А Леня Хитров бывал у них дома все чаще. И вел себя спокойно, доброжелательно. Не обращал внимания на ее колкости. Он прощал Оле мелкие тычки, прибегая в таких случаях к шутливой защите Вассы Федоровны:

– Меня обижают, Васса Федоровна!

– Не дам я, Ленечка, тебя в обиду, – ласково реагировала Васса Федоровна, а Леонид, словно шестилетний ребенок, показывал Ольге язык.

Все эти детские забавы возвращали их в дачное прошлое. Да и в присутствии старших Мезенцевых разговоры в основном сводились к воспоминаниям. И это было на руку обоим – и Леониду, и Ольге. Они как бы вновь воссоединяли тоненькие ниточки-связи.

Ольга видела, что Леонид старается – деликатное присутствие рядом, готовность помочь, неизменная забота. Ольга сначала все воспринимала недоверчиво – Леонид хорошо воспитан, не более. Но потихоньку привыкла и поверила. Она даже помнила, когда и как это произошло.

Приехав из института, она застала мать и Леонида.

– Где ты пропадала так долго?! И телефон у тебя не отвечает! – воскликнула мать.

– Был семинар, – объяснила Ольга. – Телефон сел, зарядку забыла. Что это вы тут сумерничаете?

– Вот Леня тебя в Большой театр приглашает.

– Только ужасно стесняется об этом сказать, – съязвила Ольга.

– Не успел, – улыбнулся Хитров. – Да, я достал два билета, отличные места. «Травиата».

– Оленька, давай собирайся. Сейчас будет час пик, пробки. Не дай бог опоздаете. Я пока вам чай сделаю. – Васса Федоровна поспешила на кухню.

– Может, ты не хочешь? – вдруг неуверенно спросил Хитров, когда они остались одни.

– Да нет, – призналась Ольга. – Хочу. В Большом я сто лет не была.

– Вот и хорошо, – с явным облегчением выдохнул Леонид.

В театр Ольга надела черное кружевное платье с маленьким воротничком.

– Ты замерзнешь, – тут уже включилась в процесс переодевания мать.

– Не замерзну, – отмахнулась Ольга.

– Ей очень идет, – вступился за Ольгу Леонид, – а в зале всегда тепло. Во всяком случае, я так помню.

– А если – холодно?

– Мама, я возьму твою тонкую шаль, – голосом с отцовской интонацией произнесла Ольга, тем самым прекратив всякие споры. – Леня, я готова, только плащ надену.

В машине говорил Хитров:

– Понимаешь, я сомневался, на какой спектакль купить билет?! А когда приехал в кассу, выяснилось, выбор-то не очень богатый. Билетов почти нет. Это с брони сняли.

– Здорово, что у тебя получилось, – похвалила его Ольга.

– Сам рад. Во-первых, я тоже давно не был. А, во-вторых, – Леонид замялся, – мы с тобой пойдем. С тобой очень приятно ходить. Ты хорошо все воспринимаешь.

– Это как? – удивилась Ольга.

– Ты так увлекаешься действием, что твое присутствие не заметно. А воспринимать и музыку… Одним словом, в театре надо быть сосредоточенным.

Ольга помолчала, прикидывая, обидеться ей или нет. В конце концов, решила, что сказано откровенно и, по сути, верно. Она тоже не любила ходить в театр или в музей, например, с подругами. И только лишь потому, ее отвлекало соседство другого человека, иногда не расположенного внимать искусству.

Они чуть не опоздали – на бульваре была небольшая пробка.

– Давай плащ, я пойду сдам. Уже был второй звонок! – Леонид бросился помогать Ольге. А потом они в сопровождении билетерши почти бежали к себе в ложу.

– Какие у нас места? – Ольга пыталась уже в темноте зала разобрать, что написано на металлических бирочках.

– Тут всего четыре места. Вот ваши места, в первом ряду, – указала им билетер. Леонид быстро купил программку, и они наконец устроились. Оркестр уже играл увертюру.

Ольга любила и знала оперу. Но сейчас ее тронули даже не первые звуки музыки, ее тронуло все вместе – и этот зал, и запах кулис, и плюш под рукой, она положила свою сумочку на бортик ложи, глубоко вздохнула и зажмурилась. А когда открыла глаза, занавес был уже открыт.

– Тебе нужна программка? – прошептал Леонид. – Или хочешь, я тебе прочту, кто поет сегодня?

– Нет, потом, – ответила Ольга, не отрываясь от сцены. И вдруг окончательно поверила своему счастью. Вот оно, сейчас, здесь, в этом грандиозном зале, куда привел ее этот красивый и заботливый человек. Она так давно и так безнадежно его любила, что судьба сжалилась и по мановению руки переиначила их настоящее.

