Даниэла Стил - Музыка души

Стефани прекратила разговор, чтобы сгоряча не нагрубить. Праведная миссис Фримен искренне переживала внезапное падение подруги. Мир, в котором она жила, был настолько тесным, что события просто не укладывались в голове. Элисон вела замкнутую жизнь, строго регламентированную мужем, и оставалась по-детски наивной, в то время как Джин поддерживала Стефани с самого начала отношений.

– Ты в порядке? – озабоченно спросил Чейз. – Кто это был? Другая дочь?

– Нет, подруга Элисон. Думает, что я сошла с ума. Зато Джин – твоя преданная поклонница. – Стефани не хотела, чтобы любимый решил, будто все в ее окружении его ненавидят.

Еще через пять минут позвонил Майкл. Он не кричал и не грубил, подобно сестре, но не скрывал беспокойства.

– Как ты себя чувствуешь, мама? – поинтересовался он; Луиза даже не подумала задать этот простой вопрос, прежде чем осыпать оскорблениями.

– Прекрасно, милый. Полагаю, ты уже знаешь о нас с Чейзом. – Хорошо, что сын успел познакомиться и подружиться с Тейлором.

– Да. – Луиза позвонила, чтобы предупредить, и Майкл сам заглянул в Интернет. – Не так уж все плохо, – попытался он успокоить. – Луиза просто переживает из-за смерти папы.

– Знаю. Прости за то, что не рассказала сама. Просто не была готова. И уж конечно, не ожидала, что история всплывет в Интернете.

– Тейлор – большая звезда, мам. Долго скрывать все равно бы не удалось.

– Наверное, ты прав. Что скажешь? Во всяком случае, ты с ним знаком.

– Переживаю за папу, – честно, прямо признался Майкл, но в голосе не было слышно гнева. – Но в то же время рад за тебя. Чейз – отличный парень. У вас все серьезно?

– Полагаю, что так.

– Если просто развлекаетесь, то не стоит мелочиться, а если серьезно, то одобряю. Если, конечно, мое мнение что-то для тебя значит.

– Разумеется, значит. Люблю тебя. Ты говоришь все это искренне? – Понимание и сочувствие удивили и тронули до глубины души.

– Абсолютно искренне. Знаю, что после возвращения папы вы больше не были по-настоящему близки. Если Чейз сделает тебя счастливой, буду рад.

– Я уже счастлива. Спасибо, дорогой. Может быть, попробуешь немного успокоить сестру?

– Ты же знаешь Луизу: убеждать ее бесполезно. Ничего, постепенно придет в себя. Ей непременно надо побеситься и всех свести с ума. Думаю, уже успела взвинтить и Шарлотту.

– Позвоню ей сама.

– Передай Чейзу мое почтение, – спокойно заключил Майкл. – И дай знать, если понадобится помощь.

Он действительно оказался прекрасным сыном и сумел нейтрализовать безобразную реакцию Луизы. Стефани передала Чейзу суть разговора и поспешила позвонить младшей дочери. Шарлотта вела себя так же истерично, как Луиза, но не настолько грубо. Она была моложе и еще не разучилась уважать мать, а потому не позволила себе излишних вольностей.

– Не приеду домой, если там будет он, – пригрозила с юношеской категоричностью девушка.

– Не волнуйся, его не будет. А ты приедешь, когда обещала. Без всяких отсрочек и отговорок.

– Это так подло по отношению к папе. Как ты могла, мам?

– Я уже не его жена, Шарлотта. Его больше нет. А Чейз – потрясающий мужчина.

– Ты изменяешь папе, – со слезами в голосе настаивала дочка. – Он никогда бы так с тобой не поступил!

Услышав эти слова, Стефани едва не задохнулась и с трудом сдержалась, чтобы не открыть правду. Нет, на такой шаг она не могла решиться даже сейчас: детям было бы слишком больно. Да и стоило ли выдавать мужа лишь для того, чтобы оправдаться самой?

– Неизвестно, как бы повел себя папа в подобной ситуации, – ответила она. – Возможно, уже давно завел бы подругу. Этого мы никогда не узнаем.

– Но ты завела друга, поступила нечестно по отношению к нему и к нам. Мне стыдно за тебя. Конечно, можешь заставить меня приехать домой, но не заставишь встретиться с этим человеком. Держи его подальше, – заявила Шарлотта почти так же злобно, как сестра. Стефани уже поняла, что с возвращением дочки настанут нелегкие времена с постоянными упреками и спорами.

