Он вывел ее из помещения и провел вниз, держа за руку. Он начал выключать свет. Остался лишь свет в дальнем углу, в кухне.

— Есть еще вопросы?

Она покачала головой:

— Я не могу сейчас мыслить ясно, Клэйтон.

Он погладил ее по щеке.

— Понимаю. Прости меня. Я все время забываю, как это может напугать, когда столько нового обрушивается на твою голову. Я “варился” в этой теме с двадцати лет. Я наблюдал за ее развитием и помогал ее успехам в течение четырнадцати лет.

— Наверное, ты влюблен в свою профессию.

— Да, но не так, как в тебя. — Он потер большим пальцем ее нижнюю губу. — Я добровольно вызвался стать объектом эксперимента, поскольку у меня единственного из всей команды не было семьи и дома. Я не собираюсь становиться им вновь, Алиса. Теперь у меня есть Мод, Герберт и ты. — Его губы последовали за пальцем. — А говорил ли я тебе, как некоторым из нас стал дорог Харпер? Похоже, что по меньшей мере четверо из нас собираются переехать сюда навсегда. Арон с женой ищут себе дом.

— В самом деле? — спросила Алиса, когда он целовал ее.

— Шэрон говорит о том, что собирается замуж.

Алиса подняла голову и застонала: его губы коснулись ее шеи.

— Это очень мило.

Клэйтон посмотрел ей в глаза:

— Выйдешь за меня, Алиса?

Холодная реальность разбилась о тот шквал чувств, которым Клэйтон окружал ее. Как он мог управлять ею — всего лишь с помощью нескольких поцелуев! Она уже готова была согласиться на все, чего он хотел. Она покачала головой и отступила назад:

— Разве ты не видишь, Клэйтон, я не могу отвечать за это.

— Отвечать за что?

— За то, что я отберу тебя у твоей мечты. — Она указала в направлении комнаты наверху. — А что будет через год, два, десять, когда ты изобретешь способ безопасно перемещаться в пространстве? Ты будешь первым, кто захочет полететь. — Она смахнула слезы, застилавшие ей глаза, и отвернулась. — Что будет, если ты окажешься в другом измерении? Ты не удержишься от искушения.

— Это не так, Алиса.

— Все это не меняет твоей сущности, Клэйтон. Ты — мечтатель, а я не могу выйти замуж за мечтателя. — Она повернулась и выбежала из дома в бледный свет зимнего утра. И двери закрылись, прежде чем Клэйтон успел поцеловать ее.

Глава 12

Алиса почувствовала, как Клэйтон вошел в кухню — но продолжила рубить морковь. За прошедшие два дня, с того утра, когда они были в лаборатории, они жили в одном доме и вели себя как незнакомцы, почти не разговаривая друг с другом. Большей частью говорил Клэйтон, предупреждая, что не приедет к обеду. Эта отчужденность убивала Алису. Она потеряла аппетит, ей снились кошмары.

Нож так дрожал в ее руке, что Алиса вынуждена была прекратить свое занятие и обернуться к Клэйтону. Тот, похоже, чувствовал себя так же плохо.

— Обед будет готов через десять минут.

Он кивнул и сдернул с крючка куртку.

— Пойду проверю дом Джорджа.

— С завтрашнего дня ты уже не должен будешь это делать.

Это привлекло его внимание.

— Почему?

— Мод с Джорджем возвращаются завтра. Я поеду встречать их в аэропорт в два часа.

— А Герберт?

— Он остается с Мартой. Кажется, они нашли свою любовь. Если верить Мод, то в январе будет свадьба.

Клэйтон посмотрел на Алису так, будто она сошла с ума.

— Разве не великое чувство — любовь? — простонал он и хлопнул в сердцах дверью.

Алиса долго смотрела на дверь, а затем пробормотала:

— Нет, Клэйтон, любовь — это дрянь.

Она смахнула слезы и продолжила резать морковь.


Клэйтон смотрел на экран компьютера. Два часа ночи — а он сидит один в столовой, срывая злость и отчаяние на беззащитном компьютере. Он не знал, чего ожидать от новогоднего вечера у Арона, но все надеялся на что-то — и никак не ожидал вежливой маски, которую нацепила на себя в этот вечер Алиса. Он заставил ее поехать, упирая на то, что Арон с женой ожидают их обоих. Алиса снизошла, надела наряд, которому позавидовали бы ангелы, и очаровала всех на вечере. Всех — кроме него. Каждый раз, когда он подходил к ней, она надевала эту вежливую маску. Если бы Мод не спала наверху, он постучал бы в спальню Алисы и потребовал ответа. Почему она поступает с ним таким образом, черт возьми?

