«Совсем зазналась! — думала Ира. — Приехала, а я ничего не знаю. Сразу к Андрею помчалась. Могла бы хоть позвонить мне!»

Но, когда она увидела Нину, красивую, сияющую от загара и счастья, вся Иркина обида куда-то улетучилась. Девушки бросились друг другу на шею и закружились по кухне.

— Нинка! Ну рассказывай, я умираю от любопытства!

— Сейчас, подожди! Я же совсем забыла про подарки. Кошмар, я тут, мои вещи — там. Андрей, отвези меня домой. Хотя бы за вещами, а то я второй день хожу в одном и том же.

— А у тебя там целый ворох нарядов, да?

— Ну не ворох, но показать есть что. Андрей, ну поедем, пожалуйста.

— Нет, вы тут пока поболтайте, а я съезжу за твоими вещами, — предложил Андрей.

Он уехал, Вадим убежал уговаривать банкиров, что лучшего программиста, чем он, не бывает. Девушки остались одни.

— Ну рассказывай! — Ирке не терпелось услышать о приключениях подруги.

Целый час Нина говорила без умолку, а Ира слушала ее, все больше разгораясь глазами. Особенно ей понравилось слушать про жизнь у бедуинов (это же настоящая экзотика!). Рассказ о Марке заставил ее восхищенно присвистнуть, а о Джоне задуматься. Услышав, как Нину чуть не изнасиловала женщина, Ира расхохоталась.

— Все… — У Нины даже в горле пересохло.

— Класс, ну я тебе завидую. Это же надо такое повидать и пережить, настоящий вестерн. Ну а я за Вадима замуж собираюсь.

— Да, мне Андрей говорил. Поздравляю! Мне Вадим очень нравится, он лучше, чем все, кто был у тебя раньше.

— Слушай, Нинка, а ты на меня не обижаешься за Андрея?

— Нет.

— Честно?

— Конечно, я вас прекрасно понимаю. Ты думала, что я уже не вернусь, и хотела взять реванш. А Андрей, тот вообще на себя рукой махнул. Все нормально. Мне даже смешно стало, когда я узнала. Я старалась, старалась, и все бесполезно. А ты раз — и уложила его.

Вернулся Андрей с сумкой, а следом за ним и Вадим с двумя букетами, один для Нины, другой для Иры. Он сиял, как новенькая монетка.

— Взяли? — ахнула Ира.

— Да! Правда, с испытательным сроком, но, я думаю, все будет в порядке.

— Поздравляю! — Ирка от счастья повисла у Вадима на шее. — Нам надо все это отметить, возвращение Нины, Митькино освобождение и то, что Вадима на работу берут. Ой, — спохватилась Ирка, — покажи же скорей твои новые наряды.

Нина разбирала сумку, а Ирка придирчиво разглядывала каждую новую вещь и тщетно старалась подавить зависть. Она брала в руки очередное платье, прикладывала к себе, крутилась перед зеркалом. Особенно ей понравился светлый льняной костюм и бирюзовая полупрозрачная кофточка.

— Бери себе! — засмеялась Нина.

— Не могу, — Ирка помотала головой. — Неужели тебе не жалко, это же такие классные вещи.

— Совершенно не жалко, я даже не представляю, где все это буду носить. Ой, ведь я забыла про подарки. Они у меня в отдельном пакете.

От платья с кистями Ирка пришла в полный восторг. Она тут же накинула его на себя. А Нина чуть ли не силой нарядила Андрея в вышитый жилет и хохотала, глядя, как Ирка с Андреем станцевали импровизированный восточный танец.


4

Столько радостных событий, случившихся почти в один день, нельзя было не отметить. Федор, отошедший после истории с пропажей видеокамеры, пригласил всех к себе на дачу. Решено было устроить настоящий пикник с шашлыками и песнями под гитару.

— Поехали прямо завтра! — торопила Ирка.

На этот раз вся компания сидела дома у Нины. Андрей пока перебрался к ней, Ира к Вадиму, а Митю решили временно поселить в студии. Потом на спонсорские денежки ему обещали снять квартиру.

— Нет! Завтра мы никуда не поедем! — Федор ни на минуту не забывал о деле. — Если Нина хочет сниматься в главной роли, она должна пройти пробы.

— Да ей-то зачем пробоваться? — удивился Митя, он уже отоспался и чувствовал себя виноватым за безумную ночку, которую он устроил своим друзьям. — Сценарист тут, режиссер тоже, мы ее и так берем, без всяких проб. Я ее видел на сцене и уверен, что она прекрасно сыграет эту роль.

— Нет, так не делается, — настаивал на своем Федор.

