— Лала…

Забыв про все на свете, Агнешка побежала в комнату Макса. Ворвавшись внутрь без стука, начала стягивать одеяло со спящего вампира, но как только одеяло оказалось на полу, то полька чуть ли не села туда же. На одной из подушек, в окружении других, лежала летучая мышь, умудрившаяся свернуться в клубок. Это создание так сладко спало, но оставшись без теплого одеяла начало подергиваться и ежиться. Затем мышь приоткрыла глаз, а спустя минуту буквально подлетела в воздухе и скатилась с подушки. Уже через секунду перед Агнешкой сидел обнаженный заспанный Макс.

— Ты чего здесь делаешь? — говорил виконт, протирая одной рукой глаза, а другой, прикрывая свою наготу думочкой.

— Кажется, я убила Лалу! — выпалила полька.

— Что?! — Макс вскочил с кровати, схватил с кресла свои брюки. — Как?!

— Не знаю! Я зашла в комнату, потом открыла окно, затем пуф и на полу лишь горстка пепла, — полька уже начала всхлипывать.

Они побежали в комнату, а там, на ковре покоилась вампирша Лала. От нее осталось всего-то немного золы. Макс вытащил оттуда цепочку и, скривившись, пробубнил:

— Ну все, нам конец.

— Что теперь делать? — Агнешку трясло, а слезы скатывались со щек.

— Без понятия. Ее создателем был древний вампир, а перед ним отвечать можно только головой. Дядька у меня не из простых. Когда он в гневе, то рвет всех на британский флаг не хуже отца.

— Меня убьют? — закусив губу, спросила остолбеневшая полька.

— Попробуем что-нибудь придумать. В конце концов, возьму вину на себя.

Пересыпав Лалу в баночку, поставили склянку на комод. Весь день прошел в мучениях, двое даже думать не могли ни о чем другом, кроме как о том, что будут говорить Петро. А тот наверняка почувствует гибель своего детища, все-таки связь между хозяином и его созданием очень сильна.

К вечеру Макс решился пойти к отцу и рассказать обо всем случившемся. Как только Влад узнал, то очередной раз всыпал сыну по первое число, а после загнал того на одну из башен замка. Влад стоял на крыше, продолжая кричать на Макса:

— Сам будешь объясняться с Петро! Пусть он хоть шею тебе свернет!

А уже через пару часов раздался звонок мобильного, виконт ответил:

— Макс? Это твой дядя. С Лалой все в порядке? — Петро всегда звонил племяннику, ибо Влад не воспринимал телефонов и прочих благ цивилизации, продолжая писать письма, читать книги и любоваться природой.

— Здравствуй. Ну как сказать.

— Говори как есть, — строго заявил древний.

— Понимаешь, тут вышла такая оказия. В общем, она немного мертва, — чуть слышно произнес Макс.

Затем последовало продолжительное молчание, после которого в трубке раздалось:

— Правда? Хм… Печально, печально. Бедная, несчастная Лала. Пусть земля ей будет пухом. Максимилиан был поражен реакцией своего дядьки, он просто стоял и, молча, слушал.

— Ну, ладно. Передавай отцу привет! Бывай, Макс, — и раздались губки.

Юный Дракула спустился вниз, сел на диван и погрузился в мысли. Через десять минут к нему подошла Агнешка, она робко села подле:

— Что теперь будет? — спросила она.

— Похороны, — задумчиво ответил вампир.

— А ты что, спишь голый, да еще и в образе мыши? — неожиданно вспомнила Агнешка.

— Угу, — протянул Макс.

После этого они вдвоем сидели еще несколько часов, смотря куда-то вдаль. Вампир не мог понять, что же произошло. Зато граф был весел как никогда, он раскрыл свой шкаф, поставил напротив кресло и, разглядев внутри Гектора, заговорил:

— Вот, Гектор. Ничего не могут без меня сделать. Все время приходится направлять. Эх, удачный сегодня выдался денек, одним паразитом меньше. Ты только не обижайся, тебя я очень даже уважаю, а вот на эту потасканную мышь давно уже глаз положил. В моем замке никогда не было и не будет второсортных упырей.

Как выяснилось, Влад в тот день, когда Лала пыталась убить Агнешку, переселил вампиршу в другую комнату, а еще пригрозил лично выставить на солнце, если она еще хоть одним пальцем дотронется до польки. Но все сложилось как нельзя удачно.

Ну а Петро наконец-то вздохнул с облегчением. Лала уже давно ходила у него в любовницах, но в последнее время совсем обнаглела, затребовав у того развестись с женой, да еще и угрожала разоблачением. Он пообещал ей уладить все семейные вопросы, предложив переждать это непростое время в родной Трансильвании, в замке дорогого брата. Петро надеялся на то, что Лала воспылает чувствами к племяннику, однако все вышло даже лучше. Тем более, за жизнью и смертью обращенных вампиров никто не следил.


