Соня Мармеладова - Моя девушка на выходные

— Знаешь… — прочистив горло, улыбнулась. — Хочу попросить, пока не сообщать Ольшанскому о том, что мы… мы же теперь разъедемся, верно?

Дима кивнул.

— Я стал подыскивать жильё. Прости, что за твоей спиной…

— Ничего, — отмахнулась в ответ, чувствуя, что так и должно быть. — Ты можешь искать весь оставшийся месяц, всё равно хозяйке уже оплатили. Будешь спать на диване. А я поспрашиваю среди девчонок, может, кто согласится снимать вместе со мной.

Дима потянулся, расплываясь в улыбке.

— Ты действительно классная. Классная подруга…

— Точно, — с каждым словом, я всё больше ощущала облегчение, а обиду старалась заглушить. — Но Ольшанскому пока ничего не говори. Пусть думает, что мы и дальше встречаемся.

— Хочешь выяснить, что он задумал? — озадаченно предположил парень.

— Не совсем, — отозвалась уклончиво. — Хочу кое-что исправить. Для этого мне нужно пойти с ним на благотворительный вечер.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍На самом деле, мне казалось, что ещё рано прерывать нашу «игру».

К своему стыду и может быть наивности, мне не показалось поведение и забота Ольшанского совсем уж фальшивыми. Мне хотелось узнать концовку этой игры. Пройти её до конца, и тогда я не буду ни о чём сожалеть. А Ольшанскому лучше молиться, если он просто развлекался за мой счёт. Он не знает, как тяжела нога футболистки…

Игра

До первой игры отборочного тура мы с Ольшанским почти не пересекались. Он ведь на другом факультете, у него нет причин приходить на наш. Странно только то, что и от обеда в нашей компании он отказался.

Я, если честно, тоже его пропустила. Мы хоть с Димой и разошлись мирно, вряд ли останемся друзьями, как прежде. Это неловко и глупо. Но мы вместе учимся и будем встречаться каждый день, поэтому выяснять отношения и скандалить совершенно не хотелось. В конце концов, кто из нас не ошибается?

Дима, кажется, уже подыскал жильё, но я попросила его не переезжать до начала следующей недели. Пока не улажу вопрос с Ольшанскими.

— Переодеваемся и на разминку, — перед входом на стадион объявила тренер.

— Погода сегодня классная, — улыбнулась Оля, прикладывая ко лбу руку козырьком.

— Нам повезло, — отозвалась я, поправляя на плече спортивную сумку.

— Ты чего такая кислая? — хлопнула по плечу наш капитан. Аня лучилась энтузиазмом.

— У неё любовный треугольник, — с придыханием произнесла Оля.

— Не слушай её, — отмахнулась я и направилась ко входу, ощущая на себе озадаченные взгляды девчонок…

Я ожидала, что на игру придёт много народа: родственники игроков, их друзья, сокурсники… но стадион был заполнен больше чем наполовину.

— Волнительно, да? — азартно прошептала Оля, повиснув у меня на плече перед выходом на поле. — У меня просто мурашки по коже.

— Это из-за холодного ветра, — покачала головой и покинула коридор.

Таблетки действовали, но проклятая слабость всё ещё сохранялась. Я боялась лишь одного, что свалюсь посреди поля.

Девочки разминались. Наши — в красно-белой форме, политех — в зелёной. А мой взгляд машинально скользил по трибуне. Там, где больше всего людей в чёрном, с гарнитурой на ухе, сидит мэр и его сын. Ольшанский-гад.

Найти их оказалось несложно.

Мэру выделили отдельную зону в первом ряду. Он выглядел сурово, но, когда наши глаза встретились, слегка кивнул, здороваясь. Мажор развалился в соседнем кресле, на бесстыжих глазах солнечные очки, на лице ухмылка. Гад потягивал колу через трубочку и махал флажком.

Хотелось перелезть через ограждение и отлупить его как следует. Несносный мальчишка. Но спасибо, что они оба пришли…

Мои родители в другом городе, они работают и не могли приехать. Да, я получила поддержку по телефону, но всё же… когда на трибуне видишь знакомые лица, всегда чувствуешь себя увереннее. А уверенность мне необходима как никогда…

Игра проходила не скажу, что жёстко, но было пару напряжённых моментов. Это только первая отборочная игра, наша команда сильнее, но всё же я заработала жёлтую карточку, а один раз мне сделали такой подкат, что я пропахала поле подбородком и кажется, стёрла кожу. Вот ведь…

В субботу пойду на вечер красивая. Гости скажут, что невестка у мэра бандитка.

