Марьяна Сурикова - Мотылек

   Я помогала ей весь день, и всё равно мачеха была недовольна. Ей казалось, всё делается не так или задания выполняются недостаточно добросовестно. Кажется, она хотела сотворить какой-то совершенно идеальный праздник и поразить воображение всех соседей, а может быть, только одного графа.

   Мысли вновь перескочили на отчима, и я разозлилась на себя. Сорвала тонкую веточку и раздражённо хлопнула по подолу платья. Сегодня мы с ним мало виделись, только за обедом, на который в этот раз Катрин пригласила очередных соседей, с гордостью представив им своего мужа. Меня Джаральд вновь не замечал, уделяя всё внимание очаровательной виконтессе и неприкрыто флиртуя со смущённо краснеющей женщиной, чем ужасно злил не только Катрин с виконтом. В порыве ревности, я решила, что граф вполне доволен оказанными услугами и захотел переключиться на другой объект.

   С такими нерадостными мыслями я подошла к скамейке, на которой до сих пор лежала забытая книга, и хотела присесть, когда услышала тихий шорох шагов. Обернувшись, я увидела отчима, который, оказывается, неспешно следовал за мной, но дал заметить себя только сейчас. У меня дыхание перехватило от волнения, но я постаралась не подать вида.

   — Прячешься здесь, Рози? От кого?

   — Вышла прогуляться перед сном. Вы оставили Катрин одну?

   — Ей составляют компанию наши гости, а мне стало слишком скучно, потом заметил, как ты идёшь по саду.

   — Вы следили за мной?

   — Нет. Пошёл следом со вполне определёнными намерениями.

   — Зачем? — в горле внезапно пересохло, особенно когда Джаральд шагнул ко мне.

   — Хотел предупредить.

   — О чём?

   — Я не люблю, когда к моим игрушкам прикасаются другие. — Он скрестил руки на груди и смотрел сейчас на меня так... издевательски. — Пытаешься вызвать мою ревность?

   — Нет. Хочу, чтобы вы поняли, я не ваша игрушка! — решительно вскинула голову, отважно встречая его взгляд, — я имею право выбирать, а в прошлый раз вы меня принудили.

   — Храбрая, Рози, — он улыбнулся и шагнул ближе, вынуждая отступать к дереву, пока я не прижалась к нему спиной. — Бесспорно, это твоё право — выбирать, но, возможно, стоит для начала сравнить, — он наклонился ниже, опираясь одной ладонью о старый дуб — чтобы не ошибиться в выборе?

   Я затаила дыхание и не могла оторвать взгляда от его губ, таких манящих, влекущих, приближающимся к моему рту и замерших в опасной близости. Он коснулся костяшками пальцев подбородка, поднимая чуть выше, приковывая мой взгляд и не отпуская его, будто ждал чего-то.

   Я судорожно вздохнула, едва его ладонь обхватила мою шею, нежно погладив чувствительное местечко прямо у края волос, и непроизвольно закрыла глаза, когда он склонился совсем низко. Я ощутила лёгкое нежное прикосновение, похожее на касание невесомого пёрышка. Следующий поцелуй пришёлся в правый уголок рта, и скользнув по контуру моих губ, граф нежно поцеловал левый краешек.

   Не шевелясь, я впитывала ощущения, что приносили его ласковые почти неощутимые касания. Джаральд вновь отстранился, а я подалась навстречу, и его рука решительно опустилась на мою талию, прижимая так тесно, что я ощутила каждую мышцу сильного тела, вдавливающего меня в жёсткую кору. Запрокинув голову, привстала на цыпочки, пытаясь поймать ускользающие губы, и тогда он мягко прихватил мою верхнюю губу своими, сладко пососал, а когда я открылась навстречу, провёл кончиком языка по зубам, призывая раскрыть рот шире. И я опять подчинилась, увлекаемая его умелой игрой в опасную, но манящую бездну.

   Он дразняще медленно протолкнул свой язык внутрь и ласково обвёл мой по кругу, полизал, дерзко коснулся гладких стенок, будто изучая территорию, провёл по внутренней стороне губ, и я задрожала, балансируя на грани между чувственным и эмоциональным наслаждением. Все ощущения были сосредоточены вокруг его прикосновений. В груди будто разом вспорхнули сотни красочных колибри, щекоча изнутри кончиками трепетных крыльев.

