Приезд графа слишком сильно повлиял на мою жизнь и усложнил её до предела. Я теперь даже в сад прокрадывалась с величайшей осторожность, опасаясь, как бы он не поймал меня там и не потребовал оплаты долга. Однако дни шли, Джаральд ничего не предпринимал, а Вильям становился всё раздражительней и настойчивей.

   Однажды утром горничная сообщила, что на сегодня намечается пикник на природе. Мачеха, отчим и барон собрались выехать в лес, полюбоваться на чудесные краски осени. День как раз выдался тёплый и солнечный. Меня, естественно, тоже позвали, и отказаться от поездки я бы вряд ли смогла.

   Стоило мне спуститься в холл, как я обнаружила там всю компанию. Они ждали только моего появления.

   — Как ты долго, Розалинда, — не забыла попенять мачеха.

   — Не ругайте вашу очаровательную падчерицу, графиня. Розалинда, вы сегодня восхитительны. Я ничуть не досадую на ваше опоздание, напротив, готов ждать сколько угодно, чтобы иметь возможность лицезреть такую красоту.

   — Благодарю, барон.

   От его высокопарных слов точно также сводило челюсти, как от кислой ягоды. Комплименты Вильяма жутко раздражали. Барон норовил прикоснуться ко мне всякий раз после очередного выражения восторга. Вот и сейчас он протянул руку, желая проводить к экипажу. Поскольку Катрин уже подхватила Джаральда под локоть, мне ничего не оставалось, как составить пару Вильяму.

   Все устроились в открытой коляске, я, естественно, рядом с бароном, а мачеха напротив. Отчим занял место на кучерском сидении, заявив, что сегодня позаботится о милых дамах и слуги нам не понадобятся.

   Мы остановились на небольшой поляне, той самой, на которой в своё время отдыхали вдвоём с Джаральдом после его приезда в поместье. Отчим расстелил покрывало и лично достал из коляски корзины с едой и вином.

   — Катрин, Розалинда, прошу.

   Он указал на мягкие подушки, а когда мы заняли свои места, предложил сесть барону. Вильям удобно устроился рядом со мной, его руки почти касались моих щиколоток, прикрытых длинным подолом, и я незаметно подтянула ноги выше.

   — Вина?

   Джаральд был сама любезность, ему даже отказывать не хотелось. Катрин протянула свой бокал, граф наполнил его из небольшой пузатой бутылки, потом налил барону, а третий подал мне. Когда я потянулась, опекун так резко передал полный до краёв сосуд, что я его не удержала, и вино выплеснулось на покрывало. Наградой за неловкость послужил недовольный взгляд мачехи, а Джаральд тут же сказал:

   — Ничего страшного, Розалинда, я взял с собой несколько бутылок. — Он откупорил новую и вновь налил мне вина, а потом плеснул и в свой бокал.

   — Превосходный напиток, — отметил Вильям, делая глоток. — Из ваших запасов?

   — Доставили на днях из замка, к особому случаю.

   — Что же вы взяли его на пикник, граф?

   — Провести время в такой приятной компании — это и есть особый случай. — Опекун улыбнулся, а после отставил свой бокал и лично стал накладывать еду на большие блюда с гербовой вязью по краям.

   Кажется, одна я от такой заботы и внимания со стороны графа чувствовала себя не в своей тарелке. Катрин выглядела довольной, несмотря на то, что в предыдущие дни находилась в очень плохом настроении, легко раздражалась и даже с мужем предпочитала не разговаривать без веских на то причин. Неужели отчим ряди неё затеял пикник? Захотел помириться с женой? Я никак не могла понять причину его поведения, поэтому молча ела, не вступая в разговор, пока он не коснулся непосредственно меня.

   — Когда вы вступаете в права наследования, дорогой барон? — спросила Катрин.

   — Как только вы, дорогая графиня, сочтёте возможным.

   Я поймала многообещающую улыбку мачехи и взгляд Вильяма, который он при этих словах бросил на меня.

   — Полагаю, мы с мужем уедем в его замок. Куда дольше тянуть, вы ведь в своём праве.

   — Не спорю, поместье чудесное, окрестности мне нравятся. Это то, что и требуется мужчине в моём возрасте, но без достойной хозяйки дом может быстро прийти в запустение. Вы знаете этих слуг, дорогая графиня, за ними нужен глаз да глаз. Пока я имел счастье быть вашим гостем, мне очень нравилось наблюдать, как вы справлялись с вашими обязанностями. Полагаю, наша юная Розалинда многому у вас научилась.

