– А у меня новости. И хорошие и плохие. Хорошие – управа не возражает, чтобы в этом заброшенном здании была школа. Плохие – арендатор отказался иметь со мной дело. Ему не нужна субаренда, ему не хочется переуступать права.

– Имеет право. Но, может, какой-нибудь другой вариант есть. – Леонид вилкой «пощипывал» салат.

«Словно, гусь!» – подумала Ольга.

– Буду искать. Я вот думаю, может, еще раз в управу съездить? К главе. Может, у них в районе есть что-то подходящее? Как ты думаешь?

– Думаю, что главное – деньги, Оля, – сумрачно сказал Леонид, – все всегда упирается в деньги.

– Мы же уже говорили с тобой об этом. Я возьму кредит. Мне дадут. Во-первых, я работаю. Во-вторых, мне сказали, есть специальные программы. Под образование выделены деньги. Если министерство все утвердит, можно подать заявку.

– Это долго. Пока они все рассмотрят, пока документы пройдут все инстанции, – говорил Леонид, отрезая маленькие кусочки мяса.

– И что? – Ольга пристально посмотрела на мужа. – Пусть долго. В конце концов, не лавку открываю. Школу. Пусть будет долго, но пусть это будет.

– Что ты так переживаешь? – Леонид наконец поднял глаза. – Я просто предупреждаю. Даже успокаиваю. Чтобы ты не огорчалась, если вдруг это затянется на более длительный срок.

– Я не огорчусь, – отрезала Ольга, а затем поинтересовалась: – Что? Мясо не удалось? Жесткое?

– Почему? – встрепенулся Леонид. – Очень даже. Очень.

Он в доказательство своих слов положил в рот приличный кусок. Жевал, впрочем, без энтузиазма.

– Тебе чай или кофе? – Ольга перестала есть, положила вилку в тарелку.

– Мне? Ты знаешь, пойду я поработаю. Что-то я сегодня закрутился, некоторые дела на вечер отложил. Надо кое-что просмотреть и звонки сделать.

– Хорошо. – Ольга поднялась, стала собирать посуду. «Звонки! Телефон! Господи, да как же я раньше не замечала ничего?! Вот, например, телефон он оставлял где угодно, а теперь только рядом, только в кармане или в руке. И поминутно смотрит, проверяет сообщения. Он не расстается с телефоном, а раньше был только рад забросить его куда подальше! Он сам говорил: «Работать надо на работе. Нечего в дом тащить рабочие проблемы!» А сейчас? Сейчас: «Надо кое-что доделать, позвонить». И это не впервые. Так уже давно продолжается». – Ольга ставила посуду в посудомоечную машину и старалась не расплескать свое отчаяние.

– Спасибо, вкусно все. Но просто устал, поэтому и аппетита нет. – Леонид встал, взял со стола мобильник и пошел к себе. Пес, лежащий около стола, поднялся и с возмущением посмотрел вслед хозяину. Его уход был полным нарушением всех традиций. Сейчас, после ужина, полагалось играть – бросать мячик, отнимать косточку, наперегонки бежать за мохнатой игрушкой, оставленной во дворе. Пес вопросительно посмотрел на Ольгу. Та вздохнула, пошла к мячику и легонько пнула его ногой. Пес сделал нерешительное движение в сторону, потом шумно засопел и бухнулся на пол. Свою мохнатую голову он уныло положил на лапы. Ольга бросила возиться и забралась с ногами на диван. В доме стало совсем тихо.


У себя в кабинете Леонид облегченно вздохнул. Находиться рядом с женой было тяжело – мысли оказались заняты Викой, и страшно было, что Ольга что-нибудь заметит. Леонид понимал, что ведет себя неправильно, что выдает себя с головой. Но поделать ничего не мог. Девушка Вика потихоньку вытесняла все, чем раньше были заполнены его будни и праздники. Он не заметил, как это случилось. Она, заручившись его разрешением, звонила часто, делилась новостями, жаловалась, спрашивала совета. Он поначалу немного удивлялся, а потом привык к ее звонкам и без них рабочие часы тянулись медленно. «У нее через десять минут обед, должна позвонить!» – поглядывал он на часы и старался сделать так, что в момент их разговора никто не мешал. В это время Майя Михайловна должна была строжайше следить, чтобы никто не вошел в кабинет с неурочным вопросом. Иногда он специально выходил на улицу и прохаживался по переулку, сжимая в руке мобильный телефон. Секретарь уже подметила необычное поведение шефа, но держалась, как ни в чем не бывало.

– Проветриться надо, голова совсем не соображает, – говорил обычно Хитров, проходя мимо стола секретарши.

– Свежий воздух – лучшее лекарство, – невозмутимо отвечала та.

А Леонид, стараясь проскользнуть мимо сослуживцев, – не дай бог кто окликнет или привяжется! – в нетерпении ждал Викиного звонка. И вот наконец он слышал в трубке ее голос.

