Джо Беверли - Моя строптивая леди

— А, так твоя сестра безупречна! Вот она от меня и отвернется, если окажется дома! Не станет же она якшаться с женщиной, чье имя вываляно в грязи? Дурная слава заразительна.

— Перестань нести околесицу!

— Это не околесица, а чистая правда! На твоем месте я бы…

— На своем месте я, черт возьми, сам решаю, как поступать! Если я представлю кого-нибудь родным как светоча добродетели, пусть, черт возьми, ведут себя соответственно!

— Светоч добродетели? Это я-то? Мы любовники, забыл?

— В этом все дело? — Весь запал словно вышел из Сина. — Я не должен был прикасаться к тебе? Я воспользовался тобой для собственного удовольствия и тем подорвал самоуважение, которое ты сберегла вопреки всему? Это так?

— Нет, что ты!

— Нет? — В уголках его рта появились морщинки. — Разве? До той ночи в «Доме у дороги» ты считала себя непорочной, и это давало тебе силы вынести все. Ты была сильна, Честити, а я, который так восхищался этим, все испортил.

— То есть теперь я слаба?

Она произнесла это с вызовом, надеясь развеять горечь Сина, но не могла не признать, что в чем-то он прав.

— Слабее, — поправил он.

— Ну, спасибо!

— Признайся, ведь именно я отнял у тебя честь.

— Ты ничего не отнимал! Все, что тебе отдано, я отдала по добрей воле!

— Но лучше бы это случилось после свадьбы, ведь так?

— Тогда это не случилось бы вообще!

— Отчего же? Я собирался получить лицензию и на наш брак тоже.

— Тебе ее не получить, — возразила она мстительно. — Несовершеннолетним требуется согласие отца, а мой никогда и ни за что не согласится.

— Черт возьми, об этом я не подумал! — Син придержал лошадь, потом тронул ее снова. — Ладно, я что-нибудь придумаю, а если нет, подождем нужного возраста. Когда ты наконец повзрослеешь?

— Через год, в апреле.

— Долго, — заметил Син, — но не вечность. Пока поживешь здесь.

— Боже мой, Син, ты опять за свое! Тебе мало вернуть меня в лоно своей семьи, надо еще там и оставить!

— Послушай, милая, — терпеливо начал он, — я знаю, тебе пришлось несладко. Но попробуй хоть раз довериться моему суждению.

— Да, но…

— Моя семья примет тебя. Вот увидишь!

— Даже безупречно чистая сестра?

— Даже Элфлед. Разумеется, первым делом она подумает, что ты для меня недостаточно хороша, но точно так же она подумала бы о любой другой женщине.

— А Родгар?

— С ним все обстоит точно так же.

— Да? — Честити иронически прищурилась. — Тогда почему ты готов к битве?

— Это не так, милая. Видишь ли, однажды я заявил Родгару, что сыт его заботами по горло и никогда, ни при каких условиях не приму от него даже самой малости, всего добьюсь сам. Придется признать, что я погорячился. Сейчас его помощь кстати.

Это было высказано спокойным, даже небрежным тоном, но Честити поняла, что исповедь далась Сину нелегко и была по сути своей даром любви. Он поделился с ней самым сокровенным.

— Ты попросишь, чтобы он меня принял? — тихо спросила она.

— У меня нет и тени сомнения, что Родгар примет тебя по собственной инициативе. Просто он вращается в высшем свете, а для меня интриги — бумага за семью печатями. Если мы хотим покончить с той, в которой ты запуталась, без помощи Родгара не обойтись.

— Ты хочешь, чтобы Родгар обелил мое имя?!

— Он тоже Маллорен и тоже не любит скучать, — усмехнулся Син. — Просто он лучше это скрывает. Едем!

— Ты не сказал, что принимаешь мое условие.

— Ну хорошо, хорошо! Обещаю не держать зла на своих, если они тебя не примут. Но они примут, поверь.

Они приблизились к особняку сбоку и обогнули его, направляясь прямиком на конюшню.

В архитектуре Родгар-Эбби угадывалась елизаветинская эпоха, но более поздние дополнения придавали ему обманчиво современный вид. По геометрически правильным прогулочным дорожкам вблизи дома, между вечнозеленым кустарником и фигурно подстриженными деревьями бродили павлины, а в привольном лесопарке, что тянулся до самых холмов, паслись олени. Эти два разных мира были отделены друг от друга лишь низкой оградой.

Все здесь говорило о порядке и процветании, то есть о том, к чему Честити привыкла с детства. Не таким она рисовала себе обиталище человека, за глаза прозванного Черным Маркизом.

