— Точно, расстроились. И пытаетесь меня оскорбить. У меня вполне приличные манеры.

— Ваши манеры отвратительны.

— Но ведь я даже не прикасаюсь к вам, — ответил Девлин успокаивающим тоном.

— Значит, быть воспитанным означает лишь не прикасаться?

— И это тоже.

— И что же, неужто вы всегда были таким непогрешимым?

— Не всегда, — согласился он. — Но сейчас — да. Однако все же, что там у вас с герцогом?

— О Боже, вы не отвяжетесь, пока не узнаете, да? Ну так вот, Девлин, Эмброз Сент-Джеймс оказался мерзавцем, как вы и говорили, и я не намерена больше встречаться с ним. Ну что, счастливы?

— Не намерены встречаться? — воскликнул Девлин, от удивления брызнув слюной. — И всего лишь потому, что он оказался мерзавцем? Да разве это должно иметь для вас значение? Ведь вам главное титул, а не человек. К тому же не забывайте про его конюшню. Ведь вы по уши влюблены в его конюшню.

Меган вновь повернулась, чтобы с гневом посмотреть в его лицо. Кроме насмешки в его тоне звучало негодование, что совсем уж было непонятно.

— Титул, конечно, вещь хорошая, — сказала она почти бесстрастно. — Но все это вовсе не так важно, как вы полагаете. Вовсе нет. Прежде всего мне хотелось бы любить человека, за которого я выхожу замуж, или хотя бы бесконечно уважать его и верить, что из уважения вырастет любовь.

— Кто бы мог подумать, что вы станете произносить такие вещи, — сказал Девлин определенно разоблачительным тоном.

Меган беспечно пожала плечами.

— Если я и производила на вас иное впечатление, то лишь для того, чтобы досадить вам. Как бы то ни было, Сент-Джеймс мне не подходит. Никогда в жизни не встречала более непристойного человека. Кроме вас, разумеется.

Его рассерженное выражение вызвало улыбку, и Меган поспешила отвернуться, чтобы конюх не увидел, как она улыбается. С этого негодяя на сегодня хватит. Его и так уже распирает от желания сказать: «Я же говорил вам».

— Так, значит, вы не сможете полюбить его?

Нет, он не может перейти на другую тему!

— Никогда в жизни! — почти прорычала девушка.

— На кого же вы теперь нацеливаетесь?

— Ни на кого.

Немного помолчав, Девлин воскликнул:

— Черт возьми, небось вы ужасно расстраиваетесь по этому поводу?

Глаза Меган широко раскрылись, и она снова повернула к нему свое лицо.

— Могу я спросить, что привело вас к такому умозаключению?

— Вы возлагали надежды на Сент-Джеймса. Вы уже видели себя герцогиней к концу года. И неужто вы можете быть счастливы, не получив желаемого?

— Потому что я испорченная девушка?

— Конечно.

— А не пойти ли вам к черту, Девлин? Не суйте-ка нос в мои дела!

— Но согласитесь, что вы очень разочарованы, — не унимался он.

— А вы злорадствуете, да?

— Нет, не злорадствую.

— Черта с два вы не злорадствуете. А что же вы делаете, как не издеваетесь надо мной? Так вот, я не разочарована. Я слишком возмущена, чтобы разочаровываться.

— Вот это мне приятно слышать.

— Отчего же?

Он пожал плечами:

— Не терплю сентиментальных дамочек, которые готовы исторгать потоки слез по любому поводу. Так вам не понравилось на балу?

— Напротив, я чудесно провела время, если не считать короткого общения с Сент-Джеймсом. Я даже получила два предложения руки и сердца.

— Сколько же их теперь всего? Или вы уже сбились со счету? — спросил он насмешливо.

— Не так много. Впрочем, меня больше заботит не количество предложений, а появление какой-то реальной фигуры. Так что, я и не считала. Однако согласитесь, что многие мужчины находят мои волосы привлекательными.

— Нет, милочка, им очень нравится ваша маленькая фигурка, а не волосы.

— Вы опять решили грубить?

— Почему бы и нет? Моя грубость хорошо сочетается с вашим хвастовством.

— Так, значит, я хвастунья, и это после того, как я честно ответила на ваш чертов вопрос?

— Почему ваш отец не заботится о том, как вы выражаетесь?

— Потому что он не такой ханжа, как вы. Довольно, если вы произнесете еще хоть слово, я закричу.

