Дженнифер Фэй - Может все сначала?

Аннабель встала.

– Я не думаю, что это, – она махнула в сторону дивана, – может послужить прелюдией к браку. Конечно, отец и дядя меня чрезмерно опекают, но я не так наивна. Может быть, вы беспокоитесь о том, что мой отец и дядя хотят женить вас на мне? – Ее взгляд потемнел, и она продолжила с ледяным спокойствием: – Поверьте мне, этому не бывать. Мне жаль, что вы такого низкого мнения обо мне.

– Я совсем не это имел в виду.

Она повернулась к нему спиной и начала собирать со стола бумаги. Господи, что он натворил! Куда делась веселая и смешливая девушка? Как ее вернуть?

Он растерянно взъерошил шевелюру.

– Аннабель, вы все неправильно поняли. Я не готов сейчас к серьезным отношениям, и мне не хотелось, чтобы у вас сложилось неправильное впечатление. Вы мне нравитесь, но между нами ничего не может быть.

Собрав бумаги и фломастеры, она безразлично взглянула на него:

– Спасибо, что прояснили ситуацию. Обещаю, что подобного больше не случится. А сейчас я отправляюсь в постель. Одна.

Она пошла к двери. Грейсон спросил:

– А как же записка?

Она обернулась и холодно сказала:

– Это не ваша проблема. Спасибо за усилия, но я больше не нуждаюсь в ваших услугах.

– Аннабель, простите меня. Я не хотел обидеть вас.

Она молча вышла из библиотеки.

Надо же быть таким кретином! Он все испортил. Ему так хотелось защитить Аннабель, а получилось все наоборот.

Он вышел из библиотеки вслед за Аннабель. У него два варианта: признать поражение и немедленно покинуть Миррачино или остаться и довести дело с расшифровкой записки до конца.

Зная, что не уснет, он решил прогуляться по пляжу и снять напряжение. Ему необходима ясная голова.

Час спустя он вернулся. Тело ныло от усталости, но сна не было ни в одном глазу. Грейсон принял решение остаться. У него много незавершенных дел: неподписанный контракт, судейство на фестивале, нерасшифрованная записка. Кого он дурачит? Он остается из-за Аннабель.

Тем не менее записка не давала ему покоя. Он достал компьютер и снова занялся расшифровкой, переставляя буквы в разных комбинациях. На этот раз ему повезло. Он нашел ключ. Шифровка гласила: «Солнечные часы. Пять. Два».

Ему не терпелось поделиться открытием с Аннабель. Но он не посмел разбудить ее в два часа ночи.

Он поискал в Сети информацию про солнечные часы на острове Миррачино, но тщетно. Странно. Возможно, что загадочные часы находятся на другом острове или в другой стране?

Он зевнул. Усталость брала свое. Третий час ночи. Надо поспать, иначе утром он будет ворчливым и необъективным судьей на фестивале.

Похоже, вчера она слишком остро среагировала на слова Грейсона.

Аннабель направлялась в деревню на конкурс кондитеров. Она уже отнесла свой торт из трех сортов шоколада организаторам. Затем вернулась во дворец немного поработать, а сейчас снова шла в Портофину на открытие второго дня фестиваля.

Она практически не спала ночью. Правильно ли она поступила, что так резко покинула библиотеку, дав отповедь Грейсону? Кровь бросилась ей в лицо. Он был с ней честен, чего она и хотела. Но она не ожидала, что он отвергнет ее поцелуи. Неужели она так неопытна, что ему не понравилось?

Эта мысль навязчиво крутилась в голове. А может быть, с ним что-то не так? В сущности, что ей о нем известно? Что он из Калифорнии. Что он богат. И что он не общается с родителями. Негусто. Может быть, ей удалось избежать более серьезной обиды. Она уцепилась за эту мысль в надежде, что она облегчит душевную боль.

Она подошла к тому шатру, где был выставлен ее торт, когда вспомнила, что не предупредила организаторов, что Грейсона не будет в составе жюри. Она была абсолютно уверена, что после вчерашней сцены он немедленно покинет Миррачино.

А что станет с «Южным берегом»? Ей была ненавистна мысль о том, что она подвела кузена, короля и студентов университета. Все они с большим энтузиазмом восприняли идею появления игрового кафе на острове.

Она поговорит с Грейсоном после судейства и попросит его еще раз рассмотреть возможность участия в проекте. В случае необходимости она может выйти из проекта. Это упростит дело, и у Грейсона будет меньше причин инвестировать в другой проект.

