– Подъездные пути, нет никаких строений. Жилые кварталы не близко. Понимаешь, пустырь! Ровное место! Никаких конфликтов с хозяйствующими субъектами. Просто надо договориться с местными властями. Да, кстати, – тут Мезенцев сделал паузу, – тут недалеко у одного из наших новых знакомых производство по утилизации металла.

– Это как? – изумился Леонид. – В черте города?

– Это уже область. Вот, аккурат по этой линии проходит.

Леонид внимательно посмотрел на карту. Вообще, сегодня идея с мусоросжигающим заводом казалась еще сложнее, чем вчера. И дело было не только в разрешениях и согласованиях, дело было во множестве деталей, которых сейчас на карте Мезенцева не значилось. Но они были и они явно умножатся, как только начнется строительство.

– Константин Алексеевич, а может, мы плюнем на эту утилизацию металла? Почему она нас должна касаться. Это его производство. Пусть сортирует, где хочет, и возит. А завод мы поставим там, где это разрешат сделать.

– Леня, ты с ума сошел? – Мезенцев глянул на зятя волком. – Ты понимаешь, что люди деньги огромные дают на это. Они должны понимать, что не рискуют, а приобретают выгоду.

– Я все понимаю, но в этом месте будут проблемы.

– А ты сделай так, чтоб их не было. Леня! Ты понимаешь?

– Понимаю! – Леонид поднял голову, посмотрел в глаза Мезенцеву и произнес: – Но, Константин Алексеевич, вы же понимаете, я гарантировать ничего не могу. Я должен буду все просчитать, я должен буду понять, насколько возможно помочь этим людям. Я, конечно, сделаю все зависящее от меня, но бывают обстоятельства, которые очень сложно преодолеть. Вы же понимаете меня?

Мезенцев прищурился:

– Леня, я понимаю, но ты уж будь любезен, задействуй все свои ресурсы. Ты видишь, о чем идет речь.

– Я же сказал, постараюсь. Сделаю все возможное. Но вы, пожалуйста, не обещайте ничего раньше времени.

– Я разберусь, как лучше поступить, – отрезал Мезенцев, – ты, главное, как только получишь информацию, начинай действовать. И держи меня в курсе.

– Конечно, конечно. – Леониду хотелось как можно быстрее уехать. Он не терпел, когда Мезенцев от вынужденного бездействия начинал подстегивать его.

– Я все понял, я позвоню…

Леонид не договорил. В это время зазвонил его мобильный телефон. «Слава богу, или Ольга, или с работы. Можно будет улизнуть», – подумал Леонид, нажимая кнопку:

– Алле, я слушаю!

И из мобильной трубки по кабинету Мезенцева разлился приятный женский голос:

– Леонид, добрый день! Это Вика. Удобно сейчас разговаривать? – Тут раздался смешок, а потом голос продолжил: – А я все думаю, позвонить или не позвонить. Так все неожиданно у нас получилось…

Леонид почувствовал, что краснеет. Он поднял глаза на Мезенцева, тот перебирал бумаги на столе, но Леонид догадался, что голос из трубки был слышен. «Чертовы телефоны!» – подумал Леонид и, запинаясь, ответил:

– У меня сейчас совещание. Я позже позвоню вам.

И он быстро отключил телефон.

– С работы, – объяснил он Мезенцеву.

– Ладно, поезжай, – ответил тот и быстро все стер с доски и заключил: – Если никакой ошибки за последующие сутки мы не обнаружим, значит, все верно.

Это тоже была обычная манера Мезенцева – на додумывание и анализ он оставлял себе и другим ровно сутки. Если за это время никто ошибки не находил, план принимался.

– Конечно, – ответил Леонид и добавил на свой страх и риск: – А вот мне что пришло в голову.

– Потом. Если план «А» не сработает, воспользуемся планом «Б». То есть твоим. Пока шлифуй его.

– Хорошо. – Леонид сдержал вздох облегчения. Конечно, что-нибудь он бы наплел, но Мезенцева обмануть сложно – все равно почувствовал халтуру. – Так я поехал?

– Да, конечно. – Мезенцев встал, проводил Леонида до двери и пожелал ему хорошего дня. Все было как обычно, но Леонид готов был поклясться, что голос этой самой Вики тесть слышал. «Господи, да что же, мне женщина не может позвонить?! Может. И вообще, я ни в чем не виноват. И хорошо, что визитку дал – мало ли какая человеку помощь нужна».

Леонид ехал на работу и решал, перезвонить ему Вике или нет.