Отдав лошадей ошеломленному груму, Син повел Честити к боковой двери дома. Он заметно нервничал, а она и вовсе была сплошным комком взбудораженных нервов. Хотелось оказаться как можно дальше от Родгар-Эбби, а раз уж это невозможно, то хотя бы переодеться. В самом страшном сне ей не приходилось наносить визит в таком наряде — либо шлюха, либо служанка, либо то и другое вместе. Слава Богу, на ней был парик.

Должно быть, Син понял ее, потому что остановился на пороге.

— Верь мне, Честити.

Что можно было сказать на это? Разве что призвать на помощь остатки самообладания.

Боковая дверь привела их в крыло, отведенное под кладовые. Оно казалось пустынным, но, когда Син и Честити уже почти миновали его, откуда-то вынырнула служанка. При виде их она остановилась как вкопанная, потом сделала торопливый реверанс.

— С возвращением, милорд!

Она сделала шаг в сторону, сложив руки на переднике, и потупилась, метнув на Честити лишь один короткий взгляд. Прислуга в Родгар-Эбби была хорошо вышколена.

— Спасибо, — благосклонно ответил Син. — А кто еще дома?

— Вся семья, милорд.

Он жестом отпустил служанку, и та поспешила прочь.

Вся семья, мысленно повторила девушка. В том числе безупречно чистая Элфлед и Черный Маркиз — Родгар. Первая с ужасом отшатнется от всем известной Честити Уэр, второй узнает в ней шлюху из «Дома у дороги».

Нервы ее сдали.

— Син! Ради всего святого, не делай этого! Не ставь нас всех в затруднительное положение! — Она схватила его за рукав. — Зачем нам помощь Родгара? Чтобы оставаться твоей любовницей, мне не требуется безупречная репутация, да и вообще кому до нее дело?

— Мне! — резко ответил Син. — А тебе и того больше! Мне нужна не любовница, а жена. — Он взял девушку за плечи и заглянул ей в глаза. — Вот что, Честити, мы с тобой снова ляжем в постель не раньше, чем обвенчаемся. Слово Маллорена! — Он приложил палец к ее губам, не давая возразить. — Идем!

Ничего не оставалось, как подчиниться.

Вскоре они оказались в просторном холле, полном мрамора и позолоты. По сторонам лестницы стояли два ливрейных лакея. Пораженные внезапным появлением, оба дружно открыли рты.

— Где маркиз? — без предисловий осведомился Син.

— В Гобеленовой гостиной, милорд.

Один из лакеев поспешил отворить нужную дверь.

Гобеленовая гостиная представляла собой небольшое уютное помещение. Оно и в самом деле изобиловало старинными гобеленами, и мебель была подобрана удивительно в тон. Маркиз стоял у горящего камина, напротив рыжеволосой молодой женщины в кресле. Они о чем-то негромко разговаривали, но дружно обернулись на звук отворившейся двери.

— Син! — воскликнула женщина, приподнимаясь в кресле. — Как не стыдно так нас пугать!

— Элф!

Син заключил ее в объятия. Честити уже приходилось мельком видеть леди Элфлед, в тот сезон в Лондоне, но теперь у нее был шанс сравнить двойняшек. Сходство было ошеломляющим — рыжеволосая сестра Сина была еще и синеглазой.

— Хочу представить тебе леди Честити Уэр, сестричка, — сказал Син, подводя девушку ближе. — Она побудет у нас, и надеюсь, встретит радушный прием. Честити, это леди Элфлед, для друзей и близких — просто Элф. У нас всех занятные имена, ты не находишь? Отец был помешан на истории англосаксов и даже сумел проследить нашу родословную вплоть до древних норманнов. Это так согрело его душу, что он назвал детей в честь тогдашних владык и героев.

Человек посторонний задался бы вопросом, чего ради Син так распинается о не относящихся к делу вещах, но Честити сразу поняла, что он дает сестре время переварить новость. В самом деле, та быстро оправилась, хотя ее первым порывом было кинуться к старшему брату — своему защитнику.

— Элфлед была королевой древней Мерсии, — сказала она мелодичным, хорошо поставленным голосом. — Фактически управляла страной за своего слабоумного супруга. Король Синрик, увы, ничем особенным не прославился, но у него по крайней мере благозвучное имя. Нашему старшему брату не так повезло — он назван в честь некоего Беовулфа, мифического героя. Мы единодушно избегаем этого имени.

Экскурс в историю позволил леди Элфлед ловко избежать формального приглашения Честити в дом и перевести внимание с нее на Родгара. Это только начало, подумала девушка со страхом, позже ей и вовсе укажут на дверь. Что тогда предпримет Син?

