По дороге домой Софи размышляла над дилеммой, касающейся Маффин, однако уже минут через пятнадцать застряла в плотной пробке на 405-м южном шоссе и могла теперь думать лишь о том, как выбрать правильный маневр, чтобы поскорее из нее вырваться. Снова началось головокружение, и она мысленно еще раз поблагодарила Тери за крекеры и сыр. Весь день она испытывала странное ощущение в желудке, не зная, чем его объяснить, — то ли воздействием фруктовых масел, то ли просто голодом.

Последние несколько дней она чувствовала себя не в своей тарелке, особенно после отъезда Джея, но началось это еще раньше, кажется, в ту ночь, проведенную на берегу. В течение нескольких последующих ночей она тоже проваливалась в этот изнуряющий, наполненный видениями сон, и хотя это не был тот старый сон, новые оказались пугающе реальными. Все они так или иначе были связаны с Джеем. Больше всего ее пугало то, что сны могли сбыться. Подобного кошмара она не вынесет.

Софи, ты придумала себе свой собственный подземный ход для побега. Что-то вроде Алисиного Зазеркалья, но помни: с каждым разом, когда ты скрываешься в нем, тебе все труднее возвращаться обратно.

Слова Клода. Софи, однако, вовсе не считала, что пытается спрятаться в своих недавних снах с их темными лабиринтами и назойливо знакомыми голосами. Сны словно заглатывали ее. Она подступала слишком близко к сливному отверстию, и ее смывал поток воды из крана. У Софи просто не было выбора.

Внимание Софи привлек низкий рокот мотора какого-то джипа. Из-за движения в пробке бесконечными маленькими рывками кондиционер перегрелся, поэтому Софи отключила его и опустила стекла. В любом случае полезно подышать свежим воздухом. Правда, воздух на забитом машинами калифорнийском шоссе едва ли можно назвать свежим. Пробка понемногу начала рассасываться, и Софи, жестами упрашивая водителей пропустить ее, перебралась, наконец, в скоростной ряд. Теперь она перебирала в голове события новой жизни, которую вела в последнее время, — как ела, как спала, — все то, что могло рассеять туман, в котором она пребывала. Разумеется, существовал Джей, до последнего времени она упорно сопротивлялась его неотразимому обаянию, сопротивлялась так, словно чувствовала, что погибнет, если уступит.

Гадальная косточка ее доконала. После того как она увидела, что он бережно сохранил их общую реликвию, все шлюзы открылись. С той ночи они неуклонно становились все ближе, делясь общими воспоминаниями, иные из которых можно было выуживать из памяти лишь с предельной осторожностью, страстно предаваясь любви и открывая друг другу сердца с откровенностью, которой Софи не могла себе даже представить. Прежний Джей не был способен на такую близость. Софи сомневалась, что и сама была раньше способна на такое. Она чувствовала себя невероятно уязвимой. И счастливой, как никогда прежде. Она была отчаянно счастлива.

Но, начиная с той ночи, и страхи ее стремительно росли. Теперь Софи открылось, что любя, человек подвергает себя риску. Чем больше ты в ком-то нуждаешься, тем большую власть приобретает над тобой любимое существо — и тем опаснее становится. Нечто подобное она порой испытывала по отношению к Джею — ощущение риска, но в любом случае у нее, похоже, не осталось выбора. Она утратила способность отступать.

Высокий накал их отношений в основном, вероятно, был связан с мучившими ее странными симптомами. Но, склонная выдавать желаемое за действительное, Софи продолжала надеяться, что причина в чем-то другом, гораздо более простом — вроде чая «Розовый букет», который порекомендовала ей Уоллис. Софи каждый день выпивала несколько чашек и, быть может, плохо спала именно из-за содержащегося в нем кофеина.

Полуторачасовая поездка домой в плотной — бампер в бампер — пробке объясняла усталость, которая навалилась на Софи, когда она добралась, наконец, до своего дома. Но у нее на сегодняшний вечер была запланирована масса дел. Ее ждала записка от Эллен по поводу того, что нужно сделать по дому. В записке было также сказано, что в холодильнике стоит тарелка овощной лазаньи, оставшейся от ребячьего обеда. Если не считать шумной радости Блейза в связи с ее возвращением, в доме царила мертвая тишина.

Слишком мертвая, подумала Софи, накладывая еду в собачью миску. Джей предупредил, что не сможет звонить ей в течение этого периода лечения, поскольку будет находиться под неусыпным наблюдением. И все же она была разочарована, не найдя от него никакого сообщения на автоответчике. Должно быть, она надеялась, что Джей найдет лазейку, чтобы связаться с ней. В подавленном настроении она разогрела лазанью, хотя аппетита по-прежнему не было.

