-Знаем, - я ответила за двоих. Вообще, папа всегда относился к нам, как к взрослым. Он даже отчитывал меня за какие-либо поступки так, как директора отчитывают своих заместителей.

-Хорошо, - он кивнул. - Мы хорошо друг друга знаем. Ее зовут Светлана Валерьевна, ей 40 лет. У нее есть дочка, ей 17 лет.

-И? - подтолкнул Коля к основному.

-Вчера я предложил ей пожить вместе, чтобы понять, подходим мы друг другу или нет, - папа внимательно на нас посмотрел. - Поэтому скоро она вместе с дочерью переедет к нам. Квартира у нас большая, я думаю, мы все здесь уместимся!

Ооо, прибавление в семействе. Что ж, интересно, что из этого выйдет. Конечно, для начала хотелось бы просто с ними познакомиться, а папа так сразу навалил на нас кучу информации.

-А что за девочка? - полюбопытствовала я.

-Зовут Оксаной, - отец задумался. - Нормальная девочка, умная, симпатичная, правда, похожа больше на своего отца, чем на Свету. Я думаю, вы подружитесь.

-Надеюсь, - пробормотала я.

-Ты же не против, если она поживет в твоей комнате? - спросил папа. - Ты же сама понимаешь - здесь для нее отдельной комнаты не будет. Ну не с Колей же ее в одну комнату селить?

-Я поняла, пап, - вздохнула я. М-да, вторжение в личное пространство. Неприятно, однако. Но перечить отцу - себе дороже. Еще оставит без карманных расходов!

-Вопросы есть? - поинтересовался папа.

-Мы с ними увидимся до предполагаемого переезда, или все знакомство произойдет на месте? - спросил брат.

-Тебе нужно это предварительное знакомство? - отцу вопрос не понравился. - Только время тратить.

-А фотография их хотя бы есть? - я уже знала ответ на этот вопрос, но стоило просто попробовать!

-Когда они придут, тогда вы их и увидите, - заявил папа. - Так все, я пошел. Меня не будет до вечера. Есть возражения?

-Нет, - дружно заявили мы.

Вообще, это был вполне нормальный разговор взрослых людей или босса с подчиненным. Но вот как-то разговор папы и детей не складывался. Но мы с Колей уже привыкли быть взрослыми детьми своего отца.

Когда папа скрылся за дверьми, я ели слышно фыркнула. Нет, не подумайте чего плохого! Я очень люблю своего папу и уж тем более я совсем не против его личной жизни. Он человек, и если он смог найти ту, которую полюбил, значит, она достойна этих чувств! Но одно дело, говорить об этом и думать. Другое дело - осознавать, что ты попал в эту ситуацию. Мне просто хотелось познакомиться с этой Светланой и ее дочерью Оксаной. Чтобы иметь о них хоть какое-то представление! А что получается теперь? Неизвестно кто неизвестно когда переедет к нам жить. Весело. Плюс еще одна проблема к моему списку. Круто.

Брат полностью отгородился от всего стеной безразличия и ушел в свою комнату. Ему было более неприятно, чем мне. Брат помнил маму, хоть воспоминания эти и были смутными. Он помнил ее и всегда считал самой лучшей, хотя никогда не показывал это на людях. Коля вообще был закрытым парнем. Он не из тех, кто может ночью шататься по клубам с сомнительными друзьями в компании обворожительных девушек. Скорее, он был образцовым, скажем так. Я знала, что в его жизни была поставлена какая-то цель, но ни я, ни папа никогда не интересовались этим. Это было личное, слишком личное, чтобы рассказать кому-то из родных. Поэтому он вырос такой “симпатяяяшный”, как сказали бы мои одноклассницы, умный, в меру строгий, но одновременно с этим в детстве он мог меня побаловать не частыми вылазками в парк аттракционов. Он был заботливый, это я помню, когда в детстве часто падала на коленки, а он мне их дома прижигал зеленкой и часами сидел рядом, успокаивал, пока я не засыпала у него на руках. Ему достались папины глаза: серые с голубыми вкраплениями. Это были безумно красивые глаза, так как мне достался цвет глаз мамы - карий. Я считала это жуткой несправедливостью, но Колька только смеялся и говорил, что “если влюбишься в кареглазую, никогда не сможешь забыть”. Я же в это совершенно не верила, вот и вчера получила наглядное тому подтверждение.

Я думаю, многие поняли, что Николай почти полностью заменил мне маму (готовил, стирал, убирался тоже он!), и иногда, когда мне не хватало внимания со стороны отца, своей строгостью брат заменял мне и папу. И я любила Колю, потому что он самый лучший брат на свете! И я всегда знала, что он никогда не даст меня в обиду. Поэтому я переживала, как бы Женя сегодня не ушел домой с разбитым носом. Коля еще ни разу не бил никого по моей просьбе, поэтому я, честно говоря, никогда не видела, как брат дерется. Я исключаю детскую пору, когда драки для мальчишек были чем-то естественным.

