Джиджи Грэйзер - Мужеедка

— Я понимаю твой гнев. Я чувствую твой гнев, — произнес Тедди. — Но я не считаю себя ответственным за твой гнев.

— Какой еще чуши ты начитался?

— Понятия не имею, о чем ты говоришь. — Он одним глотком опрокинул свой кофе.

— Ты опять читал эти дурацкие книжки по психологии, — уточнила Кларисса.

— Я всегда говорил, что если из этих книжек почерпнешь хоть каплю ума, то заплатил за них не напрасно.

— Надо же. А я всегда говорила, что если человека тянет на такие книжки, то он — просто жалкая пародия на отца.

Тедди, поглощенный перемигиваниями с официанткой, пропустил этот комментарий мимо ушей. Ему, наконец, принесли ветчину, яйца и жареный лук. На сроке в десять недель Клариссу стало мутить от некоторых запахов: рыбы, яиц, лука и ближайших членов семьи.

Согнувшись над столом, зажав в руке вилку, как шпагу, Тедди вгрызся в еду. Он напомнил Клариссе гориллу — старую, усталую, голодную обезьяну, пожирающую связку бананов. Похоже, ее отец хорошо усвоил застольные тюремные привычки.

— Что-то не так? — Тедди с трудом оторвался от тарелки. К нижней губе у него прилип кусочек яичницы.

— С чего начать? — спросила она.

— Я тебе говорил, что Аарон меня навещал? — Тедди, наконец, слизнул яйцо, даже не подумав воспользоваться салфеткой.

Кларисса подавилась бы, если бы ела в этот момент.

— Нет, не говорил. И что?

— Ничего. Просто зашел проведать, узнать, как дела.

— Да что он о себе возомнил?

— Он приехал раньше тебя.

— Только потому, что чувствует себя виноватым. Мне же упрекнуть себя не в чем.

— Он виноват? В чем? — Тедди был потрясен.

— Не могу тебе передать, что он сказал.

— Насчет ребенка? Это пустяки. Вспомни наши беседы с твоей матерью.

— Беседы? Скажи лучше, скандалы, — возразила Кларисса. — Так он тебе все рассказал?

— Да. По-моему, он просто молодец.

— Ты на его стороне.

— Кларисса, я ни на чьей стороне, — возразил Тедди. — Но ты должна признать, что этот парень — просто сокровище. Настоящее сокровище.

Кларисса захлебнулась желчью. Настоящее сокровище?

— Папа, ты не знаешь его так хорошо, как я!

Отец перестал есть. Перестал — потому что еда закончилась. Бывшие заключенные всегда едят очень быстро.

— Кларисса. — Он тронул ее за подбородок. Руки у него были все такие же мягкие и ухоженные. Ничего-ничего, поглядим на них, когда тебя заставят работать в тюрьме. — Ты думаешь, откуда у меня взялись деньги на адвоката?

— Папа, что за ерунда? У тебя есть деньги.

— Мои счета заморожены. Все до единого. У меня оставалось только пятьсот долларов, о которых я тебе говорил.

— А мама? В конце концов, она до сих пор гладит тебе рубашки.

— Нет, твою мать я просить не мог. Я и так принес ей слишком много огорчений. Кроме того, у нее тоже нет денег.

Кларисса внимательно посмотрела на отца. Это имя ей произносить не хотелось.

— Аарон?

— Аарон.

— Ты попросил у Аарона денег на адвоката? — Никогда еще Кларисса не чувствовала такого унижения.

— Нет, он сам пришел на судебное заседание и увидел моего бесплатного адвоката — этот парень и ложкой в рот бы себе не попал. Никаких отказов Аарон слушать не стал. Конечно, я все ему верну, как только выйду. Ты будешь доедать? — Он указал на ее яичный багель с сыром.

Кларисса покачала головой. Только что она была голодна как волк, но теперь чувствовала, что не может проглотить ни крошки.

— Зачем он это сделал? — воскликнула она, сама не зная, на кого больше злится — на Аарона за его чертово благородство или на отца за то, что его пришлось спасать.

— Он сокровище, я же тебе говорил. — Отец засунул разом полбагеля в рот и залил его кофе. Клариссе вспомнилось давнее посещение зоопарка Сан-Диего: «Приходите посмотреть на больших обезьян!»

— Не говори ему, что я тебе рассказал, детка, он взял с меня слово.

— И мы все знаем, как ты держишь обещания.

— Я признаю твой гнев, я чувствую твой гнев, но я не принимаю на себя ответственность за твой гнев, — отчеканил Тедди, прежде чем запихнуть в рот остатки багеля.

