Марина Львова - Муж по случаю

– Но ведь нет никакой гарантии в том, что я бы не стала просто одной из многих солисток кордебалета. Не всегда способности можно отличить от таланта, тем более, если речь идет о шестилетнем ребенке.

– А так ты стала одним из многих инженеров.

– Но у меня было счастливое детство в семье и любящие родители, уделявшие мне все свое свободное время.

– Было ли свободное время у твоего отца?

– Но у нас с братом была мама, и мы с братом знали, что папа занят очень важной работой. Знаешь, когда я вспоминаю свое детство, мне чудится запах ванили и пирогов с корицей и счастливое ожидание возвращения папы с работы. А сколько было у нас счастливых и радостных дней! А праздники, организованные мамой для всех соседских детей! Как же нам было весело! Разве можно это забыть? По сути, мы же очень редко проводили свободное время всей семьей, но мама всегда делала так, что наши семейные вечера запоминались надолго. Сколько сил тратила она на создание элементарных бытовых удобств и уюта при наших многочисленных переездах на новое место службы. Откуда у нее бралось столько сил и оптимизма? Ты помнишь, какая обстановка была в военных городках? Ты часто приезжала к нам на каникулы. Сравнительно небольшая территория с постоянным коллективом, свой замкнутый мирок. В таких условиях легко плодятся сплетни и пересуды. Недостаток информации и развлечений, отсутствие любимой работы, необходимость видеть изо дня в день одни и те же лица – все это может сделать проживание в военном городке совершенно нестерпимым. Очень немногие способны выдержать это. Женщине приходится полностью забыть о своем «я» и целиком посвятить себя интересам жизни мужа. Часто в условиях нехватки денег вести хозяйство и воспитывать детей.

– Ты говоришь об офицерских женах, как о декабристках, последовавших за своими мужьями в Сибирь.

– Большинство из них были офицерскими женами.

– Танюша, ты идеализируешь.

– Конечно, но с чем можно сравнить постоянное ожидание? Мне кажется, что самое трудное – это постоянное ожидание возвращения своего мужа домой, стремление защитить его от мелких проблем семейного быта, обеспечить ему отдых, возможность забыть на время о проблемах и трудностях службы. Если бы я могла, я бы поставила памятник офицерским женам, которые ждут. Я бы давала офицерским женам медали за верную службу Отечеству, ведь их каждодневный труд сродни тяжелому ратному труду. Перенести все трудности и сохранить себя как личность – разве это не подвиг?

– Тебя послушать – так надо давать медали «Порядочный человек».

– А почему бы и нет? Представляешь, как было бы здорово? Подходишь к человеку, смотришь на медаль и можешь быть совершенно уверена в том, что он порядочный.

– Тебе не кажется, что тогда жизнь была бы слишком простой?

– А зачем создавать себе лишние трудности?

– Тебе не кажется, фантазерка, что наш мужчина вот-вот проснется и начнет критиковать весь белый свет?

Прошло еще несколько дней. Как все-таки человек легко привыкает к хорошему! Для меня уже привычным стало забирать по утрам Сережкино питание в закутке Семеныча. У него ко мне вопросов, похоже, не возникало, будто было совершенно нормально, что абсолютно чужой мне человек забирает еду для моего сына. По утрам теперь меня чаще всего будила Светлана.

– Таня, ты опять спишь?

– Доброе утро, со мной что-то странное происходит последние дни по ночам почти не сплю, а утром засыпаю. День с ночью перепутала.

– Как ночью не спишь? А что ты делаешь?

– Сплю часа два, а потом просыпаюсь и до утра не могу заснуть.

– Скорее всего, ты просто медленно выходишь из нервного стресса.

– Света, да уже неделя прошла. Даже больше.

– Ты думаешь, легко твоему организму прийти в себя после такой встряски? А как ты с питанием выкручиваешься?

– Александр забирает и оставляет у Семеныча в подъезде.

– Ага, значит, он тебе помогает? Понятно.

– Что тебе понятно?

– Ты ему понравилась.

– Светлана, ты его даже не видела, а уже говоришь.

– У меня глаз верный, я чувствую, когда женщина нравится мужчине и наоборот.

– Свет…

– Свет, Свет… Я правду говорю. С какой бы это радости он тебе помогал?

– Нашел же он моего сына. Вот и считает его крестником.

– Конечно, при такой красивой мамаше…

– Как тебе не стыдно!

– Просто я говорю правду, а ты упорно не хочешь это признавать.