На сей раз Девлин послушался ее и, не проронив больше ни слова, пришпорил Цезаря, и через несколько минут они подъехали к конюшне. Сэр Эмброз вернулась домой сама, она хорошо знала округу и в особенности дорогу домой.

Не дожидаясь, пока Девлин поможет ей, Меган сама спрыгнула на землю. Нужно было поскорее успокоить Тимми, ведь сэр Эмброз пришла с пустым седлом, и это могло вызвать переполох. Все же какое это бесполезное занятие — пререкаться с Девлином. Он всегда провоцирует ее на бой, и ей всегда приходится проигрывать.

Все же Меган не могла не бросить на прощанье:

— В другой раз прошу не беспокоиться обо мне и не охранять меня от воров. Я скорее предпочту общество любого разбойника, чем вас.

— А мне казалось, вы обожаете меня, — саркастически ответил Девлин.

— Я скорее змею стану обожать, только не вас, — вспыхнула Меган и направилась было к двери, но не смогла уйти, не узнав, что заставило его подумать, будто она его обожает. Девушка остановилась и спросила:

— И все же, какого черта вы схватили меня с моей лошади и пересадили к себе?

Девлин пожал плечами, спрыгнул на землю и повел Цезаря в стойло.

— Вы так резко припустились, что мне показалось, будто ваша лошадь понесла.

— Так, значит, вы спасали меня?

— Что-то в этом роде.

Девлин так смутился, произнося это, что девушка не выдержала и рассмеялась:

— В это так же трудно поверить, как и в то, что сейчас пойдет дождь.

Внезапный раскат грома прокатился вдалеке, возвещая, что приближается гроза. Меган перестала смеяться и пошла прочь из конюшни. Смех Девлина провожал ее до самых дверей.

Глава 20

Весь остаток дня Девлин разрушал свою часть пристройки к конюшне под презрительным взглядом плотника и к нескрываемому удовольствию Мортимера. Но это занятие не помогало ему сосредоточиться на сообщении от мистера Пайка, и он продолжал ломать то, что было сделано по его же плану. Расширить же эту пристройку к конюшне молодой человек предложил не с какой-то определенной целью, а просто так, чтобы убить время. И она, эта часть, действительно оказалась ненужной, поэтому Девлину не жалко было разрушать дело своих рук.

Почти ненужной. Мысли продолжали одолевать его. Однообразные занятия в деревне не способствовали забвению. Молодой человек снова и снова возвращался к одному и тому же, к мыслям о Меган.

Он был виноват перед ней. И, пожалуй, сильно виноват.

Возможно, девушка не была такой уж жадной и бессердечной, как он сначала думал. Возможно, ему следует извиниться перед ней за гадкую шутку, которую он позволил себе на балу у Лейтонов. Больше того, ему следует сказать Меган, кто он. Но не станет ли девушка после этого еще сильнее ненавидеть его? Нет, ей ничего не нужно знать о нем. Девлин совсем скоро уедет отсюда. И она уедет в Лондон, на светский сезон. Черт возьми, что же все-таки есть во всем этом деле, что так раздражает и волнует? И что есть в ней самой, почему мысли о Меган вызывают у молодого человека желание обороняться. Делал ли он то, в чем девушка обвиняла его, невольно или же наоборот, Девлин все равно намеренно заставлял ее злиться, чтобы не поддаться обаянию ее необыкновенной красоты.

Какой абсурд! Он — герцог Ротстон. И ему хотелось бы сознавать, что он способен лучше контролировать свои действия. Молодой человек пылал страстью к Меган. Ну и что? Но стоило ему подумать о ее вызывающих раздражение качествах, как молодой человек точно знал, что он сможет быть с Меган только, пока не утолит свою страсть, но не дольше, иначе девушка сведет его с ума, что она сейчас и делает.

До сих пор Девлин во власти ее чар, это бесспорно, однако же на балу у Лейтонов он не поддался ее обольстительным улыбкам. Боже мой! Как она была очаровательна в ту ночь в своем зеленом бальном платье и в маске, которая придавала всему ее облику какую-то таинственность. Герцогу стоило огромных усилий, чтобы сосредоточиться на том, что он должен был делать, когда в действительности он хотел только одного — заключить Меган в свои объятия и целовать. Будь проклят этот Фредди. Откуда-то появился и не дал ему сорвать хотя бы один поцелуй, прежде чем Меган взорвалась бы в справедливом гневе или дала бы ему пощечину.

