Соня Мармеладова - Моя девушка на выходные

— И чего смотришь? — усмехнулся иронично, поймав мой взгляд. — Думаешь, какой я классный?

— Размечтался, — буркнула недовольно и поднялась.

Меня слегка повело в сторону, но мажор придержал, схватив за руку, помогая поймать равновесие.

— Сейчас станет легче, — заверил он, не выпуская меня и помог добраться до двери ванной комнаты. — Если что, кричи. Поняла?

— Я не буду запирать дверь, — вымолвила тихо и скользнула внутрь, ощущая, как непривычно сильно стучит сердце. Наверное, из-за лекарства.

После прохладного душа реально легче стало. Начистила зубы, надела бельё, обмоталась длинным полотенцем и вышла.

Ольшанский раскладывал на кровати мою футбольную форму.

— Надевай сразу, — бросил, не поворачиваясь.

Метнулся в прихожую мимо меня и вернулся с коробкой в руках.

— Давай, — велел и демонстративно отвернулся.

— Э-э… — протянула непонимающе. — Мне обязательно надевать форму сейчас? Холодно же будет…

— В раздевалке не будет меня, никто тебе не поможет, у нас и так мало времени осталось, а в машине тепло, так что пошевеливайся.

Вздохнула и стала одеваться. Гетры, шорты, футболка…

— Готова?

— Почти. Где мои бутсы?

Ольшанский повернулся и внезапно опустился передо мной на одно колено.

— Давай ласту, Золушка, — усмехнулся бесцеремонно, доставая из коробки новенькие мега классные бутсы. Чёрно-красные… о каких давно мечтала.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Это что? — спросила сипло и упала на кровать.

— Не видишь? — усмехнулся мажор, расшнуровывая бутсы. — Считай, мой подарок тебе на День рождения.

— Он летом, — ответила растерянно.

— Не имеет значения, — отмахнулся он, взял мою ногу за щиколотку и приподнял.

Ещё ни одни парень не надевал мне бутсы…

Едем в больницу…

Сегодня последняя тренировка перед началом отборочных. Первая игра со сборной Политехнического Университета состоится уже в этот четверг. Смогу я поправиться за тря дня или меня заменит Немцова? Вот будет обидно.

Лекарства подействовали, и я даже смогла почти нормально заниматься, несмотря на мучавшую слабость и жажду.

На трибуне сидел Ольшанский. В одной руке держал полотенце, в другой бутылку воды и в коротких перерывах давал мне напиться и вытереться. Пот лил градом.

Светлана Юрьевна внимательно следила за мной и даже подозвала после окончания тренировки.

Сердце ухнуло в пятки.

— Рит? — подозрительно прищурилась она. — Ты выглядишь не так как всегда, неужели пила алкоголь вчера?

Изумлённо моргнула, но тут же кивнула, хватаясь за эту соломинку.

— Простите, Светлана Юрьевна, мы на природу ездили и немного гм… ну вот. Этого больше не повторится!

— Надеюсь на это, — вздохнула тренер. — Ты знаешь, как важна для команды, не подведи её. И в следующий раз, я буду вынуждена отстранить тебя.

— Не подведу, — заверила и направилась в раздевалку.

Переоделась с большим трудом, даже душ уже не в силах была принять, а когда вышла, буквально повисла на Ольшанском.

— Эй-эй!.. — испуганно прошептал он. — Поедим-ка, девочка, в больницу, — и повёл меня к машине. — Не бойся, отвезу тебя в частную клинику, — заверил и распахнул для меня дверь…

Всю дорогу Ольшанский поглядывал на меня, а я видела неподдельное беспокойство в карих глазах.

— Почему ты так волнуешься за меня? — просипела и вяло усмехнулась.

— Что? — дернулся он, отвлёкшись от дороги. — Волнуюсь? Не неси чушь, лучше спи.

— Ты и раньше приходил на мои тренировки, — улыбнулась, а глаза то и дело норовили закрыться.

— Люблю посмотреть на подтянутых девчонок в спортивных шортиках, — отшутился он. Как обычно, впрочем…

— Лжец, — усмехнулась и закашлялась.

Ольшанский придержал меня одной рукой, а когда успокоилась, отвинтил крышку и протянул мне бутылку с водой.

— Считай, это моей благодарностью за то, что помогаешь, — не очень убедительно отмазался он, но я была не в силах спорить.

В клинике меня сразу отвели на рентген и потом взяли кровь на анализ, пока расшифровывали снимок.

