Пятнадцать минут спустя пришлось признать очевидную, хотя и горькую правду: флиртовать она, конечно, умела, но только тогда, когда объект флирта проявлял некоторый интерес.

Маркиза и Элайджа сидели рядышком на небольшой софе. Как только Джемма подошла, супруг встал, равнодушно взглянул на нее и, быстро извинившись, снова сел, чтобы продолжить увлекательную беседу. Поступок выглядел настолько грубым, что Джемма не поверила собственным глазам. Герцог Бомон никогда в жизни не вел себя неучтиво.

Герцогиня осталась стоять возле софы, словцо неловкая дебютантка.

— Позволите присоединиться к беседе? — Усилием воли она заставила себя сохранять спокойствие.

Элайджа посмотрел на нее снизу вверх с таким выражением, словно уже успел забыть о ее существовании.

— Да, пожалуйста, — разрешил он. — Сейчас принесу тебе стул.

Стоило мужу отойти, как Джемма немедленно заняла его место.

— Как вы сегодня себя чувствуете, дорогая маркиза?

Луиза посмотрела на нее нетрезвыми глазами и улыбнулась:

— Наслаждаюсь приятным вечером. Ваш супруг — самый милый и внимательный из всех мужчин, которых мне довелось встретить в Англии.

— Могу представить, — начала было Джемма, но в эту минуту вернулся герцог со стулом.

— Мы обсуждали детские шалости, — сообщил он и снова повернулся к маркизе.

— Надо же, и мы с Вильерсом говорили о том же! — весело воскликнула Джемма. — Он уверял, что рос своенравным и непослушным мальчишкой.

Бомон наконец-то дал себе труд обратить внимание на жену.

— Каждый мальчик вырастает и становится мужчиной, — произнес он ледяным тоном.

— А ты в детстве много хулиганил? — спросила герцогиня, слегка обмахиваясь веером. Разговор принимал несколько неожиданный оборот.

— Между нами говоря, думаю, что до тебя мне было далеко.

— А я обожала проказы, — вставила маркиза.

— Поверить невозможно, — ласково отозвался герцог. — Вы широко известны не только блестящим стилем в одежде, но и безупречной репутацией.

Маркиза хихикнула и нелепо захлопала ресницами.

— Уверяю, безобразничала напропалую. Мама приходила в отчаяние. Достаточно сказать, что я умудрилась по уши влюбиться в Вильерса и не упускала возможности испытать на нем собственные чары, несмотря на то, что родители всячески препятствовали нашему общению.

— Женщины постоянно балуют герцога безудержным вниманием, — признал Бомон. — С точки зрения логики явление поразительное.

Джемма поняла, что разговор имел тайную подоплеку, суть которой ей не удавалось ухватить. Элайджа наклонился и, словно не замечая присутствия третьего лишнего, взял из рук маркизы веер.

— Какая тонкая работа! — восхитился он. — Прелестное изображение танца. Уверен, что это не подарок Вильерса, в ином случае картинка оказалась бы не кокетливой, а неприличной.

— Можно подумать, я приняла бы от него подарок! — возмутилась Луиза, словно на миг вспомнив о привычном жеманстве. — Я замужняя дама, ваша светлость!

— А я не считаю зазорным принимать маленькие сувениры, — вступила в разговор Джемма. — В прошлом году Вильерс подарил мне чудесный веер… вот только куда бы он запропастился? Я так его любила…

Герцогиня отлично знала, что случилось со злополучным веером: едва супруг его увидел, как тут же небрежно швырнул лакею.

— Может быть, он подарит другой? — безразличным тоном предположил Бомон и вновь обратился к мадам де Пертюи: — Моя дорогая маркиза, вы разрумянились — должно быть, здесь слишком жарко. Может быть, поищем еще один бокал шампанского?

Джемма собралась произнести что-нибудь ехидное насчет нежелательности новой порции крепкого напитка, однако не успела открыть рот. Маркиза проворно вскочила и взяла герцога под руку. Парочка удалилась, оставив Джемму на софе в полном одиночестве.

— Даже сильные мира сего небезупречны. — Вильерс сел рядом и протянул бокал.

Джемма подняла глаза и, к собственному ужасу, почувствовала, что сейчас заплачет.

— Он из-за чего-то разозлился, вот и все.

— Выпейте, — посоветовал Леопольд. — Конечно, разозлился. Бомон не питает к моей кузине ни малейшего интереса. Нелепая пьяненькая гусыня не для него. Не будьте дурочкой и не поддавайтесь на провокацию.

