— Я уверен, — сказал он. — Она была в комнате с этой взбалмошной певицей, которая очень похожа на неё.

— Кари Кингсли, — сказала я. — Её зовут Кари Кингсли.

Они повернулись и увидели меня. Мой гнев, должно быть, был очевиден. Мама сказала Дону:

— Поговорим позже, — и он ушел.

Я уставилась на неё, эмоции комком встали у меня в горле.

— Алекс Кингсли — мой отец, да?

Цвет ушел с маминого лица. Она упала в кресло.

Я всегда думала, что буду счастлива, когда узнаю, кем был мой отец, но вместо этого меня сжигал гнев, которого я не понимала.

— Я не могу поверить, что ты мне не сказала, — сказала я. — Ты знала что Кари и я похоже, потому что она — моя сестра и ты мне никогда об этом не рассказывала.

В маминых глазах отразился шок.

— Она знает? Она тебе сказала? — и это тоже причиняло боль, теперь мама признала правду так легко, хотя раньше я никогда не могла это из неё вытянуть. Я не собиралась отвечать на её вопрос.

К моим глазам подкатили слёзы.

— Всё это время у нас в доме были его фотографии, — сказала я. — Я думала, что ты не показывала мне фотографии, потому что у тебя их нет. Я думала, его будет трудно найти. Но я постоянно видела его и слышала, просто я не знала!

— Лекси, -сказала она, но я не дала ей закончить.

— Не называй меня Лекси! — кричала я. — Ты назвала меня Алексия! Ты назвала меня в честь него, разве нет? Как ты могла это сделать? Ты дала мне его имя и сделала так, чтобы я больше ничего о нем не знала, не знала, кто он, даже не знала, как он выглядит. Ты просто могла бы показать мне его на обложке диска!

Она всегда понимала, как сильно я хотела знать, как выглядит мой отец. Каждый раз, когда я мечтала о том, что он найдет меня, я не могла представить себе его лицо — каждый раз, когда я разглядывала толпу и находила голубоглазого мужчину со светлыми волосами, я думала о нем и чувствовала внутри пустоту.

— Он знает обо мне? — спросила я. — На этот раз я хочу правду. Всю правду.

Она прерывисто выдохнула, потом отвела глаза. Я думала, она не ответит, но она это сделала, таким спокойным голосом, что я догадалась, что она репетировала речь.

— Когда я была в твоем возрасте, я была одержима Алексом Кингсли, ты это уже знаешь. Он приехал на концерт в Чарльстон в конце моего выпускного класса, и я поехала туда, чтобы увидеть его. Он выбрал меня из толпы и вытащил на сцену. Потом песня закончилась и он попросил меня подождать его за кулисами. У меня уже было ощущение, что судьба уготовила нам быть вместе, и это было для меня доказательством.

Её взгляд метнулся к моему и она покачала головой.

— Я так сильно его любила, и когда у тебя такие чувства, твой мозг перестает думать. Я знаю, что ты не можешь этого понять. Ты всегда была очень чувствительной, но я не была такой, как ты. Я была своевольной, импульсивной.

Я никогда не думала о своей матери, как об импульсивном человеке. Она ходила каждый день на работу и на учебу три раза в неделю. Она мыла посуду, оплачивала счета и едва ли когда-либо теряла самообладание. Я не могла её представить в моем возрасте, тем более в моем возрасте и влюбленной в знаменитость.

— Алекс сказал, что он выбрал меня из толпы, потому что я похожа на его последнюю жену. Она умерла за восемь месяцев до того от аневризмы в мозгу. Кари был всего год, когда это случилось, совсем ребенок. Алекс был в отъезде в это время и винил себя за то, что его там не было. Он мог бы отвезти её в больницу во время, если бы он был дома. Мы долго разговаривали после концерта, и он рассказал мне то, что никогда не говорил другому человеку. Я поверила ему в этом, я думаю, это не было способом произвести на меня впечатление. Ему было больно, и я так сильно хотела,чтобы он почувствовал себя лучше.

Она все еще смотрела на стол.

— Я дала ему свой номер телефона и он сказал, что позвонит мне, но он этого не сделал, и это причиняло мне боль. Я все еще думала о том, что нам суждено быть вместе. В своих мыслях я видела, как появляюсь и становлюсь матерью для его дочери, настолько я сумасшедше была влюблена. Я не понимала, что знаменитостям есть дело только до людей, которые так же богаты и знамениты, как они.