— Пневмонии нет, — вглядываясь в заключение, вынес вердикт врач. Тот же, что приезжал к нам домой. — Но простуда успела опуститься ниже. В бронхи. Лейкоцы показывают воспалительный процесс. Ярослав сказал, что вам нужно до среды поправиться, поэтому предлагаю полежать у нас сутки, прокапаем лекарство, отдохнёте, понаблюдаем за вами…

Я приподнялась с кушетки, потирая место укола, который недавно сделала медсестра.

Ольшанский хмурился.

— А можно нам отдельную палату, я останусь с Ритой.

— Спятил? — невольно усмехнулась, намереваясь отстаивать свой шанс побыть сутки в одиночестве. Без мажора, без Димы, без… людей. Это же так прекрасно для интроверта. Я могу просто читать целые сутки. Божечки… сейчас заплачу от счастья. Но один гад хочет украсть моё счастье…

Злобно покосилась на мажора, затем подала знак врачу, чтобы ни за что не соглашался. Но тут в нашем спектакле появилось новое действующее лицо. Лицо, конечно, не новое, но очень важное.

В смотровую вошёл мэр.

— Папа? — удивлённо вскинул брови Ольшанский. — А ты…

— Спасибо Сергею Викторовичу, а то бы и не узнал, что моя… невестка в тяжёлом состоянии.

Я снова покосилась на врача, как на предателя на этот раз. И вздохнула. От мэра мне никак не отделаться.

— Я нормально, Владимир Олегович, — вымолвила тихо, пытаясь сесть. — И на самой деле я уже могу ехать домой, мне гораздо лучше.

— А вас, ныряльщица, я попрошу помолчать, — многозначительно произнёс он и посмотрел на сына. — Останешься с Ритой.

— Я это и собирался сделать, — хмыкнул Ольшанский, подавая мне руку. — У неё в среду игра, никак нельзя пропускать.

— Значит в среду, — задумчиво протянул мэр. — Скинь мне потом время и место сообщением.

Мужчины обменялись рукопожатием, мне пожелали поскорее поправляться, а я так и не поняла, зачем мэр приезжал.

— Следуйте за мной, — произнесла медсестра и повела нас к лифту.

Ольшанский придерживал меня, обнимая одной рукой за талию, хотя мне правда стало лучше.

— У меня же ни вещей, ни зубной щётки… Диме нужно позвонить, — я уже начала сомневаться в правильности своего решения. Точнее моего согласия. Нужно было отказаться. Но мэру сложно отказать. Особенно, когда он смотрит так… пристально.

— Просто положись на меня, — хмыкнул Ольшанский, заводя меня в лифт.

Медсестра нажала на светящуюся кнопку и посмотрела на мажора с завистью. Да, он чертовски хорош. Гад…

Проведённая вместе ночь

Нас привели в шикарную комфортабельную палату с плоским «жк» на стене, холодильником в углу и прочими удобствами. Помимо больничной койки, у которой была кнопка вызова медперсонала, у покрашенной голубой краской стены, стоял удобный на вид новенький диванчик.

— Будешь на нём спать, — констатировала шёпотом так, чтобы только мажор услышал. — Только рискни ко мне приползти.

— Мне ничего не страшно, — ухмыльнулся гад. — Здесь же больница. Если что, сразу и первую помощь окажут и гипс наложат.

— Диме позвони, — огрызнулась, забирая из рук медсестры больничную робу.

В палате была ванная комната, где я смогла переодеться в милую чистенькую, отглаженную пижамку и надень одноразовые тапочки.

Когда вышла — медсестра готовила капельницу, а мажор задумчиво сжимал в руке телефон.

— Он хочет приехать.

— Кто? — недоумённо хлопнула глазами, ощущая слабость и дрожь в ногах.

— Ложитесь, — произнесла медсестра, откинув одеяло. — Устраивайтесь поудобнее. Вот этим пультом можно регулировать высоту и положение спинки.

— Дима. Дима хочет приехать, — пояснил Ольшанский, недовольно поморщившись. — Позвони ему, скажи, что нельзя. Это частная клиника, отцу сразу же сообщат.

— С тобой столько проблем, — вздохнула тяжело, опускаясь на подушку.

— Закатайте рукав, — попросила медсестра, укладывая под руку фиксирующую подушечку с углублением.

— Подай мой телефон, он в сумке, — попросила мажора и слегка поморщилась, когда игла проткнула кожу.

