Прическу делать не пришлось, слава богу, с этим у нее никаких проблем – расчесочкой волны пригладила, резиночкой хвостик собрала, и можно топать куда угодно. А вот с макияжем пришлось повозиться. Прежде она считала, что для женщины это не главное, ее даже злило, когда кто-то хвастался, что на какую-то мазилку потратил бешеные деньги, однако, бросая семью, косметикой она все же обзавелась. И теперь, сидя перед зеркалом, она старательно размазывала пальцем по векам сиреневые тени, натирала щеки румянами и тыкала кисточкой в ресницы. Когда уже красота выглядывала из всех складок на лице, кисточка попала в глаз, моментально набежали слезы, и весь макияж поплыл по щекам. Пришлось идти все смывать, а потом в два мазка возвращать смытую красоту на место.

В животе урчало невыносимо – за весь день Валя проглотила только два чебурека, которые продавали прямо у магазина, да выпила кружку кофе, на пельмени смотреть уже не было сил, поэтому остальные сборы прошли в бешеном темпе.

– Девушка! Пожалуйста, поторопитесь с заказом, не хотелось бы скандалить, – сразу же попросила Валя официантку, едва та усадила ее за свободный столик.

Девушка вздернула брови, пожала плечиками и удалилась.

Валентина могла бы не предупреждать официантку, во всяком случае, ничто не нарушило обычного распорядка – сначала принесли спиртное с хлебом, через полчаса – парочку салатов, и только потом – горячее. Но его Валя уже смутно помнила. А все потому, что спиртное на голодный желудок, как спесивая жена – никогда не знаешь, когда долбанет в голову. Валя лишь помнила, что к ней за столик подсадили двух молоденьких девчонок… затем, кажется, она приставала к музыкантам и требовала канкан… а потом… Черт! А потом они согласились! И она скакала в середине зала, высоко подкидывая свою серую, в блестках хламиду и оголяла ноги… и даже не только ноги! Какой ужас… Но и это не самое главное… вечер продолжился у нее дома!.. Во всяком случае – одну девчонку она хорошо помнит у себя возле холодильника… А еще была парочка мужчин! Интересно, какая зараза притащила их в дом?

Теперь Валя сидела… лежала в маленькой кухне за столом, лицом на кухонном полотенце, рядом воняли тарелки с какими-то объедками, и нестерпимо болела голова.

– О-о-о… – трубно простонала свободная дева, направляясь в ванную. – Как хорошо, что теперь живу самостоятельно… Представляю, что сейчас было бы дома… А уж что бы маменька наговорила…

– Пи-и-и-ить… – раздался из комнаты хриплый мужской бас. – В этом сарае вода-то есть?

Валя вздрогнула и незаметно заглянула в комнату – на диване в трусах и носках возлежала особь мужского пола и требовала к себе внимания.

Осторожно прокравшись в ванную, хозяйка стала лихорадочно приводить себя в порядок. Вот ведь, что называется, поужинала! Мало того, что ни хрена не помнит, так еще и последствия… вон они, на диване воют! И куда от них деться? Нет, она, конечно, не против была бы завести романчик, эдакое мимолетное увлечение, но ведь не так же стремительно! И потом… это же вообще пьяный и мерзкий мужик!! Нет, надо гнать его немедленно!

Валентина еще раз оглядела себя в зеркальце и решительно пошла в комнату.

– Молодой человек! – начала было она, но тот испуганно вытаращился и забормотал:

– О! На самом деле она! Живая! А я думал… Женщина, я ведь думал – мне фильм приснился «Мумия возвращается», честное слово… А пить у вас не найдется?

– Ступайте домой и хоть упейтесь там! – грозно произнесла Валя и даже указала рукой на выход. – Вон!

Мужчина только помотал головой, потянулся за брюками, потом еще раз взглянул на Валю и простонал:

– Это я… с такой… ой-ей, надо ж до такого напиться…

Вероятно, мужчина тоже старался как можно быстрее покинуть Валину обитель, потому что даже не пошел умываться, а прыгнул в брюки, напялил рубашку и поспешно стал надевать джемпер.

– А… а где бумажник? – вдруг уставился он на Валю.

– Здра-а-ассьте! – перекривилась хозяйка, презрительно фыркнув. – Мне еще за его бумажником смотреть! Давайте-давайте, не задерживайтесь. Штаны напялил и… Да вы штаны-то застегните, ну неприлично же!! Госсыди…

И она с надменным видом отвернулась к стене, краем глаза наблюдая – скоро ли неугодный гость оставит ее одну.

– Нет, погоди… – шарил по карманам мужчина. – Я серьезно говорю – бумажник-то отдай!

