Соня покорно налила кипяток в блюдце и стала тянуть так же, как и хозяйка.

– И правда… – сощурилась она. – Вкусно.

– Еще бы! Это ж тебе не водой холодной… – усмехнулась бабушка, и по ее лицу побежали лучики морщинок. – Ой! Чего ж я сижу, я ж тебе еще мужчину своего не показала!

С этими словами Елена Никитична бойко подскочила и унеслась в комнату.

– Это где ж она его прячет, своего мужчину? – удивилась Соня, но удивилась еще больше, когда старушка вышла с крошечным комочком на руках.

– Вот… – тепло улыбнулась она. – Сын принес… Породистый, говорит…

Котенок и в самом деле был слишком вычурного окраса, как раз такого, как в рекламе кошачьего корма, – белый в голубую мраморную полоску.

– О-о-о-й… – пропела Соня, – ну вы, Елена Никитична, прямо… так меня разыграли! Какой же это мужчина? Это ж… это ж мальчик еще совсем! Ма-а-аленький… иди ко мне на ручки…

Соня взяла котенка, тот деловито обнюхался и устроился у нее на руке.

– Вот ты посмотри… – покачала головой старушка. – А у меня ведь поначалу только плакал…

– Хороший… киска… – гладила его Соня, забыв про чай и вишневое варенье.

– Нравится? Так забери его себе, – вдруг предложила Елена Никитична. – Забери, а? Мне его не прокормить, правда. Он же… породистый какой-то. Мне вот соседка со второго этажа говорит, что капризные они, вдруг еще заболеть вздумает, и куда я с ним? Да и хлеб с консервами он, поди, есть не обучен. Это ж не мой Кузьма. И с Кузькой у них вечные драки. Тот старый уже, ревнует, только этот-то ко мне, а мой старик его прямо лапой, прямо лапой! Возьми, Сонюшка… Во! А я чего говорила! Сидит уже, пришел!

Возле ног старушки и в самом деле прочно уселся старый, матерый котище и внимательно глядел на хозяйку.

– Возьмешь?

– Так вам же сын подарил.

– А потому и подарил, что ему самому котейку на день рождения привезли. А он, сама ж знаешь, дальнобойщиком работает, постоянно в разъездах. Была б у него жена, а так… кто ж за котенком глядеть будет? Вот он мне его и… Возьмешь? Я тебе и туалет его отдам, мне Вовка кота прямо с горшком приволок. И чашечку отдам.

– Давайте, – решительно мотнула головой Софья. – И кота, и туалет, и чашку. А то сейчас нам некогда по магазинам бегать, а кормиться надо… молока у меня, правда, нет… но так я за ним в киоск сбегаю.

– Ты сегодня не беги, я тебе молочка налью кружечку, ему до утра хватит, а уж завтра…

Домой Соня вернулась уже не одна. Она сняла котенка с рук и отпустила по чистому полу.

– Вот… будем теперь вдвоем с тобой жить. А потом Аннушка приедет… – разговаривала она с котиком. – Это ж надо! И ты такой замечательный, и я такая прелесть, а вот ни ты никому не нужен, ни я… Ты, парень, даже не грусти! Теперь мы с тобой… о-го-го!!! Мы теперь вместе! Силища! Только как же тебя… как тебя назвать-то? А давай… ты у меня будешь… Тимкой. Ну должен же хоть один Тимка остаться со мной.

Котенку было все равно, как его назвали, он неторопливо совался во все углы, обнюхивал новую территорию и даже постарался вскарабкаться на диван.

– Ну и хорошо… – приговаривала, следя за ним, Соня. – А сейчас мы с тобой начнем обустраиваться…

Котенок помог Софье переключиться на другие дела, даже боль немножко отпустила. Она распаковала свою сумку, которую до этого обходила стороной, – все ждала, вдруг позвонит Тимофей и скажет, что все это… все это чей-то бред! Что им ни в коем случае нельзя расставаться! Потому что никакой Ольги нет! И сына больного – тоже! И вообще – нет ничего, что может им помешать быть счастливыми. А были ли они счастливы? Любил ли ее Тимофей?

