И все же за пределами спальни, для того чтобы общаться, необходимы были слова. А ее слова словно ничего не значили для Шепа, даже когда она произносила их, рыдая. Как она умоляла его в прошлом остаться с ней, не откликаться на зов собственной жажды приключений, но он все равно уезжал. Как могло быть, что они были так внимательны друг к другу в постели и совсем не понимали один другого за ее пределами?

Вздохнув, Эмили соскользнула с кровати и, подойдя к зеркалу, стала расчесывать волосы. Потом она зажгла один из ночников на туалетном столике и стала смотреть на собственное отражение в зеркале. Что ж, нельзя было не признать: она выглядела как женщина, которую только что страстно целовали. Губы все еще были немного припухшими, кожа – порозовевшей, а глаза лихорадочно блестели. Она выглядела как влюбленная женщина.

И знала, что действительно влюблена.

Эмили нахмурилась, продолжая расчесывать вьющиеся волосы. Когда же он уедет?

За последнюю неделю у них едва ли было время перекинуться парой слов, не говоря уже о серьезном разговоре, касавшемся планов Шепа и того, как он представляет их совместное будущее. Скоро раздастся телефонный звонок от редактора, который захочет заказать Шепу эксклюзивный репортаж о событиях на другой стороне земного шара для какого-нибудь журнала или газеты.

Сколько у нее еще времени до того, как она вынуждена будет заявить Шепу, что, вернувшись из очередной поездки, он сможет увидеть детей только по предварительной договоренности? Эмили страшилась того момента, когда вынуждена будет произнести эти слова, она заранее представляла себе выражение лица Шепа после того, как скажет их. Но она должна будет сделать это для блага детей и ради собственного выживания. Сколько еще времени они проведут вместе, прежде чем настанет этот ужасный момент?

Эмили покачала головой, расправила плечи и вышла из спальни. Она зашла в детскую, посмотрела на мирно спящих близнецов и направилась в кухню.

Что ж, она не собирается постоянно думать о мрачном. Они с Шепом только что пережили незабываемые минуты, лучше вспоминать об этом, а не об ожидающих их неприятностях.

Когда Эмили вошла в кухню, Шеп стоял у рабочего столика.

– Я как раз собирался позвать тебя. Курица почти в порядке. Она слегка обуглилась по краям, но мы сможем выбрать приличные кусочки. Еще Мэрили сделала салат, есть булочки и масло. Мы вполне можем пообедать.

Эмили улыбнулась.

– Ты становишься таким же профессионалом на кухне, как и в детской.

– Еще бы, сладкая моя. Нет ничего, чего не может сделать Шеп Темплтон, задавшись такой целью.

Он от души надеялся, что сказал правду. Осталось только убедить Эмили снова поверить в него, снова выйти за него замуж, дать ему еще один шанс доказать, как сильно он хочет быть частью повседневной жизни своей семьи.

– Итак, все готово. Ты не подашь салфетки?

– Конечно. И еще я вымою кухню после обеда. Вы достаточно баловали меня последнее время. Я уже в порядке.

Вскоре они сели за стол, разложили по тарелкам пищу и несколько минут ели молча.

– Я сам вымою кухню, – сказал наконец Шеп. – Не торопи события, Эм. Ты должна быть уверена, что к тебе вернулись прежние силы, прежде чем снова примешься за все свои дела.

– Ну же, Шеп, я действительно чувствую себя хорошо…

Он протестующе поднял руку.

– Ты ничего не слышишь?

Эмили настороженно прислушалась.

– Ничего.

– Я тоже ничего не слышу. Боже правый, мы уже почти пообедали, а ни один из детей так и не заорал. Ешь быстрее, Эм. Мы на грани рекорда!

Эмили рассмеялась.

– Ты сошел с ума, Темплтон.

– Возможно, ты права, – кивнул Шеп. – Кушай, кушай.

Не переставая улыбаться, Эмили положила в рот кусочек цыпленка. Секунду спустя зазвонил телефон, и она буквально подпрыгнула на стуле.

Шеп вскочил на ноги.

– Ты только представь себе! Дети молчат, а этот чертов телефон звонит.

Быстро пройдя через кухню, он схватил со стены прихожей трубку.

– Шеп? Это Мэрили.

– О, привет! Курица великолепна, мы просто пальчики облизали.

– Хорошо, Шеп. Мне только что позвонили из Флориды. Моя мать упала и сломала бедро. Она живет там в доме для престарелых, и она, слава Богу, находится там под присмотром. Но я все-таки беспокоюсь и лечу к ней ближайшим рейсом. Решила предупредить вас с Эмили.

