Марина Леванова - Моя рыжая чудачка

— Так почему же ты мне об этом раньше не сказал?

— А это разве что-нибудь изменило бы? — ровным тоном спросил Рома, озадаченный таким противоречием. — Неужели ты бы тогда перестала пытаться вернуть мне долг?

— Я непременно вернула бы тебе всё до… — начала Лиза и осеклась; она ведь чуть снова не повторила ту же фразу, смущённо посмотрела на Самойлова. — Нет, не перестала бы.

— Тогда о чём мы сейчас говорим? — Рома шагнул к девушке и протянул свёрток. — Забери это!

— Нет. Я не возьму их. — Лиза сделала несколько шагов назад и отрицательно покачала головой. — Это твои деньги.

— Лиза!

— Рома!

— Да что же ты такая упрямая? — не на шутку разозлился Рома. — Забирай, говорю!

— Не буду!

— Последний раз спрашиваю, — заговорил Самойлов таким тоном, от которого у Лизы мороз по коже прошёл, серые глаза сузились до узких щёлочек и почернели, словно небо перед грозой, лицо пылало, а на щеках заходили желваки, и было заметно, что он едва сдерживает себя. — Возьмёшь?

Лиза зябко повела плечами и начала медленно, осторожно пятиться от него.

— Нет, — категорически заявила она.

— Ах так?! — Рома размахнулся и запустил пакет с деньгами в мусорный бак, развернулся и, не оглядываясь, зашагал к главному корпусу.

От такой выходки Лиза в первое мгновение застыла. Нет, не так! Она окаменела. Она даже дышать забыла! Сколько раз за сегодня она представляла себе, как отдаёт долг Самойлову и уходит от него навсегда! А что вышло на самом деле? Этот гад просто выкинул деньги в помойку и вышагивает сейчас царской походкой, с гордо поднятой головой, оскорблённый в лучших своих побуждениях.

“Сто двадцать пять тысяч! Пять месяцев работы! — Лиза провожала взглядом Самойлова, а по её щекам катились слёзы обиды. — Я позвонила бабушке, рассказала ей об аварии, дважды подвела отца. А самое страшное, мне ведь в любом случае придётся отдать этот долг, чтобы не чувствовать себя перед ней вечно обязанной”.

Лиза с силой сжала кулаки, да так, что ногти впились в ладони, вытерла слезы со щёк и упрямо вздёрнула подбородок. Решительно повернулась к мусорным бакам. Она сейчас мечтала только об одном: чтобы пакет угодил в бак, а не в контейнер, который был поставлен тут же для близлежащих жилых домов, и самое важное, чтобы они были полными.

Не повезло! Свёрток с деньгами лежал именно в контейнере, и тот был почти пуст.

Лиза поискала глазами под ногами какую-нибудь длинную палку, но ничего подходящего не нашлось.

— Ну, ладно! — прошептала она, снимая с себя рюкзак и ставя его на землю.

Осмотревшись по сторонам и убедившись, что её никто не видит, поднялась на бетонную плиту, на которой стоял контейнер, опёрлась руками о край, ловко подтянулась, перекинула ноги и спрыгнула внутрь.

Каждый человек хотя бы раз в жизни испытывал гнев. Это может произойти в результате каких-либо вышедших из-под контроля эмоций, личных проблем, неприятных воспоминаний, или же из-за ситуаций, которые мы не смогли достойно принять, даже из-за некоторых людей, поведение которых нам не нравится или раздражает. Но то, что сейчас творилось на душе у Ромы, не поддавалось никаким объяснениям. Казалось бы, ну что здесь такого: ушёл и ушёл. Но почему же было так больно? Его раздирали противоречивые чувства: он хотел сбежать куда глаза глядят и больше никогда не видеть эту рыжую и одновременно жаждал вернуться, схватить эту упрямую девчонку и не отпускать от себя никогда.

— Да ты явно не в себе, братец, — издевательски прошептал Рома и зло усмехнулся, проходя мимо дверей кафе.

Как же так случилось, что он сразу не разглядел Лизу? Когда она начала ему нравится, да так, что сердце заходилось болью от одной лишь мысли, что они сейчас расстались навсегда? Перед глазами проносились яркие картины: первый день, когда они только встретились; кафе, где он не смог позавтракать, так сильно она его тогда выбесила с этим её долгом за обед; поездка за город, ссора на пикнике, разговор по душам у неё дома, тренировка; то как она приехала в окружении военных и скромно улыбалась, пока здоровенные мужики экипировали её для игры; совместное плавание в бассейне, игра, когда она безбашенно спрыгнула с крыши, ночной клуб… и всегда это её вечное: я всё отдам, я сумею, я смогу. Как он ни старался, образ рыжей не выходил из головы.

