написал: «Геннадий Максимович сказал». И тут же, через секунды, получил:»?!!» Андрей улыбнулся, подумав: «Какие же вы, женщины, все-таки наивные. Думаешь, спряталась от меня на своем Кавказе». Секунду подумал, что, и написал: «Я в Гунибе». Тут же получил…:»?!!!!!» Ответил: «Стою на балконе, на третьем этаже пансионата». Через несколько секунд, он и сам обмер от неожиданности, на соседний с ним балкон выскочила Катя.

– Андрей?! Ты?! Что ты здесь делаешь?!!!

– Приехал к тебе…


Они вышли с Андреем из пансионата и, обогнув его с севера, спускались по дороге, выложенной булыжниками. Слева открывался небольшой обрыв, где бежал ручей, Андрей подошел к краю, глянул.