– Не занят? – первым делом спрашивала Вика.

И он, чувствуя, как бьется его сердце, отвечал:

– Нет, что ты, я специально вышел. Чтобы спокойно поговорить с тобой.

Дальше она рассказывала какие-нибудь свои новости. Хитров внимательно слушал, беспокойно переспрашивал, если вдруг она говорила что-то тревожное.

– Ну, они совсем там озверели! – восклицал он, если она жаловалась на свое начальство.

Или:

– Тебе помощь не нужна? Может, мне приехать, поговорить… – Леониду хотелось выступить этаким могущественным защитником.

– Что ты! – ахала явно польщенная Вика и категорически отказывалась от всякой помощи.

Через несколько минут после начала их разговор терял какую-либо информационность – откуда появляться новостям и о чем говорить, если они в день теперь созванивались по раз пять. Зато тональность бесед приобретала мягкость, ласку, заботу.

– Ты, наверное, весь вымок? Тут нас такой дождь льет! – говорила Вика, а Леонид, который действительно уже ощущал сырость в ботинках, бодро смеялся:

– Что ты, нет никакого дождя у нас. У нас солнце и немного облаков.

Ему очень не хотелось, чтобы разговор прервался. В конце концов, после пары недель таких бесед Леонид осторожно предложил:

– Вика, ты в районе Шереметьевской улицы работаешь? Я там недалеко буду, могу тебя с работы забрать. Домой подбросить.

Вика помолчала, а потом неуверенно произнесла:

– А это не сложно? Если честно, я была бы очень рада.

У Хитрова в душе расцвели подснежники.

– В семь будь у выхода из больницы.

– Спасибо.

– Не за что! Все? До встречи! – торопился Леонид. Ему надо было быстро подстричься, а то затылок совсем зарос, и купить цветы. Майе Михайловне в данном случае букет поручать было нельзя.

Ровно в семь они встретились. Леонид вышел навстречу к Вике, свежеподстриженный и с цветами. Она приняла их с улыбкой, но, кутаясь от ветра в плащ, в машину усаживалась долго. Леонид, заметив это, польщенно улыбнулся – девушке надо было похвастаться перед коллегами, которые вместе с ней закончили работу и выходили из дверей.

– А мы сейчас не домой, мы поужинать, – решительно произнес Леонид, когда они выехали из ворот больницы.

– Что ты?! Я не могу, я не одета. И голова у меня вон какая… – Вика запротестовала совершенно серьезно.

Леонид выслушал все терпеливо, потом в переулке остановил машину и повернулся к девушке:

– Я больше слушать тебя не буду. Понимаешь, я теперь буду все решать сам. Мы сейчас поужинаем, потом поедем в магазин и купим тебе куртку или пальто. Скоро весна. И не спорь.

Он сказал так весомо, что Вика только растерянно промолчала.

– Не говори мне, что не надо тебе помогать. Я за эту помощь ничего и никогда не потребую. Я это делаю от души. И потому что понимаю, что иногда надо поддержать человека. Как когда-то поддержали меня. Кстати, как бы не злился на того человека, который столько для меня сделал, как бы не расходились наши точки зрения, забыть его помощь я не смогу. И буду всегда за нее благодарен. Поэтому не спорь. Теплая одежда и небольшая сумма на расходы – это то, что сегодня я хочу для тебя сделать.

– У меня очень не скоро будет возможность отдать тебе…

– Помолчи, – перебил Вику Хитров, – отдашь. Когда-нибудь отдашь.

Поужинали они быстро – Леонид торопил. Ему не терпелось поехать в магазин.

– Как это здорово – одевать такую красивую девушку, – улыбнулся он, когда они выбрали классическое темное пальто с отстегивающимся меховым воротником.

– Не смущай меня! – виновато произнесла Вика. – Я не знаю, как себя вести. Одним словом, ты зря все это затеял.

Они шли по огромному универмагу, и Леонид соображал, что бы такое еще купить Вике. Но мало было сообразить, надо было еще суметь предложить это ей. Услышав ее последние слова, он резко остановился, Вика налетела на него. Леонид обнял ее за плечи:

– Никогда мне так не говори. Это мое дело. Ты можешь это все выбросить. Но не запрещай мне делать это.

Через час Вика сидела рядом с ним в машине и пальцами гладила мягкую кожу маленькой синей сумочки:

– Она – потрясающая, – выдохнула наконец Вика.

Леонид, не отрывая взгляда от дороги, улыбнулся. Так приятно быть волшебником. Волшебником с деньгами.