— Да блин, — пнул какую-то коробку и обернулся, чтобы посмотреть на рыжую ещё раз. Но девушки не было на месте, возле баков сиротливо стоял только её рюкзак. Он в первый момент даже не понял, что случилось, удивлённо посмотрел в сторону сквера, снова перевёл взгляд на баки, и вдруг его осенило. — О, господи! — И он рванул обратно.

У Лизы всё никак не получалось выбраться из контейнера, стенки были до безобразия скользкими, и она уже дважды упала и сильно перепачкалась. Рыдая чуть ли не в голос и костеря зажравшихся богачей на чём свет стоит, она собирала мусор в кучу, чтобы создать себе подобие подножки, на которую она смогла бы встать, чтобы выбраться, и молилась всем известным и неизвестным богам, чтобы её никто сейчас не увидел.

Дверь из кафе снова открылась. Диана, вся в надежде уединиться, чтобы поболтать по телефону и покурить, осторожно выглянула во двор, в сквере напротив никого не было.

— Ну, наконец-то, ушли. Прям нигде нет покоя, — недовольно прошептала Диана, поспешно доставая пачку сигарет и зажигалку. Ещё раз тщательно осмотрела сквер и только тогда достала сигарету.

Курение на территории университета не приветствовалось, да и Валерьевна не поощряла это дело, поэтому приходилось каждый раз прятаться на заднем дворе.

Диана прикурила, достала телефон и вдруг услышала какой-то шум возле мусорных баков, немного прошла вперёд, чтобы обзору не мешала открытая дверь, и так и замерла с открытым ртом: возле помойки стоял парень и явно что-то там высматривал. Но когда из контейнера показалась голова уборщицы из их кафе, Диана тотчас включила камеру.

— Лиза, — осторожно позвал Рома, заглядывая в контейнер и не в силах поверить в то, что увидел; он ведь до последнего надеялся, что ошибся в своих предположениях.

Девушка вздрогнула и замерла. Мгновение ничего не происходило, а потом Лиза медленно повернулась и посмотрела на Самойлова, и столько злобы было в её взгляде, что Рома на миг отшатнулся, а сердце сжалось от боли.

— Ненавижу тебя! — прошептала она и плюхнула какую-то коробку на уже сложенную под ногами кучу, ухватилась за край, наступила на получившейся “приступок” и... мусор под ногой разъехался, и она снова сорвалась вниз.

Самойлов, не раздумывая, запрыгнул в бак.

— Твою ж мать! — прошептала Диана, хватаясь за грудь. — Кому расскажи, никто ведь не поверит. Вот девчонки афигеют, когда я им это видео покажу.

Рома помог подняться рыжей и, не проявляя ни грамма брезгливости, принялся счищать с её куртки прилипшие кусочки мусорных отходов.

Лиза ошеломлённо смотрела на Самойлова и не верила в происходящее, она даже плакать перестала.

— Ненавижу тебя! — процедила она сквозь зубы.

— Прости меня! Ладно? Я не думал, что ты… — Рома не смог договорить. — Давай я тебе помогу, — подхватил девушку на руки, она показалась ему невесомой, как пушинка, спокойно подсадил наверх и придерживал, пока та не спрыгнула вниз.

Когда Лиза очутилась на земле, она повернулась к контейнеру и на всякий случай заглянула внутрь, а не привиделось ли ей всё это. Нет, ей не показалось! Самойлов подпрыгнул, подтянулся на руках и выбрался.

— Давай я тебя отвезу, — предложил Рома каким-то отчуждённым, ледяным тоном. — Тебе срочно надо переодеться.

— Нет, — твёрдо произнесла Лиза.

— Что нет? — Рома сделал пару шагов по направлению к девушке и остановился. — Ты, видно, шутишь? Посмотри на себя!

— Я серьёзна, как никогда! — Лиза осмотрела свои вещи и горько улыбнулась. — Ничего страшного, ну, немножко испачкалась, — усмехнулась. — Это всё отстирывается, Ром. Бывают вещи похуже.

— Например? — Самойлов нахмурился.

— Ты! — бросила в сердцах Лиза. — Ненавижу тебя! — всё больше распалялась она. — Твоё лицо, твои манеры, то, как ты одеваешься, как говоришь, как улыбаешься… мне всё в тебе ненавистно!

