Эрин Маккарти - Мужской взгляд

Джози Эдкинс должна немедленно прекратить вертеть соблазнительной попкой под носом у Хьюстона, иначе он не удержится и непременно ухватит и крепко сожмет ее руками.

А это может привести к обвинению его в сексуальных домогательствах. У него перед глазами прямо-таки замелькали заголовки передовиц: «Штат Флорида против доктора Хьюстона Хейза», «Хирург совращает врача-ординатора и лишается лицензии».

Малышка Джози и представить себе не могла, что он давно уже поглядывает на нее, словно кот на сметану. Она не специально соблазняла его округлостями своего зада, и потому он не мог винить ее в том, что она преднамеренно регулярно сбивает его с толку и нарушает его плавный и уравновешенный образ жизни.

Однако у него не укладывалось в голове, каким образом, черт возьми, практикующий хирург-травматолог может быть до такой степени неуклюжим. Это было выше его понимания.

Но, видит Бог, Джози была настолько неловка, что по меньшей мере раз пять-шесть на дню он был вынужден созерцать, как она кверху задом, на карачках, согнувшись в три погибели, подбирала с пола что-нибудь, оброненное ею. А сегодня было и того хуже.

Они были в полутемной нише, куда зашли, чтобы рассмотреть рентгеновский снимок одного пациента. И тут с Джози приключился ее очередной казус. Снимок выпорхнул у нее из рук, шлепнулся на пол и исчез под стоявшим рядом письменным столом. И вот теперь она ползала на четвереньках, разыскивая его.

Да поможет ему Господь.

Ну не должна женщина со столь вызывающе соблазнительными формами ползать на карачках у тебя под носом, если только она не раздета и сцена не является прелюдией к дальнейшим игрищам.

– Упс. Он прямо-таки выпрыгнул у меня из рук, доктор Хейз, – весело заявила она.

Хьюстон отсчитал от одного до десяти и обратно, прежде чем вновь обрел контроль над собой и справился с собственными телесными проблемами. Он не понимал, что в ней было такого, что вынуждало его прижимать то в правую, то в левую сторону свой восставший член, скрывая его от посторонних глаз, и нещадно потеть во время операций.

Она вовсе не принадлежала к его типу женщин. Небольшого роста, с нелепой стрижкой, в результате которой ее светло-каштановые волосы торчали в разные стороны вопреки всем законам тяготения. Когда она улыбалась, на щеках появлялись две ямочки-близняшки, и на глазок дать ей можно было не больше двадцати лет. Она непрерывно болтала. Он слышал, как другие сотрудники ласково называли ее «нашим звоночком».

И вот он стоял, не в силах отвести от нее глаз, сознавая, что тонкий халатик едва прикрывал самые стратегические места.

– Он должен быть где-то здесь. – Она шарила руками по полу, сунув голову под стол. – Что за грязь? – Она протянула назад руку, в которой Хьюстон увидел заплесневелую корку хлеба. Джози швырнула ее в сторону. – Надо сделать замечание уборщице.

Она снова скрылась под столом – точнее, ее верхняя половина. Нижняя была выставлена словно напоказ. Ему было видно ее белье.

Тонкий халатик ничего не скрывал, а поскольку Джози скорчилась на коленях, он натянулся, оставив на обозрение ее трусики. Они чуть сползли, зажатые в расщелине между щечками попки, плотно облегая и маняще обрисовывая их. На каждой стороне трусиков виднелся отпечаток красной губной помады. Он вдруг подумал: а что она сделает, если он сейчас наклонится и прижмется губами прямо к этим отпечаткам?

И укусит ее.

Он зачарованно уставился на ее округлый зад и весь горел от желания попробовать ее на вкус, запустить руку между ног и ощутить пальцами ее пульсирующий жар.

Ему не терпелось узнать, не было ли подобных отпечатков губной помады на передней стороне ее трусиков. И когда он поцелует ее именно там, то почувствует, как ее нежный влажный холмик подастся вверх под его губами.

И это с трудом сдерживаемое желание дьявольски раздражало его.

Хьюстон никогда не испытывал подобных проблем, умея сохранять дистанцию как с пациентами, так и с сотрудниками. Его скорее можно было обвинить в излишней сдержанности. И вот эта женщина, этот крошечный, несуразный и улыбчивый торнадо, сломила его обычную отчужденность.

Обуреваемый этими мыслями, он нетерпеливо взглянул на часы. Сколько времени она уже возится там, на полу? Не меньше часа, наверное?