Она с усилием выдохнула и её взгляд наконец вернулся ко мне.

— Я также не понимала, что стану матерью его дочери. Обнаружив, что я беременна, я пыталась позвонить ему. Я добралась только до его менеджера. Я сказала ему, почему мне нужно поговорить с Алексом, и он назвал меня охотницей за деньгами и... — она помедлила и понизила голос — несколькими другими менее приятными определениями. Он приказал мне оставить Алекса в покое и повесил трубку. Поэтому правда такова, что я не знаю, обнаружил это Алекс или нет.

— Почему ты не продолжала попытки связаться с ним? — спросила я. — Ты могла бы потребовать тест ДНК или что-нибудь такое.

Она покачала головой.

— Твоя бабуля хотела скрыть мою беременность, хотела, чтобы никто об этом не узнал, — мама прервалась на секунду, как будто собираясь с мыслями. — Ну, это была не только бабуля. Я не хотела, чтобы кто-нибудь из школы узнал. Это не такая вещь, которую ты с гордостью преподносишь на выпускном. Если бы я потребовала теста на отцовство, это было бы в таблоидах. Кроме того, я не хотела брать его деньги, если ему не было до меня дела.

Итак, всё случилось из-за её гордости. Разве она не думала, что мне нужен отец, что по меньшей мере он заслуживал шанса им стать?

Как будто сумев прочесть мои мысли, мама сказала:

— Ты должна понять, я обожала его даже до того, как познакомилась с ним, это слепая любовь, и легко сломаться, когда так любишь. Любовь дочери к звездному отцу была бы тоже слепой. Если бы я сказала тебе, что он твой отец и он отказался бы от тебя так же, как отказался от меня... я не хотела, чтобы тебе было больно. Я хотела, чтобы ты твердо знала, кто ты, чтобы у тебя была почва под ногами прежде, чем ты встретишься с ним, не важно, как все повернулось бы, ты не была бы опустошена.

Я не хотела слушать её слова, я не позволила им дойти до моего сознания.

— Ты должна была мне сказать, — говорила я. — Я не должна была узнать таким образом.

— Я не хотела, чтобы так случилось. Если бы я знала, что Кари Кингсли здесь покажется... — мама схватилась за край стола. — Она знает? Поэтому она здесь?

— Нет, она не знает. Она здесь, чтобы убедить меня принять работу и я собираюсь это сделать.

После этого что-то в мамином выражении лица изменилось. Она снова стала собой.

— Ты не можешь всё бросить и переехать в Калифорнию.

— Могу, — я повернулась и направилась к двери. — Думаю, я более импульсивная, чем ты считала.

Мама последовала за мной, переходя на испанский.

— Te trataran como suciedad, — они будут обращаться с тобой, как с грязью. — Ты этого хочешь? Денег, достойных твоего происхождения? Если да, мы можем нанять адвоката и просто взыскать алименты.

— Это не из-за денег, — сказала я. — Это из-за того, что я наконец-то пойму свою вторую половину, ту, которую ты всегда держала в секрете.

Она взяла меня за предплечье, останавливая меня в коридоре.

— Тебе не нужно никуда ехать, чтобы понять, кто ты. Ты Алексия Гарсия, красивая, умная, талантливая девушка. Разве ты этого не видишь?

Я вырвала руку.

— Тебе этого не понять, — она не могла. Она всегда знала обоих своих родителей. Она не росла наполовину пустой.

— Я понимаю, ты это делаешь, потому что злишься на меня. Это плохая причина, Лекси, — она снова протянула руку, но не дотронулась до меня. — Подумай об этом прежде, чем попадешься на удочку к этим людям.

— Почему я должна думать, когда ты этого не сделала? — я повернулась и пошла от неё, но я чувствовала, как она наблюдала за каждым моим шагом.

Я зашла в служебный лифт, трясясь, стояла внутри и смотрела на кнопки.

Не смотря на сцену с моей матерью, я не знала что делать. Я даже не знала, что сказать Кари. Сказать ей, что она моя сводная сестра? Что именно нужно сделать по этикету, чтобы преподнести такие новости? Это был огромный шок для меня, но по меньшей мере я ожидала чего-то подобного, я знала, что где-то у меня есть отец и возможно у меня есть братья или сестры. Но как Кари воспримет новости о том, что сделал её отец? Как она отнесется к тому, что у неё есть сестра к тому, что я — её сестра?

