Наталия Миронина - Муж для дочери Карабаса

– Папа, я знаю, что запрещена коммерческая деятельность в рамках частной общеобразовательной школы.

– Очень хорошо. То есть ты будешь работать за зарплату?

– Совершенно верно. Хотя есть примеры, когда в школе можно хорошо заработать.

– Это как же?

– Стоимость обучения была достаточно высока, соответственно, и оклады высокие.

– Ну, думаю, в этих школах есть за что платить, – хмыкнул Мезенцев.

– Разумеется, – прищурилась Ольга.

– А сколько же тебе потребуется денег на открытие?

– Пока точно не знаю, – пожала плечами Ольга. – Но общее представление имею.

– Я – тоже. Около десяти миллионов рублей.

– Это если я не найду отвечающего требованиям здания. Если придется строить. Если арендовать, то намного меньше.

– И какие расходы у тебя будут?

– Папа, я не понимаю, зачем ты устраиваешь мне экзамен, но я тебе отвечу. Аренда, зарплата, оборудование, питание, охрана. И я знаю приблизительно затраты в год и в месяц.

– А ты понимаешь, что сразу полностью ты школу учениками не заполнишь? – спросил Мезенцев. – И что реклама тоже будет стоить денег. Без нее никак. Если ты внимательно изучила рынок, то поняла, что конкуренция огромна.

– Знаю, – кивнула Ольга. – Все зависит от того, что предложить. Все предлагают одно и то же. У меня будет своя программа.

– Не забудь, ее тоже предстоит утвердить в министерстве. И вообще, эта часть пути будет самая трудная. Разрешающие инстанции и министерство. Та же самая лицензия. Ее еще надо получить.

– Другие же получают. – Ольга пожала плечами. – Папа, ты очень хорошо осведомлен о тонкостях этого дела. Ты интересовался этим?

– Да, – Мезенцев пристально посмотрел на дочь, – я должен знать риски. И должен знать, понимаешь ли их ты. Кстати, ты в курсе, что частная школа может иметь только один юридический статус? Индивидуальный предприниматель. То есть ты лично несешь ответственность всем своим имуществом перед законодательством.

– Я все это знаю. Я знаю и то, что программа должна быть оригинальной, с одной стороны, и соответствовать нормам – с другой. Я знаю, что необходимо будет через пять лет получить аккредитацию, чтобы ученики могли сдавать выпускные экзамены. Именно поэтому я хочу пока открыть сад-школу. Таких учреждений очень мало. И мы не потеряем потенциальных учеников из-за отсутствия аккредитации. Папа, я все это знаю отлично. И я еще знаю, что все-таки школа может давать хороший заработок. Просто нужно найти грамотного управляющего этим делом.

– Найти такого человека – это сделать полдела. Только, боюсь, что это невозможно.

– Тогда я буду учиться дальше и сама буду управлять школой. Во всяком случае, я хочу попробовать.

– Хорошо, – Мезенцев откинулся на спинку стула, – задам главный вопрос – где ты будешь брать деньги? Где ты возьмешь сумму, необходимую на первые год-два? Где ты возьмешь деньги на это самое тяжелое время? Только не рассказывай, что твоя компания по доставке даст тебе необходимую сумму.

– А я и не буду это говорить. Хотя всю прибыль я сейчас откладываю. Да, деньги небольшие, но и они пригодятся. Нет, папа, я тебе не могу сейчас ничего ответить на этот вопрос. Но я постараюсь его решить.

– Оля, дочка, послушай меня. Потерпи немного. Не открывай ты эту школу. Дай мне время. Мы сейчас начинаем одно хорошее дело. Если все получится, ты сможешь вообще не работать. Сможешь просто путешествовать, отдыхать, чему-то учиться. Просто займешься воспитанием ребенка. Мы так хотим внуков. Погоди, не спеши.

Оля посмотрела на отца. «Он притворяется, что ли?» – подумала она.

– Папа, тебе нравится делать свою работу? Вот тебе нравится придумывать схему, сводить людей? Тебе нравится вести переговоры, делать так, что в конце концов совершенно разные интересы сходились в одной, нужной именно тебе точке и при этом, чтобы твои партнеры тоже оставались довольны? Папа, тебе ведь нравится делать то, чем ты занимаешься? Тебе нравится лоббировать интересы, тебе нравится быть нужным и необходимым посредником, так ведь?

– Да, нравится. Это мой бизнес.

– А мне нравится учить детей.

– Кстати, а как ты собираешься их учить? У тебя есть какой-то особый метод? – неожиданно спросил Мезенцев. Он часто заговаривал о безнадежности этой затеи, но никогда не интересовался сутью – что именно хотела сделать дочь.

