Анна Невская - Моя Ева

Каждая ночь чередуется новым сном, словно кто-то нажимает кнопку «Плэй» и та-да-ам! – очередная серия жанра «порно», в которой главные роли исполняют я и сам Игорь Добровольский. Яркими вспышками мелькает в моем подсознании, эмоционально опустошает, оставляя болезненную потребность в реальном физическом контакте с этим мужчиной.

Да, в один день просто заставила себя больше не заниматься самообманом и признаться самой себе, что интерес к Игорю Андреевичу возник давно, и единственное, что я могла сделать, – это принять ситуацию такой, какой она являлась на самом деле.

Как бы парадоксально это не звучало, но, разложив в своем уме все по полочкам и дав конкретное определение своим чувствам, поняла, что стало легче жить. А для себя я решила одно: стараться не зацикливаться на мыслях о Добровольском и сосредоточиться на чем-нибудь другом, например, на той же работе или на новых возможностях, которые предоставила мне судьба.

Пардон! Поправочка: на новых возможностях, которые предоставил мне Добровольский. Да-да.

Мы оплатили обед и покинули прохладное помещение. Перерыв заканчивался через десять минут, поэтому все спешили поскорее добраться до своих рабочих мест.

Ожидание лифта, как всегда, располагает к быстрому просмотру новых сообщений в чате бывших одногруппников. Мы все еще общались, периодически отправляли фото и делились новостями.

В какой-то момент понимаю, что смех и разговор моих коллег резко прекращается.

В области лопаток чувствую знакомое жжение.

– Здравствуйте, Игорь Андреевич.

Вот черт!

– Всем доброго дня.

Слышу спокойный голос совсем рядом. Опускаю голову еще ниже, надеясь стать невидимой. Не могу дать никакого объяснения своему порыву, но очень захотелось, чтобы Добровольский меня не заметил. Будь моя воля, сию же минуту бы исчезла из его поля зрения.

Двери лифта открываются, и я спешу занять место в левом углу кабины. Поток многочисленных людей меняет мои планы и заносит в противоположную сторону.

И снова «черт!».

Оказываюсь прижатой спиной к крепкому горячему телу. Еле уловимые древесные нотки окутывают, опьяняя и дурманя. Пыталась скрыться, а получилось с точностью наоборот. Мы настолько близки друг к другу, что чувствую его дыхание на шее, отчего моя кожа моментально покрывается миллионами мурашек.

Плохо дело, плохо.

Переступаю с ноги на ногу, пытаясь отодвинуться подальше, но из-за тесноты в лифте мои старания обречены на провал

– Ради бога, Ева-a. Хватит ерзать. Я ведь не железный, девочка, – шепчет Игорь Андреевич мне на ухо.

Горячее дыхание опаляет щеку, широкая ладонь ложится на мой живот, фиксируя на месте. От стыда хочу сквозь землю провалиться.

А виной тому его твердая эрекция, которая упирается в мой копчик.

Ущипните меня, я сплю. Абсолютно нереальная ситуация. Такого ведь не может быть на самом деле?

Теплая ладонь медленно поднимается выше, еще чуть-чуть, и он коснется моей груди. Часто-часто дышу от того, что кровь раскалённой лавой бежит по моим венам, разносит миллионы искорок, впивающихся в каждую клеточку моего изнывающего тела. Я бы могла его остановить, накрыть ладонью его ладонь, удерживая ее дальнейшее путешествие, но ничего не делаю, потому что понимаю – сама хочу, чтобы он меня трогал, лапал, тискал, сжимал, оставляя следы на моем теле.

Господи, это же получается, что я извращенка, да? Мне ведь так сильно хочется развернуться к Добровольскому и прижаться к его твердой выпуклости не попой, а другим местом.

Радует лишь одно: мы находимся в углу лифта, поэтому за нами никого нет и, чем мы сейчас занимаемся, никто не видит.

Лифт несколько раз останавливается на разных уровнях, впуская и выпуская служащих. Когда мы добрались до тридцатого этажа, в кабине стало намного просторнее, и я с легкостью высвободилась из объятий Игоря Андреевича. Он просто уронил руку, отпуская меня из своего личного пространства. Сделала шаг вперед, опустила глаза в пол, потому что знала – стоит мне поднять голову, и тут же наткнусь на его взгляд в зеркальных дверях лифта.