– Может, я вернусь попозже, доктор Эдкинс, когда вы справитесь со своим снимком?

Перед глазами промелькнула картинка, как его рука справляется с ее упругой попкой. Он хотел лишь высказать прохладный упрек, а на деле его замечание прозвучало многозначительным намеком. И то и другое, похоже, было слишком тонко для Джози. Она прыснула из-под стола, словно он просто поддразнивал ее, а затем закашлялась.

– Похоже, я наглоталась пыли. – Ее голова высунулась из-под стола ровно настолько, чтобы одарить его успокаивающей улыбкой. – Еще секундочку, и я отловлю его.

– Послушайте, это можно сделать позже. – Хотя он уже усвоил, что вряд ли что-либо способно заставить ее поторопиться.

Конечно, он мог отодвинуть ее в сторону и сам достать этот чертов снимок. Но ему не хотелось ни уязвлять ее самолюбие, ни оскорблять ее в лучших чувствах. Джози всегда так старалась исправлять свои оплошности! К тому же сам он был совершеннейшим мазохистом, которому не хотелось отказывать себе в созерцании ее прелестного зада, хотя он твердо знал, что ему не следовало, он не мог, не должен и не пойдет на поводу своего вожделения и не поддастся зову плоти.

Хьюстон недовольно выругался про себя, однако не оторвал глаз от откровенного зрелища и не порывался сам подобрать снимок.

– Я уже почти достала его. – Она ослепительно улыбнулась, почти вывернув голову направо, пытаясь засунуть руку как можно дальше под стол.

Он стоял, уперев руки в боки, снова и снова напоминая себе, что было бы просто кошмаром связаться со стажеркой, какой бы соблазнительной она ни была.

– Как бы мне сейчас пригодилась та резиновая рука, как у Длиннорукого Армстронга – фантастической куклы моего кузена, когда мы были совсем детишками. Помните такую? – спросила она.

Он покачал головой. Резиновые куклы было последнее, что могло волновать его в этот момент.

– Ну как же, это было так здорово! А вы в какие игры играли?

Хьюстон с трудом сдержал стон. Джози умудрялась совмещать полнейшую наивность с вызывающе заманчивым телом, причем это благополучно соседствовало с умными мозгами и незаурядной личностью. Перед таким необычным сочетанием ему было чертовски трудно устоять.

Особенно в этом захламленном закутке в конце коридора. А Джози находилась всего в нескольких дюймах от него.

– Я хотела спросить, когда вы были маленьким, во что вы играли? – Она продолжала шарить руками по полу. – Во что-нибудь очень рискованное? Властелин мира – это вполне в вашем духе.

Ему следовало обидеться?

– Нет.

– А тогда во что же? В футбол? Наперсток? Шахматы? – Он сложил руки на груди и почесал подбородок. Утром он забыл побриться, колючая щетина раздражала его. Он отлично сознавал, что, если бы подобный смехотворный разговор завязал с ним другой сотрудник, он просто повернулся бы и вышел вон.

– Я играл в доктора. – И пусть она сама себе представит, что именно он имел в виду. Хотя у Джози, похоже, был врожденный иммунитет на сексуальные инсинуации.

– Ага, вот он! – Она вытащила снимок и вручила ему. Джози присела на корточки и откинула челку с глаз.

– Ну вот, не зря старалась. Похоже на операцию, когда вдруг уронишь отрезанную часть тела.

Хьюстон смотрел, как она стряхивает пыль с колен. Он читал личное дело Джози. На бумаге ее интеллектуальный коэффициент лишь несколько пунктов недотягивал до гениальности. А на деле она была разговорчивая, неуклюжая, очень аппетитная малышка. Которая, не прилагая усилий, заставляла его член рваться из брюк наружу.

– Спасибо, доктор Эдкинс. – Он взял рентгеновский снимок и стряхнул с него пыль, думая про себя, когда же, черт возьми, кончится ее ординатура. Если повезет, согласно ротации она перейдет из больницы Акадии в другую больницу, находящуюся милях в пятидесяти отсюда, и заберет с собой свою милую попку. Но пока у нее пошел лишь второй год ординатуры, и может протянуться еще год, а то и больше, прежде чем она покинет их.

А до того времени ему придется подолгу оставаться после работы, чтобы избежать осложнений или обвинений в том, что он заходил к ней. Он придерживался двух правил, с тех пор как порвал с последней постоянной подружкой четыре года назад. Никаких длительных связей. Никаких шашней с сослуживцами.