– Расскажи мне лучше, как вы вчера с Машенькой к врачу ходили.

– Одно мучение. Олег увязался с нами, а потом начал укорять сестру, что она ребенку не так прививку делает. Что было!

– Могу себе представить. Сестра, конечно, возмутилась?

– Увы, не можешь. Это не поддается описанию. Спасло меня только то, что у него было мало времени: торопился к другу, у него машину разбили.

– Попал в аварию?

– Если бы, гараж разворотили вместе с машиной.

– Вот это да!

– Пришлось мне с Машей к остальным врачам идти одной. В противном случае он бы перессорился со всей поликлиникой. Ладно, хватит о наших трудовых буднях, лучше расскажи мне, как дела у твоей тетушки. Ты мне так и не рассказала, как она съездила в Париж. Ты ко мне и в гости приезжала, а заболтались о своем и про тетю Олю не вспомнили.

– Тетя Оля вернулась очень довольная, привезла очень много фотографий и впечатлений. Я думала, она потратит деньги, по крайней мере, на косметику. А она привезла необыкновенно красивую обувь Сережке и мне туфли. Куда мне теперь носить эти туфли?

– У тебя что, жизнь закончилась? Почувствуй себя молодой красивой женщиной.

– Тетушка моя тоже говорит: «Помни, Таня, как театр начинается с вешалки, так женщина начинается с обуви». Ни больше ни меньше.

– Твоя тетя Оля гениальна, просто гениальна. Никто не смог сказать бы лучше.

– Ты знаешь, что эта гениальная женщина привезла себе? Не догадываешься? Она привезла себе несколько книг. Вот так. Я и говорю: «Кому туфли нужнее?» Ты сама, как думаешь? Она каждый день ходит на работу, преподает в институте. А я? Куда мне носить эти шикарные туфли?

– На свидания.

– Светка, мои свидания проходят во время прогулки с ребенком во дворе.

– Но все-таки они проходят. Значит, тебе тоже нужно быть тщательно одетой. Не стони. Твоя жизнь не кончена, она только начинается.

– Моя жизнь – это сын.

– Совершенно правильно, а твоему сыну нужен прежде всего, помимо матери и бабушки, любящий отец.

– Светлана, что ты себе вообразила? Я только несколько раз случайно, подчеркиваю, случайно встретилась с соседом по дому. Да, он оказал мне профессиональную помощь, когда со мной и сыном случилась беда. Уверяю тебя, он точно также помог бы тебе, если бы ты оказалась в такой же ситуации.

– Спасибо, не надо.

– Что не надо?

– Чтобы я оказывалась в такой ситуации.

– Свет, ты шутишь, а я говорю совершенно серьезно. Каждое утро он бегает мимо молочной кухни, поэтому и предложил свою помощь. Это просто любезность. А встречаемся мы с ним совершенно случайно во дворе, потому что я с Сережей гуляю по нескольку часов в день. Теперь со мной весь дом здоровается, то есть жильцы дома, когда идут на работу или возвращаются домой. Сама видишь, ничего преднамеренного в наших свиданиях нет.

– Я знаю только одно, когда много туманных путаных объяснений, то причина бывает одна, и лежит она на поверхности.

– Светлана, да я его уже два дня не вижу.

– Вот видишь, значит, это лишнее свидетельство того, что ваши встречи стали регулярны. Ой, Машка проползла мимо меня на кухню и затихла там. Пока, я побежала.

Светлана вернулась к проблемам своего дома, а я пошла стирать белье. В разговоре со Светкой я призналась, что не видела Александра уже несколько дней, детское питание каждый день стояло по утрам на столике у Семеныча. Но я не сказала Светлане, что сегодня утром видела из окна кухни, что Семеныч выгуливал Дона. Где же Александр? Когда видишь человека каждый день, не замечаешь, как хорошо с ним разговаривать на разные темы. И начинаешь ценить это только тогда, когда не сталкиваешься с ним некоторое время. Ощущаешь, что тебе его не хватает.

Пока я размышляла, куда мог деться Александр, наступило время кормления Сережки. Потом мы с ним поиграли немного, я попыталась показать ему книжку с картинками. Тетя Оля пришла в тот момент, когда я, сделав строгое лицо, объясняла сыну, что книги можно трогать руками, но нельзя брать в рот. Сережке не понравилось мое строгое лицо, и он заплакал в голос, тетя Оля выступила в защиту внука, а я пыталась доказать ей, что мои педагогические принципы верны.