– Тебе действительно интересно?

– Да. – Мезенцев даже смутился. Сколько раз они об этом беседовали, а до этого дело не доходило.

– Понимаешь, школа – это система подавления. Так было всегда. В одни времена больше, в другие меньше. Но всегда это было насилием над ребенком. Ребенок, даже прошедший детский сад, попадал туда, где требовалось отказаться от привычных вещей, туда, где выбора не было. И я считаю, что это самая большая трагедия.

– Но любые занятия требуют усилий. Просто в детстве еще не только не понимаешь этого, в детстве не умеешь это делать. Не умеешь получать удовольствие от малознакомых, а потому трудных дел.

– Папа, – улыбнулась Ольга, – ты сам ответил на свой вопрос. Надо научить детей быть свободными.

– Ольга, что ты такое говоришь?! Как ты научишь быть свободным шестилетнего пацана? Он и так свободен – только так, как он себе это представляет. И попробуй научить его другому. Вот это «научить» и есть несвобода, и есть подавление.

– Я хочу воспитать в нем новое отношение к тому, что требует усилий. Понимаешь, у меня задача не только дать знания, но и научить с удовольствием заниматься.

– Все равно, тебе придется в чем-то ущемлять их. И потом, ты забываешь, что ты будешь между чиновниками и учителями, между детьми и их родителями. Ты будешь всегда виновата. Уверена, что тебе дадут вырастить их свободными? Да родители первые же взбесятся. Им нужны результаты. Иногда только результаты.

– Мы не будем детей таких родителей принимать в школу. Это моя принципиальная позиция.

– Ну ты даешь! Это дискриминация. По убеждениям.

– У них есть выбор. Школ много.

– Ольга, мне страшно. Мне кажется, что ты не понимаешь что делаешь. Что ты – идеалистка.

– Мне тоже страшно, папа. Но я постараюсь воспитывать и учить по-другому.

– И что же, у тебя уже написана программа обучения? Ее кто-нибудь читал?

– Да, программу я написала. Ее читали. А на этой неделе у меня встреча в министерстве. Я должна представить эту программу официально.

– Оля, послушайся меня, – с мольбой проговорил Мезенцев. – Это дело либо на всю жизнь, либо как скорый крах. Не успеешь оглянуться, как вокруг пепелище.

– Я хочу попробовать.

– Я – против.

– Папа, уже поздно. Я поеду домой.

Ольга поцеловала отца и вышла на улицу. Мезенцев остался сидеть за столом. Из того, что рассказала дочь, он понял одно – в школе ей приходилось туго. Иначе откуда это стремление заняться педагогикой в таком широком смысле слова. «Хотя, может, дело и не в этом. Может, ей это действительно интересно. Мне же интересно вертеть всеми этими людьми и устраивать их дела. И дело не только в заработке», – подумал он, потом расплатился и поехал домой.

Утром Леонид встал разбитым. То ли вчера день выдался хлопотным, а сон оказался коротким, то ли мысли, которые не давали днем покоя, беспокоили ночью сновидениями. Леонид окончательно проснулся, когда будильник прозвенел третий раз.

– Леня, вставай. Или не мучайся, оставайся дома и выспись. – Ольга зашла в спальню со стаканом сока. – Но в любом случае – выпей. Должно помогать при переутомлении. Так, во всяком случае, говорят.

– Мне не поможет, – пробормотал Леня, выпил сок и опять рухнул на подушку.

– Слушай, оставайся. Побудем дома. Я сегодня свободна. С собакой на речку сходим.

– Не могу, – Леонид вздохнул, – не могу, но ужасно хочется.

– Ты сейчас к себе? На работу?

– Нет, я сейчас к Константину Алексеевичу. Он ждет. Просил приехать пораньше. Я и так уже опаздываю.

– Давай я позвоню ему! Давай я все устрою! – Ольга уже взялась за телефон.

– Жена, да убойся своего мужа! – шутливо приказал Леонид. – Твой отец меня засмеет. Ну и к тому же действительно дело важное.

– Догадываюсь. Он вчера намекнул. – Ольга подошла к окну. – Намекнул и предложил не открывать школу, а ждать, чтобы потом просто жить и ничего не делать.

– Тяжело тебе пришлось вчера?

– Нет. Хороший разговор. Я хоть смогла объяснить, чего хочу. Он же думал, что я в миллионеры стремлюсь. Через учительскую.

– Да, миллионером в твоем деле не станешь, – усмехнулся Леонид. – Это он верно заметил. И вообще, тут бы при своих остаться.