Я ушла в комнату, решила, что подумать о своих проблемах можно и там. Если быть честной, то в гостиной я просто чувствовала себя неуютно. В компании с братом или папой я не замечала этого, но одиночество в этой части квартиры меня напрягало. Потому что, комната была сделана в черно-белых тонах, с вкраплениями красного или темно-фиолетового. Когда я оставалась одна, я чувствовала холод и одиночество, что было для меня несвойственно. Я никогда не была холодным или отдаленным человеком, скорее наоборот - я очень быстро находила общий язык с незнакомыми людьми, у меня всегда было много друзей и в школе меня все любили - это факт. Поэтому я не была холодной, а скорее наоборот - теплой. И в гостиной я всегда напрягалась, когда оставалась одна.

Моя комната была… родной для меня, так что ли. Рабочий стол, множество полок для книг, огромный шкаф с бесчисленным множеством вешалок и еще два шкафа, плюс комод. Я всегда удивлялась, зачем столько шкафов для одной меня. Ответом было логичное “на всякий случай”. И ведь не возразишь ничего - действительно, мало ли что произойдет в будущем. Кстати, если теперь мне придется делить эту комнату с еще одной девчонкой, то придется освободить пару полок для книг, два шкафа у меня и так стоят полупустые. Вот и пришел этот самый случай, когда лишняя мебель оказалась нам очень кстати. В моей комнате были глянцевые белые натяжные потолки, чем я безумно гордилась. Они так хорошо сочетались с теплым розовым цветом обоев. И не надо кривиться - да, у меня девчачья комната с большим преобладанием в ней розового цвета. Но это не моя вина, и винить меня не надо. Я не была фанатичкой этого цвета, просто он мне безумно шел. С детства мне все вещи этих оттенков здорово идут. Я не сопротивлялась - если другим не нравится, смотрите в другую сторону. А я буду носить то, что мне подходит и то, что я хочу носить.

Женя больше ничего не писал в этот день. Мы игнорировали друг друга настолько, насколько это было возможно. Я уверена, его новая подружка быстро вернет его к былому образу жизни, и я не удивлюсь, если мой бывший уже на следующий день забудет номер моего телефона и меня вообще.

Я чувствовала себя брошенной и использованной. Кажется, где-то я это уже говорила. Повторюсь, я чувствовала себя именно так. Представьте себя на моем месте. Я его безумно любила, жила им, дышала с ним в такт. Я всегда так боялась, что это просто иллюзия, но каждое утро голос, который говорил мне “Доброе утро, солнце”, твердил об обратном. Это не казалось мне иллюзией или притворством, или обманом. Это казалось мне чем-то естественным, милым и нежным. Я помню нашу первую совместную ночь, ведь это именно он сделал меня женщиной. Сейчас, вспоминая это, я не улыбалась, как это было прежде. Я сдерживала рвущиеся наружу слезы. Только сейчас я пожалела о том, что отдалась ему. И это было странно говорить сейчас, но в эту минуту я действительно об этом жалела. Если мы никогда не будем вместе, то все было зря.

К обеду я вернула оптимистичный настрой и перезвонила Коте, которая так и продолжала ждать всех подробностей до мелочей. В итоге мне пришлось выдумать несуществующего парня, несуществующий между нами диалог (я просто представила себе, как Котенок отнесется к тому диалогу, который был между мной и Киром, и решила ее этим не тревожить). В конце концов, подруга созналась, что судя по-моему рассказу парень был и правда скучным. Я была счастлива, что моего вранья не заподозрили. Потом я рассказала ей, что Женя просил встречи в пять часов дня. Она долго думала, в чем же может быть дело, а вот я на сто процентов была уверена, что он будет выяснять, кто вчера отвечал на мой телефон. Я долго думала, что бы мне такого ему ответить, но потом решила, что не буду отпираться. Я прямо расскажу ему, что вчера увидела его с другой девчонкой и просто решила забыться на один вечер. По-моему, логичное объяснение. Правда, забываться в постели с другим парнем это не мой ход, и я бы так ни за что не сделала. Но мне не хотелось выдавать Кира, все-таки они друзья.

Брат с интересом посмотрел на меня, когда я собралась и ждала в зале пяти часов, выглядывая из окна. Жени до сих пор не было, а я не собиралась ждать его первой. Разговор нужен ему, а не мне. Возможно, это звучит слишком по-детски, но это был мой характер. Не совсем идеальный, как я уже говорила, маленько капризный. Но другой меня бы уже представить никто не смог, да я и сама не хотела меняться. Вот такой вот я большой ребенок, не желающий становится кем-то взрослым.