Учреждение, в котором Леонид возглавлял один из департаментов, находилось в самом центре Москвы, в районе Тверской улицы. Обычно он заезжал с тыла, через переулки, во двор, где располагалась стоянка служебных машин. Но иногда, в хорошую погоду, тянуло пройтись по улице, поглазеть на прохожих и витрины. В таких случаях машина бросалась у бульваров в любом удобном месте. Тогда, в две тысячи десятом году, еще не было строгостей с платными парковками. Леонид старался потянуть время, купить газеты, свернуть их в трубочку и пройтись по переулку, словом, он делал все, чтобы как можно позже войти в свой кабинет. Иногда начинала звонить секретарь, деликатно уточнять, когда он будет, и Леонид просто отвечал:

– Майя Михайловна, ну ответьте что-нибудь. Мне еще минут двадцать-тридцать надо.

– Конечно, конечно! – понимающее откликалась та и, положив трубку, уже совсем другим тоном, начальственным и не терпящим возражений, «разгоняла» из приемной утренних посетителей.

Как короля «делает» свита, генерала – жена и армия, так любого начальника «делает» секретарша. Майя Михайловна досталась Леониду по «наследству». Предшествующему начальнику она служила недолго, но преданно. Настолько, что, рискуя всем, решила научить его правильно говорить по-русски.

– Александр Александрович, – говорила тихо начальнику, – лучше сказать «поезжай». Слова «ехай» в русском языке нет.

Когда «СанСаныч», как его звали за глаза, впервые это услышал, ему показалось, что у него слуховые галлюцинации. Накануне он принимал гостей из Казахстана, с которыми после деловых переговоров обильно поужинал. Но это были не галлюцинации. Его секретарша Майя Михайловна стояла рядом, отчетливо шевелила губами и повторяла: «Правильно будет – «поезжай». Надо ли говорить, что ближайшие два месяца прошли в криках начальника и тихих слезах Майи Михайловны. Все гадали, к чему все-таки придерется СанСаныч и когда Майя Михайловна напишет заявление об уходе. Однако все кончилось миром после того, как секретарша собственноручно выправила текст доклада, с которым надо было выступать СанСанычу. Исправив всевозможные ошибки, она дополнила его такими речевыми оборотами, что высокое начальство поставило СанСаныча в пример. Майя Михайловна получила большую премию и два отгула. Отношения между сторонами установились стабильно доброжелательными. Однако появление Леонида Хитрова произвело на Майю Михайловну очень большое впечатление. Во-первых, он был чрезвычайно молод – даже поверить сложно, что он назначен на такой ответственный пост. Некоторое время ей даже казалось, что Хитров – самозванец. Во-вторых, шеф был головокружительно красив. Майя Михайловна даже иногда стеснялась смотреть ему в лицо – ее тянуло не смотреть, а разглядывать этот профиль, эти синие глаза под широкими бровями. «У него даже ресницы длинные. Как у девушки. Вот ведь бог и природа дали такую внешность!» – думала она и потихоньку привязывалась к начальнику жертвенной влюбленностью. А Леонид Сергеевич был всегда весел, никогда не кричал, не ругался и норовил даже извиниться за беспокойство, которое доставлял своими просьбами:

– Майя Михайловна, а можно листиков пять белой чистой бумаги. Закончилась вся, – робко спрашивал он и в ответ получал получасовую суету.

– Вот вам обычная, – вскакивала тут же секретарь, – вот – для принтера. Вот – для писем, которые от руки писать будете. Я специально заказала. Представительская бумага. Солидная, на ней хоть президенту писать можно. А вот – для черновиков, для записей коротких.

– Ох, да что вы! Огромное спасибо! Мне же буквально…

– Мне не трудно. Извините, я следующий раз буду следить.

Хитров устало вздыхал, когда секретарша наконец покидала кабинет. Ему надо было записать всего лишь номер договора, всего лишь три цифры. А получалось, что он упрекнул Майю Михайловну в невнимательности.

Через какое-то время все заметили преображение Майи Михайловны. Окружающие даже не подозревали, что секретарь – женщина сравнительно молодая – чуть за сорок пять. Никто до этого не замечал, что у нее красивая фигура и удивительные глаза – такие темные, словно черная черешня. И вкус у нее тоже есть – как ладно сидит на ней строгий брючный костюм. Народ вокруг поудивлялся, да и бросил. И Майя Михайловна вздохнула с облегчением – теперь можно было, не боясь, наслаждаться таким внезапным и таким захватывающим чувством влюбленности в красивого, вежливого и благородного начальника.

