- Зачем ты мне это говоришь? - вздрогнув, напряженно спросил Даниэль. - Я должен извиниться? За то, что богат?

- К черту. - ожесточенно выругалась Джил. - Вовсе нет. Я пытаюсь объяснить, что я увидела в Майкле, когда он неожиданно проявил внимание к девушки из низов. Нищая голодранка и скучающий художник из высшей лиги. Да, я вцепилась в него мертвой хваткой, и делала все, все, чтобы удержать. Он стал для меня единственной возможностью вырваться из затхлого существования. А любовь? Что я могла знать о ней? Когда ты каждый вечер возвращаешься домой с урчащим желудком и на пороге вдыхаешь смрадный запах своего жилища, то меньше всего думаешь о любви и романтике.

- Джил, я не собираюсь осуждать тебя. - произнес Даниэль, но по застывшему лицу девушка смогла понять, что его неприятно потрясли ее откровения.

- А надо, Дин. Я использовала вас обоих. Чувствуя, что больше не могу удержать Майкла, становившегося взбалмошным, нестабильным и непредсказуемым, я вдруг испугалась, что сказка закончиться и придется вернуться в сгоревшую квартирку на краю пропасти, в которой навсегда исчезнут честолюбивые надежды Джиллиан Льюис.

- Джил, хватит. - резко оборвал ее Даниэль. Поднявшись с кресла, он мгновенно метнулся к ней и схватил за руку. Его взгляд умолял ее остановиться. Джиллиан горько улыбнулась, свободной рукой коснувшись его щеки, скользнув пальцами по напряженным побелевшим скулам.

- Я так хотела искупить свою вину. Я приехала, чтобы отдать свой долг. За ложь, за боль, за предательство. Я знаю, ты любил меня. Больше, чем Майкл или кто-то еще. Но я продолжала закрывать глаза. Я выдумала свою любовь к Майклу, чтобы прикрыть явную меркантильность и расчет своих действий. Тяжело презирать себя, но я почти не раскаивалась. С тобой все обстояло сложнее. Если Майкл потерял свою привлекательность в моих глазах, перестал быть опорой и надеждой, проявив слабость и нежелание бороться, то ты, вообще, был загадкой, я искала слабые места в твоем сердце, чтобы подчинить, изменить, облегчить свою жизнь, но единственным слабым местом была я, а как можно надавать на себя? Я держалась за твою любовь, надеясь, что ее хватит надолго. Поэтому я так много тебе прощала. Нет, не равнодушие, а страх, страх скатится туда, откуда я пришла. А потом все потеряло смысл. Деньги, дорогие рестораны, спа, и бриллианты, бутики, лимузины, светские рауты, где так легко потешить свое тщеславие, - нет, я не хотела отказываться от всего этого. И я не хочу, чтобы ты сейчас подумал, что только роскошь и деньги заставляли меня делать все, что я делала. Нельзя постоянно считать и думать, нельзя закрыться от чувств, эмоций, обид и разочарований. И после нескольких лет с тобой, я стала задыхаться, меня постоянно терзали тревоги, я звонила тебе, я читала газеты, я снова начала бояться. Признайся, что твои чувства охладели в последний год нашего брака. И каждый раз сталкиваясь с проблемой, которая так или иначе была связана с тобой, я вспоминала о Майкле, возвращалась к тому, с чего все началось. Я понимала, что с ним было бы гораздо легче и спокойней. С ним моя жизнь могла стать стабильной и размеренной, и мне не пришлось бы его ни с кем делить. Та сцена с Дейзи была последней каплей. Я не думала, что способна испытывать такую боль, и не собиралась повторять это снова. Я уехала к Майклу, искренне надеясь, что смогу повернуть время вспять, но когда увидела его, встречающего меня в аэропорту, поняла, как сильно ошибалась. Есть вещи, через которые даже я не могу переступить. Ты прав, теперь я свободна, благодаря подписанным тобой обязательствам, я больше не должна бояться нищеты, но, когда уходит с парализирующий тебя долгие годы навязчивый страх, открываются прописные истины, которых ты не видела раньше ослепленными глазами. Даниэль, мне действительно стало стыдно. И горько. Я осознала, что все могло сложиться иначе в ваших жизнях. Без меня. Вы были бы счастливы, но я так завидовала вашему богатству, успешности, уверенности в завтрашнем дне, я говорила себе, что ничего с вами не случиться, вы же финансовые воротилы, непробиваемые и сильные. Я просто хотела быть одной из вас. Но мне так и не удалось. Я все та же нищая девчонка, самозванка на чужом банкете. И я все испортила. В очередной раз.

- Ничего ты не испортила, Джил. - рассеянно ответил Майкл, обессилено опускаясь на диван рядом с ней.

- Единственный благородный жест с моей стороны покатился к черту. - прошептала Джиллиан, разглядывая его суровый профиль. - Прости меня, Дин. Я пойму, если ты не захочешь больше меня видеть.