— Да я готова пройти какие угодно пробы, только дайте мне сначала сценарий прочитать.

Текст привел Нину в полный восторг. Она сразу поняла, как нужно играть эту роль. Она просто видела себя дочерью моря, то одинокой, то влюбленной, то тоскующей.

— Отлично, я могу прочитать нужный монолог хоть завтра, вот только выучу его. А где будет сниматься фильм?

— Скорее всего в Греции, — ответил Федор.

— Кошмар, — рассмеялась Нина, — опять море, жара, экзотика. А я-то мечтала поехать куда-нибудь в деревню, ходить в лес по грибы, купаться в пруду.

— Во дает! — усмехнулась Ирка. — Люди годами мечтают поехать в Грецию, на Акрополь посмотреть, а она хочет сидеть в пруду с лягушками.

— Будет тебе и пруд, и деревня, и лес с грибами, — улыбнулся Андрей. — Ничего от тебя не уйдет. Я думаю, что свой монолог Нина сможет прочитать и на даче. Какая разница где? Согласен? — обратился он к Федору.

Тот возражать не стал. Все принялись обсуждать, где купить мясо, да какое лучше взять вино, и что приготовить на сладкое. Телефонный звонок прервал их разговор. Андрей взял трубку и сразу же изменился в лице. Все затихли, поняв, что случилось что-то непредвиденное.

— Поездка временно отменяется, — тихо проговорил Андрей и пошел в свою комнату. Нина побежала за ним. Почему-то ей стало не по себе.

— В чем дело? — тревожно спросила она.

— Татьяна приехала, хочет увидеть меня.

— И ты пойдешь? Что ей от тебя надо? — испугалась Нина.

Эта женщина не сделала ей ничего плохого, наоборот, была даже добра к ней. Но ведь именно после жизни с Татьяной начались все проблемы Андрея, и Нина боялась, что теперь они возникнут опять. Будто вместе с этой женщиной в их жизнь входило что-то иррациональное, не поддающееся разумному объяснению.

— Не ходи, не надо! Или возьми меня с собой. Я не хочу одного тебя к ней отпускать. Опять что-нибудь случится.

— Глупенькая, ну что теперь может случиться, когда мы наконец вместе. Почему ты ее боишься, ты же ее видела и поняла, что Таня никому не хочет зла. Я встречусь с ней, а потом все тебе расскажу.

— А почему ты тогда побледнел, почему не хочешь, чтобы я пошла с тобой?

Андрей вздохнул:

— Побледнел, потому что с ней у меня связано много воспоминаний, и, как знаешь, не самых лучших. А брать тебя с собой не хочу потому, что Таня просила, чтобы я пришел один. И у меня нет повода отказывать ей в этом.

— Ну хорошо, конечно, ты прав. Это я веду себя как капризная девчонка. Только возвращайся скорей.

Татьяна ждала Андрея у себя дома. Дверь ему открыл ее брат. Андрей нерешительно зашел в квартиру, которую когда-то знал так хорошо. Здесь ничего не изменилось с тех пор, когда он был молодым беспечным студентом. Все было на прежних местах — те же картины и стеллажи вдоль стен, и зеркало в конце коридора.

— Она в комнате, — холодно сказал Никита. Он все еще не мог простить Андрею, что сестра ушла в монастырь.

Перед дверью в Танину комнату Андрей замер. У него сильно стучало сердце. За дверью Андрея ждала женщина, которая когда-то была его женой, а фактически еще и сейчас оставалась ею, эта женщина родила ему ребенка, но Андрею не суждено было его увидеть. И вот сейчас они должны встретиться. Андрей постучал.

— Входи, — услышал он знакомый голос.

Андрей вошел и опешил. Он ожидал увидеть монахиню в черном одеянии, со страдальческими глазами на бледном лице. Между тем на него смотрела молодая женщина в простом летнем платье. Каштановые с золотистым отливом волосы свободно лежали на плечах. Большие зеленые глаза смотрели спокойно. Первый летний загар придавал лицу здоровый вид. Необыкновенная гармония была разлита во всем ее облике. Она стояла в центре полупустой, залитой солнцем комнаты и казалась юной и одновременно умудренной жизненным опытом, которого ему так не хватало. Почему-то Андрей сразу успокоился. Он понял, что встреча с Татьяной ничем не может угрожать ему.

— Здравствуй, Андрюша, — улыбнулась она ему.

— Здравствуй, Таня.