А мне нельзя, я ведь не смелая по сути, трусиха по жизни и вообще все еще стеснительная не по годам девушка. Мне в гляделки со взрослым мужчиной стыдно играть.

Пулей вылетаю на свой этаж, чуть ли не бегу в кабинет. Хочу остаться один на один со своими мыслями и проанализировать произошедшее в лифте.

Спустя минуту осознаю, что мысли путаются, а в голове сплошная каша, основными ингредиентами которой являются нелепые выводы и неверные домыслы.

А все потому, что я с чего-то вдруг взяла, что нравлюсь Игорю Андреевичу.

О-ля-ля!

Ева-фантазерка.

Похоже, переутомилась я чуток.

Запускаю компьютер. Мне работать надо, а не ерундой заниматься. Марк Эдуардович задание дал непростое. Как бы ошибки мне не сделать.

От неожиданно зазвонившего телефона подпрыгиваю на месте.

– Ева, – отвечаю на внутренний звонок.

– Добрый день, Ева Михайловна. Вас беспокоят из приемной Игоря Добровольского. Вы бы не могли подняться к нам в офис?

?!?

– Алло? Вы меня слышите?

– Да, извините. Когда я должна подойти?

– Сейчас, пожалуйста.

– Х-хорошо.

Офис генерального находился на последнем этаже здания. Неброская роскошь и идеальное сочетание серых и белых тонов приятно радовали глаз. Я бы дала определение окружающему интерьеру как строгий и сдержанный минимализм, безупречно подходящий под самого Игоря Андреевича. Да, трудно представить Добровольского в помпезной, с элементами позолоты лакшери обстановке.

– Проходите, Ева Михайловна. Игорь Андреевич вас ожидает.

Высокая женщина в строгом брючном костюме лет сорока указывает на единственную дверь на этаже.

– Спасибо, – нервно улыбаюсь в ответ.

Настолько сильно нервничаю, что меня трясёт, как в лихорадке. Пока добиралась на лифте, в голове один за одним возникали вопросы, ответы на которые не могла найти. Но очень надеялась, что, переступив порог кабинета Игоря Андреевича, для меня многое прояснится. Чувствую, нам предстоит откровенный и прямой разговор.

На негнущихся ногах направляюсь в кабинет Добровольского.

Огромная тяжелая дверь поддается без каких-либо усилий, наверное, был задействован определенный механизм, что позволяет открывать ее, не напрягаясь.

Я попадаю в невероятно просторное помещение, очень светлое благодаря двум огромным панорамным окнам вместо стен. Не замечаю больше никаких других деталей интерьера, потому что мое внимание полностью поглощено мужчиной, сидящим за широким столом. Он выглядит расслабленным, откинувшись на спинку кожаного светлого кресла.

Разглядывает меня в упор, нисколько не скрывая своего прямого внимательного взгляда.

Неприятное ощущение. Чувствую себя кобылой на рынке перед потенциальным покупателем.

«Может вам и зубы показать, Игорь Андреевич?» – так и хочется его спросить. Но поскольку дерзостью никогда не отличалась, то выбрала самый разумный вариант – промолчать.

– Проходи, Ева. Располагайся.

Светским тоном обратился волк к трепетной и еле стоящей на своих копытцах бедной овечке.

Выполняю его команду. Путь до кресла кажется невероятно длинным, но мне удается дойти без происшествий. Я ни разу не спотыкаюсь и даже, как мне показалось, немного дефилирую, слегка покачивая бедрами. Красотка, ей богу.

Устраиваюсь в удобное кресло, кладу ногу на ногу, отчего юбка на бедрах натягивается и немного приподнимается. Быстро возвращаюсь в исходное положение и начинаю усердно расправлять невидимые складочки на мягкой ткани одежды, пытаясь оттянуть момент зрительного контакта.

Посмотреть в глаза мужчине, эрекцию которого еще совсем недавно чувствовала своей пятой точкой, не хватало смелости.

Краем глаза вижу, как Игорь Андреевич встает и подходит к барному шкафу. Возвращается спустя несколько мгновений со стаканом воды.

– Выпей, Ева.

Во рту засуха похлеще, чем в Сахаре, но только откуда он об этом знает?

Принимаю стакан из его рук, стараясь избежать прикосновения с его пальцами, и делаю несколько глотков воды. Добровольский все еще стоит рядом, нависает грозной скалой, его пах находится на уровне моих глаз.

Как бы мне не поперхнуться.

Игорь Андреевич еще немного постоял рядом, а затем снова сел на свое место. Вздохнула с облегчением.