Аарон позвонил Джен из своего так называемого офиса — на самом деле это был просто уголок в кабинете продюсера. Ему так и не удалось поговорить с Клариссой (но он узнал много нового о детских годах ее матери в Южной Америке). И даже понимая, что его следующий ход здорово отдает Отчаянием с большой буквы «О», он все же был готов рискнуть. В конце концов, он и правда был в отчаянии.

Аарон пригласил Джен на ланч в студийный ресторан, где вечно толпились клерки и статисты, девочки и мальчики, вертевшие головами, как ветряные мельницы, всякий раз, когда мимо проходил кто-то в наряде от Веры Вонг или Хьюго Босс, но там они не задержались, а быстро проследовали в уютный VIP-зал, где и еда, и вода, и даже воздух казались лучшего качества.

«Вот уж точно отчаяние в чистом виде», — усмехнулся про себя Аарон.

— Я сейчас увлекаюсь ароматерапией, — сообщила Джен. — Тебе бы не помешало немного ванили. Ты, похоже, очень напряжен. — Она положила руку ему на плечо, а точнее, куда-то ближе к уху, и нажала, чтобы подчеркнуть правоту своих слов.

— Почему она не хочет со мной разговаривать? Чем она занимается?

Аарон понимал, что не стоит торопить события, но не мог терять время зря. Он ткнул вилкой в свою рыбу-меч, но та оказалась непроницаема для серебряных столовых приборов. Отодвинув тарелку, он собрался зажечь сигарету… что, конечно, было запрещено. Поэтому он просто насупился.

— Кларисса страдает, — объявила Джен. — Она ведь живая.

— Она страдает? — переспросил Аарон. — Забавно, очень забавно. Это я должен страдать, она ведь использовала меня.

— Кларисса Альперт — мой самый старый и близкий друг на свете, и пусть она лгунья и обманщица, но она никого не использует. Возьми свои слова обратно, — велела Джен.

Аарон посмотрел… прямо в огромные карие глаза, готовые в любой момент наполниться слезами.

Как тут не взять свои слова обратно?

— Беру свои слова обратно, — уступил он.

— Она сейчас очень занята. Кларисса ищет работу.

— Работу? — опешил Аарон. — Джен, ты сознаешь, что только что произнесла слова «Кларисса» и «работа» в одной фразе?

— Аарон!

— Извини, извини. Я, конечно, очень одинок, но не ожесточился. Итак, она ищет работу.

— Должность внештатного корреспондента в журнале. — Джен подчеркнула последнее слово.

Аарон задумчиво кивнул, просчитывая разговор на два шага вперед и пытаясь припомнить, нет ли среди его знакомых человека, который мог бы чем-то помочь.

— Так ты меня не спросишь?.. — поинтересовалась Джен.

— Не спрошу о чем?

— О ребенке. Я думала, ты ради этого хотел со мной встретиться. Ты даже не спросишь меня, как ребенок?

Аарон покраснел.

— Я бы спросил, но она мне сказала, что ребенок от Саймона.

Джен уставилась на него. Ее глаза еще больше расширились — если только это вообще было возможно.

— Что за чушь. Самая несусветная чушь. — Она даже отложила ложку.

— Это были ее собственные слова… Она мне так сказала.

— Невозможно. Все равно что заявить… ну, не знаю… что на Марсе есть жизнь или что-то в этом роде.

— На Марсе есть жизнь.

Джен выпучила глаза.

— Послушай, — начал Аарон, — я думал, что она вообще не может забеременеть. Точка. Поэтому теперь я готов поверить во все, что угодно.

— Аарон, отец ребенка — это ты. На сто десять процентов.

— Ты так говоришь, потому что…

— У Звездной Палаты нет секретов, когда дело касается мужчин, — пояснила Джен. — Если бы Кларисса переспала с Саймоном, это было бы во всех выпусках последних известий. Главная новость дня, понимаешь?

— Ты уверена?

— Я не просто уверена, — подчеркнула Джен. — Я права.

Вечеринка у Тони Би состоялась в самый подходящий момент. Кларисса была уже на третьем месяце, и они с матерью могли оставаться в одной комнате без драки и скандала не дольше чем 2,7 секунды. Кларисса отчаянно нуждалась в развлечении, которое бы не затронуло ее кошелек и чувство гордости. И с тем и с другим у нее в последнее время были проблемы.