У Вали уже кончилось терпение:

– Да какой, на фиг, бумажник?!! Я чего – совсем?!! Приволокла к себе мужика, вытянула у него бумажник, а потом еще его и спать уложила, так, что ли?! Не мотай башкой! Не брала я твой бумажник!!. Постой-ка… а у меня-то деньги на месте?

Валя кинулась к старенькому серванту, который был почти пустой, только в маленьком ящичке лежало еще немножко деньжат, остальные она снимала в банкомате.

Теперь ящичек был пуст.

– О-фи-геть… – ошарашенно пробормотала Валя, пялясь в чистое дно. – Забрали…

– Кто забрал-то?! – уже бегал по комнате мужчина. – Это та девчонка, что ли?! Как же ее… Карина, кажется… ты думаешь, она?

Валя пожимала плечами – она пока ничего не думала, она еще вообще не могла думать…

– Слушай, сбегай за пивком, а? А потом разберемся, – замечательно придумал незнакомец. – Башка прямо раскалывается… Какой гадостью ты нас тут поила?!!

Валя хотела было напомнить, что он пил сам, причем вовсе даже не здесь, а в солидном ресторане, но мужчина слушать не стал, а уже настойчивее потребовал:

– Говорю же – сбегай в ларек, чего ртом-то хлопаешь?

– А чего это я побегу? – выпучила глаза удивленная хозяйка. – Тебе надо, ты и беги!

Тогда гость выдвинул железный аргумент:

– Ага! А кто у нас женщина? Ты? Вот и беги! Для женщины бегать по магазинам – первейшее дело, не мне же трястись с больной-то головой… давай, давай, не кривляйся…

Валя уже приготовилась отбрить зарвавшегося гостя по всем правилам, но принюхалась – с кухни доносились малоаппетитные ароматы.

– Хорошо, – поспешно проговорила хитрая Валя. – Я сбегаю, а ты пока посуду помой, а то на кухне такой свинарник! А потом приду – вместе что-нибудь сготовим.

– Фигу, – не купился на хитрость мужчина. – Я тебе мужик или домработница? Вот придешь и помоешь эту свою посуду, а потом сваришь чего-нибудь, я потерплю… Слушай, а как тебя звать? Вот стопудово какая-нибудь Глафира, Валентина или Клавдия, точно? Или еще Липистинья тебе бы очень пошло. Эдакая Липочка… Липистинья Сигизмундовна! А? Звучит?

– И ничего и не Липистинья… – надулась хозяйка. – И вовсе даже Валя.

– Ну а чего не откликнулась, когда называл? – сурово свел брови к переносице гость. – Пора уж по-армейски! Я тебе: «Валентина!» – а ты мне: «Ай!» – и вся посуда перемыта без напоминания. Кстати, а чего ты вчера-то посуду не помыла? Воняет же! Моя жена никогда на ночь не оставляет.

– Вот и топай к жене! – окончательно потеряла терпение Валентина. – Притащился, еще и командует… Давай вали отсюда!!!

Мужчина брякнулся обратно на диван, теперь уже прямо в брюках, уставился в потолок и горько поделился:

– Я не могу валить, мы с женой поссорились. Прикинь – она меня все время пилит, будто я ей бревно какое! Прямо ножовка какая-то! То я ей внимания не уделяю, то сына не воспитываю, то тещу на руках не таскаю!! Достала! А сегодня я еще и ночь дома не ночевал! Она же не знает, что ты такая страшенная, подумает, что с какой-нибудь молоденькой, хорошенькой…

В эту же секунду его снесло с дивана – Валя просто ухватила мужика за ремень и швырнула на пол:

– То-о-опай отсюда к своим хорошеньким!! – катила она его по полу к выходу. – Главное – я страшная!

– Да послушай же ты меня, Валищще!! – цеплялся гость за скудную мебель и уже волок за собой колченогий стул. – Послушай! Тебе мужик душу выворачивает!!

Валя устала тащить груз с вывороченной душой, плюнула и уселась на диван, а гость, не вставая с пола, заливался соловьем:

– Я ж тебе что говорю! Валя! Да, ты – страшненькая, чего уж… Но!! Вот, к примеру, моя мымра красивая, да, она красивая! Но дура! Она ж не поймет моей души! Она ж не видит, что я такой замечательный человек, сильный, красивый, – не видит! Потому что я без денег и с перегаром! Выгонит и дело с концом! А ты умная! Ты видишь, что тебе прямо-таки сокровище на диван свалилось! И спроси меня – на кой хрен я поволокусь к красивой дурочке, когда рядом ты – такая умница! Я у тебя перекантуюсь! А красота… Да хрен с ней, с красотой! Мне ж с тобой детей не крестить!

– Как ты меня замотал… – устало проговорила Валя. – Ну просто сил никаких нет. Завались вон туда, на диван, и чтобы я тебя не слышала.

Мужчина осторожно поднялся и продвинулся к дивану.