– Леня, я тебя всегда так любила. И даже не надеялась, что ты когда-нибудь обратишь на меня внимание, – вдруг прошептала она, – и так странно, что мы сейчас вместе.

Ольга даже не поняла, что ее могут слышать сидящие вокруг.

– Тсс, – прошептал Леонид, взял ее руку в свою и прижал к губам. Так и осталось в памяти Ольги – музыка, запах театра, музыканты в оркестровой яме и он, Леня, держащий у своих губ ее ладонь.

В этот вечер они не спешили домой. В этот вечер они гуляли и молчали. Каждый из них начал новый отсчет своему чувству и каждый испытывал страх. «Она, оказывается, такая открытая, – думал Леонид и смотрел на Ольгу совсем иначе. – Наверное, это музыка. Театр. Одним словом, искусство!» – так он пытался язвить про себя. Но, проводив Ольгу домой, понял, что дело не в искусстве, дело во времени и в том, что у него была возможность разглядеть эту девушку.

А Ольга, вернувшись домой, быстро легла спать. Она жалела только о том, что вечер закончился, что он был такой короткий. «Как он сказал? – вспоминала она. – Поехали домой. Домой. Он ведь сказал домой?»


– Мама сказала, что вы вчера в Большом были? – спросил на следующий день Мезенцев.

– Да, – с улыбкой до ушей отвечала Ольга.

Отец посмотрел на нее внимательно.

– Дочка, да ты, по-моему, очень счастлива? У тебя с Леней все хорошо?

– Да, хорошо. И я очень счастлива, – с готовностью ответила Ольга, удивляясь, что так легко разговаривает с отцом о своей влюбленности.

– Ты не представляешь, как мне приятно это слышать. – Мезенцев поцеловал дочь, а сам про себя самодовольно подумал: «Говорят, чудес не бывает. И волшебников тоже. Вот только что понимать под этим словом – «волшебство»?

– Я рад, рад. Леня – хороший парень и к тому же очень умный и способный.

Мезенцев еще хотел добавить, что время идет, и потому о замужестве и детях тоже можно подумать, но решил, что это уже будет слишком. «Управлять надо деликатно», – остановил он себя.

Ольга обняла отца:

– Я побежала, мы сегодня с Леней идем в кино.

– Удачи вам! – Мезенцев сел за стол и стал перекладывать бумаги.

– И тебе, папа. Мы вечером, скорее всего, заедем.

Отец поднял голову:

– Что значит «скорее всего»?

– Ну, понимаешь, я думаю, что иногда буду оставаться в Москве.

– А, ну да. Хорошо.

Ольга вышла из кабинета. Она так просто дала понять отцу, что с Леонидом у нее начнутся близкие отношения, но, на самом деле, до этого было далеко. Их отношения носили очень «осторожный» характер.

Впрочем, очень скоро она, смеясь, мыла посуду на кухне Леонида.

– Ты представляешь, я словно чувствовала что-то, когда выбирала с тобой эти чашки. Словно для себя выбирала.

– Наверное, чувствовала, – скомканно ответил Леонид. Ему совсем не хотелось вспоминать тот эпизод. Тогда он был расчетлив по отношению к ней. Совсем не то что теперь. Леонид смотрел, как она хлопочет, и думал, как бы так сделать, чтобы прошлые его намерения превратились в дым. «Дурак был. Ничего не понимал», – вынес вердикт Леонид и пошел помогать Ольге.

– Я буду вытирать посуду, – важно произнес он. Ему нравилась эта домашняя, почти семейная суета. Ему нравилась Ольга, снующая по дому. Ему нравилась Ольга, которая иногда замирала с книжкой на диване. Это называлось у нее «работа на дому» и в такие моменты он должен был быть тих и незаметен. Он присматривался к Ольге и понимал, что в этом характере заключено несколько натур. И все они равноценны, все они симпатичны и все они очень правильные.

– Что ты так меня рассматриваешь? Я ни одной строчки прочитать не могу! – вскидывалась на него Ольга, а Леонид улыбался и отвечал:

– Я знаю тебя сто лет. И совершенно тебя не знаю.

– И не надо тебе знать. Целее будешь, – сурово шипела она, продолжая штудировать книжки. Но, если честно, в это время ей уже не лезли в голову науки. После этих слов девушке хотелось все отложить в сторону и примоститься под его бочок, и замолчать, и лежать, думая о своем. А еще бояться, что какие-нибудь глупые и нелепые обстоятельства разлучат их.