На этом звонки прекратились, и за завтраком они с Чейзом обсудили ситуацию.

– Могу я что-нибудь сделать? Может быть, позвонить им и сказать, что я тебя люблю? Вдруг поможет?

– Вряд ли. Дочки защищают память об отце. Ну а меня превратили в гулящую девку. Исправить отношение сможет только время, а еще личное знакомство, когда они собственными глазами увидят, какой ты замечательный человек. Но это произойдет не сразу, – мудро заметила Стефани.

В тот день они пошли в музей Гетти, но Стефани выглядела рассеянной и думала только о детях и об их реакции на происходящие события. Очень хотелось, чтобы дочки успокоились, но пока это не представлялось возможным. Луиза и Шарлотта бесились, безжалостно швыряя камни в мать и ее избранника. Но в первую очередь, конечно, в мать.

На душе у Стефани было тяжело, но они с Чейзом все-таки решили не менять планов и остаться в Лос-Анджелесе до конца недели. Уступать эгоизму дочерей она не собиралась. Наступила новая эпоха. Владычество Билла закончилось и не могло продолжиться из могилы. Стефани больше не боялась ни мужа, ни дочерей, ни кого-то другого.

Жизнь в Лос-Анджелесе текла в восхитительной праздности. Чейз и Стефани ходили по модным ресторанам и дорогим магазинам, провели день на пляже, пообедали в Санта-Монике в знаменитом ресторане Джорджио Балди. Побывали на нескольких вечеринках по приглашению знакомых музыкантов. Но больше всего влюбленные дорожили временем, проведенным наедине в своем бунгало. Как могли избегали внимания прессы, хотя журнал «Пипл» опубликовал о них заметку, а на шестой полосе газеты «Нью-Йорк пост» появилась их фотография. Луиза взбесилась еще яростнее и изо дня в день бомбила мать гневными письмами, однако Стефани не сдавалась – разумеется, при поддержке Чейза. Оставалось только терпеть несправедливые нападки. Бросать любимого мужчину из-за безумной ревности дочери она не собиралась: рано или поздно девочке придется смириться. Шарлотта молчала, и Стефани решила оставить продолжение дискуссии до ее возвращения домой. Тогда у них будет достаточно времени на разговоры.

Они вернулись в Сан-Франциско на том же самолете, на котором прилетели в Лос-Анджелес, снова зарегистрировались в отеле «Ритц-Карлтон» и провели вместе еще пять счастливых дней. Чейз арендовал дом в Стинсон Бич, где можно было никого не видеть и ни с кем не встречаться. Там они с наслаждением проводили время: гуляли по пляжу, любили друг друга, смотрели фильмы.

Стефани снова поговорила с Элисон, однако подруга продолжала вести себя так же неразумно, как дочери. Пришлось мысленно с ней проститься.

Испытания лишь укрепили чувства и уверенность друг в друге. Стефани радовалась возможности обсудить планы на будущее и отношения с детьми. Впрочем, Майкл продолжал поддерживать мать. Очевидно, помогло знакомство с Чейзом.

Новое извержение вулкана произошло, когда во время одного из бурных разговоров Майкл признался Луизе, что встречается с подопечной Чейза Тейлора. Сестра снова взбесилась.

– Ради бога, Майкл, неужели и ты тоже сошел с ума? Что с тобой случилось? И куда делась Аманда?

– Мы расстались. – Луизе подруга брата никогда не нравилась, но, во всяком случае, она была респектабельной девушкой, а не какой-то кантри-певицей со стоянки трейлеров.

– Значит, связался с восемнадцатилетней бродяжкой? Умоляю: скажи, что все это происходит не с нами. Похоже, что после смерти папы семью захватили инопланетяне. Вы с мамой явно свихнулись. Что с тобой случилось? Решил поучаствовать в мыльной опере? Учти, знакомиться с твоей новой подругой я не собираюсь.

– А я и не планировал тебя с ней знакомить, – ледяным тоном ответил Майкл. – Знаю, до чего у тебя длинный и злой язык. Она не заслуживает оскорблений, и мама тоже. Чейз Тейлор – замечательный человек. Мне он очень нравится. Прекрасно относится к маме, чего никак нельзя сказать о папе. Вот что должно нас заботить, а не та грязь, которую льют репортеры.

