Сандра Браун - Мужские капризы

— Откуда ты вообще о нем узнала? Предполагается, что это секрет. Тебе Пит рассказал?

— Нет, я сама его нашла, когда шныряла вчера по дому.

— А что еще ты нашла?

— Твои запасы бренди и коллекцию порнографических фильмов.

— Бренди пробовала?

— Конечно. Пару глотков.

— Понравилось?

— Восхитительное.

— Фильмы посмотрела?

— Отвратительное, возмутительное и отталкивающее зрелище.

— Это ты хватила через край!

— Но не оторваться. Адам подмигнул Лиле:

— И сколько же фильмов ты посмотрела, прежде чем решила, что они отвратительные, возмутительные и отталкивающие?

— Четыре.

Он рассмеялся. Защищаясь, Лила сказала:

— Надо было хоть чем-то заняться. Я не могла уснуть.

— Почему?

— Потому что я знала, что мой пациент станет всячески отвлекать меня от работы, только чтобы не работать самому и не пытаться пересесть с кровати в коляску. Я старалась что-нибудь придумать, чтобы этого избежать.

— Ну и как, тебе удалось?

— Судя по всему, нет.

Теперь они засмеялись вместе, и оба с удивлением поняли, что за этим разговором совсем неплохо провели время.

Лила постаралась придать себе серьезный вид.

— Ладно, сейчас я превращусь в надсмотрщика, сурового и беспощадного. — Адам заворчал. — Давай садись как только можешь прямо.

— Даже в коляске я не смогу никуда поехать.

— Пит сейчас внизу с плотником. Он сделает настилы на все порожки в доме, во всех комнатах, и ты сможешь ездить по всем комнатам.

— Ничего себе, — дурачась, присвистнул Адам.

— Ты этого хочешь или нет? — Лила стояла перед ним, уперев руки в бока, футболка натянулась на высокой груди.

Адам незамедлительно оценил ее вид:

— Мне нравится, когда ты вот так скандалишь.

— Это еще что! Тебе следовало бы посмотреть на меня, когда я по-настоящему разогреюсь.

Его глаза широко распахнулись от удивления, потом он прикрыл веки и мечтательно произнес:

— Я не против.

— Я в этом уверена, — пропела Лила, улыбаясь ему многообещающей улыбкой, которую она быстро погасила. — Но только не сегодня.

— Тогда тебе следует быть поосторожнее.

— Поосторожнее?

— Я вижу твои соски.

У Лилы свело желудок, но она попыталась не показать вида.

— Это поможет тебе выбраться из постели?

— Все может быть. Давай попробуем. Он протянул руку к вырезу ее футболки, но Лила отвела его руку в сторону:

— Сегодня это в программе не значится. С Лилой флиртовали все мужчины, начиная от строителей на улице и кончая хирургами в больнице. Она не была застенчивой фиалкой и могла дать им достойный отпор. Лила очень редко приходила от этого в возбуждение. Но сейчас она слишком близко подошла к опасной черте.

Пациенты-мужчины очень часто ведут себя развязно только для того, чтобы вывести из себя женский персонал больницы. Они, как дети, пытаются узнать, насколько далеко им разрешат зайти и не накажут.

Но Адам отнюдь не казался ребенком, да и вел он себя не как малое дитя. И у него в глазах не было того выражения, которое появлялось у пациентов-мужчин, пытавшихся заигрывать с Лилой. Кавано выглядел очень серьезным и говорил не шутя. На какое-то мгновение Лиле захотелось взять его руку и положить себе на грудь, но она немедленно подавила это желание. Ей пришлось даже тряхнуть головой, чтобы прогнать соблазнительную мысль.

— Мы можем наконец заняться делом? — властно поинтересовалась она.

— Конечно.

Улыбка Адама подсказала ей, что он все еще шутит, а не говорит серьезно, но Лила была намерена это быстро исправить.

— Как твои бицепсы?

— С ними все замечательно, а что?

— Полюбуйся ими в последний раз. Сегодня вечером они будут у тебя отчаянно болеть. Тебе придется опираться на руки, чтобы приподнять свое тело и перенести его в коляску.

Адам кивнул:

— Я понял.

— Подожди минутку, Кавано. — Лила со смехом взяла его за плечи и силой опустила на подушки. — Есть специальная техника.

— Так покажи мне, — произнес он тем самым повелительным тоном, от которого резвее начинали бегать управляющие отелями, а слабонервные горничные разражались слезами.

Потребовалось почти полчаса, чтобы пересадить Адама с кровати в коляску. Они оба устали и тяжело дышали.