— Не удивляйся, что я вызвала тебя. Садись, нам надо поговорить. Дело в том, что я через неделю принимаю постриг и становлюсь монахиней. Это навсегда, назад пути уже не будет. И я приехала попрощаться с родными и закончить все свои дела здесь. Ты ведь знаешь, что у меня была Нина. Ты заставил ее помучиться, да и она тебя. В земной любви, к сожалению, иначе не бывает. Но теперь я вижу по твоему лицу, что у вас все в порядке. Она очень хорошая девушка и любит тебя. Будь с ней добрым, пожалуйста.

Андрей кивнул. Он очень внимательно слушал Татьяну. Почему-то все, что она говорила, казалось ему очень важным.

— Но ведь мы с тобой фактически остались мужем и женой, — продолжала она, — и нам надо развестись, потому что гражданский брак тоже связывает людей, а мы сейчас должны стать свободными. Я узнала, поскольку у нас нет детей, — она едва заметно вздохнула, — развод получить очень легко, надо всего лишь выполнить некоторые формальности. Ты не возражаешь?

— Конечно, нет.

— Тогда мы сейчас пойдем в загс. Он тут рядом, ты еще не забыл, где мы женились?

— Нет, — улыбнулся Андрей.

Формальности действительно заняли очень мало времени. Через несколько дней и он, и она должны стать свободными.

— Ну что, прощай? — произнесла Татьяна. — Вряд ли мы с тобой когда-нибудь увидимся. — В ее голосе совсем не слышалось сожаления.

Но Андрею вдруг стало жалко вот так взять и расстаться с ней. Ему казалось, что они должны поговорить о чем-то важном, но он не знал, с чего начать. Он молча смотрел в ее светлые спокойные глаза. Ветер играл прядями ее волос. Скоро они навсегда скроются под монашеским платком.

— Ты так изменилась.

Это была правда. Когда Андрей видел Татьяну в последний раз, ее осунувшееся лицо искажала боль. Глубоко запавшие глаза, обведенные тенями, кричали о смерти и безумии. Как же ей удалось обрести душевный покой?

— Понимаешь, я долго молилась о себе, о тебе, о нашем умершем ребенке. А потом я поняла, что слишком сильно жалела себя, что упивалась своим горем, своей болью. Суть раскаяния не в том, чтобы все время раздирать незаживающую рану в душе. Надо освободиться от того, что привело тебя к греху, и продолжать жить, развиваясь и совершенствуясь. Вот и все. Наше прошлое — слишком тяжелый багаж, он тормозит нас. — Она улыбнулась легко и весело, и Андрей вспомнил, какой она была, когда они только познакомились.

Не прошло и нескольких дней, как смеющийся Андрей протянул ничего не понимающей Нине букет ирисов и свой паспорт.

— Разреши тебе сделать скромный подарок!

Нина обожала ирисы, эти нежные сине-лиловые цветы. Она бережно поставила их в самую красивую вазу, какую нашла у себя дома.

— А это мне зачем? — Недоумевая, она взяла паспорт.

— А ты открой графу «Семейное положение», тогда узнаешь.

— Развелся?

— Точно, теперь я опять жених и хочу воспользоваться своим холостым положением и вторично предложить вам руку и сердце, сударыня. Ну, ты согласна?

— Да, да, да! — прокричала Нина и сама не заметила, как оказалась в объятиях Андрея. Легко, словно пушинку, он кружил ее по комнате.


5

Нина в коротеньких шортах в бело-синюю полоску и такой же короткой синей кофточке лежала на ярко-зеленой молодой траве и следила, как по прозрачной голубизне неба перемещались облака, медленно меняя свою форму.

— Посмотри, вон то похоже на верблюда, — сказала она Андрею. Ее голова лежала у него на коленях, а его пальцы перебирали непослушные пряди ее бронзовых волос.

Нина отвела глаза от неба. Смотреть на Андрея было не менее интересно. Его темные глаза менялись так же неуловимо, как очертания облаков. То они были задумчивы и спокойны, а иногда в них вспыхивали искорки, освещавшие его загорелое лицо. Андрей сильно изменился за последние дни. Исчезло то, что терзало его несколько лет. Боль, с которой он уже успел свыкнуться, как свыкаются с врожденным недостатком, отпустила его. И сразу же лицо его сделалось мягче, казалось, даже морщинки возле губ разгладились. Раньше Нина замечала, что он не мог находиться без дела. Неподвижность была ему невыносима. А теперь Андрей часто пребывал в безмятежной задумчивости, наблюдая, как ветер шевелит листья деревьев, растущих напротив, слушая музыку своего любимого Моцарта.

Ветер шелестел кронами деревьев, где-то пели птицы. Божья коровка маленькой красной капелькой опустилась к Нине прямо на голую коленку. Нина ничего не заметила.