– Знаю. Так думают все, и должны и дальше так думать. О том, что я был на балу, никто не знает и не должен узнать. Арлекин обязан приходить и уходить незамеченным.

– Арлекину тоже грозит опасность?

На этот раз его губы растянулись в надменную усмешку.

– Не бойтесь. Им меня не поймать.

– Но что, если все же поймают? – со страхом спросила Рона. – Что они сделают?

– Не важно, потому что этого не произойдет. Я заговоренный.

– Не нужно шутить! – взмолилась девушка.

Но уже ничто не могло обуздать его разыгравшееся остроумие.

– Вы не верите в магию? – спросил Арлекин. – Напрасно. Ведь вы сами немного колдунья. Сейчас, в эту самую минуту, вы меня околдовали, и пока я окружен вашими чарами, ничто в этом мире меня не пугает.

– Но не можете вы хотя бы сказать…

Его рука быстро накрыла ее рот.

– Нет, – серьезно произнес Арлекин. – Я ничего не могу вам сказать, кроме того, что вы должны мне верить. Это так трудно?

– Нет, когда вы рядом со мной. Но вы снова уйдете, и тогда я могу испугаться и потерять веру.

– Вы не испугаетесь, – ответил он. – Потому что вы храбрая и знаете, что на самом деле я никогда вас не покину. И однажды…

– Однажды? – затаив дыхание, прошептала Рона.

– Однажды, если будет на то Божья воля, придет наше время. А пока…

Он заключил ее в объятия и поцеловал.

Если до этого Рона еще сомневалась в том, кто перед ней, теперь последние сомнения отпали. Его губы она узнала мгновенно. Это был тот самый поцелуй, о котором она мечтала столько дней.

Тот вечер и тот бал как будто остались в другой жизни. Но мужчина был тот же. Только она сама изменилась. Наивная девушка, которая целовалась с Арлекином в саду, превратилась в уверенную женщину, готовую взять собственную судьбу в свои руки. Женщина эта нашла своего единственного, и никто не сможет встать у нее на пути.

Рона ответила на поцелуй, прильнула к Арлекину и обвила его руками. Они будут вместе, всегда, она поверила в это, потому что не могла не поверить. А иначе жизнь потеряет смысл.

Арлекин немного отклонился, обхватил ее лицо ладонями и заглянул в глаза. Из бального зала доносились приглушенные звуки музыки.

– Потанцуйте со мной, – прошептал он. – Я не могу танцевать с вами у всех на виду. Я бы прижимал вас к себе слишком сильно, и слишком многое сделалось бы явным. Если нас увидят вместе, все поймут, что вы моя любовь, свет моей жизни.

– А я бы хотела, чтобы все узнали, как мы любим друг друга, – выдохнула Рона. – Я бы хотела кричать об этом на весь белый свет.

– Когда-нибудь мы сделаем это. Но не сейчас. Сперва мне нужно закончить работу. Когда я исполню свой долг, мы будем свободны. Но пока… потанцуйте со мной, любимая.

Музыка окутывала их, сладкая, томительная, непреодолимо соблазнительная. Он заключил ее в объятия и начал двигаться под звуки вальса. Рона закрыла глаза и полностью отдалась ему, следуя его воле и зная только, что принадлежит ему и будет принадлежать, пока существует этот мир.

Наконец музыка стихла. Арлекин снова обхватил ее лицо ладонями и посмотрел ищущим взглядом.

– У вас на щеках слезы, – сказал он. – Позвольте, я соберу их.

Жадными, ласкающими губами он принялся целовать ее щеки, веки, рот.

А потом Рона вдруг осталась одна. Когда она открыла глаза, Арлекина рядом не было.

* * *

– А, мисс Джонсон, вот вы где! А я вас ищу.

– Простите, Алиса. Я вышла подышать свежим воздухом.

Рона поняла, что пропадала слишком долго.

После того как Арлекин покинул ее, она не могла вернуться в бальный зал сразу, поэтому вышла в галерею и побродила немного в тени, пока не почувствовала, что успокоилась. Теперь же она поняла, что отсутствовала больше часа.

Алисе не терпелось поделиться новостями.

– Дядя Питер приехал. Правда, чудесно? Я знала, что он меня не забудет. Ему можно доверять, не так ли?

– Да, – улыбнулась Рона. – Он заслуживает доверия.

После короткой встречи с Арлекином ее переполняло счастье. Она чувствовала, что теперь ей ничего не страшно.