– Это ужасно, Мэрили. Мне очень жаль. И надеюсь, что с вашей мамой все будет в порядке.

– Она сильная, бодрая и довольно здоровая для своего возраста, но я не успокоюсь, пока не повидаю ее.

– Я отвезу вас в аэропорт, – предложил Шеп.

– Не надо. Я вызову такси. Я не знаю, сколько меня не будет, и не хочу оставлять машину в аэропорту.

– Нет, Мэрили, я все же отвезу вас. Во сколько вам надо уезжать?

– Ну хорошо, я буду очень благодарна вам, Шеп. Чтобы успеть на нужный самолет, надо выехать минут через двадцать.

– Заеду за вами через двадцать минут. Пока! – Шеп положил трубку.

– Что случилось, Шеп? – спросила Эмили, когда он вернулся за стол.

Шеп передал Эмили содержание разговора и, нахмурившись, посмотрел на часы.

– Ты справишься тут одна? Теперь я уже жалею, что малыши не проснулись, как только мы сели обедать. Тогда сейчас они были бы уже переодеты и накормлены. Пойти, что ли, пощекотать их, чтобы проснулись и я успел тебе помочь.

– Нет, заканчивай обед. Я вполне справлюсь с ними, когда они проснутся.

Шеп наклонился к Эмили.

– Ты уверена?

– Определенно. – Она подумала о том, что ей в любом случае пора привыкать справляться с близнецами одной, потому что так ведь и будет, когда уедет Шеп. – Бедная Мэрили. Должно быть, она очень расстроена.

– Голос у нее был озабоченный, но она держит себя в руках. Просто потрясающая дама. Я рад, что она была с тобою все эти месяцы.

– Да, Мэрили – замечательная подруга.

– Теперь запоминай, Эм. Майк обычно срыгивает дважды после еды, иначе у него начнется икота. Два раза, как следует, а то будет икать целый час. А для Лизы достаточно одного раза.

– Есть, папочка, – сказала она, улыбаясь. – Я не забуду.

– Хорошо. – Шеп встал. – Надену чистую рубашку – и в дорогу. Постараюсь вернуться как можно скорее. Зажги камин. Ночью будет холодно.

Шеп вышел из комнаты.

– Я люблю тебя, Шеп Темплтон, – прошептала Эмили. – Как я люблю тебя!

Два часа спустя Эмили сидела на диване, глядя на разгорающийся огонь, страшно довольная собой.

Близнецы проснулись с интервалом в пять минут друг после друга, и Эмили прекрасно с ними управилась. Уложив малышей обратно в кроватки, Эмили вымыла кухню и теперь наслаждалась тишиной, покоем и теплом камина.

Да, думала она, можно сделать все это и без Шепа. И она справится. Но видит Бог, она этого не хочет. Ей хотелось бы, чтобы они были настоящей семьей. Ей хотелось, чтобы Шеп был рядом и делил с ней все заботы и радости. Но то, что она хочет, и то, что может получить, – это совершенно разные вещи. И она не должна забывать об этом ни на минуту.

Эмили услышала звук тормозов остановившейся у двери машины. Волна возбуждения тут же пробежала по ее телу. Шеп дома, и, черт побери, она ведет себя как девочка-подросток при одной мысли о том, что он вот-вот войдет в дверь.

В замке повернули ключ, дверь хлопнула, закрываясь, и Эмили обернулась, чтобы увидеть Шепа. Он лучезарно улыбнулся, и ей тут же стало вдруг жарко.

– Привет, – сказал он. – Извини, что так долго, на дороге были пробки. Не бойтесь, моя прекрасная леди, – я дома.

«Надолго ли?» – угрюмо подумала Эмили.

8

Всю следующую неделю Эмили запрещала себе беспокоиться и гадать, когда Шеп объявит наконец, что он уезжает. Она встречала каждое утро улыбкой, ответом на которую была улыбка Шепа, и часы летели быстро, как никогда.

Они не распределяли между собой обязанности по дому, а просто делали то, что было необходимо в данный момент. Большую часть времени они работали бок о бок – купали, одевали и кормили детей. Вместе смеялись, когда малыши корчили забавные рожицы, пускали пузыри или бессмысленно улыбались.

Эмили взялась за небольшую работу, предложенную Клер, – рисовала эскизы моделей для шоу в Лос-Анджелесе. Пока близнецы спали, Эмили садилась за свой стол и работала. Шеп доставал желтый блокнот и, вытянувшись на диване перед камином, исписывал листок за листком.

– Ты набрасываешь статью о Патагаме? – поинтересовалась как-то Эмили.

– Что-то вроде этого, – сказал Шеп.

