Джоанна Линдсей - Мужчина моих грез

— Я изумлена, — страшным шепотом отозвалась Меган. — Я и представить себе не могла, что когда-нибудь потребуется вторая зала…

Герцогиня сделала вид, что не заметила того изумления, причиной которому были ее слова. Она любила устраивать сюрпризы. Именно поэтому старуха не указала в пригласительных открытках повод бала. Даже самым своим близким подругам она не рассказала о женитьбе Девлина. Знала об этом только ее сестра Маргарет, но герцогине удалось заставить ее не распускать слухи, что было довольно трудно проделать с такой говорушкой.

— Да, и еще чуть было не забыла, — сказала Люсинда, передавая Меган ларец с драгоценностями. — Девлину пришлось напомнить мне открыть этот фамильный склеп. Хотя я не понимаю, почему он решил, что к твоему платью больше всего подойдут рубины.

Меган прекрасно понимала. Она засмеялась при мысли о том, что ей придется красоваться в розовом. У Люсинды еще была целая куча вопросов к Меган. Она хотела бы расспросить ее и об этом смехе, но, переборов себя, лишь предложила:

— Дорогая моя, тебе, наверное, хочется вздремнуть.

С этими словами старая герцогиня повернулась, чтобы уйти.

Но Меган пока еще была лишь на полпути к нервной истерике и не теряла над собой контроль, поэтому она крикнула вслед бабушке:

— Неужели правда, что будет королева?

— Конечно, — донесся до нее ответ из коридора.

— Конечно! — простонала Меган.

— Господи, бабушка! Либо ты наконец сделаешь заявление, либо ты станешь свидетельницей того, как герцог Ротстон учинит неприличный скандал!

Люсинда с подозрением покосилась на внука, потом поискала взглядом Меган. Та стояла на другом конце залы и ее едва было видно — настолько плотно она была окружена молодыми людьми.

— Ох, Дев, ну что ты говоришь, — с упреком вздохнула она. — Бал только начался. А для того, чтобы увести ее из той толпы, вовсе не требуется учинять скандала, достаточно пригласить ее на танец. Это допустимо, понимаешь?

— Нет уж, вряд ли приглашения на танец будет достаточно, — сурово промычал Девлин, однако решительно направился в сторону Меган.

Глядя ему вслед, старая герцогиня качала головой. Она не знала, что Девлин решился сделать заявление самостоятельно. И она услышала его. Она не могла не слышать его, как и большинство гостей, так как герцог сознательно сказал свои слова во весь голос:

— Прошу прощения, джентльмены, но я хотел бы потанцевать со своей женой.

А те, кто не слышал этих слов, в течение минуты все узнали от своих соседей. Герцогиня тяжко вздохнула. Еще минуту назад она была чуть ли не единственной посвященной в этот радостный секрет. Но в следующий момент она улыбнулась самой себе. Да, ее сюрприз провалился, но все равно лучше и получиться не могло. Что же касается Девлина, то мальчик определенно весь позеленел от безумной ревности, и только слепой не смог бы этого увидеть.

Исключением среди присутствующих была одна Меган. Она расценила вмешательство Девлина (да еще в такой форме) грубостью, но не догадалась, что она была продиктована ревностью. Девушка настолько привыкла к восхищению и вниманию со стороны мужчин, что не заметила ничего необычного в том, что, едва она спустилась в залу из своих комнат, как ее окружили молодые люди. Просто на балу присутствовало много мужчин, значит, много и тех, кто хотел бы увидеть ее, познакомиться с ней. А что тут такого?..

Даже то, что Девлин употребил слово «жена», не натолкнуло ее на мысль о его ревности. Она называла себя Меган Сент-Джеймс, но не ее вина была в том, что ее рассматривали скорее как родственницу Сент-Джеймса, а не как жену. Она даже ничего не знала о таких разговорах среди людей.

Нет, Девлин был груб, и Меган собиралась выяснить у него причину этой грубости. Заиграли вальс. Она холодно сказала:

— Если ты все еще расстроен из-за ночи в конюшне, то я благодарна тебе за старательные потуги переложить свое скверное настроение на меня.

— Не стоит благодарности.

Меган прищурилась. Эта реплика была совершенно в стиле се старого доброго Девлина. Она улыбнулась (сама того не замечая) и спросила:

— Что, вспомнил свое краткое пребывание в ранге слуги?