До сих пор это срабатывало. Его встречи с женщинами бывали нерегулярными, и, когда возникало взаимное согласие, случался необременительный секс. Но никогда с женщинами, с которыми ему приходилось ежедневно видеться по долгу службы.

Однако, став три месяца назад сотрудником больницы Акадии, он встретил Джози. И почему вдруг его гормоны решили, что правила существуют для того, чтобы их нарушать? То, что он согласился на эту должность, казалось хорошим карьерным ходом, это позволило ему полностью посвятить себя восстановительной травматологии, да и остальные врачи, входившие в группу травматологов, понравились ему. Это было умным решением, и он не допустит, чтобы какая-то вводящая в искушение стажерка путалась у него под ногами.

Рассматривая снимок на свет, Хьюстон попытался сконцентрироваться на работе и с удовольствием убедился в правильности своего первоначального диагноза.

– Отлично, я так и думал. Срочная операция, о которой я говорил родителям Эмбер.

Повторная операция у пятнадцатилетней девушки не слишком вдохновляла его, но Эмбер получила множественные переломы полгода назад, и операцию на лодыжке ей сделали в Атланте.

Переломы зажили, и Эмбер вернулась домой в Акадия-Бич. Однако по-прежнему страдала от постоянных болей и отеков. Хьюстон знал, что операция по удалению осколков костей оставалась единственной возможностью, чтобы предотвратить артрит на всю оставшуюся жизнь.

– И скоро? – поинтересовалась Джози.

– В течение недели.

– Ясно. Нет проблем. Я займусь этим. – На ее пухлых губах светилась улыбка, пока она поигрывала пластиковой карточкой с ее именем, прикрепленной на поясе.

Ее постоянная улыбка вызывала у него головную боль. Ну, не может же, черт возьми, человек без конца улыбаться. А вот она могла, и он не в силах был остаться к этому равнодушным. Все в ней казалось ему привлекательным; она, можно сказать, почти нравилась ему.

При этой мысли он скорчил ей мрачную гримасу.

Карточка немедленно сорвалась у нее с пояса и упала на пол.

– Упс!

Казалось бы, это восклицание не могло прозвучать сексуально, но у нее это каким-то образом получилось.

Джози наклонилась, чтобы подобрать карточку, как раз в тот момент, когда он поворачивался, чтобы уступить ей дорогу. И конечно же, она уткнулась лбом в его бедро.

Его трусы были столь же тонкие, как и ее собственные, и она тут же ощутила тепло его кожи. Она задохнулась от неожиданности, а ее дыхание обдало его жаром.

Хьюстон быстро отступил назад. Чудовищным усилием воли он удержал рвущийся наружу восставший член.

– Ой, простите, эго я виновата! – вскрикнула она, смахивая густые волосы с ярко-зеленых глаз. От этого движения юбка натянулась, обнажив тонкую полоску бледной гладкой кожи над талией.

Открой он рот, из него вырвалось бы лишь глухое рычание, так что он постарался крепче стиснуть зубы.

В этот раз, направившись к холлу, она споткнулась. Ни на чем, как показалось ему. Но когда она покачнулась, он схватил ее за руку, чтобы поддержать.

– Спасибо, – произнесла она почти беззвучно, лишь кончик влажного языка мелькнул над блестящими зубками. А уголки глаз сузились, когда она улыбнулась.

Если бы она сообразила, насколько близок он был к тому, чтобы сдернуть ее трусики и немедленно трахнуть ее, она бы так не улыбалась.

Просто бы убежала. Или страстно застонала.

Черт! Хьюстон отпустил ее руку.

– Не стоит благодарности.

Обозленный, он повернулся к ней спиной, пытаясь скрыть восставшего бойца, окончательно вышедшего из повиновения. Он стоял прямо, слушая, как она, стуча каблуками по кафельным плиткам, покидает помещение.

Никогда еще он так неудержимо, с таким вожделением, не жаждал ни одну женщину. Он чувствовал себя безрассудным и уязвимым, полностью потерявшим контроль над собой.

Он презирал себя.

Хьюстон не собирался нарушать свое первое правило. У него не будет женщины, которая возбудит его настолько, что он захочет завязать с ней отношения больше чем на одну ночь. Но Джози Эдкинс уже привлекала его до такой степени, что он готов был плюнуть на второе правило.

Он никогда не спал с сотрудницами, но ведь до сих пор его так не завораживал ни один женский зад. Можно привести тысячу доводов в пользу того, что было бы настоящим бедствием завязать интрижку с Джози. Но и число аргументов против воздержания достигало нескольких сотен при одной только мысли о возможности короткой обжигающей связи с Джози.