— А я смотрю, ты уже заранее подготовился, — произнесла полька, поцарапав при этом ногтем надпись на табличке.

— Что сказать, самоуверенности мне не занимать. Пойдем.

Он распахнул двери, Агнешка зашла внутрь и от удивления приоткрыла рот. Она будто оказалась в раю. Все стены, потолок были расписаны сюжетами из старых румынских сказок, напротив большого окна стояла кровать с пологом, накрытая бордовым стеганым покрывалом, а также множество подушек разных форм и размеров лежали в изголовье этого, поистине, царского ложа. Рядом с кроватью разместился большой деревянный комод с бронзовыми ручками, еще шкаф, кресла, старинный кофейный столик, а на полу завершал общую картину пушистый ковер, выполненный в форме медвежьей шкуры. Комната была просто огромная, размером с ее малогабаритную квартирку в Варшаве, но это не все. Здесь же была еще одна дверь, ведущая в ванную.

Пока будущий экскурсовод бродила по своим апартаментам, Макс тихо зашел вслед и поставил у кровати чемодан:

— Нравится? — спросил он, наблюдая за ее реакцией.

— Здесь невероятно красиво. Неужели все комнаты имеют такое убранство?

— Нет. Только твоя, моя и отца — и вампир подмигнул ей. — От тебя же будет зависеть успешность моего бизнеса, а значит, самый главный работник должен быть доволен.

— Спасибо, — тогда Агнешка с разбега плюхнулась на кровать и изобразила детскую радость.

— Располагайся, отдыхай, а к вечеру спускайся вниз, ты еще не со всеми успела познакомиться.

— Сколько же здесь живет вампиров? — но когда она посмотрела в его сторону, Макса уже не было. — Исчез, — пробормотала она и принялась разбирать чемодан.

Виконт спустился вниз, он присел около своего друга, к тому времени Филипп удалился к себе в комнату, а призрак совсем загрустил:

— Может, расскажешь, что это вообще было? Ты его решил летающими тарелками запугать? — обратился Макс к Стеву.

— Наверно ты прав, вернусь-ка я на кладбище. Не могу больше смотреть, как он тискает ее по углам. И ведь знает, гад, что я все вижу.

— Где же тот призрак, которого я знал? Ты уж прости меня, что все это время был занят только своими делами, но сам понимаешь, ради отца старался. А про свой излюбленный

погост забудь. Если ты уйдешь, я терпеть этого дармоеда не стану, в тот же вечер превращу в коврик для ног.

— А Кристина?

— Я не намерен потакать ей. Пойми, ты мне друг, и я всегда видел в Кристине любимую девушку своего друга.

— Не ври, Макс. Она тебе тоже друг. И ты это знаешь. Может быть, не стоит мешать им, пусть живут себе, все равно он помрет лет через шестьдесят, если они не расстанутся раньше.

— Не будь тряпкой. Его надо выдворить и поскорее. Сдается мне, что этот паразит еще тот Казанова.

— Боишься, твою польку уведет?

— Не смеши меня, Агнешка здесь ни при чем. Я скорее за твою обожаемую Кристину переживаю, ей же больно будет.

— Так что делать-то?

Но в этот момент Макс задумался, а спустя минуту изрек:

— Раз наш Казанова так любопытствует другими женщинами, то будут ему красавицы. Мы не станем его пугать, скорее проверим на вшивость. Если справится и докажет свои чувства к Кристинке, то придумаем что-нибудь другое, но мне кажется паренек сдастся быстро. Я умею устраивать такие вечера, от участия в которых и монах превратится в Дон Жуана.

— Ты-то умеешь, — разулыбался Стев, вспомнив одну из таких вечеринок. Калигула бы нервно курил в сторонке, наблюдая за тем, что происходило в том загородном доме. Эх, времена бурной молодости.

К вечеру в зале собрались практически все, за исключением Кристины и Агнешки. Дамы, как и полагается, запаздывали. Влад смиренно заседал в своем кресле с книгой, попивая из граненого фужера багровую субстанцию, Филипп обнялся с планшетом и уже битый час раскладывал пасьянс, ну а Макс со Стеву тихо о чем-то беседовали, устроившись на диване. В замке воцарилась тишина и покой, как вдруг раздался истошный крик Агнешки. Тогда два друга переглянулись и Стев захихикал:

— Кажется, твоя полька с Кристиной познакомилась.

В то же мгновение Макс влетел на второй этаж и, смеясь, подошел к побледневшей Агнешке, которая забилась в угол, а перед ней стояло полупрозрачное привидение.

— Познакомились уже? — спросил вампир.