Тяжело опустившись на стул и склонившись над едой, Софи подумала, что недосып, стресс и прочее, видимо, враз лишили ее сил. Не съев и половины лазаньи, она решила прекратить насиловать себя и пораньше лечь в постель. Дела подождут до завтра.

Вилка звякнула о тарелку, Софи на минуту опустила голову, упершись лбом в ладонь. Температуры у нее вроде бы не было, хотя она и ощущала небольшой жар. Может быть, подцепила какую-нибудь хворобу?

«Нужно лечь в постель, — сказала она себе. — Мне нужно лечь в постель».

В этот момент для Софи не было ничего более притягательного, чем ее белая плетеная кровать. Она облегченно вздохнула, рухнула на нее, не раздеваясь, и перевернулась на бок. Единственное, что ей сейчас было нужно, — это вздремнуть, чтобы компенсировать недостаток сна в последнее время. Всего пару часов. А потом она встанет, вымоет посуду и постелет себе постель.

Проваливаясь в сон, Софи ощутила едва уловимый запах мандаринов и услышала неясный шум, какое-то царапанье — должно быть, Блейз пытался открыть дверь снаружи, только она не помнила, чтобы выпускала собаку на улицу. Оставалось надеяться, что Блейз не продерет дырки в ширме.

— Блейз, — пробормотала она сквозь сон, — прекрати.

«Почему пес продолжает царапаться в дверь?» Проснувшись, Софи услышала резкий звук, который, видимо, и разбудил ее. Было похоже, что кусочки пенопласта трутся друг о друга. Она с трудом сползла с кровати и по дороге в ванную то и дело натыкалась на мебель. Сонный дурман обволакивал ее словно сеть, которую она никак не могла с себя сбросить. К тому же, засыпая, она не включила ночник, и теперь в доме стояла кромешная тьма.

Наконец ей удалось нащупать выключатель. Раздался громкий щелчок, в спальне зажегся верхний свет, и ей удалось разглядеть выключатель в коридоре. Бредя в конец вагончика, Софи ощущала босыми ступнями холодные и шершавые квадратики старого, протертого линолеума. В какой-то момент она, наверное, скинула туфли, но совершенно не помнила когда.

— Блейз? — Голос неожиданно громко прозвучал в тишине, отчего Софи на мгновение остановилась. Взявшись за ручку раздвижной двери, ведущей во внутренний дворик, она ощутила, как твердый металлический край врезался в ладонь. Теперь она не слышала собаку — царапанье прекратилось, и Блейза нигде в доме, кажется, не было. Но Софи была уверена, что шуметь мог только он.

Бегло осмотрев двор и убедившись, что пса нет и там, во всяком случае, в пределах видимости, она раздвинула дверь пошире, высунула голову наружу и снова позвала его. Что-то здесь не так. Блейз должен был бы давно стоять рядом, дрожа от нетерпения. Дрессировка — не дрессировка, но он уже сбил бы ее с ног, стараясь проскочить в дом.

Софи ступила на холодную цементную дорожку. Она не чувствовала ни малейшего движения воздуха. Ночь была такой тихой, что она слышала стук собственного сердца, прерывистое дыхание и урчание в пустом желудке. В свете, падающем из открытой двери, ее тень протянулась через весь дворик и при каждом шаге резко колебалась.

— Блейз? — Дворик опоясывала плотная изгородь кедровых деревьев, но справа от Софи находился закуток, оплетенный цветущими виноградными лозами и мощными стеблями бугенвиллей. Звук, как показалось Софи, доносился оттуда. — Это ты?

Что-то шевельнулось в кустах — Софи заметила метнувшуюся тень. Это могло быть дикое животное, спустившееся с гор и роющее себе ход под изгородью. Софи стала осторожно продвигаться вперед, на каждом шагу останавливаясь и оглядываясь. Приблизившись, она заметила, что кто-то прячется в кустах.

— Кто там? — прошептала она. — Есть здесь кто-нибудь?

Крик ужаса застрял у нее в горле. В тени стоял мужчина, и, насколько она могла видеть в темноте, это был ее муж. Джей. Мужчина выглядел как Джей. Софи словно слепая двинулась к нему. Да, это был Джей. Но без повязки на глазу и в разорванной, пропитанной кровью рубашке. Это был не тот человек, который вернулся к ней недавно. Он был тем, кто давно пропал.

Нет, не может быть.