- Джил, поверь, ты не сказала ничего нового. И я даже испытал облегчение. Честно. - он повернул голову и посмотрел на нее. - Легче принять то, что тебя использовали, чем осознать, что предпочли другому. Мы оба играли нечестно, и теперь пожинаем плоды. Мы закоренелые эгоисты, не способные думать о чувствах тех, кто рядом. Мы не верили друг другу, не желали слушать, видеть на поверхности. Я всегда на уровне подсознания ощущал твое сомнение, ты металась между мной и Майклом, пытаясь придти к наиболее выгодному варианту. И каждый раз я убеждал тебя остаться, в очередной раз вымаливая прощение или заваливая дорогими подарками. Что это, если не эгоистичное желание сохранить отношения любой ценой? В итоге мы оба страдали. Я действительно хочу, чтобы мы изменились, освободились от недосказанности и взаимных обид. Ты предложила мне дружбу, и не смотря, на все, что ты сейчас наговорила, я готов принять твое предложение. И я не хочу, чтобы все закончилось на враждебной ноте. Пять лет жизни не просто выкинуть и забыть.

- Ты, правда, так думаешь? - робко спросила Джиллиан, неуверенно глядя в голубые глаза Даниэля. Он вдруг ей показался ей совсем другим. Повзрослевшим, мудрым, невозмутимым. Девушка вздрогнула и опустила ресницы, ощутив болезненный ком в горле.

- Я не враг тебе, Джил. - мягко сказал Дин, и протянув руку, положил ее на хрупкое плечо застывшей Джиллиан. - И никогда им не был. Сейчас самое время распрощаться с прошлым. Начать новую жизнь с чистого лица и с чистым сердцем, сняв, наконец, бремя с души.

- Удивительно слышать от тебя такие слова. - покачала головой Джил, губы ее дрогнули в печальной улыбке. - Но приятно. Мы оба стали старше. Как жаль, что это не случилось раньше.

- Никаких сожалений и обид. Никаких воспоминаний. - напомнил Даниэль, одергивая руку, и вставая на ноги. - Что ты собираешься делать? - после небольшой паузы, во время которой он задумчиво смотрел в окно, спросил Даниэль. Джил пожала плечами и вздохнула.

- Поселюсь в Колумбии и погружусь в учебу. Пора, наконец, заняться делом. - ответила она безразличным сухим тоном.

- Правильное решение. Но сначала поговори с Майклом. Не заставляй ей и дальше питать иллюзии.

- Конечно. - кивнула Джил. - Теперь все будет по-другому. Никаких вечеринок и клубов, только учебники и конспекты. - девушка усмехнулась. - Еще год и я стану дипломированным юристом. Возьмешь меня на работу?

- Не лучшая идея. - искренно заметил Даниэль, его напряженный взгляд скользнул по лицу девушки.

- Ты прав. Нужно учиться самостоятельности. - поддержала Джил. - Но, честно говоря, я не представляю себя снова в стенах кампуса, среди других студентов, таких юных, наивных, избалованных и не обожженных жизнью. Что ж, я мастер перевоплощений. Меня не было всего четыре месяца, сумею влиться. Наверно, найду других подруг, среди очкастых ботаников. - Джил звонко рассмеялась. - Линда и Триш с ума сойдут от ревности.

- Это точно. - согласился Даниэль, улыбнувшись ей. - Может, не стоит меняться так стремительно? Немного веселья и пара вылазок в хороший ресторан с подругами не повредят, и не помешают твоему статусу королевы университета.

- Уверена, что за время моего отсутствия девочки уже короновали друг друга.

- Не думаю. Вот увидишь, они устроят грандиозную вечеринку по поводу твоего возвращения. Ты теперь самая известная и скандальная персона Ист-Сайда. Твой авторитет от этого только возрастет.

- Думаешь? - Джил заметно оживилась. - А ты прав. Мне нужно развеется. Вечеринка - это замечательно. Я быстро узнаю последние сплетни и изменения в жизни Колумбии, восстановлю забытые связи. Правда, на организацию подобного мероприятия потребуются средства…. - девушка выразительно посмотрела на бывшего мужа. Даниэль насмешливо улыбнулся.

- С этим я разберусь. Если что-то будет нужно, просто звони моему бухгалтеру.

- Ты прелесть, Дин. - радостно воскликнула Джиллиан. - Я обязательно тебя приглашу. - лицо девушки изменило выражение, став серьезным, наиграно равнодушным. - Мне присылать приглашение и на мисс Слейтон тоже?

- Не знаю. Ты уверена, что это будет уместно?

- Мы разведены и поддерживаем дружеские отношения, из этого вытекает, что нам рано или поздно придется принять тот факт, что кто-то из нас найдет свою вторую половинку. - сдержанно проговорила Джил. - Возможно, и мне кто-то составит компанию. Это нормально и естественно.

- Да. Но мы расстались не десять лет назад, Джил. - холодно заметил Даниэль. - И я солгу, если скажу, что мне все равно. И ты тоже.

Девушка посмотрела в глаза Дина. Когда он стал таким проницательным и мудрым?

- Я ужасно ревную тебя к Маргарите. Она меня бесит, хотя в ней нет ни одного недостатка. - призналась Джил. - Мне стыдно, но это так.

