— Джейн, дело в том, что у него есть сын. Он не может остаться здесь, потому что хочет быть рядом с ним. А ты прекрасно знаешь, как я к этому отношусь.

На несколько мгновений воцарилась тишина.

— Господи, конечно, я знаю. А что, если тебе поехать с ним?

— Он никогда не говорил об этом, а я не собираюсь спрашивать.

— Но почему?

— Я не хочу давить на него. Потому что я буду выглядеть отчаявшейся, а он будет чувствовать себя загнанным в угол.

— Но может быть, ему нужно… — Джейн не договорила, потому что на другом конце провода раздался громкий, пронзительный крик.

— Мне нужно идти, Эмми, — сказала Джейн. — Камерон Рейнолдс зовет меня. Увидимся через пару дней, хорошо?

— Хорошо.

— И не делай ничего такого, о чем потом будешь сожалеть, — засмеялась она, а потом вдруг поправилась: — Подожди. О чем это я говорю? Конечно, делай. Прыгни с парашютом, закажи на дом клубнику со взбитыми сливками, да что угодно. Ты больше всех остальных заслужила это.

Положив трубку, Мэрайя продолжала смеяться. Все это было ей не нужно, а вот еще несколько таких ночей, как прошлая, — это было бы просто великолепно.

Она подошла к окну и посмотрела на маленький домик, стоявший на заднем дворе, где сейчас работал ее мужчина.

Когда они были вместе в номере гостиницы, все было так романтично, но теперь они были дома. Неужели все будет по-другому? В конце концов, он больше не заботился о ней, несчастной Мэрайе, повредившей ногу. Нет, теперь они были любовниками, друзьями, разделявшими чаяния друг друга.

Мэрайя подошла к компьютеру и включила его. Когда эмоции были на подъеме, она решила сосредоточиться на работе. Конечно, у нее был роман, но ее клиентка рассчитывала на помощь и поддержку.

Она должна во что бы то ни стало выиграть это дело. И хотя те снимки, которые сделал друг Зайяда, не помогут ей в этом, возможно, на них есть что-то, что может помочь ей или заставит думать в правильном направлении.

Она взяла факс, который Зайяд оставил на столике в гостиной, села в кресло и стала внимательно изучать его.


Капли пота стекали по его виску, пока он тренировался с мечом. Резкий удар слева, потом справа, снова справа. Он плавно перемещался по полу комнаты. Тяжело дышал, сделал быстрый поворот, взметнув меч к потолку, а потом сделал выпад вниз, остановившись всего лишь в сантиметре от спелого яблока.

Он улыбнулся.

Да, его сын прекрасно справится с этим мечом.

Вспомнив о Редете, Зайяд снова задумался о семье. Он взял в руки полотенце, лежавшее на столике, и понял, что осталось всего два дня до возвращения его сестры. Он много узнал о ней от Мэрайи и теперь был готов встретиться с Джейн и, рассказав ей всю правду, забрать ее домой.

Он даже не думал о том, что она откажется от своего титула. Он не мог думать об этом, потому что долг был превыше всего, и Джейн должна была понять это.

Зайяд взглянул в окно на залив. Он и не заметил, как день плавно сменился закатом. Так было всегда, когда он занимался с мечом.

В этот момент все мысли улетучились из его головы, и он сконцентрировался на более приятном предмете — на Мэрайе. Им осталось быть вместе всего лишь два дня, и он хотел, чтобы эти дни были как можно приятнее и веселее. Конечно, когда она узнает, почему он здесь и почему скрывал свое настоящее имя и положение, она больше не захочет иметь с ним никаких дел.

Ему внезапно стало не по себе. Возможно, он ошибается, но ему не хотелось, чтобы Мэрайя знала, кто он такой. Он желал, чтобы все осталось так, как есть.

Впервые в жизни никого не волновал его статус, его богатство и титул. Мэрайя относилась к нему как к мужчине, а не как к принцу. И за это он всегда будет у нее в долгу.

— Время ужина.

Зайяд повернулся и потерял дар речи.

Мэрайя стояла, освещенная лунным светом, в прозрачной белой маечке и в коротких белых шортах. Она выглядела готовой к постели, а не к ужину.

Зайяд подумал, приближаясь к ней, что вполне можно начать с десерта.

Глава двенадцатая

— А я все думала, где же мы закончим, — сказала Мэрайя, прижимаясь к его груди.