От подобной мысли стало искренне смешно. Хорошо, что конец первого тайма, во время матча лучше вообще ни о чём не думать.

С меня тёк пот, в принципе, как и со всех. Оля вытиралась полотенцем, Аня жадно пила воду, а нашему замечательному вратарю обрабатывали колено, которое она разбила в попытке поймать мяч. Поймала…

— Без травм вообще не можешь? — передо мной чудесным образом возник Ольшанский. Оля пихнула меня локтем так, что я едва не свалилась со скамьи.

— Ты как тут?.. — прошипела недоумённо, озираясь. Мэр говорил с тренером. Капец…

Меня тронули за подбородок, вынуждая смотреть в наглые карие глаза.

— Синяк будет. И ссадина, — резюмировал мажор. Достал из кармана платок, открыл спортивную бутылку и вылил на него воду. — Сиди смирно. Поняла?

Дёрнула головой, но меня удержали и промокнули ранку.

— Грязь попала, — произнёс Ольшанский строго. — Хочешь, чтобы инфекция развилась?

— Когда ты успел стать врачом? — поинтересовалась настороженно, тщательно скрывая волнение. Кожа от его прикосновений покрывалась мурашками…

— Как с тобой связался, — отозвался гад и при всех поцеловал меня в лоб.

Чуть не ударила нахала, но вовремя заметила, что мэр смотрит на нас.

— Сегодня я прощаю тебя, — процедила еле различимо, не забывая обворожительно улыбаться.

— Жду не дождусь мести, — оскалился Ольшанский в ответ и удалился.

— Повезло тебе, — с завистью вздохнула Оля.

— Ты не знаешь о чём говоришь, — буркнула в ответ и кивнула Ане, мол, не пора ли нам на поле?..

Во втором тайме игра была более ожесточённой, но всё же команде политеха не хватало техники и выносливости.

Мы хорошо разыгрывали подачи, а я и ещё одна нападающая лупили по воротам от всей души. «Девятка» вышла особенно эффектной…

— Я горжусь вами, — собрав нас в раздевалке, похвалила тренер. — Но расслабляться рано. Следующий матч через две недели, противники уже будут более сильными. Выиграть «в сухую» вряд ли получится, но главное — победить хотя бы с отрывом в один мяч.

— Да, Светлана Юрьевна, — в разнобой отозвались девчонки.

— Не болеем и не пьём, — многозначительно добавила тренер и оставила нас переодеваться…

После игры мне хотелось только одного — доползти до ванной, а потом упасть в кровать. Это логично. Нормальное желание уставшего человека. Но Ольшанский думал иначе. Точнее, не только он.

Они поймали меня на парковке комплекса. Они — это мэр, его избалованный сын и охрана.

— Маргарита Юрьевна, — телохранитель мэра любезно распахнул для меня заднюю дверь седана. Делать нечего.

Забралась в салон и едва не выругалась, увидев мажора.

— Я заметил, что ты хромала, когда покидала поле, — флегматично произнёс он, балуясь с кнопкой стеклоподъёмника.

— Мы решили показать тебя врачу, — отозвался мэр с переднего сиденья. — Футболистам нельзя допускать травмы. А ты хороший футболист.

— Футболистка, — деликатно поправил мажор. — К тому же, твоя простуда, дорогая моя, может обостриться. Так что не спорь, а расслабься и получай удовольствие.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Что-то в нём изменилось. Ольшанский стал более задумчивым, более холоден и отчуждён. Раньше присутствовало столько озорства в голосе… Чувствовалась беспечность и безалаберность, а сейчас, будто его что-то беспокоило.

Но лезть с расспросами не стала. Мы не в тех доверительных отношениях, чтобы делиться личным. В лучшем случае, Ольшанский меня просто пошлёт. Знаю я его…

Осмотр врача показал, что у меня небольшой ушиб колена и остаточная простуда. Ссадину на подбородке мне обработали.

— Владимир Олегович, — заканчивая обработку, произнёс врач. — Не знал, что ваша невестка футболистка.

Это насмешка или мне показалось?

— У вас, Сергей Викторович, предвзятое отношение к футболистам? — влез Ольшанский. Он стоял совсем рядом с кушеткой, на которой я сидела, демонстративно скрестив руки на груди.

— Яр, — миролюбиво произнёс мэр, положив руку на плечо сына. — Сергей Викторович не имел ничего плохого. Он просто приятно удивлён. Так ведь, Сергей Викторович? — красноречиво произнёс, давая понять, что никакой ответ, кроме утвердительного, не принимается.

