- Сочувствую! Суров он с вами.

- Да пошёл он! - махнул рукой Олег.

Он явно был расстроен препирательством с клиентом. Очевидно, английский коллекционер серьёзно уязвил его самолюбие: раскритиковав картину, он, тем самым, усомнился в профессионализме арт-дилера.

Ещё и послал подальше.

Даша попыталась представить, каково это – когда тебя отправляют по известному адресу, но у неё не получилось. Она выросла к семье, принадлежащей к научной элите, и за всё детство, конечно же, не услышала ни одного бранного слова. В компании «Полинэкс» её настолько ценили и уважали, что готовы были пылинки сдувать. Первый муж, хоть и практиковал нравственный террор, но не опускался до ругательств, его замечания были образцом ядовитой учтивости: «Дарья, милая, я настоятельно прошу тебя воздержаться от дискуссии с доцентом Борисовым, ведь согласись, тебе абсолютно нечего противопоставить его уму и эрудиции!».

Второй муж блистательно владел ненормативной лексикой, но использовал её только на работе, а не дома (исключение: те двадцать пять случаев, когда Калинин наступил голой пяткой на кубик ЛЕГО)…

- Что вы теперь будете делать?

- Не знаю, - Олег опустил взгляд на салфетку из серебристо-серой ткани, потеребил её. – Видимо, мы с Грегори расстанемся.

- Так сразу? Из-за одной-единственной неудачи?

- А что я сделаю? Он не собирается продолжать сотрудничество. Столько лет я вокруг него прыгал… И вот стал не нужен! – Олег старался сдерживаться, но всё равно в его голосе звучали обида и отчаянье.

Первый раз Даша видела его уязвлённым. То, что удивляло её раньше, - ощущение скрытой силы, излучаемой этим мужчиной, - испарилось. Сейчас напротив за столом сидел не очень удачливый, расстроенный поражением человек.

- Забудем о Грегори! Чтоб его акулы съели в Тихом океане! Давайте лучше поговорим о вас. Вы - самая интересная для меня тема. Я и предложил прогуляться, потому что настроение было ни к чёрту. А общение с вами – удовольствие, способное сгладить любой провал. Даже такой глобальный.

- Нет, постойте! Скажите, а у вас есть другие клиенты, кроме Грегори?

Олег неопределённо хмыкнул.

- Нет?

- Да так… Есть, конечно… Но всё это несерьёзно. Мелкая рыбёшка.

- А в материальном плане? Разрыв с Грегори нанесёт урон вашему финансовому положению? – продолжала экзаменовать Даша. Ей всегда нужно было во всём разобраться.

- Об этом даже и думать не хочу, - вздохнул Олег. – Теперь я чётко осознал, что не настолько успешен, насколько мне хотелось казаться. Воображал себя крутым профессионалом, а потерял Грегори, и кто я теперь? Ноль без палочки! Ещё и по уши в долгах.

- Вы? В долгах?! – испугалась Даша.

Она отлично знала, каково это.


*** 

Когда брат попал в больницу, Дарье пришлось занимать чуть ли не у всего города. К тому же, она взяла кредит в банке. Ощущения были отвратительными – она словно угодила в пасть гнусного чудовища, готового в любую секунду сомкнуть челюсти.

- Всё, проехали! – взмолился Олег. – Мы больше не говорим на эту тему! Пожалуйста! Даша, вы специально, да? Зачем вы меня мучаете этими вопросами? Я справлюсь, выкарабкаюсь. Но не сейчас, потом. А сейчас давайте приятно проведём вечер. Вы рядом, вы божественно красивы, у вас глаза мерцают, как у пантеры. А я должен думать о Грегори? Да пропади он пропадом! Я арт-дилер, а не сыщик. Где я возьму Жозефину? Вы же продали куклу, и покупатель неизвестен. Ничего тут не поделаешь!

Олег пристально посмотрел на Дашу, а она опустила глаза и опять принялась увлечённо ковырять ложкой шарик зелёного мороженого.

- Лучше бы Грегори присмотрелся к картине, - обречённо вздохнул Олег, не дождавшись Дашиной реакции на его прочувствованный монолог. - Она вовсе не так плоха, как он утверждает.

- Но картина, действительно, не впечатляет.

- И вы туда же! – возмутился арт-дилер. – А мне она понравилась! Краски, композиция, манера… У художника есть потенциал.

- Возможно, вы правы… Я видела картину только на экране, Грегори – тоже. А это совсем не то.