И все же когда Рона вернулась в зал и увидела Питера, танцующего с графиней, ее сердце сжалось. Эмилия была в темно-вишневом бархатном платье и откровенно выставляла его, а заодно и себя, напоказ. Пока они танцевали, она томно заглядывала Питеру в глаза, многозначительно улыбалась и что-то говорила. Он смеялся, и она продолжала говорить, опасно приближая свои губы к его губам.

Был ли он мужчиной из той комнаты? Мужчиной, который заплатил за ее платье, чтобы потом его снять?

Но таких вопросов Роне нельзя было задавать. Она обещала верить ему и не оступится на первом же испытании.

Подняв голову, она заставила себя улыбнуться.

– Мисс Джонсон! Наконец-то.

Рона повернулась и увидела графа Лансинга в великолепном вечернем костюме.

– Простите, сэр, я…

– Моя дорогая, я не требую объяснений. Просто после вашего исчезновения среди молодых людей начался переполох. Наверняка они сейчас ринутся к вам, так что мне, пожалуй, стоит поспешить пригласить вас на танец.

Улыбаясь, Рона шагнула к нему, и они стали вальсировать по залу.

– Вы так спокойны, – заметил он. – Пожалуй, вы поступили правильно, отвергнув мое предложение.

– Да.

– Надеюсь, вы не обидитесь, если я скажу, что вы по-прежнему затмеваете всех женщин в этом зале?

– Не обижусь, сэр, но это неправда. Да и не пристало вам так разговаривать с гувернанткой.

– Простите меня, – сказал граф Лансинг. – Вы правы, джентльмен не должен… Вы находитесь в невыгодном положении, и мне не стоило… Приношу свои извинения.

Трудно было поверить, что этот застенчивый, неуверенный в себе человек – граф. Под внешним лоском скрывалась порядочность, доброта и удивительная скромность. Никто из знакомых не нравился Роне больше, чем он.

Она сказала что-то, чтобы успокоить его, и граф улыбнулся ей так, словно солнце вышло из-за тучи. После этого ему хватило уверенности в себе пригласить ее еще на один танец.

Головокружительный вечер продолжался. Рона танцевала, смеялась, болтала. Один раз она даже заговорила с Питером. Он галантно поклонился ей, спросил, нравится ли ей бал, но танцевать не пригласил.

Трудно было поверить, что короткая встреча с Арлекином ей не причудилась, а действительно имела место.

* * *

На следующее утро все встали поздно, и день прошел в неторопливых прогулках и обсуждении успехов вчерашнего вечера.

– Я запомню этот бал на всю жизнь, – мечтательно вздохнула Алиса, когда дамы сели завтракать. – Там было так много красивых молодых людей, которым хотелось потанцевать со мной.

– Неудивительно, – сказала Рона. – И отныне их будет все больше. Вы станете царицей любого бала.

Глаза Алисы округлились, и она произнесла недоверчиво:

– Вы правда думаете, что со мной это случится?

– Разумеется, – ответила Рона. – Но вам нужно быть осторожной, потому что вы еще очень молоды и должны научиться выбирать. Когда мужчина станет добиваться вашего расположения, вам придется решать, нужны ли ему вы или деньги вашего отца-графа. И тогда однажды, когда вы, возможно, будете меньше всего этого ожидать, вы встретите мужчину, который полюбит вас за то, что вы – это вы. Он станет боготворить вас, потому что вы – та женщина, которую он искал всю свою жизнь.

– Ах, побыстрее бы это произошло! – вздохнула Алиса.

– Для начала вам нужно поработать над собой. Я думаю, вы уже поняли, что знание языков помогает понимать не только то, что говорят люди, но и что они думают и чувствуют. Иногда это не одно и то же. Человек может сделать вид, будто любит вас всем сердцем, а сам втайне будет искать выгоду.

– Как это верно, – неожиданно раздался чей-то голос, и Рона и Алиса оглянулись.

– Прошу прощения за то, что подслушал ваш разговор, – произнес граф Лансинг, выходя вперед. – Но я полностью разделяю вашу точку зрения и поэтому решил присоединиться к вам. Есть люди, которые за словами о любви скрывают черные мысли. Но есть и другие, которые думают о любви, но не смеют говорить о ней. Они распространяются о скучных, будничных вещах, потому что просто не знают, как рассказать о том, что творится у них в душе. Вот почему понять истинный смысл услышанных слов на родном языке бывает так же трудно, как и на иностранном.

– Но ведь только женщины скрывают свои чувства, правда? – спросила Алиса. – Женщина не может сказать мужчине, что любит его, а мужчина может сказать ей об этом.

– Такова традиция, – согласился ее отец. – Но представь, что бедняга застенчив и не умеет красиво говорить или же считает, что может скомпрометировать женщину и поэтому должен вести себя с ней очень осторожно.