Дария…

Легко ли терять любимых? Легко ли расставаться, понимая, что это навсегда? Утрата — слово, которое таит в себе печаль и вечную тоску, слово, которое вызывает чувство скорби. И сколько бы ни прошло лет или веков, терять всегда будет тяжело.

Наступил сентябрь месяц. Осень медленно пробиралась меж трав и деревьев, оставляя золотистый оттенок на листьях. Воздух наполнялся свежестью, особенно по утрам. Солнце светило ярче, но не обжигало. Трансильвания медленно засыпала, укрываясь желтыми и оранжевыми покрывалами.

Агнешка продолжала работать в замке Дракулы, но более не питала надежд на Макса, он стал для нее именно тем человеком, а точнее вампиром, которых лучше держать на расстоянии. Виконт же продолжал биться за ее расположение, однако каждый раз натыкался на призрачную стену. Безусловно, он винил в том только себя, но, как и все мужчины, не мог понять такого поистине детского упрямства, коим Агнешка была наделена с рождения.

Однажды Макс и вовсе подверг себя опасности, когда решился на подвиг. Он полетел в лес днем, чтобы собрать орехов для упрямицы. Возвращаясь в замок, перелетал с ветки на ветку, перебирался от одной стены до другой, при этом держа в лапке пакетик с заветными орехами. И что же он получил в ответ? Макс обнаружил этот пакетик у себя под дверью. В тот момент виконт позволил себе разозлиться так сильно, что даже отец не решился выйти из покоев, дабы понять причину сего гнева. Орехи дождем посыпались с лестницы, некоторые из них докатились до ног польки, которая остановилась у первой ступени. Но даже здесь она проявила характер. Гордо задрав нос, поднялась и прошла мимо него, тогда терпение вампира лопнуло, и он вихрем понесся в башню Стеву. Ему срочно нужно было выговориться. Тот с недоумением и улыбкой наблюдал за тем, как Макс ходит по стенам и потолкам, проклиная всех и вся:

— Я ей еще покажу! — бесновался он. — Она еще узнает!

— Да, что ты ей покажешь? — похихикивая, ответил призрак.

Но Макс будто и не слышал его:

— Ты у меня попляшешь! Попляшешь, попляшешь. Она узнает, каково быть жертвой вампира. Сегодня же!

— Не мели чепухи, — листая журнал, пробормотал Стев. — Ты же потом на коленях перед ней ползать будешь, но она уже точно не простит тебя.

— А что мне еще делать? — резко остановился Макс. — Как ее повернуть к себе передом, а к лесу задом? А?


— Да можно и не поворачивать, зад-то у нее хорош.

— Все ерничаешь! Два месяца ухаживаний и слюнтяйства, а все коту под хвост.

— Добро пожаловать в клуб отверженных.

Тогда Максимилиан сел на край кровати и уставился в окно. А там господствовала ночь, звезды сияли в черном небе, облака проплывали мимо месяца, ветер нес за собой ароматы прелой листвы. Все бы хорошо, если бы не ноющее чувство ущемленного достоинства, что сейчас сверлило бессмертную душу.

— Что ты так убиваешься по ней? Хватит уже, поплясал с бубном и ладно. Поезжай в город, встряхнись, отведай пару-тройку красавиц. Не ровен час, сам уже начнешь разговаривать с Гектором.

— А ты прав! — вскочил виконт. — Сколько можно? От чувств никакой пользы, одно расстройство, причем желудка, — сейчас он слегка скривился, так как уже несколько часов не ел. — Кстати, а ты не желаешь проехаться до «Фабрики»? Кристине ты, вроде как, тоже ничего не должен.

— И, правда! Поехали.

Два закадычных друга облачились в пижонские наряды и направились к машине. По дороге их встретила Кристина, она бросила недовольный взгляд на Стеву. Что-то все же ее тяготило, что-то заставляло сжиматься сердце, смотря на него.

Кристина уже не ощущала прежней близости с Филиппом, они отдалились друг от друга. Она все чаще пребывала в своем бестелесном состоянии, скрываясь где-нибудь в зелени садов. Так и сейчас, увидев довольного Стеву, а после безразличного Филиппа, уединилась в саду средь кустов смородины. Кристина касалась жухлых листьев и пыталась хоть что-нибудь почувствовать, но не получалось. Для того надо было обрести телесную оболочку, только ей совсем не хотелось тратить энергию и силы на преобразование, да и для кого стараться?