   — О, не сомневайтесь барон, я обучала её, как следует вести хозяйство. В этом вопросе, считаю, невозможно проявлять излишнюю строгость, поэтому Розалинда превосходно усвоила мои уроки.

   — Я очень рад, — барон снова посмотрел на меня, на его губах играла сальная улыбочка, — и готов ждать сколь угодно долго. Время способствует укреплению истинной привязанности, но вы сами понимаете, как порой сложно сдержать дрожь нетерпения.

   — О да, конечно. А ты, Джаральд, согласен?

   — По поводу дрожи нетерпения? Безусловно. Предвкушение только разжигает чувства.

   О чём они сейчас? Я тревожно оглядела улыбающихся собеседников. Обо мне ведь говорят? И каждый имеет в виду нечто своё. Мне вновь стало не по себе. Захотелось, чтобы пикник поскорее закончился. Я чувствовала, что ещё немного и от намёков они перейдут к прямому разговору, чтобы поставить меня наконец в известность. Сейчас моё якобы неведение развлекало мачеху и барона, но я видела нетерпение в глазах Вильяма.

   — Нельзя ли ещё вина, граф? — я протянула Джаральду бокал, стремясь перевести разговор от опасной темы, — у вас действительно собраны превосходные экземпляры. Это коллекционное?

   — В моих погребах хранятся лучшие вина, Розалинда. — Он налил мне ещё один бокал, который я тут же поднесла к губам, избегая встречаться взглядом с собеседниками.

   — Какая сегодня чудесная погода, а после такого превосходного обеда так и тянет немного отдохнуть, — старый барон растянулся на подушках.

   — Вы правы, удивительно тепло для осеннего дня. Солнышко так пригревает, — мачеха устало коснулась рукой лба.

   — Позволь, я помогу тебе устроиться поудобнее, дорогая, — Джаральд заботливо подложил под спину Катрин пару подушечек.

   — Благодарю, ты так добр, — мачеха вдруг зевнула и прикрыла глаза. Рядом со мной раздался громкий храп барона. В удивлении я переводила взгляд с одного на другого, а потом посмотрела на Джаральда и выронила бокал. В его глазах горел огонь, он улыбался и ждал, пока я задам свой невысказанный вопрос.

   — Что с ними? — у меня в груди сдавило от пугающего предчувствия.

   — Уснули, — он улыбался, — проспят не меньше часа.

   — Это вы? З-зачем?

   — Догадайся, — он отставил в сторону бокал и тарелку, склонил голову набок, а взгляд прогулялся по моему телу, и от выражения, горевшего в его глазах, мурашки побежали по коже.

   — Это сумасшествие! — голос сразу охрип.

   — Конечно, — Джаральд кивнул, придвигаясь ближе ко мне, а я поджала ноги, оглядываясь по сторонам, куда мне бежать. — Что делать, если я теряю из-за тебя голову, Розалинда? А убежать вряд ли удастся.

   Он засмеялся тихим ласкающим смехом. Поймает, точно поймает. От него так просто не уйдёшь. Господи, как ловко он обводит всех вокруг пальца!

   — Рози, ты забыла о нашей договорённости? — пока я оглядывалась вокруг, он оказался рядом и коснулся пальцами моей щеки.

   — Нет, я помню. Но не здесь... не сейчас... они ведь...

   — Здесь и сейчас. А они далеко, Рози, в своих снах, и ничего не услышат. Поверь, я не стал бы использовать непроверенное средство. Более того, они даже ничего не заподозрят, ни они и никто другой. — Он повернул моё лицо к себе, склонился чуть ниже, — А времени подумать у тебя было достаточно.

   — Я не могу, — прошептала, опуская взгляд.

   — Ты твёрдо решила?

   Я кивнула.

   — Рози, — чувственные губы почти прижались к моему уху, и мурашки побежали по шее, — мне очень жаль это слышать.

   Его рука обвилась вокруг талии, прижимая меня к широкой горячей груди, он приподнял меня, обхватил крепче и вдруг развернул, подтащил совсем близко к барону и ухватил пальцами за шею, склоняя ниже, почти к самому лицу храпящего старика.

   — Это твой будущий муж. Представь только, как он будет брать тебя в вашей супружеской кровати, как будет наваливаться своим жирным брюхом сверху, раздвигать ноги и входить в тебя грубо, как похотливый старый кобель. Будет дышать тебе в лицо, касаться потными руками груди, впиваться слюнявым поцелуем в губы.

   Я забилась, стремясь вывернуться из его рук.

   — Нет, нет, отпустите, — тошнота накатила с такой силой, что я зажала ладонью рот.

   — Рози, это ведь твой выбор. Через час они проснутся, и для тебя всё будет решено. Мы с Катрин успеем до отъезда погулять на вашей свадьбе.