За все время их романа только раз у Ольги появились сомнения в том, что Леонид искренен с ней. Это случилось в тот самый день, когда она помогла ему делать покупки. Само предложение и его поведение в магазине ее не насторожило. Не понравилось поведение потом, когда они пили шампанское. Он вел себя так, словно еще не решил, что ему делать с этими отношениями. Словно он выгадывал, выбирал и очень боялся просчитаться. Ольга тогда подшутила над ним, сбила градус этого ложного флирта. Она уехала, а наутро ждала его звонка, ругая себя за подозрительность. Но эта история была давно. В самом-самом начале, когда отец еще ничего ей не рассказал. И почти никаких воспоминаний от нее уже не осталось.

После свадьбы Ольга окончательно и с удовольствием переехала к мужу. Ее энергии не было придела – целыми днями она двигала, переставляла, меняла местами.

– Господи, как ты находишь столько дел в такой маленькой квартире! – удивился как-то Леонид.

– Ничего странного, – усмехнулась она, – папа очень любил вмешиваться во все, что я делаю. И мне иногда уже ничего не хотелось делать. А здесь я хозяйка. И мне ужасно это нравится.

– Я рад.

– Но ведь ты не против? – спохватилась Ольга.

– Нет, совсем не против. Я даже хочу сказать, что буду поддерживать тебя, что бы ты ни решила сделать.

– Даже если захочу глупость сделать?

– Особенно, если захочешь сделать глупость. Ведь в этом случае тебя не поддержит никто.

Ольга рассмеялась – их жизнь начиналось гладко, без сучка без задоринки. «Интересно, а как же дальше будет? – спрашивала она себя и тут же отвечала: – Как будет, так будет. Конечно, хочется, чтобы все было хорошо и чтобы мы были счастливы».


И вот, теперь, после нескольких лет совместной жизни, Ольга могла честно признаться – она счастлива. И в этом утверждении не было никакого преувеличения.

…Муж уже спал, а Ольга все еще вертелась, припоминая все подробности сегодняшнего дня. День был сложный – грязная собака, муж, встретивший сбежавшую невесту, и, главное, отец, позвонивший вечером.

– Дочка, что ты сейчас делаешь? Давай-ка собирайся, встретимся в «Березке»!

Это кафе находилось ровно посередине между их домами.

– Папа, прямо сейчас? Скоро Леня приедет.

– Не скоро, он только выехал от меня. Наверняка будет ехать медленно, обдумывать все, что услышал. Да и что с того, что ты не встретишь его на пороге дома. Ничего страшного. Мы долго с тобой не засидимся.

– Хорошо, но хоть скажи, о чем речь?

– Приезжай, дочка. – Мезенцев повесил трубку.

Ольга приехала, когда Мезенцев заказывал чай.

– Пирожное будешь? Воздушное. Там ноль калорий, – спросил отец.

– Такой ноль, что даже минус, – пошутила дочь, – ладно, буду. Хотя надо бы воздержаться.

– Брось, ты отлично выглядишь. – Мезенцев пригляделся к дочери.

Она выглядела усталой, и на минуту чувство раскаяния охватило его. Что его заставило выдернуть Ольгу из дома? Поговорить вполне можно было и потом. Завтра, например. «Нет, вопрос серьезный. И надо еще раз попробовать ее убедить. Ведь встрянет в это дело, потом не расхлебаешь. А еще хуже, если встрянет, увязнет и будет сама молча барахтаться. Нет, все правильно. Сейчас, сегодня надо поговорить!» – Мезенцева охватило волнение и жажда деятельности. Он чувствовал, что предстоит интересное, выгодное дело, ради которого придется пустить в ход все свое умение договариваться, а потому хотелось, чтобы ничего не мешало, не отвлекало. Так было всегда, когда Мезенцев чувствовал, что дело сложное, но стоящее. А между тем планы дочери его беспокоили.

– Так, Оля, скажи мне, что ты решила?

– Папа, все то же самое. Я хочу открыть свою школу. Сейчас я занимаюсь тем, что готовлю документы, ищу людей, которые могли бы у меня работать.

– То есть ты не отказалась от этой идеи?

– Нет, пап. Почему ты спрашиваешь? Мы вроде уже говорили на эту тему.

– Я хочу удостовериться, что ты вполне понимаешь, чем собираешься заниматься. Вот скажи, а какова конечная цель этой затеи? Деньги заработать? Сделать это дело прибыльным бизнесом?

– Нет.

– Правильно – нет. Потому что частные школы у нас не могут быть коммерчески успешными. То есть все деньги, которые ты будешь получать от родителей или спонсоров, они должны быть потрачены на учеников, на процессы обучения, так сказать, на табуретки.

– Папа, я об этом знаю. Давно знаю.

– Но, может быть, ты рассчитываешь на побочные доходы? Например, у тебя при школе будет какой-нибудь платный швейный кружок, спортивная секция или, не дай бог, хоровая студия?