Смешные они Ольшанские. Своё готовы защищать, словно цепные псы.

Осознание доходило медленно. Меня кинуло в холодный пот, даже дыхание замедлилось…

— Верно, Владимир Олегович, — неловко усмехнулся врач, выкидывая использованный ватный тампон. — У вас замечательная невестка.

Лицо мэра озарила ироничная, слегка самодовольная улыбка…

Кто-то слишком наглый

После посещения больницы меня отвезли домой, видимо посчитав, что мне нужен отдых. Это они хорошо придумали, потому что тело ломило от усталости, спать хотелось страшно.

— Удачи, футболистка. Увидимся в субботу, — простился мэр, протягивая мне приглашение.

— Спасибо, Владимир Олегович, — кивнула, забирая конверт. — Всего доброго.

— Я провожу, — вызвался Ольшанский, выходя из машины. Придержал для меня дверцу и вместе со мной направился к парадной.

— Не обязательно это делать, — буркнула едва различимым шёпотом, испытывая странную неловкость, которой раньше в присутствии мажора не наблюдалось.

— Я сам решу, что мне делать со своей девушкой, — иронично отозвался гад, мотнув головой. — Открывай давай.

Приложила «магнит» к панели и с силой дёрнула на себя дверь. Самоуверенность Ольшанского как всегда зашкаливает и жутко бесит. Как и бесит то, что рядом с ним я ощущаю себя иначе. Не как раньше.

Хочу быстрее сбежать, лишь бы оказаться в безопасности. В своём привычном мирке…

Как только металлическая тяжёлая дверь закрылась за нами, Ольшанский толкнул меня, разворачивая, и прижал к холодной стене, преграждая путь, выставив руку и уперев её рядом с моей головой.

— Ты спятил?! — моргнула от изумления. — Пусти, — произнесла тише и попыталась нырнуть под рукой, но меня прижали обратно.

Казалось карие глаза Ольшанского стремительно потемнели. Стали опасными. Хищными. А моё собственное сердце выпрыгивало из груди, отбивая барабанную дробь.

— Хочу кое-что понять… — растягивая слова, произнёс он, склоняясь к моему лицу и заставляя меня всё сильнее вжиматься в стену.

— Что? — пискнула, словно испуганная школьница.

— Какого это… целоваться, — произнёс гад философски.

— Поцелуй себя в зад! — вскипела моментально. — Опять твои больные эксперименты! — оттолкнула его и попыталась пройти, но Ольшанский оказался быстрее. Поднялся по ступеням и преградил дорогу.

— Отойди. Меня Дима ждёт, — попросила терпеливо, хотя всю потряхивало от негодования.

Очень опасно вестись на уловки Ольшанского. Он способен обворожить кого угодно, хоть саму королеву, потому что ему было скучно. Или он хотел выяснить, какого цвета трусы она носит. Это так по-Ольшански.

— А я думал вы поссорились, — хмыкнул самодовольно, скрещивая руки на груди.

— С чего ты взял? — прищурилась в ответ.

Ольшанский склонил голову набок, скользя по мне неторопливым взглядом.

— Притворяешься, что ничего не случилось?

— Отвали, — попыталась пройти, но он снова выставил руку.

— А я видел его вчера в клубе с какой-то девчонкой. Ничего такая, ножки классные и одевается со вкусом. В отличие от некоторых, — губы растянулись в насмешливой улыбке.

— Так и не связывался бы с некоторыми, — ответила язвительно.

— Бесишь, — глаза Ольшанского угрожающе сверкнули.

— Взаимно, — фальшиво улыбнулась в ответ и отпихнула его руку.

Правда успела сделать всего один шаг. Меня грубо дёрнули за запястье, разворачивая. Уткнулась лбом в накаченную грудь мажора и раздражённо вскинула голову.

— Только попробуй меня поцеловать. На вечер пойдёшь в гипсе, понял?

Ольшанский усмехнулся, не спеша меня выпускать.

— Меньшикова… странная ты. Знаешь же, что никого в губы не целую, а для тебя исключение сделал.

— Исключение? — выдохнула ошеломлённо и всё же ударила засранца по ноге. — Одолжение он сделал! Я тебя об этом одолжении просила?! Прекрати ставить на людях свои тупые эксперименты, всех друзей растеряешь! — выкрикнула и, подхватив с пола упавшую спортивную сумку, помчалась к лифту.