– Как твои впечатления от новой работы, Ева?

С удивлением смотрю на Игоря Андреевича.

А мы что, будем вести светскую беседу? Я морально уже приготовилась принимать извинения Добровольского за его непристойное поведение в лифте.

Буду откровенна, мне было приятно и даже немного льстил сам факт того, что смогла разжечь желание у такого мужчины, но все-таки хотелось, чтобы меня воспринимали как девушку приличную, которую не подобает непристойно лапать в общественных местах. И наедине тоже, между прочим.

А с другой стороны, может даже и к лучшему, что Игорь Андреевич решил не затрагивать инцидент в лифте. Сделаем вид, что ничего не произошло, обсудим мои впечатления от новой должности, я не против. Можем даже и о погоде поговорить, если что.

– Я в восторге от работы, Игорь Андреевич, и коллектив дружный. А Марк Эдуардович просто превосходный начальник, у которого многому можно научиться, и каждый день узнаю что-то новое, набираюсь все больше и больше опыта, – вежливо отвечаю.

– Слышу энтузиазм в твоем голосе. А это хороший признак. Рад, что тебе нравится твоя новая должность и что ты получаешь удовольствие от процесса работы.

Улыбнулась ему.

– Вы были правы. Я должна была сразу принять ваше предложение.

– Теперь это не важно. Главное, что ты здесь, а все остальное не имеет значения.

Наступила неловкая пауза. Я сделала еще один глоток воды. Посмотрела на Игоря Андреевича. И в этот момент поняла, что конкретно означает выражение «буравить взглядом». Добровольский очень пристально на меня глядит. Это заставляет нервничать и чувствовать себя неуверенно.

– Пользуясь случаем, хотела бы поблагодарить вас за предоставленную возможность работать здесь.

– Не стоит. Мы всегда рады новым умам. А ты, если не ошибаюсь, еще и окончила университет с отличием.

– Но это ведь еще ни о чем не говорит. И, я вам больше скажу, с моей стороны были ошибки, не раз. И иногда очень боюсь сделать какие-либо промахи, которые могут повлечь за собой необратимые события. Так что вы меня явно переоцениваете.

Добровольский еле заметно наклонил голову на бок.

– Видишь ли, Ева. – Пауза. – На начальной стадии профессиональной карьеры людям свойственно ошибаться. А насчет твоего страха, скажу тебе так: он является огромным тормозом, не позволяющим двигаться в заданном направлении. Ты должна понять лишь одно – ты не исключение. Все учатся на ошибках, воспринимай свои проколы как ступени к своему профессиональному росту.

Хм. Очень интересно. Двумя фразами Добровольский вселил в меня уверенность, которой раньше в себе не чувствовала.

Прищурилась, глядя на него.

– А вы случайно не проходили курсы по мотивации сотрудников?

Он удостоил меня скупой улыбкой.

– Помогло?

Кивнула.

– В какой-то мере.

– Курсы здесь не при чем, Ева, это скорее большой жизненный опыт.

Эта фраза напоминает мне о существенной разнице в возрасте между нами.

Мы некоторое время смотрим друг на друга. В моей голове возникает множество вопросов, но я бы хотела узнать ответ на самый главный: почему Добровольский покровительствует мне?

Меня настолько мучает этот вопрос, что я готова задать его прямо здесь и сейчас.

– Игорь Андреевич… – осекаюсь.

Добровольский продолжает пристально на меня смотреть. Но на этот раз от его расслабленной позы не осталось и следа. Подобрался, как хищник, смотрит в глаза, но, уверена, замечает абсолютно все: и то, как я нервно сжала кулаки, и мою быстро пульсирующую вену на шее, и учащенное дыхание…

– Я тебя слушаю, Ева-а.

Его протяжное «Ева-а», сказанное тем же тоном, что и в лифте, заставляет усомниться в своем желании узнать правду. Потому что понятия не имею, что мне делать с этой правдой.

Карты на стол: «Да, Ева, я хочу тебя, и мое желание, которое ты почувствовала совсем недавно, не есть воображение твоей разыгравшейся фантазии».

Ну вот услышу я такой ответ, и что тогда?

– Зачем вы мне помогаете? – спрашиваю скороговоркой.

Не оставляю себе шансов передумать и промолчать. Мне нужна определенность, чтобы понять, что же все-таки между нами происходит. Хочу разобраться и разложить все в голове по полочкам.