А дома ему стало неуютно. Он врал Ольге. Врал словами, вздохами, жестами, взглядами. Он врал Ольге и врал псу. И от этого было невмоготу. От этого было больно и муторно. Но уже в душе жила тайная страсть, тайное желание, и превозмочь его Леонид не мог. «Господи, да ведь ничего особенного, просто помогаю. А Ольге не говорю, чтобы не волновалась», – врал себе Хитров и старался как можно меньше оставаться с женой наедине. Про себя он благодарил обстоятельства, которые так занимали сейчас Ольгу.

То, что сегодня она особенно старалась с ужином, Хитров понял сразу. То, что она специально причесалась и оделась – это тоже он сразу заметил. Но ни сказал ни слова – боялся, что за этим последует долгий разговор, потом это привычное сидение в гостиной, когда двое – это одно целое и не важно, что они молчат и думают каждый о своем. Леонид не ощущал уже себя частью этой жизни. Он словно скользнул за порог, и воздушные потоки тянут его куда-то, куда он и сам не разберет, а сопротивляться им нет ни желания, ни воли.

Леонид знал, что не стоило уходить в свою комнату сразу после ужина. Надо было хоть для вида задержаться, поболтать, повозиться с собакой. Но он все равно ушел, хотя и почувствовал обиду жены.

Войдя в кабинет, он прислушался, внизу шумела вода, значит, Ольга была еще на кухне. «Надо позвонить Вике. Потом не смогу. И всю ночь буду жалеть об этом, – думал он, вышагивая по маленькой комнате. – А что я ей скажу? Что? Узнаю, как дела. Что будет завтра делать». Леонид посмотрел на телефон, уже засветился ее номер, и, прежде чем он нажал кнопку, он почувствовал, как в душе что-то распахнулось, появилась какая-то ширь. И его охватила радость. Он так долго гадал, что же для нее можно еще сделать, чем порадовать и чем удивить, что забыл о том, что так врезалось когда-то в память. «Как она сказала? Ты не поверишь, я никогда не была на море!» – мелькнуло у него в голове, и он тихо сказал в трубку:

– Ты завтра напиши заявление на отпуск. Или договорись, чтобы тебя подменили. Ну, хотя бы на дней пять.

– Зачем? – Вика тоже говорила тихо.

– Мы с тобой уезжаем на море.


В туристическом агентстве, куда он сам лично поехал оформлять путевки, его поставили в неловкую ситуацию. Девочка, которая занималась его вопросом, бойко разложила веером варианты гостиниц, варианты билетов, экскурсии и предложения лечебных морских процедур. Леонид слушал вполуха, ему важно было сейчас понять главное – сможет ли Вика отпроситься на пять дней. Наконец, когда уже все обсудили, она позвонила.

– Я договорилась. Я смогу, – как обычно тихо сказала она.

– Тогда копию паспорта своего заграничного высылай по факсу, – скомандовал Леонид.

– Леня, ты все-таки думаешь, что это надо делать? – начала, было, Вика, но Хитров ее перебил.

– Да это, считай, уже сделано. Увидимся вечером, – сказал он и добавил нерешительно: – Целую тебя.

Телефон он отключил сразу, чтобы не услышать ничего, что могло бы испортить ему приподнятое настроение.

– Все в порядке? – улыбнулась ему сотрудница агентства.

– Да, – кивнул он, – давайте еще раз пройдемся по всем пунктам.

– Давайте, – согласилась девица, – вот ваш отель, вот ваш номер на двоих…

– Постойте, – вдруг покраснел Хитров, – вы, знаете, лучше два номера. Одноместных.

– А. – Девица подняла на него глаза и улыбнулась, а потом спохватилась: – Простите. Конечно, нет никаких проблем.

Она повозилась с компьютером и выдала новые распечатки.

– Спасибо. – Леонид как можно быстрее рассчитался и вышел из агентства. «Да, вот было бы дело… – подумал он, – ведь никто не поверит, что мы даже не целовались!»

Да, так оно и было. Отношения, которые сложились между Викой и Хитровым, были абсолютно платоническими. И хотя Леонид был влюблен по уши и каждый раз себе давал слово, что на следующей встрече он Вику поцелует, почему-то этого шага не делал. Объяснить он этого толком не мог. Вика не вела себя как неприступная королевна, она иногда вольно шутила, говорила ему комплименты, любила взять его под руку, обнимала шутя. Она всеми своими действиями показывала, что путь открыт, что только от него зависит дальнейшее. Что она уже все, зависящее от нее, сделала. Но Хитров был скован, словно восьмиклассник на первом свидании. Он не то чтобы боялся, он как будто бы хотел удостовериться в собственных чувствах. И только удостоверившись, он был готов пойти в своей измене до конца. И сейчас в агентстве он оставил себе запасной выход. «Черт, но она ведь мне очень нравится! И я ей! Что я медлю?!» – воскликнул он про себя. И ответ не заставил себя ждать: «Ольга! Как же Ольга?» Казалось, что этот диалог с собой будет бесконечным, но в это время позвонил Мезенцев.