— У вас еще и призраки водятся? — заикаясь, прошептала полька.

— Это не просто призрак, это наша Кристина, — затем он повернулся к подруге. — Ты зачем моего экскурсовода пугаешь? Она так и до первых туристов не доживет.

— Извини, Макс. Еще с детства эта привычка. Больше не буду — с ухмылкой ответила Кристина, после чего обратилась к Агнешке. — Прости меня. Я Кристина Клос.

И она материализовалась, затем протянула руку своей землячке.

— Вы еще и так можете? — смотрела на нее Агнешка круглыми глазами.

— Ой, да чего только мы не можем.

— Ладно, девочки. Пройдемте вниз.

Все трое спустились, Филипп сразу же окружил вниманием свою девушку, а Макс усадил Агнешку подле себя. Вскоре поднялся с кресла сам граф и обратился к остальным:

— Когда же ожидать первую партию людишек? — спросил он у Макса.

— Уже через неделю. Наш агент говорит, желающих большое множество.

— Угу. В таком случае, в день должно быть не больше трех заездов, и главное, после захода солнца никаких туристов. Я не собираюсь перебежками передвигаться по собственному дому. Ах, да! — и он посмотрел на сына с его новой знакомой, — учтите гаврики, если хоть один из этих бифштексов зайдет ко мне в покои, то можете о нем забыть. Наглецов не потерплю.

— Все ясно.

— В таком случае, отдыхайте, наслаждайтесь, а я пойду на охоту. Давно не гулял по лесу.

В ту же секунду граф обратился в летучую мышь, чем вверг Агнешку в состояние шока и устремился в открытое окно. Вскоре после того, как Влад откланялся, молодежь, как бы странно это ни звучало, отправилась в столовую. Они расселись за длинным дубовым столом, на котором стояли старинные канделябры с зажженными свечами, и Макс велел слугам, коих насчитывалось двое, подавать на стол. Перед виконтом поставили двухлитровый графин с кровью, перед Агнешкой и Филиппом фрикандо из телятины с гарниром из стручковой фасоли и бокалами красного вина — достоянием погребов Дракулы. Ну а Стеву с Кристиной просто сидели и созерцали дивную трапезу остальных.

Агнешка все еще чувствовала себя скованно, поскольку четыре пары глаз были сосредоточены этим вечером только на ней. Обитатели замка внимательно следили за гостьей, изучали каждое ее движение. Все-таки она была интересна им куда больше, чем, например, Филипп. Да и сам Филипп не стеснялся во взглядах, поедая землячку глазами. Кристина видела все, но благородно молчала, все-таки она во многом уступала Агнешке, к тому же решила дать время жениху, чтобы тот смог привыкнуть к новой, непростой для него жизни.

Закончив с ужином, народ постепенно начал расходиться, но только Кристина собиралась подняться наверх, как ее окликнул Стеву, он предложил ей прогуляться по округе. Крис не стала отказываться, и они вдвоем отправились за ворота. Прохаживаясь по лесу, два призрака решили навестить старое кладбище. Сначала посетили могилу Стеву, затем подошли к надгробию Кристины, где рядом покоилась и ее мать:

— Помнишь самый первый день? — спросил Стеву.

— Такое не забывается, — ответила она. — Прошло уже столько веков, а как будто все случилось только вчера. Я до сих пор чувствую себя потерянной. Будто меня вырвали из рук матери, не дали с ней попрощаться и бросили посреди пустого поля, где нет ничего и никого. Я ведь пыталась потом говорить с ней, пыталась обнять, но она меня так и не услышала, все сидела по утрам у могилы и плакала. Тяжело это, видеть, как она пока еще приходит, но понимать, что настанет день, когда навещать тебя будут все реже и реже.

— Я через это прошел и, наверно, смирился. Наша жизнь продолжается, пусть и за гранью.

— Но я не смирилась, Стев. Спустя века все еще чувствую себя одинокой, а сейчас мне значительно лучше. Филипп помог.

— Так почему ты не появлялась аж двести лет?

— Боялась. Боялась вернуться на кладбище и снова ощутить пустоту, отчаяние, скорбь. В Польше я научилась приобретать человеческий облик, точнее меня научили старые призраки, и представляешь, отныне я могла ходить среди живых, касаться их, общаться. Мне всегда было мало вас. Моя жизнь оборвалась внезапно, а я хотела жить, хотела быть ребенком, потом подростком, а потом девушкой, которую бы полюбили, а она бы полюбила в ответ, создать семью. Но нет. Почему-то небожители решили прервать мою жизнь, — пока она говорила, то с ресниц падали слезы. — Ты и Макс очень дороги мне и я люблю вас, однако я хочу быть живой, понимаешь? С тобой же я всегда буду мертвой, а с ним, с ним я другая. Наверно, тебе этого не понять.