Я посмотрела вниз на свои теннисные туфли и их истрепанные шнурки, на свои выцветшие джинсы и неприметную футболку. Я сравнила это с её нарядом, вплоть до модных красных туфель на каблуке и блестящих золотых серег. Я была рада, что она не знала, кем я была и я не собиралась объявлять ей эту новость. Не сейчас. Не до тех пор, пока я не поговорю с Алексом Кингсли. Алекс Кингсли — вот кем он был для меня. Я не могла называть его отцом, даже в мыслях.

Я представила, как сообщаю ему. Я теперь видела его лицо, на месте размытого мужчины, стоящего рядом с лошадью.

Было ли возможно, что он будет счастлив, что он захочет быть для меня отцом?

Но опять же, если у него настолько не было чувств к моей матери, что он даже не позвонил ей, почему он должен беспокоиться обо мне? Может быть, он назовет меня охотницей за деньгами. Я ничего он нем не знаю и не знаю, как он отреагирует.

Я прислонилась к стенке лифта. Может быть, мама была права, и лучше было связаться с ним через адвоката и попросить его о тесте ДНК. Только нанять адвоката будет выглядеть нападением на него. Если он почувствует, что на него нападают, я потеряю все шансы на отношения с ним.

Я представила его в шикарном адвокатском офисе. Мама и я приехали бы на нашем побитом Таурусе с трехдюймовой трещиной на лобовом стекле и боковым зеркалом, которое было приклеено на суперклей после того, как бабуля отломала его, заезжая задом в гараж.

Он будет так впечатлен нами.

Лучше сделать это по-моему.

Я нажала кнопку одиннадцатого этажа и через несколько минут я стояла снаружи двери Кари. Я сделала много глубоких вдохов, прежде, чем постучать. Ответила мисс Померой. Я вошла и выдавила улыбку.

Кари закончила еду и разлеглась на диване с журналом People. Я посмотрела на её профиль, еще раз сравнивая нас. Теперь было так очевидно, что мы родственники, правда стояла у всех на виду, нет, не стояла, размахивая руками и подпрыгивая вверх. Почему я не поняла это в первый раз, когда я увидела обложку её диска?

Я знала, что я пялюсь, поэтому я перевела взгляд на мисс Померой. Я сохраняла голос спокойным и говорила себе, что у них не было причин ничего подозревать. Иногда случайные люди были похожи.

— Я приму предложение при одном условии. Я хочу встретиться с Алексом Кингсли.

Мисс Померой подняла брови:

— Зачем?

— Я уже говорила вам, что я фанатка. У нас есть все его диски.

Кари положила журнал на живот и повернула голову, чтобы посмотреть на меня.

— Итак, когда речь шла о встрече со мной и куче денег, ответ был нет, но когда появился шанс познакомиться с моим отцом, ответ да?

Я пожала плечами.

— Я хотела познакомиться с ним с детства.

Она слишком быстро подняла журнал и страницы протестующе зашелестели.

— Ну, теперь я чувствую себя особенной.

Мисс Померой подошла к столу и взяла портфель.

— Уверена, встречу можно организовать, после того, как ты посетишь для Кари несколько мероприятий. Давайте начнем оформлять документы, хорошо? Ты будешь числиться ассистентом. Нет необходимости никому говорить о твоих обязанностях, — она вытащила бумаги и передала их мне. — Здесь соглашение о неразглашении. Это значит ты вообще не можешь говорить с таблоидами о Кари. Ни интервью, ни фотографий, ни утечек информации, ни договора о книгах, ничего в таком роде. Это понятно?

— Абсолютно, — сказала я. Положа руку на сердце, я хотела, чтобы пресса это обнаружила, меньше, чем Кари и мисс Померой вместе взятые.

В течение нескольких минут я сидела за столом и заполняла каждый листок бумаги, который подавала мне мисс Померой.

Она наблюдала, как моя ручка двигается по документам.

— Тебе нужно научиться подписываться как Кари, чтобы давать автографы, — сказала она. — Кроме этого, не пиши никому ничего, когда ты притворяешься ей. У вас совершенно разный почерк.

Я кивнула.

— Когда я еду в Калифорнию? Завтра? Сегодня?

Она рассмеялась моему энтузиазму.

— Мы можем дать тебе время собрать вещи, закончить дела, уйти из школы...