У Софи все оборвалось внутри, если бы ноги не превратились в ледяные столбы, она бы упала. Неуверенность и страх парализовали ее. Она не знала, что делать: подойти к нему или бежать без оглядки. Но за ту долю секунды, которую длились ее колебания, мужчина исчез, растворился, как мираж.

Софи попятилась, потом бросилась в дом. Отчаянно лаял пес, и лай его доносился откуда-то изнутри. В панике она рванулась на звук, вбежала в дом и увидела Блейза перед парадной дверью, он лаял и скреб ее когтями. Дверь щелкнула у Софи за спиной. Трясущимися пальцами она подняла щеколду, потом побежала к парадной двери и закрыла ее на замок.

Дрожа всем телом, Софи опустилась на пол и прижала к себе Блейза.

— Ш-ш-ш, — умоляюще прошептала она, совершенно забыв, какую команду следует подавать в таких случаях по правилам. В собачьем лае тонуло то, что она должна была слышать, но с Божьей помощью надеялась не услышать — кто-то ломился в дверь.

Это не мог быть Джей, твердо сказала себе Софи. Он не мог находиться там, возле дома. Он — в клинике. А если это не он, то, вероятно, там вообще никого не было — просто игра теней. Кошмар. Тьма ткет призраков и чудовищ из ничего. Все это ей померещилось со страха.

— Это миссис Джей Бэбкок, — спустя минуту шептала она в телефонную трубку. — Мой муж на этой неделе должен проходить курс лечения в вашей клинике. Можно мне с ним поговорить?

— Миссис Бэбкок, что-нибудь случилось? Уже за полночь. Ваш муж давно спит. Мне нужно разрешение врача, чтобы разбудить его.

Значит, это был не Джей. Джей в клинике. Рука, сжимавшая трубку, расслабилась и задрожала. Тем не менее определяющим чувством, которое сейчас испытывала Софи, было облегчение.

— За полночь? — Софи притворилась удивленной. — Простите. Я не заметила, что уже так поздно. — Она слышала озабоченность в женском голосе на другом конце провода, но понимала, что бессмысленно рассказывать ей о случившемся. Это скорее всего была дежурная администраторша или врач-стажер, то есть сотрудница, не имеющая иных полномочий, кроме передачи сообщений, тем более что теперь, когда Софи знала, что Джей там, что здесь он быть не мог, она не хотела никого пугать и нарушать ход лечения. Лучше позвонить в полицию и заявить, что к ней пробрался вор.

— Может быть, мне передать сообщение доктору на пейджер?

— Нет, спасибо, все в порядке, — заверила Софи. — Не стоит даже говорить Джею, что я звонила, чтобы не волновать его. Просто я не сообразила, что уже так поздно. Спасибо вам и простите за беспокойство.

— Никакого беспокойства, — вежливо ответила женщина.

Звуки в трубке замерли, но Софи не вешала ее, прислушиваясь, как она дрожит в руке. Софи не могла поверить, что до сих пор не выронила ее, как не могла поверить в то, что случилось в следующий момент. Из ниоткуда протянулась рука. Она мелькнула в темноте светлым пятном и словно железным обручем обхватила ее запястье. Софи не успела ничего сделать. Она лишь начала поворачиваться, но в этот миг какая-то страшная сила отбросила ее лицом к стене. Другая рука закрыла ей рот, не дав вырваться крику ужаса, и запрокинула голову назад. Трубка была вырвана из судорожно сжатых пальцев и водворена на рычаг.

Сопротивляться было бесполезно. Нападавший обладал сверхчеловеческой силой. За считанные мгновения он полностью подчинил себе Софи. Она не успела даже вдохнуть — он насильно разжал ей зубы и вставил в рот кляп. Потом связал руки за спиной, всей тяжестью тела прижав ее к стене.

— Не дергайся, и я не причиню тебе вреда, — сказал он. — Поняла? Если поняла, кивни.

Софи отчаянно закивала. Где Блейз? Почему он не бросился на него? Ответ пришел вместе с ощущением удара, от которого она застонала. Ей показалось, что кто-то со страшной силой ударил ее в живот, хотя нападавший лишь тесно прижимал ее к стене. Пес сидел в противоположном конце комнаты, наблюдая за происходящим, словно это была всего лишь игра.

Блейз знал этого человека так же, как она.

— Кто такой Джей? — спросил незваный гость. — Кто он? Кто он тебе?

Это был тот самый человек, которого она видела снаружи. То ли он прошел через парадную дверь, то ли она неплотно прикрыла раздвижную дверь патио, и замок не защелкнулся как надо.