- Это абсолютно нормально. Какое-то время мы еще будем чувствовать некоторые собственнические инстинкты по отношению друг к другу, но постепенно все нормализуется. - Даниэль демонстративно взглянул на часы. - Хорошо, что мы все выяснили. Мне нужно идти, Джил. Звони мне.

- Обязательно. И ты.

Он рассеяно кивнул, направляясь к двери. Джил не встала, чтобы проводить его. Она боялась, боялась сама себя и своих эмоций, кипящих в душе, больно бьющих прямо в сердце, грозясь разрушить и без того шаткий мир вдребезги.

В течении следующей недели Джил старалась следовать тем планам, которые выдвинула в присутствии Даниэля. Первое, что она сделала - поговорила по душам с Майклом. Они встретились в небольшом кафе на набережной. Майкл казался таким грустным, отвлеченным и расстроенным, словно знал все, что она собирается ему поведать. Он принес ее любимые цветы - белые лилии, и выбрал столик под открытым небом в уединенном отдалении от других. Живой оркестр играл печальную музыку, танцевали пары, мимо сновала бесконечная разряженная толпа гуляющих богатых бездельников. Теплый сентябрьский ветер шевелил распущенные по плечам черные волосы Джил, в воздухе витал запах дождя и увядающих лилий, которые они забыли поставить в вазу. Майкл почти не говорил, и, наверно, даже не слушал ее. Он следил за сменой выражений на лице Джиллиан, читал по ее глазам, мимике, тяжелым вздохам и нервным рукам, теребящим салфетку. Никто из них не притронулся к еде, не пригубил вина. И Джил поняв всю трагичность и горечь ситуации, умолкла. Они смотрели друг на друга бесконечно долго, чувствуя печаль и сожаление. Весь мир вокруг замер вместе с ними. Оба знали, что это последний штрих в их долгих и запутанных отношениях. Оба испытывали боль и облегчение одновременно. Майкл не спросил ‘почему’, а она не сказала ‘прости’. Джил знала, что бессмысленно предлагать ему дружбу, не обещала позвонить. Она понимала, что покинув это кафе, они расстанутся навсегда. Художник не знает полутонов, его чувства полны, исчерпывающи, огромны, а страдание - несоизмеримо с тем, что испытывала она.

Расплатившись по счету, Джил и Майкл шли вдоль набережной, все также не говоря ни слова. Он проводил ее до отеля и поймал себе такси. Сжимая руки в карманах легкого плаща, девушка смотрела, как он открывает дверь автомобиля. В последний момент Майкл все же обернулся, и посмотрел на нее долгим обреченным взглядом. Джил думала, что он хочет попрощаться….

- Ты не сказала ему… - тихо проговорил Майкл. Девушка прочитала вопрос по его губам. Хотя это не было вопросом, скорее, утверждением.

- Не сказала что? - не поняла Джил, чувствуя, как тревожно замирает сердце.

- Что любишь его. - ответил он, и сев в такси, захлопнул дверь.

- Я забыла цветы в кафе. - прошептала Джиллиан, вытирая слезы с щеки холодной ладонью, взгляд ее провожал удаляющееся желтое такси….

Следующим утром Джиллиан Фонтейн вернулась в Колумбийский университет. Как и предполагал Даниэль, подруги встретили ее бурными овациями. А во второй половине дня она позвонила бухгалтеру бывшего мужа и попросила пополнить ее личный счет на значительную сумму денег. Изменения не обязаны быть стремительными, иногда они, вообще, незаметны. А, может, кто-то просто не способен меняться.

Шло время. Дни, недели. Ничто не могло помешать необратимому бегу времени, оставалось лишь ловить мгновенья радости или печали. Успеть, сохранить, запечатлеть, исправить, приспособиться, научится жить в новом свете неподкупного утра, которое каждый день светит нам одним и тем же солнцем, и провожать вечера, глядя на те же звезды, что и десять лет назад. Как бы ни жаждала душа глобальных перемен, как бы мы ни стремились начать новую главу своей жизни с чистой страницы, есть обстоятельства и факты, которые в принципе своем неизменны. И как бы ни кричали идеалисты, что выбор есть даже из самой безвыходной ситуации, мы все заложники определенной схемы, созданной нашими же руками. К этому выводу Джил пришла почти сразу, после своего возвращения в Колумбию. Она не надеялась на легкий старт, после затяжного отпуска. И первое время все моральные и физические силы молодой женщины были брошены на восстановления утраченного авторитета среди сокурсников. Черный пиар, окружающий ее в прессе, сплетни и кривотолки угасали постепенно, но недостаточно быстро. Джил напрасно надеялась, что газетчики сменят своего кумира и наметят новую жертву. Журналисты сами признавались в своей неувядающей любви к Фонтейнам. И каждое утро, открывая свежий выпуск газеты, Джиллиан читала заголовки типа: ”Продолжение Саги о Фонтейнах’, ‘Неизвестные факты из жизни Фонтейнов’, и, к примеру, последний: ‘Скандальная вечеринка Джиллиан Фонтейн’. Все статьи были подписаны анонимным автором, но Джи не сомневалась в том, кто это. Вилар продолжала тайную почти партизанскую войну.