Говорил он убедительно, да и шампанское немного помогло.

— Элайджа не хочет флиртовать со мной, — печально заметила Джемма спустя несколько минут.

— Зато мы можем побыть вдвоем, — невозмутимо констатировал Леопольд. — Не исключено, что ему нужно от вас нечто большее, чем легкий флирт. Что ни говори, а вы его жена.

— Но я собиралась ухаживать за ним! — в отчаянии призналась Джемма.

— Мужчины не склонны принимать ухаживания. Не могу сказать, что сам обладаю богатым опытом в этой области.

— В том-то и дело. Элайдже никогда не доводилось наслаждаться флиртом с обольстительной женщиной. А это по- настоящему интересно!

— Вы уверены, что Бомон считает подобное времяпрепровождение интересным?

— Ну, сейчас, по крайней мере, он чудесно проводит время. — Джемма горестно пригубила шампанское: она прекрасно видела, как муж стоит рядом с француженкой и что-то с интересом рассматривает в одном из застекленных шкафов.

— Позволил бы себе не согласиться, — возразил Вильерс. — Если желаете услышать мое мнение…

— Не желаю, — перебила Джемма.

— Бомон не хочет флиртовать ни с маркизой, ни с вами — ни с кем. Герцог серьезный человек, Джемма. Если намерены его любить, не следует об этом забывать.

— Я… я…

Любила ли она мужа?

— Вы ведь его почти не знаете.

— Как и вы.

— Мы дружили в течение десяти лет, — продолжал мысль Вильерс. — Бесцельная возня никогда не устраивала Элайджу. Ему всегда хотелось что-нибудь создавать: возводить города, строить крепости и замки.

— Он не любил играть?

— Никогда не любил. Игра не в его натуре.

— А шахматы? — напомнила Джемма, пытаясь защитить мужа.

— Да, он уважает стратегию. Можете вспомнить об этом прежде, чем соберетесь устроить сцену. Да, кстати, о шахматах…

Джемме вовсе не хотелось разговаривать о шахматах, но это было лучше, чем наблюдать, как муж весело смеется с соперницей.

— Данную ситуацию можно представить в виде комбинации фигур, — продолжал Вильерс.

— И что же? — Нет, она никак не могла отвести взгляд. Неужели Элайдже так уж необходимо нежно прикасаться к плечу маркизы?

— Я, должно быть, играю роль черного короля.

Джемма наконец-то посмотрела на собеседника. Тот лукаво улыбался.

— А я?

— Белая королева.

— Значит, Луиза — черная королева, — подхватила Джемма.

— Ну а Элайджа, как всегда, белый король. — Вильерс вздохнул, однако глаза его продолжали смеяться. — Я уже говорил вам, что превращаюсь в святого, не так ли?

— И что же это значит?

— Готов принести себя в жертву. — Леопольд встал и подал руку собеседнице. — Черный король изгоняет с доски черную королеву. Признаюсь, поступок доставляет мне острую боль. Сегодня неудачный день для шахмат: столько поражений, даже думать страшно.

Джемма издалека наблюдала, как Вильерс ловко увлек кузину в сторону, подальше от Бомона. Но она твердо решила оставить мужа в покое. Элайджа не любил флирт, а к тому же пребывал в странном расположении духа. За ужином хозяин дома сидел во главе стола и вдохновенно ухаживал за маркизой, которая хорошела на глазах. А Джемма беседовала с Корбином о блюде с фруктами, которое герцогиня де Гиз водрузила на парик во время недавнего визита в Лондон.

— Колосья овса на голове леди Керснипс понравились мне больше, — признался Корбин.

И он пустился в бесконечные рассуждения обо всем подряд, начиная с новых фасонов шляп и заканчивая ценами на пряжки.

— Пора заканчивать трапезу, — раздраженно перебила его Джемма через несколько минут. — Сколько можно сидеть за столом?

— Неужели даже экстраординарное зрелище старательного флирта хозяина с маркизой не способно скрасить вашу скуку? — осведомился Корбин. — Готов держать пари: находясь во Франции, муж узнает об этом событии не далее как через неделю. Обратите внимание, как неотрывно следит за парочкой леди Визи.

Что ж, именно этого и добивалась маркиза, а герцог Вильерс представлял собой идеальный объект слухов подобного рода. Анри с легкостью поверит, что распутный кузен вознамерился соблазнить его жену, в то время как пуританская репутация герцога Бомона способна притупить ревность.