Назревал маленький семейный скандал, но Сережка, решив, что достаточно поиспытывал материнское терпение, сменил гнев на милость и заулыбался. Улыбка мальчугана, словно солнышко, осветила нашу квартиру и разогнала сгустившиеся тучи. Снова воцарились мир и спокойствие. Мы дружно отправились на кухню пить чай.

Тетя Оля не могла понять, почему я так спокойно отношусь к тому, что ребенок ползает у меня под ногами.

– Ему так легче знакомиться с окружающим его миром.

– Таня, ты стремишься таким образом облегчить себе жизнь. Если бы он сидел в кровати, то больше бы плакал, тебе бы пришлось чаще подходить к нему.

– Тетя Оля, я намного ухудшаю себе жизнь: по утрам приходится тщательно мыть пол везде, на кухне ходишь как по территории противника или по минному полю. Теперь старательно прячу все лишнее; чтобы налить себе горячего чаю, осматриваю окрестности в поисках Сережки.

– Вот теперь мне стало понятно, почему, прежде чем налить мне чай, ты посмотрела под стол. Я было подумала, что ты там ищешь чайник.

– Тетя Оля, давайте я положу Сережу спать, а то у него глаза закрываются, потом посидим поговорим.

Покладистый сынуля сразу лег на бочок и заснул. Я смогла вернуться на кухню к остывающему чаю.

– Тетя Оля, прошло уже несколько дней, а вы мне так ничего толком и не рассказали о своей поездке. Что-нибудь случилось?

– Нет, моя хорошая девочка. Просто мне нужно было подумать.

– Вы встретили там кого-нибудь?

– Да. А как ты догадалась?

– Мне показалось…

– Все правильно, я встретила там Его, мою первую любовь. Вернее, он сам нашел меня.

– И что?

– А ничего. Провели несколько дней вместе, погуляли, вспомнили общих знакомых. У него все нормально, хорошо устроился, привык к местным условиям, стал почти своим, местным. Но только почти. Он познакомил меня со своими друзьями. Очень милые люди. Да что я все говорю, говорю, но не могу сказать тебе главное: большую часть своей жизни я считала, что сделала правильный выбор, хотя пожертвовала своей личной жизнью во имя семьи. И только теперь я поняла, что с этим человеком никогда не была бы счастлива. Его эгоизм развился и достиг неимоверных размеров, он настолько поглощен самим собой, своими проблемами и чувствами, что просто никого из окружающих его людей не замечает, не слышит и не видит. Чужие проблемы его не волнуют, а только раздражают.

– Может быть, если бы ты была рядом с ним, этого бы не случилось? Он бы научился больше отдавать, чем брать?

– Вот над этим-то я и думала все эти дни. Все дело в том, что я просто там не выдержала бы. Бывают люди, которые могут уехать и чувствовать себя комфортно, а другие нет. Для меня жизнь там стала бы трагедией.

– Ты же хорошо знаешь французский язык, тебе было бы легко привыкнуть.

– Я смогла бы прожить там какое-то время, твердо зная, что я могу вернуться домой. А потом, человек, которому предназначались мои жертвы, оказался так мелок и неинтересен. И чтобы понять это, мне понадобилось приехать в Париж.

– Это же была твоя вторая поездка во Францию, а во время первой ты его не искала?

– Нет.

– Почему?

– Боялась.

– Ты? Тетя Оля, ты боялась? Чего?

– Скорее всего, себя. Боялась разочарования. Интуитивно я чувствовала, что мой кумир на поверку окажется человеком себялюбивым и эгоистичным. В молодости очень легко ошибиться, за красивой и броской фразой порой нет мысли. Всегда тяжело расставаться с иллюзиями прошедшей юности.

– Тетя Оля, ты всегда будешь молода.

– Конечно, но я еще не настолько впала в детство, чтобы не понять, что моя молодость уже прошла и ей на смену пришла зрелость. А ты что задумалась?

– Семеныч сегодня гулял с Доном утром.

– Ничего удивительного, он и за питанием для Сережи ходил. Александр уехал в командировку на несколько дней.

– А в его отсутствие Николай Семенович возведен в ранг подъездного дедушки. Вот стыд-то!

– Такого заслуженного дедушки нечего стыдиться!

– Мне стыдно, что я заставила на себя работать весь подъезд. Почему нельзя было сказать мне, что уезжаешь, что собака остается одна. Я же могу ему помочь! Вместо этого он просит Николая Семеновича. А откуда ты знаешь про командировку?