— Ошибаешься, — Стеву опустил взгляд и ощутил, как потяжелело внутри. — Я все понимаю. Со мной было так же, когда встретил тебя. Ты наполнила меня жизнью, дала смысл, тобой и жил.

— Значит, ты представляешь, насколько мне больно видеть, как вы с Филиппом все время на грани войны. Вы рвете мою душу. Пойми, если Филипп уйдет, то я обречена, — в ее голосе было столько тоски и боли.

— Хорошо. Я все сделаю, чтобы ты была счастлива, пусть даже и не со мной.

Она посмотрела на него с благодарностью в глазах и крепко обняла:

— Спасибо. Спасибо тебе…

Возвращаясь обратно, Стеву решил для себя, что мешать их любви более не станет. Кристина слишком много для него значила, а причинить ей боль, это последнее из того, чего он хотел. Призрак все понял.

Глава 7

Турист — лучшее блюдо для вампира

«Завтра, уже завтра приедет первая группа. Лишь бы не облажаться, а не то Макс быстро шкурку-то спустит…», — думала Агнешка, просматривая старинные рукописи, в которых с особенным романтизмом описывались времена войн и сражений за власть господаря Влада Цепеша. Она пыталась понять, тот ли это Дракула, который с легкостью обращается в крылатого грызуна и как угорелый носится по здешним лесам, или же здесь очередная вампирская ложь, коей кровососы кормят людей уже не одну сотню лет. Но от дум ее отвлек Макс, усевшийся напротив и взявший в руки одну из рукописей:

— Изучаешь? — спросил он, изобразив серьезную гримасу.

— Скажи, Макс. Влад Цепеш — это же не твой отец? Так?

— Для туристов именно мой. А лично для тебя — нет. Мой отец древний вампир, возраст которого исчисляется несколькими тысячами лет. А тот Влад, о котором написано здесь, был давним знакомым отца и хорошим правителем, между прочим. Он боролся с турками и весьма успешно до определенного времени. Влад бывал в этом замке, останавливался с визитом, а параллельно карал непослушных трансильванских купцов, сажал их на кол. К слову сказать, с тонкостями этой чудной экзекуции его ознакомил отец. Они хорошо подружились в то время и договорились, что Цепеш возьмет на себя большую часть жертв отца, чтобы отвести от него подозрения, ну а папаша пообещал Владу, что обратит его в вампира. Но не успел, Цепеш попал в засаду Басараба и был убит. Зато летописцы постарались на славу, да еще и дядюшка Брэм подсобил, окутав историю жизни, а особенно смерти Цепеша, тайнами и легендами. Так и появился миф о великом и жестоком воителе Дракуле, который был проклят Богом и обращен в вампира. Собственно, этой историей ты и будешь радовать наших туристов.

— Удивительно, — ответила Агнешка и перевернула страницу. — А в Трансильвании много вампиров?

— Нет. Здесь только мы. Многие из родственников отца уехали отсюда еще несколько веков назад и где только ни обосновались. Так, например, дядюшка Петро, который обитает сейчас где-то в Норвегии со своей семьей, тетка Софика с сыном вроде бы осели в штатах, ну и еще многие, многие из дальних, которых уже и след простыл. Вообще, обращенных вампиров много, а вот чистокровных можно по пальцам пересчитать.

— О, Господи!

— Лучше не упоминай имя Господне в этой обители для проклятых, — и Макс засмеялся.


Тогда Агнешка отпрянула на спинку дивана, закрыла глаза. Ее брови сошлись где-то у переносицы, и она принялась усердно массировать пальцами виски. Виконт же не остался в стороне, подсел к ней, отчего полька напряглась и застыла подобно хамелеону, только вот окраса не поменяла.

— Что с тобой? Голова заболела? — Макс осторожно провел пальцами по ее волосам, после чего вытащил из собранного на затылке пучка, шпильки, высвободив темно-русые волнистые локоны.

— Просто боюсь, не справлюсь завтра. Я же еще никогда подобными вещами не занималась.

— Ничего страшного. Снаружи, я думаю, ты их проведешь без труда, а вот внутри я присоединюсь к тебе и помогу. Будешь смотреть и учиться. Тем более, туристы к полудню проголодаются, мы предложим отобедать в нашей столовой, а там им будет уже до лампочки, что рассказывает экскурсовод.

— Зачем тебе все это надо? Жили вы себе тихо, мирно и вдруг музей. Тем более, на лице графа я не увидела особенного восторга от этой идеи.