Больше Эмили не интересовалась, чем он занимается.

Мэрили позвонила сказать, что мать ее поправляется, но она останется на некоторое время во Флориде. Эмили пожелала ей всего доброго и обещала приглядеть за домом соседки.

Это самые счастливые дни моей жизни, думала Эмили. Стоило только запереть в дальнем уголке мозга многочисленные вопросы, и все было прекрасно. Для нее не существовало тогда мира за пределами дома и пляжа, не существовало людей, кроме Шепа, Лизы и Майка. Она жила точно в сказке, не позволяя реальности ворваться в этот мир и развеять розовую дымку, окутывающую их. Она понимала, что играет в игры с собственным подсознанием, но это не останавливало ее. Она словно накапливала в памяти воспоминания, которые хотела иметь и которые заслужила, стараясь не думать о последствиях.

Так один счастливый день сменялся другим. Что касается ночей, Шеп давно уже перебрался в ее спальню. Они сплетались друг с другом, вдыхали аромат тел и наслаждались долгими поцелуями, прежде чем пожелать друг другу спокойной ночи. Эмили еще нельзя было заниматься любовью, но их ночная близость приобретала особое значение. Эмили наслаждалась даже тем, что они просто спали на одной подушке.

Дни были превосходны, ночи восхитительны, но, к большому огорчению Эмили, к концу недели она начала просыпаться до рассвета, мучимая сомнениями и страхами. Это было странное время – еще не день и уже не ночь, и Эмили оказывалась вдруг беззащитной перед звучащим внутри голосом.

«Сколько, сколько, сколько? – настойчиво продолжал спрашивать этот голос. – Сколько еще пробудет с тобой Шеп?»

Может быть, она что-то пропустила, не заметила знаков того, что Шепом снова овладевает беспокойство и он уже жаждет пуститься в новые приключения? Не сегодня ли наступит тот день, когда улыбка ее сменится слезами, после того как Шеп объявит о своем отъезде? Не сегодня ли ей придется сказать ему ужасные слова о том, что он должен спрашивать разрешения, прежде чем повидаться с собственными детьми? Не сегодня ли кончится их красивая сказка?

Но потом солнце заливало комнату, и Эмили встречала его улыбкой. Проснувшись, Шеп снова страстно целовал ее, и внутренний голос опять затихал.

Время текло и текло.

– Вам уже три недели, – сказала Эмили малышам как-то утром. – Вы знаете, как быстро вы растете? Вы уже такие большие и сильные!

Встав с кресла-качалки, она разложила детей по кроваткам.

– Спите спокойно, дорогие мои.

Выйдя из детской, Эмили направилась в гостиную, раздумывая о том, не стоит ли ей позвонить и попросить еще какую-нибудь работу. Накануне она отправила эскизы Клер авиапочтой и решила, что не стоит набирать много работы. Если, конечно, Шеп не побудет еще немного, помогая ей справляться с домашним хозяйством.

Остановившись, Эмили быстро взглянула на лежащего на диване Шепа, который сосредоточенно писал что-то в своем блокноте. Эмили подумала о том, что мучившие ее вопросы и сомнения снова набирают силу, вторгаясь в те редкие часы покоя, которыми она так дорожила. Неужели действительно приближается момент, когда она вынуждена будет посадить перед собой Шепа и прямо спросить, каковы его дальнейшие планы. Ей так не хотелось этого делать.

Она поняла вдруг, что Шеп ни разу не заговаривал о будущем. Он, как и сама Эмили, жил каждым днем и каждым часом, словно не существовало времени, кроме этого дня и этого часа. Так не может продолжаться бесконечно, и Эмили вынуждена будет сама задать неприятные вопросы.

«Только не сегодня, – в отчаянии подумала она. – Может быть, завтра». Да, завтра она…

Она тут же упрекнула себя в трусости.

Нет, нельзя больше откладывать. Как и для Золушки, для нее уже пробили часы, и сказка должна закончиться.

– Шеп? – неуверенно окликнула Эмили.

– Да? – ответил он, продолжая писать в блокноте.

– Я думаю… настало время поговорить.

Рука Шепа, держащая карандаш, замерла. «Вот оно», – сказал он себе. Все шло именно так, как предсказал его отец. Шеп был рядом с Эмили каждую секунду, вносил свой вклад в заботу о детях, выполнял роль мужа и отца, но не говорил ни слова о будущем. И вот Эмили сама завела с ним разговор об этом самом будущем – и, Боже правый, он был испуган, не зная, что предстоит ему услышать.

Шеп спустил ноги на пол и подвинулся, освобождая для Эмили место на диване.