Аннабель зашла в белый шатер и поискала глазами председателя жюри мистера Карузо.

– Доброе утро, леди Аннабель. Фестиваль проходит с большим успехом. Я был счастлив узнать, что вы принимаете в нем участие в этом году. Присутствие члена королевской семьи всегда благотворно влияет на жителей.

– Я и сама счастлива. Я получаю массу удовольствия. – Она тут же подумала про Грейсона. Без него праздник не был бы таким веселым.

– Надеюсь увидеть вас на торжественном ужине и бале-маскараде.

– Обязательно приду на ужин, а вот на бал вряд ли.

– Жаль, но будем рады видеть вас на любом мероприятии.

Аннабель вымученно улыбнулась. Настал момент сообщить, что Грейсон не будет судить конкурс кондитеров. И все по ее милости.

– Мне нужно вам кое-что сказать. Извините, что так неожиданно, но, мистер Ленд…

– Я здесь.

При звуке его голоса сердце Аннабель учащенно забилось. Она резко обернулась и увидела его в полуметре от себя. Выражение его лица было бесстрастным. Сказать, что она была изумлена его появлением, – значит не сказать ничего. Она была совершенно уверена, что он уже на пути в Италию.

Что бы ни заставило его остаться, Аннабель была очень рада.

Она судорожно сглотнула:

– Грейсон, что вы здесь делаете?

Он нахмурился:

– Вы разве забыли? Я сегодня член жюри.

– Ах да, конечно.

Тут вмешался мистер Карузо:

– Мы счастливы, что вы будете судить конкурс кондитеров. Поверьте, судейство обещает быть очень вкусным. – Затем он обратился к Аннабель: – Вы что-то начали говорить?

– Ничего особенного, – быстро ответила Аннабель.

Она вышла из шатра, оставив мужчин обсуждать предстоящий конкурс и их обязанности. Она не отрицала, что рада видеть Грейсона. Но что это значит? Он сожалеет, что отверг ее?

Если это и так, может ли она быть уверена, что он снова не причинит ей боль?

– Аннабель! Аннабель, подождите!

Грейсон извинился перед мистером Карузо, сказав, что забыл кое-что сказать Аннабель и что скоро вернется. Это было правдой лишь отчасти. Ему действительно надо было сказать ей о расшифровке записки, но он помнил об этом. Просто не хотел разговаривать в присутствии постороннего. О них и без того уже ходит много слухов.

Ему показалось, что Аннабель намеренно ускорила шаг, но он нагнал ее.

– Вы можете продолжать идти так же быстро, но я не отстану, – сказал он.

Громко вздохнув, она остановилась.

– Грейсон, что вы здесь делаете? Я думала, что вчера было все уже сказано.

– Аннабель, я хочу извиниться.

Она мотнула головой.

– Не нужно. Вы были честны.

– Но я хотел вчера сказать еще кое-что.

В ее глазах зажегся интерес. Грейсон торопливо продолжил:

– Я вчера переборщил. Не знаю, что на меня нашло.

– Все к лучшему, – спокойно сказала она.

– Неужели? – Он был уверен, что неправильно ее понял. – Вы считаете подобное завершение отношений нормальным?

– Да. В конце концов, между нами не было ничего серьезного, – ровным голосом ответила она. – И вы не обязаны участвовать в судействе конкурса пекарей и кондитеров. Я могу за вас извиниться.

– Вам так легко от меня не избавиться, – улыбнулся он, но она оставалась серьезной. – Мне очень хочется судить.

– Я не хочу, чтобы вы это делали по принуждению.

– Это не так.

– И надеюсь, это не отразится на проекте.

– Бизнес есть бизнес. Я ожидаю ответ от совета директоров сегодня или завтра.

– Хорошо. А теперь мне пора. – Она повернулась и ушла с высоко поднятой головой. Но в походке чувствовалось напряжение.

Грейсон разочарованно вздохнул. Все так запуталось.

Может, он и не готов к отношениям, но это не означает, что нужно было обидеть Аннабель. Он ужасно себя чувствовал по поводу своего вчерашнего демарша. Ему непременно следует загладить вину и заставить Аннабель снова улыбаться. Но как этого добиться?

Было бы здорово, если бы она победила в сегодняшнем конкурсе. Но, во-первых, он не знает, что она испекла, а во-вторых, подыгрывать не в его правилах. Если она победит, то только благодаря собственному таланту.

Нет, надо придумать что-то другое. По дороге в шатер ему в голову пришла идея. Он отплатит Аннабель за то, что она подписала его на участие в мероприятиях фестиваля. Он тоже запишет ее на мероприятие.