Но юной девушке, которая только что пережила свой первый успех в высшем обществе, было не до тонкостей. Помолчав немного, она спросила Рону:

– Мисс Джонсон, вы что-нибудь поняли?

– Да, – ответила Рона. – Мы все хотим любви. Каждый из нас мечтает о ней, и тот, кто терпелив, непременно обретет ее. Поверьте, любовь наиболее ценное из всего, что есть в этом мире.

– Надеюсь, что я очень скоро влюблюсь, – обронила Алиса.

– Глупышка, – улыбнулась Рона. – В вашем возрасте вы можете позволить себе насладиться успехом. И не забудьте, официально вы еще не дебютантка. В Англии вы будете представлены при дворе. Затем состоится выходной бал, а потом вас ждет целый год, а то и больше, вечерних раутов и балов. Это здорово, не спешите лишать себя веселья.

Как только слово «веселье» слетело с уст Роны, она пожалела, что произнесла его. Быть может, ей повезло и никто не обратил на него внимания? Нет. Она подняла глаза и увидела, что граф Лансинг с интересом смотрит на нее.

* * *

В тот вечер обед прошел в благодушной, непринужденной обстановке. Все до сих пор находились под впечатлением от вчерашнего бала, и теперь, когда мужчины вернулись домой, разговор снова зашел о нем.

Месье Тьери доказывал, что успех Алисы является поводом для того, чтобы гости задержались у него подольше. Она должна была провести в Париже еще хотя бы месяц. Супруга разделяла его точку зрения.

Граф согласился погостить еще неделю, но не дольше.

– Так, чего доброго, когда мы вернемся, наша собака нас не узнает и не пустит в дом, – пошутил он.

Все рассмеялись. А потом случилось нечто неожиданное.

Когда смех стих, они услышали шум, доносившийся из передней. Кто-то что-то говорил негодующим тоном, но громче всех звучал голос, показавшийся Роне знакомым. Вдруг кровь застыла у нее в жилах. Нет, это невозможно!

– Дорогая Рона, что случилось? – спросил ее граф Лансинг. – Вы побледнели.

– Ничего… Ничего, – запинаясь, пробормотала она.

– Должно быть, произошло что-то серьезное, раз вам вдруг стало не по себе. – Он ласково накрыл ее руку ладонью. – Прошу вас, скажите, что с вами? Быть может, я смогу вам помочь…

Шум в передней становился все громче. Сомнений не осталось – это действительно был голос ее отца.

– Как он мог меня найти? – пробормотала Рона. – Какой ужас! Я не вынесу этого.

Рука графа Лансинга напряглась.

– Скажите, что я могу сделать? – тихо произнес он.

– Вы ничего не сможете сделать. Никто меня не спасет.

– Дорогая моя девочка, не спасет от чего? Скажите, я сделаю все.

Месье Тьери встал и устремил взгляд на дверь. Граф тоже встал и посмотрел в том же направлении.

Мысли Роны завертелись в безумном вихре. В считаные секунды решится ее судьба, а у нее в голове – туман.

Она не удержалась и посмотрела на Питера. Он один раньше слышал голос ее отца и мог понять, что происходит. Он уже приходил ей на помощь, и она этого не забыла.

Но что он сделает сейчас?

Захочет ли человек, который, вопреки произнесенным накануне вечером словам, кажется, по-прежнему готов был целовать ноги графини Ростовой, помочь Роне в этом отчаянном положении?

Рона даже отчасти надеялась, что Питер окажется настолько занят графиней, что на нее и вовсе не обратит внимания, но он смотрел на нее с другого конца стола с каким-то странным выражением, понять которое Рона не смогла.

Питера, казалось, охватил ужас – его лицо побледнело, глаза выкатились. Но потом его лик изменился, сделался то ли беспомощным, то ли смиренным.

В следующий миг дверь с грохотом распахнулась и в столовую стремительно вошел Джеймс Траффорд.

Пылающими от гнева глазами он обвел комнату. Взгляд его остановился на Роне.

– Так вот ты где! – процедил он.

– Папа…

Не обращая внимания на ее крик, он заговорил грубым голосом:

– Кто хозяин этого дома?

Месье Тьери вышел вперед.

– Меня зовут Арман Тьери, и это мой дом. А вы?..

– Джеймс Траффорд. Прошу меня извинить за то, что помешал вашей трапезе, но я пришел, чтобы забрать свою дочь и отвезти ее обратно в Англию. Мне только вчера вечером сообщили, где она живет в Париже, иначе я бы уже давно был здесь.