— Лиза, — прошептал Рома и двинулся за девушкой, и столько боли прозвучало в одном-единственном слове…

— Не смей! — потребовала Лиза. — Клянусь, если ты ко мне ещё раз подойдёшь, я… я… — она затравлено осмотрелась вокруг и вдруг заметила Диану с телефоном в руках, усмехнулась про себя: “Ну вот, чего больше всего боялась, то и случилось”. Тихо продолжила: — Я не знаю, что сделаю. Переведусь. Уеду в другой город. Мне не привыкать. — Схватила свой рюкзак и бросилась бежать.

— Лиза!!! — прокричал Самойлов ей вслед и уже решил догнать рыжую на машине и, если понадобится, даже насильно затолкать её в салон и отвезти домой. Обернулся и увидел Диану. Девушка с довольной улыбкой отключила телефон и, цокая каблучками, направилась ко входу в кафе.

— А ну, стой, — рявкнул Рома и помчался за девушкой. — Отдай мне это!

Диана ойкнула и с безумным видом рванула со всех ног в кафе.

— Ой! Ай! — орала она, врываясь в зал и распугивая посетителей. — Помогите. Он сошёл с ума!

— Что происходит? — спросила Ольга Валерьевна, выбегая на крики из своего кабинета; она как раз обсуждала бюджет на будущий месяц с проректором по хозяйственной части.

В зал ворвался Самойлов, догнал девушку, и между ними завязалась борьба. Студенты в недоумении застыли над своими тарелками, а кое-кто даже бросился на помощь хрупкой девушке, но Рома успел отобрать у Дианы телефон и тут же с размаху ударил его об пол и для верности раздавил ногой.

— Пришли мне счёт за свою трубку, можешь в пятикратном размере, я всё оплачу! — зло бросил он в лицо девушки, грубо притягивая её к себе. — И не дай бог ты кому-нибудь хотя бы заикнёшься об этом... — Диана испуганно всхлипнула. — Я тогда точно за себя не поручусь!

Рома оттолкнул от себя девушку и зашагал к выходу. Диана присела на корточки и, плача, начала собирать остатки своего телефона, тихо приговаривая:

— Сволочь. Какая же ты сволочь! Я в полицию заявлю. Так и знай!

В зале повисла зловещая тишина, никто ничего не понимал и лишь мог строить догадки, что же такого страшного произошло на заднем дворе студенческого кафе.

— Молодой человек, что вы себе такое позволяете? — строго проговорил проректор. — А ну, немедленно вернитесь!

— Мне некогда, — отмахнулся Рома.

Мужчина быстро что-то спросил у заведующей и снова заговорил.

— Самойлов Роман. Пройдёмте со мной к ректору!

— Потом, — бросил Рома, даже не оглядываясь.

В зал ворвалась охрана с одной из сотрудниц кухни. Девушка в белом халате обвиняюще указала на дебошира и спряталась за раздаточный стол, а два здоровенных мужика, не сговариваясь, накинулись на нарушителя спокойствия. Завязалась драка. Поднялся крик.

Диана, видя это, бросила осколки своей разбитой трубки и помчалась вызывать полицию по стационарному телефону.

Студенты ошеломлённо переглядывались. Никогда ещё не случалось такого вопиющего скандала в их маленьком кафе!

Уходя с заднего двора студенческого кафе, Лиза точно знала, что теперь всё будет по-другому, словно там, позади, оставалась одна жизнь, а впереди начиналась другая.

Грязную куртку кое-как почистила прямо во дворе ближайшего дома, но особого результата это не принесло, поэтому отправилась домой пешком: не садиться же перепачканной в маршрутку! Пока шла, позвонила куратору и заведующей кафе, сообщив обеим, что не сможет сегодня прийти.

По дороге Лиза попыталась разложить по полочкам всё, что произошло за несколько недель, взвешивала плюсы, минусы, прикидывала, как они повлияют на её жизнь, но главное — принимала сложные решения.

Первым, что она сделала, вернувшись домой, залезла в душ, переоделась, дождалась отца и как на духу всё рассказала ему. И, пожалуй, это был самый сложный разговор в её жизни. Нет, отец не ругался, не кричал, не задавал лишних вопросов, сидел тихо-тихо и удручённо молчал. А потом лишь с упрёком в голосе спросил: “Почему ты сразу ко мне не пришла?” И все те аргументы, которые она раньше приводила в своё оправдание, теперь вдруг показались ей несерьёзными и несущественными. А ещё… она точно знала, что ей и всей жизни не хватит, чтобы перестать казнить себя за ту боль, что она причинила самому значимому и любимому человеку своим недоверием.

Удивительно, но отец относительно спокойно воспринял известие о том, что Лиза обратилась за помощью к бабушке.

— Она что-нибудь сказала? — только и спросил он, разглядывая свои сцепленные пальцы.