Они познакомились на каком-то празднике – друзья привели в компанию своего дальнего родственника. Родственник оказался красавцем и на удивление скромным. Это потом Соня поняла, что парень просто приглядывался, а тогда ее – веселую, яркую девушку – такое поведение изрядно веселило. И она взяла над скромнягой «шефство». Весь вечер она забавлялась, глядя, как парень смущается, а поздно вечером «подшефный» пошел ее провожать. Потом… потом они попали на день рождения к Наташке – той тоже парень пришелся по душе, и она не столько приглашала Тимофея как друга Сониного, сколько как своего потенциального ухажера. Только у нее ничего не получилось – Тимка весь вечер не отходил от Софьи. А та сверкала звездой. Ей нравилось задирать нового знакомого, подшучивать над ним и изображать королеву. И Тим легко ей подыгрывал. А после дня рождения их уже считали парой и теперь приглашали на все праздники только вместе. А тогда и праздников было! Дни рождения, свадьбы, Новый год, старый Новый год, опять чьи-то дни рождения… так в их компанию Тимофей и вошел. И как-то так получилось, что его сразу же приняли как парня Сони. А они и не возражали. И все было у них замечательно. Ни забот, ни хлопот… Дружили целый год, а потом Соня вдруг поняла, что пора уже и честь знать. Ее подруги как-то стремительно выскакивали замуж и даже умудрялись рожать детей, и только Софья все еще бегала на свиданья. А Тиму не хотелось ничего менять – зачем? Она сама подняла вопрос о свадьбе. Приперла к стене и четко спросила: либо свадьба, либо она будет себе нового жениха искать. А то ведь эдак и в старых девах остаться можно. Он-то и в тридцать еще себе невесту отхватит, а вот она… всех женихов разберут, кто ей останется-то?

Тим думал долго – не появлялся неделю. А потом позвонил и сообщил, что, дескать, он тут подумал… оказывается, Софья права. Чего б им и не пожениться? Поженились. И снова все у них складывалось спокойно и размеренно. Родилась Анютка, купили квартиру, Тим хорошо работал… Не было у них ни шумных драк, ни сцен ревности, чтобы он с ножом за ней, а она в ночной рубахе у соседей… И ссор бурных не было… но только с каждым днем Соня понимала, что влюбляется в своего мужа все сильнее. Они ехали на дачу, она смотрела на его сильные руки, на гордый, красивый профиль, и в душе все пело – надо же! И вот этот серьезный, замечательный мужчина – ее муж?! Господи! Вот повезло-то!!! Он мог лежать на диване, а она счастливо чмокала его в щеку. Просто оттого, что ей хотелось его чмокнуть. Хотелось к нему прижаться, потереться о его шею… Он всегда ее легонько прижимал к себе и в ответ целовал в голову. И все. И они могли вот так лежать вместе и молчком смотреть телевизор. И им было хорошо… Соня любила наблюдать за мужем, когда он работал. Любила, когда Тимофей просто разговаривал с друзьями – и тогда ее муж был самым лучшим! Заглядывалась на него, когда он даже курил и о чем-то думал… А он? Любил ли он ее? Софья всегда мерзла… уж такая уродилась мерзлячка. Ложилась поздно, когда Тим уже спал, но даже в глубоком сне он ее прижимал к себе и терпеливо грел… Он всегда во сне ее обнимал… И… и Соня думала, что он ее тоже любит. Что у них просто такая спокойная, семейная любовь… А получается… Привычка? А привычка – разве это счастье? Да, у них же уже давно не было каких-то бурных вечеринок. Чтобы так – взахлеб! Криком! Чтобы пляски до утра, чтобы песни до зари, чтобы… Да и когда это было? В далекой молодости… Только вот Новый год они весело отметили, а потом…

Соня вытащила вещи из сумки, разложила в ванной косметику, повесила в шкаф вещи…

Вот эту кофточку она купила, а Тим ее так и не увидел. Она хотела, чтобы на день рождения гостей позвали, тогда бы она и…

И все же… была Софья счастливой. Не когда-то давно, а вот только что. Да, они с Тимофеем не разговаривали до утра… но это и не нужно! Ведь было так славно с ним молчать, просто сидеть, прижавшись плечом, и тянуть кофе. Или ложиться в кровать и чувствовать, как он ее согревает. Он всегда о ней заботился. Помнится, ударили первые заморозки, она еще спала, а он уже ушел на работу. А потом звонил ей домой, чтобы она оделась потеплее, когда пойдет в магазин. Потому что на улице хоть и солнце, но тепла совсем нет. Или когда…

Все! Хватит.

– Тимочка, ты зачем весь в сумку забрался? Ты ж оттуда не вылезешь потом! – всхлипнула Соня, вытаскивая из большой сумки любопытного малыша. – Ты здесь спать надумал? Нет, дружок, спать ты будешь со мной. Пока не привыкну. А то ночью забудусь и наступлю на тебя. Ложись рядом… на эту подушку, здесь все равно никого нет.

Соня выключила свет, устроила на подушке нового жильца и затихла. Она даже не слышала, как ночью котенок перебрался к ней на голову, покрутился и уснул. Спала.

Утром Софья проснулась от звонка сотового.

– Да? – сонно пролепетала она, не открывая глаз.

– Сонька! Ну куда ты вчера запропала?! – прямо в ухо орала Наташка. – Я тебе звоню-звоню… У меня знаешь какая новость!

– Наташ, сейчас сколько времени? – перебила ее Соня. – Я еще в постели.

– Ты можешь в постели и до двух проваляться! А сейчас, между прочим, уже одиннадцать, понятно? Я тебе с работы звоню!