Она любит его. Он знает это. Последние две недели без нее были для него сущим адом. День Благодарения был отдаленным воспоминанием, исполненным счастья и любви. Приближалось Рождество, но оно омрачено печалью. Мод украшала дом. В гостиной постоянно звучали рождественские гимны, а запах свежеиспеченных пирогов проникал повсюду. Сердце Клэйтона начинало бешено биться всякий раз, когда он входил в дом, поскольку, раз такие дела, ему необходимо было как-то объяснить свое отсутствие на Рождестве. Не хотелось ему сидеть под елкой вместе со всей семьей рождественским утром.

Клэйтон смотрел в свою опустевшую кофейную чашку и решал, стоит ли пойти сделать еще кофе. Начиная с полуночи, когда он смотрел, как Алиса взбирается по лестнице в свою спальню, он уже выпил три чашки кофе — и абсолютно ничего не придумал.

Легкий звук привлек его внимание. Он поморгал, чтобы убедиться, что глаза его не обманывают. Нет, то правда: в дверях стояла Алиса. Она была одета в старый халат и пушистые красные шлепанцы. Сложная прическа, которую она сделала на новогодний вечер, рассыпалась; исчез макияж и крошечные сережки в виде цветков пуансеттии. То была обычная, прежняя Алиса — и никогда еще она не была так прекрасна.

— Я потревожила тебя? — спросила она.

— Ты всегда тревожишь, — улыбнулся он. Он пересел на другой стул. Ему давно хотелось показать Алисе, как он связывается с главным компьютером в лаборатории. Она не заходила в столовую с той самой ночи, когда они любили друг друга на столе. При одном воспоминании об этом желание разлилось по его телу.

Алиса вошла, но не присела. Она играла со спинкой стула, затем взяла щипцы и сняла нагар с одной из красных свечей.

— Я рассказывала тебе когда-нибудь, как погибли мои родители?

Его взгляд неотрывно следил за ее лицом.

— Нет, ты никогда не говорила о своих родителях.

Он наблюдал все ее эмоции, все движения. Что-то важное происходило в ней, и ему нужно было ничего не упустить.

— Фред Джоргенсен и Гейл Хартинг повстречались во время экспедиции в Новую Гвинею. Они оба были антропологами. Мать всегда считала, что это — судьба, отец говорил, что — простое совпадение, но, во всяком случае они поженились по старинному обряду и начали семейную жизнь в соломенной хижине в какой-то отдаленной деревне.

— Звучит романтично. — Он не знал, как ему реагировать на ее рассказ.

Алиса нахмурилась и подняла пожелтевший лист пуансеттии.

— “Романтично” — ничего не значило, когда они описывали это. Они вернулись в Америку за две недели до моего рождения. — Она порвала лист пополам. — Один из недостатков нецивилизованной жизни — отсутствие контроля над рождаемостью. — Она опять порвала половинки листа. — Они сдались под напором обеих семей и поженились по закону лишь в тот день, когда я была крещена.

— Хорошо бы они были живы, Алиса. Мне кажется, они были интересными людьми. — Ему искренне хотелось бы познакомиться с ними.

— О, мои родители были удивительными людьми, — спроси любого, кто знал их. Они были в центре внимания повсюду. Они умели рассказывать замечательные истории. Было похоже, они все умели — и все перевидали. Их работа по изучению малоизвестных племен и культур признана замечательной в своей области. Университеты оспаривали право спонсировать их экспедиции.

Алиса глубоко вздохнула.

— Их последняя экспедиция вглубь Амазонки была подготовлена Оксфордским университетом. Ходили слухи об индейском племени, которое охраняет вход в Потерянный Город Золота. Родители не устояли перед двойным искушением: изучить племя и проверить легенду. Их не интересовало золото: материальные ценности вообще ничего для них не значили. — Она замолчала, глядя в ночь.

— И что случилось? — спросил Клэйтон, не дождавшись продолжения.

— Никто не знает. Когда от них не пришло сообщение, ожидавшееся в Оксфорде, университет послал на их розыски экспедицию. Три дня подряд они вели поиски в девственных джунглях, прежде чем наткнулись на остатки лагеря. Все в лагере, включая моих родителей, были убиты.

— Милая Алиса!

Она попыталась выдавить из себя улыбку, но не смогла.