Вторая премия.

Аннабель пожала десятки рук тех, кто поздравил ее с этим достижением. Она понимала в душе, что это глупо и мелочно, но ей хотелось занять первое место. Она хотела показать Грейсону, кого он отверг.

Она мысленно себя одернула. С каких это пор для нее важно, что о ней думает мужчина? На нее еще никто не производил такого впечатления, как Грейсон. Это даже к лучшему, что он скоро уедет. Ей нужен ясный ум. Она должна расшифровать записку. Она не сдастся, даже если Грейсон не станет ей помогать.

Конкурс окончен, можно уходить. Она устала от дежурной улыбки. Ей хотелось побыть одной.

Она уже подходила к дворцу в сопровождении Берто, когда ее догнал Грейсон. Его неожиданное появление испугало ее.

– Грейсон, что бы это ни было, оно подождет.

– Привет, значит, мы теперь будем так общаться?

Она продолжала идти.

– Не знаю, о чем это вы.

– Знаете прекрасно. Утром вы говорили правильные вещи, но сами в это не верили.

Она остановилась и свирепо на него взглянула.

– Чего вы от меня хотите, Грейсон? Вы же сами сказали, что между нами ничего не может быть. Теперь, когда я стараюсь соблюдать дистанцию, вы меня преследуете. Выбирайте что-то одно.

Он нахмурился, пытаясь осмыслить услышанное. Затем дотронулся до ее руки.

– Аннабель, не убегайте от меня.

Она снова остановилась. Она никогда и ни от кого не бегала. Расправив плечи и подняв подбородок, она посмотрела ему прямо в глаза.

– Чего вы от меня хотите?

– Ничего.

– Тогда зачем вы здесь?

– Я расшифровал записку.

– Правда? И что же в ней?

– В том-то и дело, что мне текст ни о чем не говорит. Может быть, вы поймете смысл.

– Но я пока не знаю содержания.

– «Солнечные часы. Пять. Два».

– И все? Грейсон, вы считаете, что это как-то связано с гибелью мамы?

– Главное, что считаете вы.

– По правде сказать, я в недоумении. У меня больше вопросов, чем ответов.

– Чтобы установить истину и успокоиться, нужно следовать указаниям расшифровки.

– Я… я не знаю. А что, если это что-то плохое? Семья не выдержит еще одну плохую новость.

– Если хотите, я сам займусь расследованием и потом доложу вам результат.

Она с надеждой посмотрела на него:

– Вы сделаете это для меня?

Он кивнул:

– Вы сильнее, чем сами думаете. И вы заслуживаете знать правду.

Он прав. Она справится. Взяв его за руку, Аннабель сказала:

– Мы сделаем это вместе.

– Отлично. – Грейсон пожал ее руку. – Вы знаете, где мы можем найти солнечные часы?

– Солнечные часы? – с сомнением в голосе переспросила она.

– Аннабель, пожалуйста, скажите, что вы знаете про солнечные часы.

Она задумалась. Затем лицо ее просветлело.

– Есть одни в саду.

– В каком саду? При дворце?

Она кивнула:

– Наверное, сейчас они заросли плющом. Детьми мы играли в саду в прятки. И один раз наткнулись на солнечные часы.

– Вы помните это место?

Сад огромный. Поиски могут занять много времени, если не знать, в каком направлении искать. Но Аннабель была уверена, что выведет их к часам. Они быстро направились в сторону парка. Только сейчас она поняла, что по-прежнему держит Грейсона за руку. Она отпустила руку и внутренне приказала себе не питать романтических иллюзий, а сосредоточиться на поисках солнечных часов.

Они прочесали почти весь сад, но тщетно.

– Не понимаю, – растерянно сказала Аннабель. – Я точно помню плющ.

– Не думайте про плющ. Постарайтесь вспомнить, где он рос. Около стены? Или рядом с какой-нибудь скульптурой? Я заметил, что их довольно много в саду. Может, стоит спросить у кого-нибудь?

Глаза Аннабель расширились.

– Ни за что. Мы так близки к цели. Не хочу, чтобы отец или дядя что-то заподозрили.

– Но вы же взрослая женщина. Как они могут вас остановить?

Она улыбнулась его наивности.

– Вы, вероятно, забыли, что мой дядя – король. Если он прикажет прыгнуть, подданные спросят, как высоко. А мой отец – герцог. Это он приставил ко мне круглосуточную охрану. Они оба могут сделать мою жизнь еще более невыносимой. Потому я всячески избегаю лишнего контакта с ними.