   Со стоном раскрыла рот шире, разрешая ему втянуть мой язык. Он поиграл им немного, нежно сомкнул вокруг губы, а потом отпустил, отчего я вздохнула разочарованно, а граф в ответ легонько прикусил мою нижнюю губку зубами, но этих прикосновений уже было недостаточно. Я опять хотела ощутить его, и сама позвала, прижимаясь ещё теснее, потеревшись о напряжённо вздымающуюся мужскую грудь. И Джаральд откликнулся, страстно, горячо, как я и желала. Он вторгся в мой рот с такой силой, будто испытывал отчаянную жажду и никак не мог насытиться, властно, с нажимом провёл по спинке моего языка, призывая ответить ему, принять брошенный вызов, заставляя сопротивляться его настойчивости, и когда наши языки сплелись, у меня возникло ощущение, подобное испытанному много лет назад, когда я вдруг вылетела из седла при быстром галопе. Чувство головокружительного падения и дрожь в коленях, дыхание перехватило, и вся кровь прилила к голове обжигающей волной, и разум помутился окончательно.

   Я целовалась так страстно, словно в этом была вся моя жизнь. Почти растворившись в нём, чувствуя, как смешалось наше дыхание и без него мне не хватает кислорода, и тело дрожало в лихорадке желания. Я доверилась ему, раскрылась, позволила увлечь себя за грань реальности, устремилась за ним, а он внезапно покинул мой рот, оставляя ноющее ощущение пустоты. Поспешила следом, когда он приглашающе приоткрыл губы, коснулась его рта так, как это делал он. Несмело, а потом уверенней стала ласкать его в ответ, когда он с силой втянул мой язык и больно прикусил его зубами. Ощущение сродни опрокинутому на голову ушату ледяной воды. Вскрикнув, я отшатнулась прочь, больно стукнувшись затылком о дерево, подняла на него ошеломлённый взгляд и натолкнулось на опасный огонёк, ярко-горящий в холодной глубокой синеве.

   — Это твоё наказание, мотылёк, чтобы не вздумала больше дразнить меня.

   Он выпустил мою талию, отвернулся и неспешно зашагал по дорожке к дому, пока я стояла, вцепившись пальцами в грубую кору, удерживаясь из последних сил, пытаясь не сползти на землю, ощущая, как горят зацелованные до боли губы, как пощипывает язык и рот наполняет солоноватый привкус крови.

   Вся последующая неделя пронеслась в череде бесконечных приготовлений. На моё счастье, граф уехал в свой замок (его там ждали какие-то неотложные дела), и я смогла выдохнуть и расслабиться настолько, что даже не так остро, как раньше, реагировала на окрики Катрин.

   Один раз ко мне приезжал Александр, но у меня было недостаточно времени, чтобы подольше пообщаться с ним. Мы лишь недолго прогулялись по саду, обсудили новых лошадей, что молодой баронет собирался купить на ближайшем аукционе, поговорили о большой осенней охоте, до которой оставалось ещё полтора месяца, и породистой гончей, чьих щенков Александр не так давно купил у одного из своих друзей. Затем баронет уехал, а я вернулась к своим делам.

   С начала следующей недели стали подъезжать родственники. И первыми, кто почтил наш особняк своим присутствием, оказались ненавистные кузины-близнецы. С этими противными девчонками мы не ладили с самого детства. Они были старше меня на три года и уже давно благополучно вышли замуж, однако это нисколько не мешало им продолжать дразнить меня при каждой новой встрече.

   Когда мы были маленькими, они частенько подстраивали мне различные каверзы, и им это всегда удавалось, поскольку действовали сёстры заодно, а мне из-за их возмутительных проделок доставалось от мачехи. Я полагала, со временем что-то изменится, однако чем старше близнецы становились, тем более изощрёнными делались их уловки. Даже не знаю, отчего они так не любили меня, но их приезд не сулил ничего хорошего, хотя праздник и был организован в мою честь.

   Чинно поприветствовав меня при выходе из экипажа, сёстры принялись благодарить Катрин за приглашение, а потом изъявили желание, чтобы я проводила их в комнаты, так как мы слишком давно не виделись. Попытавшись переложить эту честь на плечи слуг, я получила строгий выговор от мачехи за то, что не проявляю должного радушия к гостям, и с тяжёлым сердцем пошла вслед за кузинами. Мелани и Полин утянули меня в одну из своих спален и быстренько избавились от масок благовоспитанных девиц.

   — Ну-ка, ну-ка, Колючка, дай на тебя посмотреть. — Колючкой сёстры прозвали меня ещё в детстве, исказив таким образом красивое имя, данное мне при рождении, и постоянно пользовались этим прозвищем, зная, как оно меня обижает. — Да неужто у тебя бёдра округлились, да ещё грудь появилась? Господи, а мы думали, так и останешься плоской, как доска. Полин, ты взгляни, каким Колючка бюстом обзавелась.