— Голова разболелась, — пожаловалась Джемма вполне искренне.

— Боюсь, что дорогая маркиза чувствует себя еще хуже, — задумчиво ответил Корбин. — Побледнела и, кажется, даже качается. О Господи!

В суматохе, последовавшей за падением мадам де Пертюи со стула, Элайджа оказался возле супруги.

— Ты выглядишь изможденной.

Чудесно, подумала Джемма. По сравнению с приторно- сладкой пьяной маркизой она, должно быть, выглядела как старая карга.

— Если честно, я очень хочу домой, — призналась Джемма и встала.

Элайджа не заставил ждать. Спустя пару минут они уже сидели в экипаже и в полном молчании ехали по темным улицам Лондона.

Значительную часть поездки герцогиня провела в размышлениях о том, почему людям так не нравится институт брака. Одна из причин, должно быть, заключается в том, что мужья порой впадают в дурное расположение духа, которое приходится безропотно терпеть.

— Хочешь сразу уйти к себе? — спросил герцог, едва войдя в холл и помогая Джемме снять пелерину!

Единственное, чего ей сейчас по-настоящему хотелось, — это как можно скорее спрятаться от странных, непостижимых настроений.

— Я собиралась немного посидеть в библиотеке, — ответила она. — Недавно получила новые шахматные фигуры; не терпится посмотреть и испробовать.

Элайджа пошел следом, не сказав, собирается играть или нет. Фаул поставил доску возле камина. Фигуры, мастерски вырезанные из слоновой кости и яшмы, выглядели как настоящие статуэтки.

Джемма поспешила сесть в любимое кресло.

— Разве не восхитительно? — Она взяла в руки короля. Крошечный повелитель стоял, выставив вперед ногу, скрестив руки на груди и грозно нахмурившись. На голове красовалась огромная сферическая корона, по сравнению с которой фигурка самодержца выглядела крошечной.

— Загляни внутрь, — предложила Джемма. — В короне увидишь еще одну сферу, потом еще одну и еще — все меньше и меньше.

Элайджа взял короля, а она принялась изучать коня: вернее, всадника на коне. Он тоже всем своим видом воплощал гнев: сидел, возмущенно воздев миниатюрную ладонь.

— Откуда у тебя это? — строго осведомился герцог.

— О, всего лишь небольшой подарок, — отмахнулась Джемма. — Посмотри, ладья сделана в виде башни, а в окошке сидит человечек!

— Готова ли ты признать мою сдержанность?

Джемма подняла голову. Голос мужа звучал так, словно говорил он сквозь стиснутые зубы.

— Конечно, готова.

— Иными словами, мое лицо никогда не принимает столь же яростного выражения, с которым смотрит этот король.

Ах, ну почему, почему она не легла спать?

— Ведь это подарок от мужчины, не так ли? — уточнил Элайджа все с тем же подозрительно непроницаемым видом.

— Если собираешься устроить по этому поводу скандал, то партию лучше отложить до завтра.

— Эти фигурки стоят целого состояния.

Джемма поставила изумительного слона, которого рассматривала, и поднялась с кресла.

— Мне отлично известно, кто прислал тебе дорогой подарок, и в моем доме этим игрушкам не место.

— Неожиданное проявление ревности тем более удивительно, что весь вечер ты осыпал знаками вниманию другую женщину.

— Не будь дурочкой.

— Не смей меня обзывать!

— Тебе, как и мне, прекрасно известно, что мои отношения с маркизой — если подобное определение, вообще возможно — ограничиваются легким флиртом.

— А мне ситуация видится в ином свете! — перебила Джемма.

— В то время как вы с Вильерсом всего лишь невинно беседовали?

Ах, так вот, оказывается, в чем проблема.

— Это совсем другое дело, — уверенно заявила Джемма. — Мы говорили о шахматах.

— Я видел вас вместе, — язвительно парировал Элайджа. — Известно ли тебе, что я влюблен до безумия? — Он до сих пор продолжал говорить сквозь стиснутые зубы.

Сердце Джеммы гулко застучало.

— Это комплимент?

— Нет, не комплимент. Это означает, что весь вечер я не мог отвести от тебя глаз и мучительно наблюдал, как ты прикасалась к Вильерсу возле камина, поправляла ему волосы, увлеченно беседовала. Совсем не похоже на кокетство подвыпившей глупышки с человеком, которого она решила очаровать!