Теперь, когда герцог держал жену в своих объятиях, его ревность быстро улетучивалась. Отчасти этому способствовала ее улыбка. А может, даже и ее насмешка. Итак, Меган сама предложила ему удобное извинение за грубость (а теперь и сам он наконец-то понял, что поступил вызывающе невежливо), и Девлин с удовольствием принял эту подсказку.

— А мне очень понравилось в твоих конюшнях, Меган. Не знаю, сравнится ли хоть какая-нибудь из твоих комнат для гостей со стожком свежего сена!

— Со стожком сена? — удивленно проговорила девушка. — О, я и подумать не могла… — Она прервалась на середине фразы, так как поняла, что рискует проявить слишком большую заботу о Девлине, а ведь ей еще надо было немного на него поворчать. Ради приличия. — Во всяком случае, моей вины в этом нет.

— Совершенно правильно. Прошу простить великодушно.

— Давно бы так. Но коль скоро мы затронули тему жалоб…

— Мы ее не затрагивали… — попытался прервать жену Девлин.

— Нет уж! Именно затронули! — настояла на своем Меган. — Ты не видел меня целых четыре дня и даже не потрудился по своем возвращении поискать, чтобы сказать: «Здравствуй, дорогая». И знаешь, что я тебе скажу? Мужья так не поступают, Девлин.

— Если бы ты немножечко получше разбиралась в вопросах супружеской жизни, то отличнейшим образом знала бы, что именно так мужья и поступают! Но в случае со мной другое дело. Бабушка предупредила меня о том, что ты почиваешь.

— Но я не спала! Тебе следовало проверить все самому.

Она проговорила эти слова еле слышно и не глядя на него. Девлин чуть наклонился в сторону, чтобы заглянуть ей в лицо и убедиться в том, что выражение на нем столь же мрачное, как и произнесенная обида. Но Меган отвернула голову в противоположную сторону. Ах, если бы она только знала, что герцог несколько раз порывался отделаться от гостей, которые облепили его, едва он появился в доме! Если бы только она знала, что добрая порция его ревнивого гнева родилась оттого, что у него не было возможности повидать се до начала бала!..

— Ты действительно скучала по мне, Меган? — осторожно спросил Девлин, не будучи уверенным в том, что это именно то, что она хотела услышать в ответ на свою жалобу.

— Да, действительно. Полагаю, что скучала.

— В таком случае… Отчего бы нам не уединиться на пару минут, чтобы я мог исправиться и поприветствовать тебя, как ты того заслуживаешь?

— В самом деле, это было бы неплохо…

Девлин не дал жене ни секунды на то, чтобы переменить решение, и потащил ее за руку прочь из залы. Ей даже пришлось поспешить, так как шаг у него был очень широкий и скорый. Он этого даже не заметил, поскольку был занят тем, что проталкивался с Меган сквозь плотную толпу гостей в поисках укромного местечка. Зато заметила старая герцогиня, стоявшая вместе с Фредериком Ричардсоном как раз у той двери, к которой направлялся Девлин.

— О Боже, он все-таки затеет сегодня скандал! — воскликнула она. — Останови его, Фредди. Уверена: кому-кому, а тебе-то точно известно, что он может выкинуть.

— Истинно так. И я готов даже поступиться сегодняшним ужином, лишь бы спасти всех нас от скандала. Если нет возражений, конечно.

— Да он сам будет благодарить тебя, когда придет в себя!

— Боюсь, моя дорогая Люсинда, это произойдет слишком поздно, — ответил Фредди, но, противореча своему же заключению, решительно пошел вперед, чтобы преградить Девлину выход из залы. И как раз вовремя. — Старик, надеюсь, ты не хочешь выставить себя ослом дважды на одном вечере, а?

Девлин остановился, и Меган наконец-то смогла перевести дух.

— Для друга, который еще не окончательно заслужил прощение, ты слишком ретив, Ричардсон, — низким голосом проговорил Девлин.

При этих словах Фредди расслабился, даже позволил себе улыбку.

— Я и сам так думаю, но твоя бабушка чуть в обморок не упала от потрясения, так что… Что же мне оставалось еще делать?

Услышав это, Меган выдернула руку из руки Девлина. О, кому, как не ей, было понять то, о чем говорил маркиз. Ведь ее протащили через всю залу, почти бегом, как… Не найдя ничего лучшего, Меган предложила свою только что освобожденную руку маркизу.

— Я полагаю, что муж просто спешил познакомить меня с вами, мистер Ричардсон. Если бы я сразу поняла, что он тащит меня к вам, как на пожар, то я бы сказала ему, разумеется, что уже имела честь познакомиться с вами. В Хэмпшире на лейтонском балу. Но я очень рада видеть вас и сегодня.