   Полин грубо схватила меня за плечи и развернула к себе, со вниманием рассматривая скромное декольте моего нового платья.

   — Это ты называешь грудью, Мелани? Да здесь смотреть-то не на что.

   Мне показалось, что в голосе Полин прозвучала зависть. Раньше кузины действительно могли похвастать чудесными формами: высокой грудью, тонкой талией и широкими бёдрами; но в последнее время сестры раздобрели. — Фигура у тебя не ахти. Тощая, как мальчишка, только по платью от парня и отличишь.

   — Ладно, Полин, не издевайся так над бедняжкой, её можно только пожалеть. Что поделаешь, если ей до нас далеко?

   И Мелани обвела руками свою грудь, которая практически выскакивала из-за корсажа платья, и бёдра, казавшиеся столь пышными, что даже у несколько располневшей в последние годы Катрин они выглядели уже. А талию, на мой взгляд, прилично утянули корсетом.

   — Мне кажется, дорогие кузины, вы сильно поправились за время своего замужества. Думаю, с поварами вам повезло.

   — Ах вот как? — Полин нависла надо мной, злобно глядя в глаза. Ростом кузины тоже были выше, и я на всякий случай отступила назад. — Нам и с мужьями повезло. Они, по крайней мере, не такие старые, как замечательный кузен твоего отца.

   — А при чём здесь кузен?

   — А ты не знаешь? — голосок Мелани источал яд. — Полин, кажется, Колючка не знает, что задумала Катрин.

   — Что она задумала? — в сердце потихоньку закрадывалась паника.

   — Сговорилась с бароном, что до твоего замужества вы с ней поживете в поместье. А еще угадай, кто жених? — Полин сладчайше улыбнулась.

   — Ты не думала, почему вас до сих пор не выкинули отсюда? — Мелани откровенно издевалась. — Барон мог вступить в права наследования ещё два года назад, после смерти твоего отца, а он продолжает жить в своём городском доме. При этом не раз заявлял, что желал бы переехать на лоно природы. — Мелани обидно рассмеялась. — Теперь ты поняла, наконец?

   — Мачеха договорилась с кузеном отдать тебя за него замуж, чтобы её не выгнали из поместья. — торжествуя, подвела итог Полин.

   Мне стало очень и очень плохо. Я с трудом сдерживалась, чтобы не разрыдаться. Это ведь не может быть правдой? Или всё же... Но я не хочу! Барон ужасен, совершенно ужасен!

   — А теперь, — Полин нежно улыбнулась, — когда истёк срок траура, браку ничто не помешает. И о нём точно объявят на предстоящем торжестве.

   — Катрин нет смысла выдавать меня за барона, она сама недавно вышла замуж, теперь у неё есть новый дом.

   — Ах, конечно, замуж. А где, кстати, твой таинственный отчим? Мы так много слышали о нём. Или Катрин его прячет?

   — Он уехал.

   — Жаль, но, надеюсь, скоро вернётся? Нам не терпится познакомиться с новым родственником, — Мелани кокетливо поправила причёску, а Полин всё ещё посмеивалась.

   — На твоём месте, я бы уже готовилась к свадьбе с бароном. Вряд ли Катрин откажется от своих слов.

   Приезда барона я теперь ждала с ужасом. Причин не верить сёстрам я не видела, а Катрин вполне была способна на подобный поступок. То-то она столь настоятельно рекомендовала мне рассмотреть кандидатуру Вильяма Лаунета.

   Чуть позже я окончательно утвердилась в этой мысли, когда в комнату прибежала служанка и передала указание от мачехи привести себя в порядок, чтобы встретить барона. Я сделала всё, как хотела Катрин, нарядившись в одно из четырёх новых платьев, доставленных в поместье пару дней назад.

   Признаться, я была поражена щедростью мачехи (раньше по отношению ко мне она проявляла повышенную бережливость) и с восхищением рассматривала новые наряды, купленные взамен старых узких платьев. Они просто идеально сели на мою фигуру. Катрин заявила, что это и есть подарок на день рождения, и только теперь мне стала ясна причина, подвигшая мачеху на подобные траты.

   Спустившись, я встала рядом с Катрин у ступенек крыльца, наблюдая, как подъезжает старая карета, украшенная фамильным гербом. Слуга подбежал, отворил дверь и помог барону выбраться наружу.

   Невольно я окинула будущего мужа новым оценивающим взглядом. Господи, да он ведь настоящий старик! Невысокого роста, с внушительным пузом, поседевшими и поредевшими волосами, на лице морщины, а кожа желтоватого оттенка и в пигментных пятнах.