— Не уверен, что это стоит таких усилий, — Адам поднял на Лилу глаза. Прядь волос упала ему на потный лоб.

Машинально Лила протянула руку и убрала ее.

— Будет толк, я обещаю. Это всего лишь первый раз. Вспомни, как ты в первый раз встал на горные лыжи. Уверена, что тогда ты тоже говорил: «Не думаю, что это стоит таких усилий».

Адам огорченно кивнул:

— Мне кажется, я перестал это повторять только на третий день тренировок. Секс оказался единственным видом спорта, где я сразу понял, что дело того стоит. Я потратил полтора часа, убеждая Ориеллу Девенпорт пойти до конца, и не жалею об этом.

— Я удивлена, что ты так быстро справился. Судя по имени, девушка должна была бы оказаться настоящим снобом и устоять.

— Чего-чего, а снобизма в ней действительно хватало. Но тогда я не думал о ее характере.

— Она стала сексуальным объектом твоего подросткового вожделения, я угадала?

Кавано рассмеялся:

— Виновен, признаю. Но Ориелла тоже не думала о моем характере.

— И когда же произошло это знаменательное событие?

— Когда я приехал домой на каникулы на День благодарения в старших классах школы.

— И секс до сих пор остался для тебя только спортом?

Он обернулся на нее через плечо:

— Разумеется. Разве для тебя это не так?

— Конечно, так. — Их взгляды встретились. И прошло немало времени, прежде чем Лила прервала молчание:

— Эй, раз уж ты сидишь в коляске, не отправиться ли нам на прогулку?

— Согласен. — Он откинулся на спинку сиденья. И так как Лила не сделала ни единого движения, чтобы сдвинуть коляску с места, Адам выжидательно поднял на нее глаза:

— В чем дело?

— Если вы решили, мистер Кавано, что я буду вас возить, то вы жестоко ошиблись.

— За тысячу баксов в день ты могла бы и летать, если я того захочу.

— Ты проверил сумму моего гонорара?

— Совершенно верно.

Лила обрадовалась, что он проявил достаточно интереса к делам, чтобы позвонить на материк и узнать, сколько ей платят. Но она нахмурилась и сурово посмотрела на своего пациента:

— Я свободный человек, а не одна из твоих служащих, которые спят и видят, как бы только ублажить требовательного, сурового босса. — Она упрямо сложила руки на груди.

Когда стало ясно, что Лила его не повезет, Адам прорычал:

— Как, черт побери, двигается эта штуковина?

— Я уж думала, что ты никогда не спросишь, — оживленно ответила Лила.

Они тренировались на галерее. Очень быстро Адам научился сам управлять коляской.

— Не так плохо, — объявил он с широкой улыбкой. — Я видел ребят, которые преодолевают в инвалидных колясках марафонскую дистанцию и ездят при этом только на задних колесах.

— Прошу тебя, этого пока не пробуй.

Дай себе хотя бы пару дней, — поддразнила его Лила. — Тед иногда ездит на заднем колесе своего мотоцикла. Моим племянникам это нравится. А Элизабет приходит в ярость.

— У Теда есть мотоцикл?

— На него это не похоже, верно?

— Он отличный парень.

— Это правда. Я так рада, что он встретил мою сестру. Или наоборот.

— Кажется, они очень счастливы вместе.

— Они воркуют, как два голубка. Иногда это вызывает отвращение. Но именно этого Элизабет хотела, и именно это ей было нужно — мужчина, которого она будет любить и который будет любить ее. Тед — это отличный выбор. — Она искоса взглянула на Адама. — Не то что ты.

— Я?

— Какое-то время мне казалось, что ты ухаживаешь за моей сестрой. Я даже посоветовала ей немного подурить тебе голову, пока она выберет кого-то из вас двоих.

— Я ухаживал за ней профессионально.

— Я помню тот день, когда ты появился у нее на пороге с букетом роз и выглядел на миллион долларов.

— В тот вечер ты сожгла печенье. Элизабет мне потом об этом рассказала, — пояснил он, когда у Лилы от изумления открылся рот. — Тот вечер вообще начался неудачно. Вспомни, как мы с Тедом принесли ей совершенно одинаковые букеты.

— Я помню, как сама смеялась до колик, когда Мэтт во всеуслышание объявил об этом. Как ты думаешь, что бы произошло, если бы не появился Тед и не начал осыпать тебя угрозами?