— Отлично сказано, ваша милость, — весело воскликнул Фредди, сияя улыбкой на Меган и подмигнув Девлину. — Если не возражаешь, я воспользуюсь правом освободителя и оторву ее у тебя на время следующего танца, а?

— Возражаю…

— Да нет, он, разумеется, не возражает, — раздался голос присоединившейся к спорщикам Люсинды. — Танцуй, Фредди, ради Бога, только не возомни, что герцогиня пришла сюда только из-за тебя. Она должна уделить знаки внимания всем гостям, а не только малому числу избранных.

Но едва маркиз увлек за собой Меган на середину залы, улыбка исчезла с лица старой герцогини и она сурово обратилась к Девлину:

— Насчет малого числа избранных, это касается и тебя, дорогой мальчик. — И прибавила в негодовании: — Как ты мог! Совсем разум потерял?

— Очевидно.

— Тебе стыдно, Дев?

— Очевидно, — простонал он, а затем взял себя в руки и со всей жеманностью и важничаньем, на которые оказался способен, осведомился: — Не желаете ли оттанцевать, ваша милость?

— Иди ты к черту! — пробормотала старуха и отвернулась, чтобы уйти, но тут же повернулась обратно. — И держись до конца вечера подальше от своей жены, если не научился до сих пор держать себя в руках.

Прошла большая половина вечера, ужин, прибытие и убытие королевы, официальное объявление о женитьбе и полторы бутылки шампанского, прежде чем Девлин почувствовал, что может наконец без особого риска приблизиться к своей жене, не становясь в глазах гостей третий раз ослом в продолжение одного бала.

Но прежде чем он смог подойти к ней, Девлин заметил другую женщину, которая каким-то непостижимым чудом умудрилась весь вечер остаться незамеченной. Вместо того, чтобы идти искать Меган, он направился к Сабрине Ричардсон и довольно бесцеремонно вырвал ее из небольшого кружка близких друзей, пригласив на танец и отведя в самую середину залы.

— Я говорил твоему брату, что, если еще хоть раз увижу тебя, сверну тебе шею. Разве он тебя не предупреждал?

Сабрина подняла на герцога округлившиеся глаза, но, видимо, была напугана не до самой крайности.

— Да, но мне необходимо было прийти, Девлин… Чтобы попросить прощения… Я должна была попросить прощения.

— Ты должна мне гораздо больше, чем просто просьбу о прощении, — холодно сказал он. — Почему бы не начать с того, что ты должна сказать мне правду?

— Просто я хотела стать герцогиней, а в округе кроме тебя не было другого молодого и неженатого герцога.

— Проклятье!

— Ты сам хотел услышать правду, — защищаясь, возразила она. — Мне остается только извиниться за то, что она оказалась так проста.

— Ребенок был?

— Нет, — тихо ответила Сабрина и залилась краской.

— А ты сказала об этом Фредди?

Сабрина кивнула.

— Когда он сообщил мне, что ты женился на другой.

— Надеюсь, он крепко всыпал тебе.

Краска стыда разлилась у нее по всему лицу.

— Да…

— В таком случае он может считать себя прощенным. Ты — другое дело. У меня до сих пор есть желание засветить тебе в ухо.

— Не будь брюзгой, Девлин. У тебя же все нормально, да? Фредди говорит, что не будь нас, ты не познакомился бы никогда с твоей женой. — Девлин не желал признавать справедливость этого факта, но Сабрина не обратила внимания на его гримасу и продолжала: — Сначала я думала, что она мне не понравится, что я невзлюблю ее, но все получилось по-другому. Кстати, ты знаешь, что Фредди влюбился в нее?

— Так я и поверил!

— Он сам сказал.

— Так я и поверил тому, что он сказал! — Девлин посмотрел в ту сторону, где была Меган, чтобы узнать, не ошивается ли там поблизости Фредди. — Черт, давно надо было послать к нему секундантов!

Логика подсказывала Меган, что сразу же после официального объявления о том, что она выходит замуж, ее оставят большинство поклонников. Однако, как выяснилось, логика не имела ко всему этому никакого отношения, так как никто ее не оставил. Наоборот, картина приняла теперь более пикантный оттенок: симпатичные, но безнравственные юнцы и повесы еще плотнее обступили ее, так как решили, что теперь, когда она стала замужней женщиной, как раз и настало самое время для соблазнения.