Но в то же время неожиданное появление Фредди оказалось кстати: маркиз стал партнером Меган в следующем танце, а Девлин поспешно оставил бал. Танцевали ли они вместе после его ухода или девушка была слишком рассержена, чтобы танцевать с кем бы то ни было? Фредди, конечно, знал, как очаровать даму, как сделать так, чтобы она забыла свою обиду. И всем было известно, что он способен без угрызений совести обольстить саму невинность, если она хороша собой. Проклятый лицемер! Так страшно разозлиться только из-за того, что эта лгунья, его сестрица, заявила, что беременна от него.

Девлин помнил тот ужасный день с предельной четкостью. Было все как обычно. Он остановился у городского дома Фредди, чтобы вместе с ним поехать пообедать в их клубе. Фредди, как всегда, опаздывал, и Девлин решил подождать друга в его кабинете. Но вдруг в кабинет вошла Сабрина Ричардсон. Ей уже исполнилось восемнадцать, и она горела желанием испробовать на нем свои чары. Или герцогу так показалось, когда девушка начала откровенно с ним флиртовать.

По правде говоря, ее поведение забавляло его. Ведь они с Фредди были самыми близкими друзьями уже более десяти лет, и Девлин знал сестру маркиза, когда она была еще малышкой с косичками. Сабрина и ее подружки были ужасными проказницами в те дни и часто разыгрывали Девлина. И во всех этих розыгрышах сестрица Фредди всегда играла роль влюбленной в герцога. А Девлин же, наоборот, терпеть ее не мог.

Но он был справедливым человеком. Сейчас Сабрина стала взрослой молодой леди, к тому же красивой.

Предполагая, что она уже вышла из ребяческого возраста, герцог простил ей детские проделки, которые побуждали его избегать с ней встреч. Да и сейчас Девлин не видел се уже несколько лет — Сабрина училась в пансионе для благородных девиц.

С тех пор она сильно изменилась и внешне, и манеры стали не те. Шумливость сменилась застенчивостью, во взгляде появилась кокетливость. Теперь девушка уже не показывала ему язык при каждом удобном случае. Однако хихикала она так же. Трудно надеяться, что можно избавиться от такой давней и неприятной привычки.

В тот день Сабрина хихикнула всего один раз, так что герцог не успел почувствовать сильного раздражения. Его больше интересовало, что скрывалось за ее кокетством. Вообще-то, когда Сабрине было четырнадцать лет, она сказала Девлину, что собирается выйти за него замуж. Герцог, конечно же, не воспринял это заявление всерьез и со смехом сказал ей, что к тому времени, когда она подрастет, чтобы можно было выходить замуж, он будет уже женат. И ему следовало бы жениться, и он женился бы, если бы не застал свою невесту с ее кучером (и где!) в ее же карете, но это уже совсем другая история.

Девлин полагал, что Сабрина давно забыла свое ребяческое заявление насчет их будущей женитьбы. Но в тот день, в кабинете Фредди, девушка опять разыграла его. Она медленно подошла вплотную к герцогу и вдруг обхватила его руками за шею и поцеловала. Позднее, когда Девлин вспоминал эту сцену, он понял, что это был не розыгрыш, что все было заранее продумано, и Сабрина только ждала момента, когда можно будет проделать это в присутствии Фредди. Фредди вошел в кабинет в тот момент, когда она целовала герцога. Сабрина, надо отдать ей должное, на какую-то долю секунды почувствовала замешательство оттого, что ее «поймали», но потом, вспомнив о своем плане, разрыдалась. Фредди, такой же простак, при виде слез, как и Девлин, попытался убедить сестру, что ничего страшного не произошло. Ну подумаешь, поцеловались! Маркиз был только несколько озадачен тем, кого она целовала.

Но Сабрина тут же, продолжая всхлипывать, пояснила причину своих слез:

— Герцог не хочет на мне жениться!

Фредди, как и следовало ожидать, среагировал на ее заявление, как и Девлин.

— А почему он должен на тебе жениться? — спросил он сдержанно, если не сухо. — Молодые девушки, подобные тебе, не в его вкусе.

— Это ты так думаешь! — парировала сестра. — Я была достаточно в его вкусе, когда он сделал меня беременной, а сейчас я не в его вкусе, потому что нужно жениться на мне? Ты в этом пытаешься меня убедить?

— Беременной? — Это все, что Фредди смог вымолвить в тот момент.

Девлин же, наоборот, не потерял присутствия духа.

— Черта с два, беременной. Так вот какие штучки ты стала откалывать, Сабрина. Эта шутка — в дурном вкусе.