А.Скворцова (39, преподаватель музыки): Как же надоела нищета! Ужасно выматываюсь - работа, репетиторство. А Никита рисует, рисует, рисует… У него творчество, самореализация. Но нельзя заниматься самореализацией за чужой счёт! Я не могу свозить детей к морю, фрукты покупаю поштучно – яблоко Свете, яблоко Диме… Давно бы освоил фотошоп и рисовал рекламные баннеры, или обложки для книг, или шапки для сайтов. Но нет, мы не можем, это тупо, это низко… Он же недооценённый гений, почти Ван Гог… Да, точно, Ван Гог тоже продал за жизнь всего одну картину. Но я не могу ждать сто лет, прежде чем люди начнут драться за его гениальные полотна! И дети не могут, у них ноги растут, им новая обувь нужна прямо сейчас, а не в следующем веке!

- Нет, Даша… Вы, наверное, считаете, что Грегори совершенно правильно дал мне пинка под зад, – сник арт-дилер. – Возможно, я ослеп… Утратил чутьё… Я дилетант!

- Ничего вы не утратили. Просто ухватились за соломинку, когда не смогли предложить англичанину то, что он хотел.

- Спасибо, что не добиваете.

Несколько мгновений Даша смотрела на несчастного арт-дилера, раздумывая.

- Значит, Жозефина вам уже не поможет, - сказала она в конце концов. – Даже если вы её найдёте и купите для Грегори, вы не восстановите ваши отношения. Он же вас оскорбил. Назад дороги нет.

- Я его тоже оскорбил, - буркнул Олег. – Не мог же я промолчать, правда? Ещё не хватало, чтобы этот сморчок европейский вообразил себя знатоком русского мата. Размечтался!

Даша усмехнулась.

- Но если бы я привёз ему Жозефину, мы снова стали бы друзьями, - добавил арт-дилер.

- Вот как! Не может быть!

- Вы никогда не имели дела с коллекционерами? Они же все ненормальные. Повёрнутые. Если им взбрело в голову завладеть каким-то предметом, они теряют покой и сон. Грегори просто с ума сошёл из-за вашей Жозефины, поэтому и взъярился, когда я сунулся к нему с картиной. Думаю, он сейчас бегает по острову и бьётся головой о пальмы с диким воплем: «Где моя Жозефина?! Где моя Жозефина?!»

- Надо же! Какие страсти из-за обычной куклы.

- Наверное, не такая уж она и обычная! – хмыкнул Олег.

Даша на минуту задумалась. С одной стороны, отчаяние бедного арт-дилера её тронуло. Есть ли смысл скрывать от него имя новой хозяйки Жозефины, ведь раньше она уже «сдала» Ольгу журналисту из мэрии? Наверное, очаровательную кондитершу давно осаждают назойливые покупатели. Ну, будет одним покупателем больше. Однако только арт-дилер сможет предложить Ольге десять тысяч фунтов. Перекупщики, наверняка, предлагали в двадцать-тридцать раз меньше…

С другой стороны, Даша зареклась с кем-то делиться информацией. Нет уж, хватит! Никому ни слова!

Паузу нарушил сигнал мобильника - Олег получил какое-то сообщение. Извинившись, он прочитал его, убрал смартфон и с улыбкой взглянул на свою яркую спутницу. Настроение у него заметно улучшилось, и он этого не скрывал.

- Хорошие новости? – поинтересовалась Даша.

- О, да.

- Новый клиент? Выгодное предложение? Необыкновенная находка?

- Почти, - загадочно улыбнулся Олег.

Даша равнодушно пожала плечами.

- А давайте уже по домам, - предложила вдруг она, игнорируя интригующие нотки в голосе арт-дилера. Видимо, её совсем не интересовало, почему мужчина, сидящий напротив, вдруг расцвёл, как майский пион.

- Оу… Так быстро? - Олег помолчал пару секунд. - Вообще-то, я планировал напроситься в гости, - смущённо произнёс он наконец. - Мечтаю увидеть ваших прославленных кукол. В реале, не на фотографиях.

- Когда?! – отпрянула Даша.

- Прямо сейчас.

Дашины глаза вмиг вспыхнули яростным возмущением:

- Не ночью же!

«Спятил он, что ли?!» – гневно добавила она про себя.

- Да, конечно, вы правы, - испугался Олег. - Предложение снимается. Оно было… преждевременным.

Алексей (19, официант): Офигеть, а мужик-то нормальный попался, не гнида буржуазная, как я поначалу подумал! Сорян! Заплатил через терминал, но и чаевых не пожалел. И сидели недолго. Вот никогда не угадаешь!

***

Расставшись с Дашей у подъезда и на прощание нерешительно коснувшись её руки, Олег неторопливо направился к проспекту, где оставил машину. Всё вокруг блестело и мерцало в голубом свете фонарей – мокрые автомобили и деревья, чёрный асфальт, воздух, насыщенный влагой...