Агнешка также пребывала в угнетенном состоянии. Она около часа сидела у окна, бесцельно считая звезды, а потом встала и решила наведаться на кухню.

Стоя у обеденного стола, аккуратно лила из большого графина воду в стакан, как внезапно ощутила чье-то присутствие у себя за спиной. Резко обернувшись, чуть не смахнула стакан. На нее смотрела заплаканная Кристина. Каково увидеть призрака с голубыми подтеками на лице? Жутковато!

— Что это с тобой? — немного растерявшись, спросила Агнешка.

— Я мертвая, вот что со мной, — еще сильнее расплакалась та.

— Интересно, получается, — треснула полька рукой по столу. — Мужики блудить пошли, а женщины дома в слезах!

— Ты тоже что ли?

— Ну, не совсем. Да и не обо мне сейчас. Давай садись и рассказывай, что с тобой происходит.

И Кристина уселась за стол, подперла рукой подбородок. Голубые слезы капали на деревянную поверхность и тут же исчезали:

— Я уже не знаю, чего хочу, — начала она. — Вроде бы и дорог Филипп, но что-то тянет меня к Стеву. И вовсе не многовековая дружба.

— Так, может, любишь его?

— Говорю же, не знаю! В голове сплошная путаница.

— А зачем плакала? Филипп обидел?

— Нет. Увидела как Стев с Максом отправились на «охоту» и что-то так больно стало. Раньше Стеву был другим.

— Каким же?

— Никогда не поддавался на провокации Макса, а сейчас…

— А не думаешь, что в том есть и твоя вина. Ты покинула его на целых двести лет, потом явилась с Филиппом в обнимку. Он обижен, но, кстати, продолжает любить тебя.

— Продолжает ли? — вроде бы равнодушно спросила Кристина, хотя глаза заискрились.

— Любит. И будет любить. Такие как он отдают сердце единожды, в отличие от таких, как Дракула младший, — уже не таким бодрым голосом проговорила Агнешка.

— Ой, чуть не забыла! — вдруг оживилась Кристина. — Завтра же годовщина смерти графини.

— Правда? И что вы обычно делаете в этот день?

— Ничего. Граф ходит мрачнее тучи, а все остальные сидят по своим углам, дабы не попадаться ему на глаза.

— Вот же глупость какая. Обычно люди идут на могилу.

— Люди, но не граф. Он никогда не ходил на кладбище, лишь Макс продолжает навещать мать все эти годы.

Так они просидели практически до утра, а как только горизонт окрасился краснооранжевым заревом, Агнешка решилась пойти к Дракуле. Она постучала в двери и уже готова была встретить злобный взгляд, но дверь открыл вампир со скорбью в глазах.

— Ты чего-то хотела? — нехотя спросил он.

— Да. Хотела спросить, Вы пойдете на кладбище вместе со мной?

— У тебя здесь кто-то похоронен?

— Не у меня. К вашей жене.

— Я не хожу по погосту, — резко ответил Дракула и собрался захлопнуть дверь.

— Подождите. Вы же так много мне рассказывали о ней. Я хочу почтить память графини. Да и вы уже исстрадались, а все потому, что не ходите к ней, не говорите с ней, не делитесь своими радостями и горестями.

— Говорят и делятся с живыми. Она уже не услышит меня, все это не имеет более смысла.

— Зря вы так. Ее душа живет. Она ждет Вас и уже очень давно. Подумайте, граф.

На этот раз Дракула ничего не ответил, он лишь медленно закрыл дверь.

«Что ж, первый шаг сделан!» — подумала Агнешка и побрела в свою комнату, но когда проходила мимо покоев виконта, то не удержалась и заглянула внутрь. Постель Макса была заправлена, значит, они добились того, зачем отправились в город.

— Бабник, — прошипела полька и скрылась за дверью своей спальни.

Агнешка проспала до самого вечера, а когда открыла глаза, то, зевнув, тихо прошептала:

— Я уже становлюсь как они. Сплю днем, гуляю по ночам. Эх, вампирская действительность.

Так бы и лежала она в своей мягкой постели, как неожиданно раздался стук. Полька еле поднялась с кровати и с видом раздавленной лягушки добралась до двери, а когда открыла, то замерла от удивления:

— Граф?

— Да. Я подумал над твоими словами. Если все еще хочешь составить мне компанию, то буду ждать тебя внизу через полчаса. И еще, позаботься о двух букетах белой сирени.

— Хорошо, — как завороженная ответила Агнешка.

Следуя уговору, полька собралась и, выпросив у садовника два больших букета, стояла в ожидании у дверей. Прошло около часа, но граф так и не пришел.