Леонид, попавший в это кресло в результате деловых интриг Мезенцева, первое время страшно терялся. Все подводные течения ведомства, все рифы и скалы казались непреодолимыми. И в этот момент на помощь пришли двое. Сам Мезенцев и Майя Михайловна, которая тихо и деликатно направляла все действия нового начальника. Именно она ввела его в курс дела, обстоятельно рассказав о всех возможных проблемах.

– Я вам так благодарен, – как-то произнес Леонид, вручая своей секретарше букет цветов и коробку конфет.

– По какому случаю? – спросила она, заливаясь краской.

– Ни по какому. Это выражение моей искренней благодарности и самой теплой симпатии к вам, – ответил Леонид.

Очень скоро стало ясно, что в этих стенах если кто и станет за него горой в тяжелую минуту, то, скорее всего, это будет именно секретарь.

Выезжая этим утром от Мезенцева, Хитров особенно не волновался – там, на работе, на страже интересов и порядка была Майя Михайловна. Дороги были свободными, и до центра города он доехал быстро. Так быстро, что никакого решения относительно Вики принять не успел. «Ну, позвонить ей, что ли? – спросил он сам себя, останавливая машину за квартал от работы. – Позвоню, пожалуй. А то еще начнет вечером названивать». Он выключил мотор, несколько минут посидел спокойно, потом набрал номер своего секретаря. Вот и сегодня, он прежде всего позвонил ей:

– Майя Михайловна, я опаздываю. И буду только через час. Как вы думаете, ничего не случится?

– Что вы! – уверила Майя Михайловна. – Здесь все спокойно. Все, что не требует вашего немедленного вмешательства, я перенесу на вторую половину дня.

– Спасибо вам огромное. А высокое начальство не интересовалось?

– Нет, не беспокойтесь. Было несколько звонков, но ничего срочного. Я все вам написала.

– Кто-нибудь спрашивал меня? Кто-нибудь приходил?

– Только из орготдела. Но тоже пустяки. Оставили сметы.

– Отлично. Майя Михайловна, я немного задержусь, если что – звоните.

– Конечно, конечно. Не беспокойтесь, думаю, сегодня ничего такого не будет. Вы же знаете, все руководство в отъезде.

– Да, точно. Будем надеяться.

– Не переживайте. Не волнуйтесь, – в голосе секретарши послышалась почти материнская нежность.

– Спасибо вам! Это счастье, что я с вами работаю. – Леонид вложил в голос всю теплоту, на которую был способен. Ему показалось, что в ответ всхлипнули. «Хорошая она тетка», – подумал Хитров и набрал номер телефона Вики.

– Добрый день еще раз. Простите, не мог разговаривать. Был занят.

– Это вы меня простите. Не сообразила, что с утра у людей полно дел.

– Ничего страшного. Я вас слушаю. Кстати, как вы? Все ли в порядке?

– Спасибо, ну, не могу сказать, что отлично. Но и не совсем плохо. Я, вообще-то, позвонила, чтобы узнать, это вы собаку забрали?

– А вы заезжали в кафе? Хотели ее взять?

– Да, заезжала. Но встретили меня там строго. Я бы сказала, сурово.

– Это правда, дамы там работают сердитые, – усмехнулся Леонид. – Но вам правильно все сказали. Я забрал пса домой. Понимаете, очень жалко его стало. Он бы погиб там. Рядом дорога… И вообще.

– Понятно. Это хорошо, что забрали. С одной стороны. С другой, – я бы тоже хотела его взять.

– Вы устроились нормально? – задал вопрос Леонид и пояснил: – Я спрашиваю, потому что с собакой сложно снять квартиру. Знаю. Когда-то сам снимал.

– Так вы не москвич?

– Почему? Москвич, но так пришлось.

– Извините, я не хотела задавать лишних вопросов.

– А вы и не задали. Все нормально. Я рад, что вы устроились хорошо.

– Спасибо. Ну, до свидания. Передавайте собаке привет.

– Обязательно. – Леонид рассмеялся.

Повисла пауза. Девушка уже попрощалась, Леонид все молчал. Он медлил, гадал, как бы так деликатнее узнать, не нужна ли действительно помощь.

– Скажите, а как вы так быстро успели снять квартиру? – наконец спросил он.

– Да у меня тут знакомые. Они помогли, – с готовностью откликнулась девушка.

– А работа? Как же с работой?

– Ну, немного времени надо. У меня же две специальности. Я медсестра и мастер по мужским стрижкам.

– Когда же вы успели этому научиться?

– Что тут успевать. Курсы парикмахеров – это три месяца, а курсы медсестер – два года. И вот – можно выбирать.

– И что же вы хотите делать?