   — Вы беспринципный мерзавец, вы давите на меня! — я вывернулась, зашипела на него, не решаясь повысить голос громче шёпота, ударила его в грудь кулаками, а он только рассмеялся, поймал меня за запястья, потянул на себя, и мы вместе упали на покрывало. Мы очутились как раз в центре, слева в груде подушек спала Катрин, а с правого края барон. Покрывало было широким, но ощущение чужого присутствия отчаянно щекотало нервы, рождало в душе волнение вперемешку с возбуждением, прокатившимся по всему телу, когда ладони Джаральда сомкнулись на моих ягодицах, мягко сжимая их сквозь ткань.

   — Да, давлю, потому что знаю, только так ты сможешь сделать выбор. Ты ведь очень нерешительна, мотылёк. Я задумал немного помочь, чтобы потом ты вновь смогла обвинить меня во всём.

   Руки его провели вверх по спине, немного надавливая, коснулись беззащитной шеи и хрупких позвонков.

   — Я ведь чувствую твоё желание, Рози. Ты хочешь меня.

   — Я вас боюсь, вы... вы... — я тихонько застонала, когда его губы прихватили мочку уха, язык легонько пощекотал, а пальцы нежно коснулись самых чувствительных участков на шее, массирующими, ласкающими движениями поднимаясь выше, до затылка.

   — Что я? — он шептал между поцелуями, медленно, но верно сводя с ума своим голосом, телом, прикосновениями.

   — Вы — хищник.

   — Верно, Рози, а ты моя добыча, — он обхватил ладонями мою голову, наклонил и прижался горячим страстным поцелуем к моим губам, заглушая протесты и сметая сомнения одной лишь силой своего желания.

   Я ещё пыталась оказать сопротивление, когда он вдруг перевернул меня на спину, а его поцелуи переместились на шею и плечи. Он крепче прижал меня к себе одной рукой, а пальцы другой в это время быстро расправлялись со шнуровкой. Отчим потянул вниз платье, высвобождая грудь из корсажа. Я вздрогнула, едва обнажённой чувствительной кожи коснулся осенний ветерок, а потом задрожала, когда его губы прижались к ней, согревая.

   Глаза закрылись под влиянием тех эмоций, что оказались сильнее меня, я сама подалась навстречу, загораясь от его обжигающего пламени, от слишком сильных чувств, которые невозможно было унять.

   — От вкуса твоей кожи голова идёт кругом, — его приглушённый голос, вибрирующий от сдерживаемой страсти, действовал на меня, подобно магической дудочке, чьей волшебной игре повиновались не только животные, но и люди.

   Лёгкие прикосновения пальцами и еле ощутимые касания кончиком языка, которые только разжигали желание, сменились откровенными, настойчивыми ласками, когда его губы сомкнулись вокруг соска, и я прижала ладонь ко рту, заглушая вырвавшийся стон.

   Совсем позабыла, что должна оттолкнуть его, бесстыдно подалась навстречу и хотела запустить пальцы в его волосы, чтобы притянуть ещё ближе. Он играл с моей грудью, ласкал её ладонью, а губы попеременно то втягивали, то выталкивали сосок, пока вторая рука гладила мою спину, лопатки, поясницу. Джаральд поднял широкие юбки, стянул панталоны, неспешно и мягко раздвинул бедра, погладив кожу на небольшом участке между чулками и подвязками.

   Он целовал, и ласкал, и слегка прихватывал зубами кожу, определяя те места, где я реагировала на прикосновения острее всего, изучал моё тело под ставшим слишком тесным и узким платьем, проникая под ткань или гладя прямо через неё, позволяя остро почувствовать разницу. Мне очень хотелось, чтобы никаких преград не было, чтобы ничто не мешало его рукам касаться меня.

   Среди искусительных сладких фраз о моём пленительном теле, о чувственности и нежности, я с трудом уловила слова:

   — Могу остановиться сейчас, если хочешь. Пока не поздно, Рози. Да или нет?

   Я даже не поняла, о чём он спросил, потому что расслабилась от его ласк, расплавилась в неге чувственных касаний. Моё тело стало таким легким и невесомым, что я могла взмахнуть сейчас руками и взлететь. В детстве мечтала, как смогу однажды прогуляться среди облаков, коснуться мягких верхушек, погрузиться в пушистую белоснежную вату, и моя мечта вдруг исполнилась, а граф неожиданно всё прекратил, а без его прикосновений я не могла удержаться в чудесной вышине. И ответила «Да», и потянулась к нему в безмолвной мольбе, и снова замерла от чувства наполнившего меня счастья.