Она ощутила изучающий взгляд маркиза и заставила себя встретить его. Родгар хранил свой обычный бесстрастный вид.

Беовулф, припомнила она. До сих пор она понятия не имела о том, как зовут этого человека. Имя не слишком шло ему, Вулф (волк) было бы уместнее. Честити поймала себя на том, что нервно склоняет странное имя маркиза. Беовулф, Беовулфу, Беовулфом…

Постепенно все собрались вокруг Родгара. Тот был в скромной провинциальной одежде, но его облик, как и облик графа Уолгрейва, не зависел от наряда. Пожалуй даже, парча и кружева отчасти сглаживали впечатление мощи и силы.

— Родгар, — начал Син очень ровно, — полагаю, ты знаком с леди Честити. Я ввел ее в наш дом потому, что в ближайшем будущем намерен взять в жены.

Леди Элфлед ахнула. Честити стояла с высоко поднятой головой и неотрывно смотрела в холодные глаза маркиза, готовая с достоинством встретить вспышку гнева. Но ничего такого не случилось.

— Миледи, сочту за честь принять вас в своем доме, — сказал он с учтивым поклоном. — Не желаете ли присесть? Или вы предпочитаете пройти в свою комнату и отдохнуть с дороги? В этом случае Элф вас проводит.

Честити усмотрела в этом попытку удалить женщин из гостиной и устроить Сину допрос с пристрастием.

— Я, пожалуй, присяду. — Она уселась с намерением оставаться столько, сколько понадобится.

— Не хотите ли чаю, леди Честити? — осведомилась леди Элфлед. — Или прохладительного напитка?

— Благодарю вас, нет.

Честити даже не повернула головы, хотя и знала, что ведет себя не слишком вежливо. Все ее внимание было сейчас сосредоточено на братьях, старшем и младшем.

— Мы все рады снова видеть тебя, Син, — сказал Родгар. — Как себя чувствуешь?

— Превосходно. А ты?

Маркиз пропустил встречный вопрос мимо ушей.

— Меня немного тревожит судьба кареты, в которой ты отправился в Дорсет. Видишь ли, прошел слух о разбойничьем нападении…

— Слухи! Карета в полном порядке, а Хоскинз в добром здравии. Оба они сейчас в Винчестере.

— Хорошо! Винчестер, скажите на милость… — Маркиз сдвинул брови, как бы размышляя. — Что это, внезапный интерес к древностям?

— Внезапный побег от злоумышленников, — прямо ответил Син. — Я пустился в занятную авантюру, которой конца-краю не предвидится. Как раз поэтому мне придется спешно покинуть вас всех снова, но прежде… — Он многозначительно помедлил. — Родгар, дай слово, что будешь относиться к Честити как к моей будущей жене и никогда, ни при каких обстоятельствах не выдашь ее отцу.

— То есть Уолгрейву Непогрешимому? — Родгар перевел взгляд на девушку. — Это я могу обещать с легким сердцем — мы с графом терпеть не можем друг друга, и я не намерен оказывать ему услугу.

— Это только часть того, о чем я прошу, — заметил Син.

— Дорогой брат, — ласково произнес маркиз, — ты отлично знаешь, что к гостю, независимо от того, что ждет его в будущем, в нашем доме относятся с уважением.

Это была ловкая увертка, и Честити не удивилась, увидев упрямо выдвинутый подбородок Сина. Однако он не настаивал (зная, быть может, что большего и не добьется).

— Ну вот, — обратился он к ней, — теперь ты в полной безопасности, а я вернусь, как только смогу. Надеюсь, это случится уже сегодня. — Взгляд его стал требовательным. — Поклянись, что не покинешь этот дом, что бы ни случилось!

Как не хотелось оставаться с посторонними людьми, которые скорее всего в душе уже осудили ее!

— Я не могу дать такую клятву — что, если дом загорится?

— Не играй словами, просто поклянись.

— Мне и в саду нельзя будет погулять?

— Под присмотром гуляй, сколько заблагорассудится.

— Син, ради Бога!

Он подошел, взялся за оба подлокотника кресла и склонился к самому лицу Честити.

— Поклянись!

— Хорошо, — неохотно уступила она, — клянусь! А теперь поезжай и как можно скорее раздобудь лицензию для Верити.

Судя по выражению лица Сина, он не собирался упоминать Родгару о Верити. Девушка горько пожалела о своей обмолвке.

— Ах вот оно что, — задумчиво произнес маркиз. — Вижу, ты по уши в этой истории. Приятно слышать, что у леди Верити все хорошо. Очевидно, ребенок тоже в полном порядке. Где же они, в Винчестере?