Вот мотоцикл притормозил у подъезда, и я увидела Женю. С тоской подумала, что этого транспортного средства мне будет не хватать. Сразу вспомнила, что когда мы еще не встречались, когда он просто за мной ухаживал, тогда на второе свидание, кажется, он приехал за мной на мотоцикле. Я долго и упорно сопротивлялась ему, говорила, что никогда не ездила на этом монстре и пока не собиралась. Признаюсь, мне было жутко страшно, хотя я очень хотела покататься на нем. В конце концов, Женя просто меня поцеловал. Да, это был первый поцелуй, такой робкий, нежный, странный. И мне было очень неловко, но его очаровательная улыбка развеяла все мои страхи. Поэтому я больше не пререкалась, а спокойно села на “монстра”. Это был лучший день, потому что мы почти не сводили друг с друга влюбленных взглядов. Я просто была счастлива, наслаждаясь его присутствием. Тогда вечером он привез меня, второй раз поцеловал и сказал самое главное - я люблю тебя!

Воспоминания больно кольнули сердце, и против воли одна маленькая слезинка все-таки скатилась по моей щеке. Это были лишь воспоминания, и я знала, что больше никогда уже не сяду на этого монстра, знала, что Женя больше не повторит этих прекрасных слов. Я знала, что эти воспоминания - мое прошлое. Да, вчера я сломалась внутренне и теперь меня переполняет злость-ненависть! Но так даже хуже. Как бы я просто хотела забыть своего единственного любимого человека. А я понимала, что забыть того, кто был тебе так дорог, не так-то просто.

-Ира, ты уверена, что хочешь расставить эти проклятые точки над “i“? - спросил Коля, который так и не сводил с меня тяжелого взгляда. Ему было обидно за меня, я это знала.

Я слабо улыбнулась брату, незаметно смахнув слезу со щеки.

-Так надо, - пробормотала я. - Ничего, думаю, разговор будет коротким!

И я спустилась вниз. Шла с седьмого этажа пешком. Нет, лифт работал. Просто я оттягивала момент нашей встречи и пыталась прийти в себя и сделать такой вид, будто я уверена во всем происходящем. Я хотела, чтобы он не увидел моего пустого взгляда. Я не хотела быть потерянной при нем.

-Привет, - сухо поздоровался он, когда я подошла к нему.

В горле образовался неприятный комок. Это сухое «привет» разрушило все, что осталось от моих надежд и мечтаний. И я уже знала, что ничего не будет прежним. Я знала, что остается играть чувствами, остается заставить себя забыть этого человека и перестать чувствовать к нему какие-либо чувства.

Я так же сухо кивнула. Даже рта не раскрыла. Мне показалось, что вместо «привет» вырвется душераздирающий крик. Не хотелось казаться при нем жалкой. Он и так видел меня насквозь. Мы слишком хорошо знаем друг друга, чтобы можно было что-то скрыть за маской безразличия. Поэтому я не была удивлена, когда в его глазах видела вселенскую злость и почти ненависть ко мне. В этих глазах не было ни намёка на боль или любовь. Не было никакой любви, как же я раньше не замечала этот пустой взгляд. Я осталась для него игрушкой, которую можно позвать к себе, провести с ней ночь и отпустить. Я игрушка, которую приходилось каждый день встречать со школы, от которой приходилось выслушивать кучу ненужных слов. Игрушка, которую каждый день приходилось целовать, игрушка, от которой было так тяжело избавиться. В одночасье эти мысли пронеслись передо мной, и я поняла, что теперь переполняющая меня ненависть делает меня гораздо сильнее.

-Ты как? – простой вопрос, казалось бы. Бессмысленный вопрос! Ему все равно, как я. Он просто так его задал. Сейчас он не знал, что мне известно про него все. И все выглядело так, как будто это я ему изменяю. Красавец, ничего не скажешь. Для всех остался чистеньким и неприглядным, а на самом деле сплошь и рядом вранье.

В этот момент я поняла, что больше всего на свете я ненавижу ложь. От нее меня выворачивает наизнанку. Я не люблю именно горькую ложь с привкусом горечи и страданий. Для меня ложь делится на две составляющие – белая и черная. Белая ложь – когда она ни для кого ничего не значит. Ложь во благо. И все-таки, это ложь, и это же есть тьма, но не такая страшная и пугающая. Черная ложь – обман. Когда ты пытаешься спасти свою шкуру и тебе наплевать на всех вокруг. Когда ты оставляешь после себя самые негативные эмоции – боль, страх, растерянность, пустоту.