Прошлой ночью они совершенно забыли про ужин и отправились прямо в постель. Два часа спустя они уснули, а еще через два часа Мэрайя разбудила Зайяда поцелуем в самое нежное и чувствительное место.

Не стоит и говорить о том, что остаток ночи они провели так же, как и ее начало.

— А что значит: где же мы закончим?

Она засмеялась:

— Между нашими квартирами. Я думала, где же мы закончим, в твоей или в моей постели.

— Ну, мы же сейчас вместе в одной постели, не так ли?

— О, да.

За окном сиял рассвет, и Мэрайя наблюдала, как наступает новый день. Она всегда любила солнечные дни, но сейчас ей было все равно, даже если начнется ураган. Она не позволит никому и ничему испортить себе настроение.

Мэрайя наслаждалась временем, которое осталось. Остался всего один день до возвращения Джейн, и тогда все будет по-другому… Все вернется на круги своя.

Появятся вопросы, над которыми она даже не хотела задумываться, а тем более искать на них ответы.

С того дня, как она встретила этого удивительного мужчину, она начала новую жизнь. И пока эта фантазия будет продолжаться, она будет в полной мере наслаждаться ею.

Она медленно провела рукой по груди Зайяда, по его животу и дальше вниз.

— Мне нравится спасть с тобой в одной постели, — сказала она, не боясь выглядеть уязвимой. — Я думала, что мне никогда не понравится делить с кем-то постель. Я привыкла быть одна, спать одна, жить одна.

— Ты живешь не одна.

— Я не имею в виду разделение пространства. Имею в виду мое сердце. Я одинока в своем сердце…

— Иногда в одиночестве есть своя прелесть. Иногда отчужденность защищает нас, не так ли?

— Верно. Я четыре года защищала себя, может быть, даже дольше.

— А теперь?

— Я больше не хочу этого делать.

— Даже если тебе опять будет больно?

— Даже если мое сердце разобьется на куски.

Зайяд повернул ее лицом к себе и посмотрел на нее с нескрываемым изумлением:

— Как ты можешь говорить такое после всего того, что тебе пришлось пережить?

— Потому что я медленно умирала все эти четыре года. Конечно, я боролась, как могла, но жизнь в постоянном страхе — это и не жизнь вовсе.

— Я пытаюсь не думать об этом.

— Почему? Потому что ты веришь, что ничего не должно меняться, или ты боишься того, что случится, если это все-таки произойдет?

Он ожесточился, и светлое, любящее настроение, царившее минуту назад, прошло.

— Прости меня. — Мэрайя покачала головой. — Это было неправильно с моей стороны говорить такие вещи. Ведь это твоя жизнь, твой выбор.

Зайяд угрюмо улыбнулся ей:

— Мы делаем то, что должны. А перемены придут в свое время.

Мэрайя согласно кивнула, снова опуская голову ему на грудь. Он был прав. Даже если он стал стимулом к ее изменению, к принятию нормальной жизни после ужасного развода, возможно, он сам не был готов жить нормально. Может быть, ему, как и ей, нужно влюбиться, чтобы снова начать жить.

Ее сердце сжалось от боли, но она постаралась отогнать ее подальше от себя. Может быть, Зайяд и не любит ее, но, в отличие от ее бывшего мужа и всех этих неудачников в суде, он был честен с ней. Он ничего ей не обещал, никогда не говорил, что любит ее, чтобы заслужить ее доверие.

Нет, просто он еще не был готов.

Мэрайя приподнялась на локте и весело улыбнулась ему. Он так много делал для нее, заботился о ней, был для нее и любовником, и другом. Если он возвращается домой через неделю, то ей хочется быть уверенной, что он не забудет ее и то время, которое они провели вместе.

— У тебя есть планы на сегодня? — спросила она.

— Да.

Ну, конечно.

Она отвернулась. Конечно, у него есть и другие дела. Каждый день не может быть развлечением. Она может в это время заняться работой, убраться в квартире и…

Он протянул руку и нежно погладил ее по щеке:

— После того, как мой врач осмотрит твою лодыжку, у меня есть планы, связанные с тобой. — Зайяд улыбнулся ей. — Я думал о том, чтобы отправиться на пляж.

Сердце ее подпрыгнуло, и она улыбнулась ему в ответ:

— Мы отправимся на пикник?

— Да, и возьмем с собой немного вина.