– Что ты имеешь в виду? Ты, как папа, сразу думаешь, что ничего не получится.

– Неправда. Я как раз думаю, что получится. Я думаю о цене вопроса. И в прямом и переносном смысле. Нервов и здоровья у тебя на это уйдет уйма.

– Ты хоть не отговаривай!

– Я и не отговариваю. Я просто жалею тебя, моя любимая жена, – улыбнулся Леонид. – Все, пошел в душ.

Уже на пороге ванной комнаты он обернулся и спросил:

– И что наш бродяга?

– Отлично, – сообщила Ольга с гордостью. – Можно считать, что уже не бродяга. Он очень покладистый. Хорошая псина, и ты молодец, что привез его.

– Я старался.

К Мезенцеву Леонид приехал с опозданием на полчаса. Паркуя машину, он повторял про себя заготовленную фразу: «Конечно, можно постараться что-то сделать. Но пока я не знаю деталей, не могу ничего обещать!» Больше Леонид ничего не придумал. Были общие места про направления, которыми занимается сейчас его департамент, можно будет посулить вовлечение «клиента» в эти проекты. Но ничего конкретного он не мог сказать. И главное, не хотел. Было что-то вязкое во всей этой истории. Слишком много вопросов, слишком большая заинтересованность Мезенцева – все это настораживало. Леня уже не был тем вчерашним студентом, который безоговорочно верил Мезенцеву. Хитров за эти годы успел повидать разное и понимал, что риск должен быть оправдан. И не обязательно степенью возможной прибыли.

Да, Мезенцев просил его дать два варианта. У Леонида не было ни одного. Ничего страшного. «И зачем он вчера Ольгу так поздно вызывал? Зачем он ей пытается помешать? Она же не просит денег. Она умна, самостоятельна. В конце концов, я ей помогу. Слава богу, знакомства тоже есть!» – неожиданно принял решение Леонид и вошел в кабинет к Мезенцеву.

– Почему так поздно?! Слушай, это все-таки серьезные люди. Если тебе не интересно…

Леонид незаметно поморщился. Мезенцев был зол. В последнее время такое случалось нередко. И с выражениями он не церемонился.

– Извините. Вчера пришлось к своим заехать. Давно не был. Не успеваю. Приехал поздно. Сегодня еле встал.

– Как Мария Петровна и Сергей Николаевич? Здоровы? – смягчился Мезенцев.

– Да, спасибо, только скучают.

– Господи, счастливые, а вот мне некогда скучать! У меня тут голова кругом идет. Смотри, что я придумал…

Леонид вздохнул с облегчением. Неугомонный Мезенцев за ночь придумал целую схему. И скорее всего, от Леонида ничего не потребуется, только следить и обеспечивать выполнение уже придуманного плана.

– Так что мы не будем им морочить голову, – потер руки Мезенцев.

Леонид сидел тихо, слушал внимательно. Он понимал, что Мезенцев нашел действительно хорошее решение. То самое решение, при котором риски их обещаний невелики, а в случае удачного завершения выгода будет огромная. Более того, проект Мезенцева носил долговременный характер. Это не была схема «денежки нашли, поделили, разбежались». Это был серьезный инвестиционный проект, в котором участники становились партнерами на весьма долгий период.

– Ты понимаешь, что тут принципиально другой подход к делу. Леня, между нами, хорошо зарабатывать понемногу, но часто. Но влиять на серьезный и долгосрочный бизнес – это уже солидно.

«Ах, Константин Алексеевич, вам мало денег, вам мало было доходов. Вам мало репутации серьезного и опытного переговорщика, вам хочется славы. Обычной деловой славы. Да, вы определенно поздно родились! Было бы вам в девяностых лет двадцать! – подумал Леонид и про себя неожиданно добавил: – Было бы вам двадцать в девяностые, с вашими аппетитами и энергией, вы могли и не дожить до двухтысячных. Не говоря уже о две тысячи десятом!» А Мезенцев тем временем чертил схему на специальной доске. Была у него в домашнем кабинете такая, обычно она стояла у окна за шторой. Сейчас необходимости в схемах и чертежах не было, но Мезенцеву нравилось быть полководцем у карты.

– Тогда они уже никуда не денутся. Понимаешь? Все! Они в наших руках. Но! – Тут Мезенцев сделал паузу.

– Что? – Хитров посмотрел на него.

– Есть одна проблема. Нам нужен вот этот участок земли. Именно этот, – с этими словами Мезенцев развернул карту и обвел ручкой небольшую площадку на краю города.

– Почему именно он?