— Между Элизабет и мной, ты имеешь в виду? Ничего. Ничего, кроме того, что и так потом произошло. Мы бы все равно остались только деловыми партнерами и ничем больше. Не пойми меня не правильно, Элизабет — красивая женщина. Мне всегда нравилось ее общество. Но я понимал, чего она хочет. И я отлично знал, что ей не подхожу.

— Муж, отец ее детям, это не для тебя, правильно?

— Не больше, чем для тебя.

— Любовь и секс — это развлечение, так ведь?

— Верно, — подтвердил Адам. Потом посмотрел на Лилу долгим взглядом. — Верно?

— Да, конечно, совершенно верно. Что ж, вот мы и приехали. — Лила остановила коляску возле его кровати. — Теперь, чтобы перебраться обратно в кровать, мы просто повторяем все в обратном порядке.

Адам громко застонал:

— Ты хочешь сказать, что я должен проделать все это снова?

Лила и Адам по-прежнему нередко цапались, как кошка с собакой, но их отношения в корне изменились.

Он по-прежнему осыпал ее ругательствами и называл бесчувственной стервой, которая без всякой на то причины заставляла его проявлять чудеса выносливости и терпения, подвергая подчас невыносимо болезненным испытаниям.

Она по-прежнему осыпала его ругательствами и называла слабохарактерным богатым сосунком, которому в первый раз за всю его волшебную жизнь пришлось преодолевать невзгоды.

Адам говорил, что Лила совершенно не умеет ладить с пациентами.

Лила говорила, что Адам просто бесится, когда ему противоречат.

Он говорил, что она издевается над ним. Она говорила, что он постоянно ноет. И так продолжалось день за днем. Но дела явно шли на лад.

Адам начал чуть больше ей верить. Он начал прислушиваться к ее словам, когда она упрекала его в том, что он недостаточно старается и не концентрирует на упражнениях все свое внимание. И он не возражал, когда Лила говорила, что он перестарался и ему пора немного отдохнуть.

— Разве я тебе не говорила об этом? — Лила стояла в ногах кровати и массировала стопу, безжалостно выворачивая ее в стороны.

— Я все еще не готов танцевать чечетку.

— Но ты же чувствуешь ногу.

— Конечно, когда ты выламываешь мне большой палец!

— Зато ты чувствуешь. — Лила перестала выворачивать ему ногу и требовательно взглянула ему в лицо, ожидая подтверждения.

— Да, я почувствовал ногу, — признал Адам, но ему не удалось скрыть довольную улыбку.

— И всего за две с половиной недели, — горделиво добавила она. — Ты проделал долгий путь, Адам. Сегодня же позвоню в Гонолулу и закажу параллельные брусья. Очень скоро ты сможешь стоять между ними.

Его улыбка увяла.

— Боюсь, что не смогу этого сделать.

— То же самое ты говорил и об инвалидной коляске, вспомни. Когда ты наконец перестанешь спорить со мной?

— А ты? — Он крякнул от боли, когда Лила согнула ему ногу в колене и потом с силой выпрямила.

— Не раньше, чем ты начнешь ходить.

— Если ты будешь и дальше носить эти шорты, я не только что пойду, а побегу. Я тебя догоню, и тогда держись!

— Обещания, обещания!

— Я, кажется, просил тебя одеваться скромнее.

— Мы же на Гавайях, Кавано. Никто не обращает внимания на одежду, или ты об этом не слышал? Теперь ты упрись в мою руку ногой, а я буду оказывать тебе сопротивление. Вот так. Чуть сильнее. Отлично!

— Господи, — выдохнул Адам сквозь стиснутые зубы. Он следовал инструкциям Лилы, пытаясь укрепить мышцу икры. — У тебя спина обгорела, — заметил он, сильнее нажимая на руку Лилы.

— Неужели заметил?

— А как я мог не заметить? Ты мне демонстрируешь свое тело при каждом удобном случае. Думаешь, у тебя длинные ноги? Ничего подобного! Но что это я вдруг?

О чем мы говорили?

— О том, почему у меня обгорела спина.

Или ноги? Хорошо, Адам, отдохни немного, потом повторишь еще раз. Да ладно, нечего мне строить рожи. Давай еще разочек. — Лила завела этот безобидный разговор, чтобы отвлечь Адама от боли. — Я обгорела, потому что вчера днем заснула возле бассейна.

— Так вот за что тебе платят такой огромный гонорар? Чтобы ты спала возле моего бассейна?

— Разумеется, нет! — И после эффектной паузы Лила добавила:

— Я там еще и купаюсь. — Адам наградил ее мрачным взглядом и нажал ступней на ее ладонь. — Хорошо, Адам, очень хорошо. Еще раз.