— И будем строить замки из песка.

Он удивленно поднял брови:

— Что это такое — замки из песка?

— Ты не знаешь, что такое… — Мэрайя взмахнула руками, пытаясь изобразить ужас на лице, но рассмеялась. — Я покажу. Тебе обязательно понравится. В конце концов, это тоже своего рода произведение искусства.

* * *

Зайяд сидел на теплом песке и улыбался. Он был невероятно горд своей работой, но сегодня этого было недостаточно.

Любопытно.

Раньше ему никогда не требовалось чье-либо одобрение. Он посмотрел на Мэрайю, которая выглядела просто великолепно в бледно-голубом купальнике. Ее тело возбуждало, а улыбка заставляла верить, что настоящее счастье все-таки возможно. Она очень отличалась от женщин, которых Зайяд когда-либо знал. И ему хотелось знать ее мнение, получить ее похвалу.

Да, ему было это необходимо.

Указав рукой на свое сооружение из песка, он спросил ее:

— Как тебе мое строение?

— Просто волшебно, — ответила Мэрайя. Ее волосы развевались на ветру, словно золотой парус. — Это похоже на что-то из диснеевских мультиков.

— Правда? Ну, вообще-то это не из мультфильмов. Это — дворец султана в Эманде.

— Правда? — Она выглядела впечатленной.

— Только без садов, плавательного бассейна и некоторых внутренних убранств.

— Ну, конечно, — засмеялась Мэрайя. — Он очень большой, он просто огромен. Султан, должно быть, с трудом находит там зубную щетку.

— Я уверен, что он точно знает ее местонахождение. — Зайяду стало не по себе. Он сам начал эту игру, но теперь она превратилась в ложь, прикрытие. Он не хотел больше обманывать Мэрайю, он слишком дорожил ею. Он должен сказать ей правду. Сегодня вечером.

На мгновение Зайяд задумался, почему не открылся ей раньше. Он же не опасался, что Мэрайя все расскажет Джейн и не оставит ему шансов. Может быть, в самом начале так и было, но в последние несколько дней он просто хотел, чтобы ничто не мешало их роману. Ничего, даже его долг и честь.

Осознание всего произошедшего ужалило его, словно скорпион. Он сознательно оставил свою страну ради женщины и отступился от своих принципов ради удовольствия.

Может быть, это и хорошо, что он скоро уезжает.

— Это новый дворец? — спросила Мэрайя, отрывая его от тяжелых мыслей. — Или древний, как в исторических книжках?

— Для жителей Эманда — он вечен. Королевская семья жила там в течение многих веков.

— Ты хорошо знаешь их историю?

— Да.

— А нынешний султан — он старый? У него несколько жен и много детей?

— Вообще-то он не женат. А в Эманде, хотя и придерживаются исконных традиций, в королевской семье всегда была только одна супруга.

Она улыбнулась:

— Мне это нравится.

— Да, как и большинству американцев.

Мэрайя засмеялась:

— И ты мне нравишься.

От этого комплимента у Зайяда все сжалось внутри. Это простой комплимент, но в нем было столько искренности и тепла. Эта женщина не знала, что мужчина, о котором они говорят — монарх, живущий в золотом дворце, — это тот же человек, который хочет ее больше всего на свете, прямо здесь и прямо сейчас.

Нет.

Она думала о нем как простом мужчине, и он ей нравился.

Зайяд взял ее руку и нежно поцеловал:

— Что еще ты бы хотела узнать?

— А ты видел султана вблизи?

— Да, видел.

— Ну, и какой он? Властный, свирепый, требовательный? — Ее глаза блестели от любопытства.

— Он управляет страной, Мэрайя. Бывают времена, что он должен быть таким, как ты говорила.

Мэрайя согласно кивнула:

— Конечно. Это забавно, но мы представляем себе королевскую власть как нечто романтичное, но это не всегда так.

— Это редко бывает… Я думаю.

— Невероятно тяжелая работа, но я уверена, что у него много советников.

— Много, но они не настолько компетентны, как ему хотелось бы. — Зайяд понимал, что пора остановиться, но он этого не сделал. Это было просто замечательно, что можно поговорить на такие темы с настоящим другом. — Есть много причин, которые вызывают его разочарование. В Эманде существует много социальных проблем, которые необходимо решать. Это непросто — изменить целые века страхов, предрассудков и глупых идей, но постепенно все меняется к лучшему.