Она оглядела себя в зеркале у матери в спальне, пока та дома у какой-то подружки примеряла наряд для «Юных Ангелов». Кларисса решила, что выглядит даже очень хорошо в легком летнем цветастом платье на тонких бретельках. Объемисто, но хорошо. Грудь у нее разрослась до чудовищных размеров и требовала лифчика на «косточках» (в нем у Клариссы был такой вид, будто она живьем проглотила… Злыдню), а руки смахивали на голеньких младенцев.

Она вытащила из шкафа кашемировый кардиган и набросила его на плечи, чтобы скрыть руки от осуждающих взглядов сообщества Геев Западного Мира. Потом сбросила туфли на шпильках (не то чтобы сбросила — она попыталась их сбросить и чуть не плюхнулась на задницу) и надела босоножки (спасибо, мамочка!), до сих пор обитавшие в обувной коробке, с неснятым ценником.

Кларисса похлопала себя по животу, который, к счастью, не поспевал в росте за грудью, и улыбнулась. Для будущей матери-одиночки, живущей на пособие, она выглядела просто роскошно.

Звездная Палата собралась у Тони Би в полном составе. Джен и Грэйви приехали вместе (Джен, как всегда, за рулем). Поло объявилась в одиночку, похожая на восхитительную, диковинную птицу в саронге, с платком, повязанным на груди. Кларисса была рада увидеть даже Сьюзи, у которой, похоже, осталось еще меньше подкожного жира и человечности.

— Милочка! — заверещала Сьюзи при виде Клариссы и обняла ее паучьими лапками, ощупывая Клариссину спину. — Выглядишь просто потрясающе… Какой у тебя срок? Пять или шесть месяцев?

— Три, — отрезала Кларисса таким ледяным тоном, что почти увидела облачко, вылетающее изо рта. Она надвинулась на Сьюзи и прищурилась, вглядываясь той в лицо. — О боже! Как ты себя чувствуешь? С тобой все в порядке?

— Все ли со мной в порядке? Ну конечно, со мной все в порядке, — зачастила Сьюзи, поднимая брови настолько высоко, насколько позволяли последние инъекции ботокса. У нее еще не прошел «синдром цементной головы».

— А вот и Грэйви!.. — Кларисса заглянула Сьюзи через плечо.

— Что? Что такое ты узнала? — проныла Сьюзи.

— Насчет чего?

— Почему со мной может быть не все в порядке?

— Да нипочему, просто у тебя… усталый вид.

Сьюзи машинально поднесла руки к лицу и со стоном принялась ощупывать тридцатидвухлетние мешки под глазами.

Грэйви, в замшевом плаще до пола, с торчащими во все стороны кудрями, подплыла ближе и обхватила Клариссу за талию.

— Супер! Восемь баллов из десяти возможных по шкале оскорблений.

— Это не оскорбление, а дружеская забота. Я просто сказала, что у нее усталый вид. — Кларисса с улыбкой отхлебнула свой «беременный» коктейль: содовую с клюквенным соком.

— Смертоубийственно. Все знают, что фраза «У тебя усталый вид» переводится как «Ты чудовищно постарела». Тянешь на «Трое — это слишком»… — На жаргоне Звездной Палаты это означало, что кто-то достаточно стар для того, чтобы зваться звездой популярного сериала семидесятых.

— Ну и как вечеринка? Веселая? — спросила Кларисса. — Сама я оценить не могу, поскольку не пью спиртного. — Сухой закон выводил ее из себя. Все прежде интересные люди странным образом тускнели при взгляде на них на трезвую голову.

— Как человеку пьющему, позволь мне сказать тебе правду: если эту вечеринку улучшить в миллион раз, ее можно было бы назвать полным отстоем, — заверила Грэйви. — Тони Би утратил чутье вместе со своим домом: все приятные парни — голубые; все женщины — модели «Вог»; вся еда — сплошные закуски; все напитки — безбожно разбавлены и все наркотики — легальны. Я готова принести себя в жертву, лишь бы бомба разорвалась посреди зала.

— Еще рано. — Кларисса зевнула. Последние дни она зевала постоянно. — Народ только начинает подтягиваться.

Подошла Джен со стаканом «Перье», а за ней — Поло, преследуемая по пятам толпой поклонников — сплошь голубыми или по крайней мере голубоватыми. Они выкрикивали что-то вроде «Дитя любви Одри Хепберн и Сидни Пуатье!» и «Кто твой пластический хирург?».

— Это что еще такое? Вечеринка завсегдатаев «Кранча»? — поинтересовалась Поло, имея в виду популярный гей-спортклуб.

— Как твой насморк? — заботливо спросила Грэйви.

Поло почесала переносицу.

— Полный порядок. Я выпила пару лошадиных таблеток. Они убили в моем теле все бактерии, но наградили ночными кошмарами.