Медсестра настроила капельницу и, пожелав хорошего отдыха, вышла бросив любопытный взгляд на занятого делом Ольшанского.

Вокруг него всегда вились девушки. Но насколько я помню, ни одна не задерживалась рядом надолго.

— На вот, — мажор протянул телефон, придвинул стул и сел рядом. — Постарайся его убедить не приезжать, а я сгоняю в круглосуточный.

— Зачем? — не поняла я, набирая Диму.

Ольшанский усмехнулся, протянул руку и убрал прядь волос с моего лба.

— Ты сама говорила, что у тебя нет средств личной гигиены.

— Не будь чересчур заботливым. Мерзко, — демонстративно скривилась, скрывая за сарказмом истинные чувства.

— Да ладно, тебе же приятно, — иронично усмехнулся гад, попав в точку, и поднялся.

… в трубке раздалось «да».

— Привет, — улыбнулась невольно.

— Рита, я уже вызвал такси, — решительно произнёс парень.

— Не стоит, — мягко произнесла в ответ. — Со мной всё в порядке. Просто решили прокапать, чтобы я быстрее на ноги встала перед отборочными. Завтра уже буду дома. Если приедешь, все наши труды будут напрасны. В субботу какой-то приём у мэра и всё, я свободна.

Дима молчал. Кашлянула и произнесла:

— Сходим куда-нибудь, устроим романтический вечер…

— У нас уже был романтический вечер, — отозвался парень язвительно, намекая на день нашей годовщины, который испортил Ольшанский. — Ты уверена, что мне не стоит приезжать?

— Не переживай, если что, я позвоню. Увидимся завтра.

— Ага… — недовольно буркнул он и сбросил вызов.

Вздохнула и, переведя взгляд, увидела замершего в дверях мажора.

— И чего встал? Ты же куда-то собирался.

— Да так, — усмехнулся, отталкиваясь от дверного косяка. — Постарайся поспать, я быстро.

— Вали уже, — отмахнулась, пряча улыбку. Ольшанский такой смешной, когда заботится. Смешной и харизматичный…

Скривилась и открыла на телефоне читалку, правда отключилась уже через минуту. Последние силы ушли на тренировку…

Проснулась посреди ночи, когда капельницу уже сняли. Огляделась по сторонам и, заметив мажора, свернувшегося калачиком на диване, свесила ноги с кровати. Взяла покрывало, ещё одну подушку и направилась к нему.

Вдохнула и подложила под голову парня подушку, а затем уже накрыла.

— Чего встала? Плохо?.. — хриплым ото сна голосом поинтересовался он, пытаясь сесть.

— Спи, — велела строго. — Ты и так весь день нянчился со мной.

Меня неожиданно дёрнули за руку и повалили на диван. Не успела удивиться, а меня усадили и сунули градусник под мышку.

— Мерь давай, — зевая, произнёс Ольшанский, садясь рядом.

— Я спать не хочу, — призналась шёпотом. — Выспалась.

Ольшанский потянулся, хрустнул шеей и с улыбкой посмотрел на меня.

— Тогда давай есть. Я купил вкусняшки.

Вопросительно вскинула бровь, а меня щёлкнули по носу.

— Только не говори, что откажешься, — протянул хитро и полез в холодильник. — На тумбе, кстати, морс.

— Сначала… — произнесла деловито. — Ты дашь мне щётку и зубную пасту. Хочу умыться и почувствовать себя человеком.

— Это ты зря, конечно, — усмехнулся гад, но холодильник закрыл и подошёл к тумбе. — Так, это всё тебе, — мне протянули пакет, заставив удивлённо моргнуть. — А мне давай градусник.

— Ты жесток, — усмехнулась и вытащила термометр.

Ольшанский перевернул его и нахмурился.

— Тридцать восемь и два. Уверена, что хорошо себя чувствуешь?

Прислушалась к себе и пожала плечами.

— Вполне. Лучше, чем после тренировки.

Мажор поскрёб затылок и произнёс:

— Ладно, иди в ванну, я пока накрою нам стол.

Послушно кивнула и скрылась за дверью. Похоже, мажор тоже ничего не ел. Понятно, что он чувствует долю своей вины за случившееся, но зачем так-то стараться?

В пакете была не только щётка и паста… рулон клёвой туалетной бумаги, мыло в новенькой мыльнице, которое предварительно вынули из упаковки и аккуратно уложили. Массажная щётка для волос, шампунь, бальзам, гель для душа и крем для лица и рук.