Олег достал телефон и ещё раз взглянул на полученное сообщение: «Ольга Андреевна Столярова, ул.Пионерская, 68». Затем нажал кнопку вызова.

- Я не поздно звоню?

- Нормально, - отрывисто прозвучало в трубке.

- Отчитываюсь: мне удалось выяснить, кому она продала куклу.

- Наконец-то! И как тебе это удалось? Неужели Дарья всё-таки призналась?

- Нет. От неё не дождёшься. Пришлось задействовать другие каналы, только что получил информацию. Поэтому скоро доберусь и до Жозефины.

- Да уж пора бы! Ты очень долго возишься. Очень!

- Ну, простите, - ухмыльнулся Олег. Похоже, его совсем не задело недовольство невидимого босса.

Две дамы, совершавшие вечернюю прогулку, внимательно осмотрели мужчину в элегантном чёрном пальто, разговаривавшего по телефону. Маленькая собачка, сидевшая на руках у одной из женщин, злобно зарычала, выставив крошечные белые клычки.

Глава 22

Ещё пару дней выматывающего марафона – и Ольга поняла, что дальше так продолжаться не может. На кухне ей помогала Валентина, но женщина выполняла простые функции: варила сироп, разрезала бисквиты, готовила крем и начинку, пекла заготовки. Всю тонкую работу, безусловно, делала Ольга: украшенные ею торты и пирожные превращались в произведение искусства. Но ей приходилось постоянно отвлекаться и вставать за прилавок.

Найти адекватного продавца никак не удавалось. Оля даже бросила клич среди знакомых, хотя раньше остерегалась это делать. Она боялась обзавестись недобросовестным работником, которого потом и уволить-то будет нельзя, потому что он чей-то протеже.

Сегодня на собеседование придут три кандидата. Ольга ждала их с нетерпением и надеждой.

Как выяснилось, зря.

Первым заявился юноша в кожаной куртке-косухе и синих джинсах. Чёрная, как смоль, косая чёлка красиво прикрывала правый глаз. Ожидая, пока Ольга обслужит покупателя, парень снял куртку и остался в футболке. Хозяйка кондитерской в первое мгновение с ужасом подумала, что он пострадал при пожаре – его шея, бицепсы, предплечья и кисти были изуродованы багрово-фиолетовыми шрамами. В следующий миг Ольга с облегчением поняла, что это всего лишь татуировки.

Нет, такой кандидат её не устраивал. Он каждого клиента будет пугать своими мрачными нательными фресками. Ладно б это были маленькие и весёлые татуировки в виде маффинов и крендельков – да хоть на лбу! Тогда бы Оля ещё подумала. Но видеть, как руки в чёрных змеях орудуют в витрине с французскими эклерами, было невыносимо.

Как жаль! В остальном парень был хорош: умел говорить, обладал опытом - успел поработать официантом в рок-кафе и боулинге.

Потом пришла грустная прыщавая и кривозубая девица. Ольга искренне ей посочувствовала. Ну, кто такую возьмёт – на работу, в жёны? Прежде, чем куда-то устраиваться, девушке нужно заняться собой - привести в порядок лицо, исправить зубной ряд. А всё это так дорого! Возможно, у бедняжки нет таких денег. Но современный мир безжалостен к несовершенствам. Ты должен быть молодым и симпатичным, если претендуешь на какую-то должность, пусть даже самую заурядную.

Третьим кандидатом оказалась девушка, чей вид ясно говорил – ей нельзя не только работать в кондитерской, но даже приближаться к заведению на километр. Улыбчивая розовощёкая очаровашка едва протиснулась в дверь, а за прилавком она и вовсе не уместилась бы!

«Сколько же она весит?» – испугалась Ольга.

- Боже, боже! – закричала девушка, едва возникнув на пороге. – Куда я попала! Это рай! Возьмите меня, возьмите, пожалуйста, я хочу у вас работать!

Толстушка алчно рассматривала витрину.

- Но вы не сможете! Подумайте, что с вами будет!

- А что? – насторожилась девушка.

- Я запрещаю продавцам есть во время работы.

- Вы серьёзно? Вот совсем-совсем?

- Категорически!

- Ну, нет... Ну, как... Даже кусочек тортика нельзя будет тихонечко схомячить?

- Нет. А вдруг зайдёт покупатель?

- Ох… То есть, вообще ничего не жевать до самого обеда?

- А потом ещё и до закрытия, - отрезала Ольга.

- Жестоко… А можно хотя бы забирать остатки?

- Остатков не бывает!

- Да ладно вам!

- Я не шучу.