— Спасибо за сочувствие, но все это было давно.

Клэйтон выпрямился в кресле. Алиса все так же смотрела куда-то в ночь.

— Наверное, тебе было тяжело.

— То, что родители погибли, когда мне было всего тринадцать?

— Да. Но я имел в виду прежде всего то, что ты росла без них. Кто же присматривал за тобой, когда родители уезжали?

— Меня перекидывали друг другу дед с бабушкой, Мод и Элмер. А родители — они шли за своей мечтой.

Клэйтон вздохнул. Она росла среди родственников, в то время как ее настоящие родители следовали за своей мечтой, которая не включала в себя ребенка. Мечтой, которая привела их к гибели. Поэтому неудивительно, что она твердо верила: если у кого-то есть мечта, ей самой не останется места в сердце этого человека. Клэйтону хотелось обнять ее и сжать в своих объятиях. Сказать ей, что все будет хорошо — но будет ли? Как ему объяснить, что его карьера не помешает воплощению его мечты о ней — и о семье?

— Подумавши хорошенько, — сказал он, — я не думаю, что хотел бы встречи с твоими родителями. Им бы не понравилось то, что я хочу сказать.

Что касается Джеймса, он был очень рад, что у того не хватило разума пойти на компромисс: тогда бы Алиса была сейчас женой Джеймса, и он, Клэйтон, не узнал бы ее любви.

— Не злись, Клэйтон, на них: они любили меня, но по-своему.

— Очень по-своему.

— Возможно, но они не рассчитывали на ребенка в начале своей карьеры. И это не остановило их.

— Я читал статьи о твоих родителях в газетных вырезках, что сохранились у Мод. Я не заметил, чтобы они слишком пеклись о ребенке. Тебе не было даже двух месяцев, когда они отправились в отдаленный район Филиппин. — Он встал, увидел недобрый взгляд ее глаз и отошел в другой конец комнаты. — Есть в жизни такая вещь — компромисс. Твои родители должны были понять, как они нужны тебе — и не путешествовать столько, или брать тебя с собой, если это было так важно для них. Большинство родителей берет с собой детей в путешествия.

— Но мои родители прокладывали себе путь в густых джунглях, в районах, которые даже не существуют на картах! Они не могли нести на себе еще и младенца.

Клэйтон нахмурился: она защищает их до сих пор.

— А как же Джеймс?

— А что Джеймс?

— Разве не ты говорила, что они с Барбарой и младенцем жили в джунглях? На какой-то горе в Гондурасе? — Он сделал пару шагов в ее направлении. — Джеймс следует за своей мечтой, Алиса, вместе с женой и ребенком. И твои родители могли бы, если бы хотели.

Она гневно поглядела на него.

— Ты хочешь сказать, что я была не нужна родителям?

Он покачал головой.

— Я не знал твоих родителей, поэтому не имею права предполагать, что именно им было нужно. Только ты можешь ответить на этот вопрос, Алиса. — Он нажал пару кнопок на клавиатуре и выключил компьютер. — Все, что я хочу сказать — их мечты не имели ничего общего с нашими отношениями.

— Я пришла сюда, Клэйтон, надеясь, что ты сможешь меня понять.

— Понять — что?

— То, что у нас никогда ничего не получится. Разве ты не понимаешь, что я не могу соперничать с твоей мечтой, Клэйтон? Я устала: я всегда в жизни на втором месте.

— На втором! — воскликнул он. — Неужели ты думаешь, что ты у меня на втором месте?! — Он нервно прошелся рукой по волосам. — Разве я когда-нибудь так обращался с тобой, чтобы ты предположила это? — Он быстро сократил расстояние между ними и взял ладонью ее подбородок, но удивительно нежно, принимая во внимание ее гнев. — Ты была на первом месте в сердце и в жизни, с тех пор, как я увидел тебя. Разве ты не знаешь, как сильно я люблю тебя? — Он наклонился и поцеловал ее в трясущиеся губы. Он почувствовал вкус мятной пасты и слез. Он целовал ее в залог того, что все еще будет. Он продолжал целовать ее, когда почувствовал, что она сдалась его ласкам.

Когда он ощутил, как она задрожала от желания, он приник к ней в заключительном поцелуе.

— Я хочу жениться на тебе, Алиса, и я сделаю все, чтобы у нас были шестеро детей, о которых ты мечтала. — Он смахнул слезу, что блестела на ее щеке. — Мы сможем все, дорогая моя. Разве ты не поняла еще, что у нас обоих — одна мечта?