У Сони на голове зашевелился котенок, и она погладила его мягкую шерстку.

– Тимочка… мальчик мой… сейчас я тебе молочка налью… пойдем на кухню.

– Софья! – вдруг строго рявкнула подруга. – Ты… ты сейчас отойди от своего Тимочки, слышишь? Уйди куда-нибудь, чтобы он не слышал. Я тебе такое сейчас скажу! Я тебе такое… ты своему Тимочке сейчас все космы повыдергиваешь, я тебе точно говорю! Ну? Ушла?

– Ушла, говори, – даже не шелохнулась Софья.

– Короче… Сонька, только ты на своего там сразу с кулаками не кидайся, это я тебе как психолог советую. Хотя… я б не удержалась. В общем… выследила я твоего благоверного. Баба у него есть, страшная, как моя жизнь, ты не поверишь! Губищи точно у рыбы – огромные! Глазищи…

– Погоди, Наташа… Как это ты его выследила? – не поняла Соня. – Зачем? Что значит – выследила?

– А то и значит! – верещала в трубку Наталья. – Ты-то у нас простая, всему веришь, а я ж… я ж вижу, что у твоего зазноба появилась! Ну и… ехала как-то мимо вашего дома, смотрю – он на своей машине выруливает. Ну… я за ним. Нет, я ничего такого не хотела, но просто думаю: вдруг и ты там! Ну и… еду. А он остановился возле какого-то магазинчика, оттуда выходит эта шимпанзе и прямиком к нему в машину! Смотрю, она его так по-свойски в щечку чмокает, и они уезжают. Ну… ты ж меня знаешь, у меня ж хватка бульдожья, я за ними. Они подъехали к какой-то старой пятиэтажке, вышли, и я тоже. Они на третий этаж поднялись, двери захлопнули, а я под каждой дверью послушала. Слышу – из-за одной двери «Тимочка» да «Тимочка», ну, значит, думаю – там. Адресок аккуратно переписала, а сама давай тебе звонить. Но только никак тебя дома застать не могла. Так что… записывай адресок: Комарова, семьдесят семь, квартира семь. Здорово, да, – три семерки! Это там, где раньше магазин «Буренка» был, в этом доме.

– Да уж… здоровее некуда, – тяжело вздохнула Софья и спросила напрямик: – Наташа, а ты зачем мне все это рассказываешь? И следить… зачем этот детский сад нужно было устраивать? Я тебя просила, что ли?

– Не просила! Только я сама! Потому что сейчас такие девицы! Не успеешь оглянуться, оберут до нитки! Твой-то легко за богатенького сойти может. А ты у нас и вовсе – у тебя из-под носа утянут, ты еще и извинения попросишь! – строго отчитывала Наталья. – Резче в этой жизни надо быть, Софья, резче! И поменьше людям доверять! Тоже ведь трындычала: «Мой Тимочка. Да чтобы любовницу! Ах, ни за что! Ах, никогда!» Вот тебе и никогда. Теперь дождешься, они тебя еще и по миру пустят!

– Погоди-ка… – поморщилась Софья. – Комарова, семь…

– Ну да, там, только не семь, а семьдесят семь.

– Ага, я спутала, точно – семьдесят семь. Так там наша родственница живет. Двоюродная сестра Тимкина. Она его… попросила, чтобы он… сын у нее болеет, вот она и попросила, чтобы Тимофей им в больницу помог определиться, вот он и…

– Родственница? – растерялась Наталья. – А чего ты мне никогда не рассказывала, что у тебя родня с больным ребенком?

– Да там… понимаешь, она ребенка родила, а сама… в общем, молодая еще была, так легко ко всему относилась и сначала даже не заметила, а ребеночек больной оказался…

– Ни фига себе… – фыркнула Наташка. – Не слишком ли легко относилась-то? У нее ребеночек родился, а она и не заметила…

– Да нет же! – запуталась Софья. – Чего ты к каждому слову придираешься? Это она не сразу заметила, что он больной! А вот теперь спохватилась и как давай по больницам… уже измучилась вся, а помочь и некому. Она и попросила. Точно тебе говорю. Ее Ольгой зовут. Видная такая, да? Она. Они и меня звали, – остервенело врала Софья. – Но мне некогда было. Так что… зря старалась.

– Ну… вас ведь фиг разберет… – окончательно спуталась подруга. – Сонь, ты тогда это… Слышь чего, а может, их этому… мальчишке-то, может, как раз психолог нужен? Ты же знаешь, я в своем деле специалист!

– Нет уж, не нужен им такой специалист. Да и мальчик у нее… ему уже… взросленький, короче, мальчик. А тебе и вовсе нужен… ребенок постарше, годиков эдак на сорок пять. Между прочим, у меня такой знакомый появился, но… прямо и не знаю, он никак не хочет с чужими женщинами знакомиться. А уж я ему про тебя так пела, так пела… – мстительно поджала губы Софья.