– Я, конечно, завалюсь, только ты мне должна пообещать – сейчас же сгонять за пивом! – и, видя, как яростно сверкнули глаза «умницы», добавил: – А то я сдохну на этом диване!! Кстати, моя фамилия Сизов, не забудь потом свечку поставить. Учти – помирать буду долго, мучительно и громко! – И, не откладывая дела в долгий ящик, сразу приступил к «кончине»: – О-о-о-ой!!! Люди добрыя-а-а-а!! О-о-о-ой, печень оторвала-а-а-сь!

Валя даже попыталась заткнуть вопящий рот подушкой, но хозяин рта ретиво оборонялся – брыкался ногами, размахивал кулаками, изворачивался веревкой и продолжал орать:

– Убива-а-ают!! Полконя за царство… за ящик пива!!! – дурниной орал Сизов.

Перекостерив на сто рядов вчерашний ужин, Валя быстро собралась и грозно рявкнула на гостя:

– Хорош голосить! Давай деньги на пиво!

Мужчина от удивления перестал орать:

– Вот те здрассьте! – бодро уселся он на диванной подушке. – Так где ж я возьму? Я ж говорил – у меня их свистнули! И если честно, я подозреваю тебя. Так что не буянь, отслюнявь, сколько тебе нужно на пиво, а остальные верни, некрасиво это…

– Ты чего – больной? Я не брала твоих денег! – почти в лицо крикнула ему Валя.

– Ну не ты, так твоя подружка, – пожал плечами Сизов. – На пиво-то выдели…

Валентина лишь простонала и вышла из квартиры – сейчас она снимет по карточке деньги и купит этому паразиту пива, чтоб только не вопил! А потом… Она вышвырнет его, как старый веник!!


Серафим Сергеевич проснулся утром полнейшим инвалидом, причем первой группы – так сильно у него болели ноги и ломило все тело после вчерашнего издевательства на катке. При воспоминании о Милочке он содрогнулся от ужаса. И угораздило же его столкнуться с этим локомотивом! Нет, это он еще молодец, что не дал слабины и не пустил ее в дом, а то пришлось бы сегодня тащиться с ней в кино и хрустеть попкорном!

Полдня Серафим Сергеевич со стоном ползал от кухни к дивану – никак не мог наесться, распаривал ноги в горячей воде и даже массажировал их пустой бутылкой. Ближе к вечеру, когда ноги уже стали привыкать к своему хозяину, когда по телевизору прозвучали первые аккорды любимой развлекательной программы, в дверь раздался настойчивый звонок.

– Кто? – на всякий случай поинтересовался Серафим Сергеевич.

Вообще-то он мог не спрашивать – можно было посмотреть в глазок, однако ж, чего смотреть, если есть замечательная возможность пообщаться.

– Это к вам снизу, откройте, пожалуйста, – послышался тонкий женский голосок.

Ничего не подозревая, Серафим распахнул дверь и в ужасе отпрянул – на пороге, невозможно смущаясь, стояла Милочка с внушительной хозяйственной сумкой:

– А вот и я-а-а! – радостно пропела она и кинулась на шею к оторопевшему мужчине. – Твоя вторая половинка-а-а!..

Слабые, после катка, ноги Серафима Сергеевича подкосились, и он рухнул прямо у порога, а сверху – победительницей обрушилась Милочка.

– Ой, какой хулиган, – радостно шлепала его по щекам женщина, не торопясь подниматься. – Ну столько страсти, столько страсти… Хам!

Только заслышав, что возлюбленный стал задыхаться, Милочка соскочила, рывком подняла своего рыцаря и, сочно швыркнув носом, пояснила:

– Я вот вчера чего подумала – мы ж с тобой про свидание так и не договорились! Где, когда? А ты ведь весь день себе места не мог найти, правда? Признавайся, плутишка!

«Плутишка» вдруг понял, что, если сейчас же, немедленно он не выставит за дверь эту бомбу, она его просто разорвет своей энергией.

– А чего это ты в сумочке притащила? – фальшиво пискнул он.

– Любимый!.. – мечтательно закатила глазки Милочка.

– Можете меня звать просто Серафим Сергеевич, – перебил ее кавалер.

– Не важно! Даже нет, я буду тебя звать… мой помпончик! – вдруг выкатила она глаза. – А ты… ты называй меня малышкой!..

Серафим Сергеевич не удержался и фыркнул – малышка была вдвое больше его, а по возрасту годилась ему в няни. Однако никакого фырканья Милочка не заметила, она уже рылась в своей сумке и уже оттуда продолжала глухо ворковать:

– Твоя малышка принесла своему бурундучку…

– Вы говорили – помпончику, – обиженно напомнил Серафим.

– Да какая, к черту, разница… короче, я принесла… тут вот куриный бульон, здесь… яблоки, апельсины, еще вот грецкие орехи…