– Не смей оскорблять память папы. Он всегда обожал маму, – в ярости заявила Луиза.

– Ничего подобного, – возразил Майкл. – Тебе самой прекрасно известно, что, когда ты училась в старших классах, они едва не развелись. Знаешь об этом не хуже меня и все-таки зачем-то твердишь, что папа хорошо относился к маме. Его никогда не было дома. Семья его не интересовала, и маме приходилось все брать на себя, хочешь ты это признать или нет.

Луиза ничего признавать не хотела.

– Уверена, что причина ссоры не была слишком серьезной, если мама решила вернуться к папе, – горячо возразила она.

– Мама сделала это ради нас, – настаивал Майкл, не желая поступиться правдой.

– Нет, потому что любила, – поправила Луиза.

– Конечно, любила. Вот только он никогда не думал ни о жене, ни о нас. – Майкл говорил с брутальной прямотой, но изменить ничего не мог. Сестра продолжала обожествлять отца и распинать мать, не желая слышать аргументы в ее защиту.

Битва продолжалась все время, пока Чейз оставался в Сан-Франциско, и в конце концов Стефани перестала отвечать на звонки и сообщения старшей дочери. Защитить себя и Чейза все равно не удавалось, а потому оставалось одно: переждать бурю.

В последний день они долго гуляли по парку, купили сашими и принесли в отель. Всю неделю много времени проводили в постели. Сомнений в серьезности намерений не возникало; оставалось лишь придумать способ продолжать отношения с учетом расстояния между городами и настроения дочерей. Стефани не могла позволить Луизе или Шарлотте испортить себе жизнь и готовилась до конца защищать свою любовь.

В последнюю ночь они лежали, крепко обнявшись, и тихо разговаривали о том, когда смогут встретиться снова. Стефани пообещала приехать в Нэшвилл через месяц – сразу после того, как Шарлотта вернется в университет. Месяц разлуки казался обоим вечностью. К тому же Стефани знала, что придется отражать атаки дочери, хотя и надеялась ее успокоить. Младшая дочка всегда была более податливой, чем старшая.

– Даже не представляешь, как я буду скучать, – печально призналась Стефани. Чейз перевернулся на бок и внимательно на нее посмотрел, а она поцеловала и прижалась еще крепче: так приятно было чувствовать тепло его сильного тела и так трудно представить, что скоро его не будет рядом. Они были страстно влюблены друг в друга.

Утром Стефани отвезла Чейза в аэропорт. Проводила в терминал и простилась только возле зоны безопасности. В целях конспирации пришлось надеть темные очки и шляпу, что казалось непривычно и нелепо. На прощание она призналась, что считает себя самой счастливой женщиной на земле, а Чейз сказал то же самое о себе. Он считал, что возлюбленная спустилась с небес, а вот дочери ее явились из ада. Пообещал позвонить, как только приземлится в Нэшвилле, и, как всегда, сдержал слово. Он уже приехал домой и теперь печально бродил по комнатам. Стефани нигде не было; любимая осталась за три тысячи миль от его дома, и целый месяц предстояло тосковать в одиночестве.

На следующий день из Парижа прилетела Шарлотта. Приехала из аэропорта обозленной, готовой взорваться по каждому пустяку. Когда Стефани ее встретила, дочка нехотя поздоровалась, а по дороге домой едва процедила сквозь зубы пару слов. Переступив порог, сразу начала жаловаться, что ее силой заставили вернуться, и упорно отказывалась общаться. Девочке хотелось проводить время с друзьями – в Риме, Париже или в любом другом городе Европы, но никак не дома. Роман матери с известным исполнителем музыки кантри оказался очень удобным поводом для выражения недовольства, тем более что старшая сестра постоянно подогревала скандал.

В Сан-Франциско был полдень, что означало полночь для Парижа, однако молодость позволила Шарлотте поспать в самолете, и теперь она собиралась с новыми силами напасть на мать. Стефани приготовила ланч и села за стол напротив дочери. Та сердито взглянула, даже не пытаясь сохранить видимость приличия.

– Ну, и где же он? – спросила она, покончив с сэндвичами и любимыми картофельными чипсами и резко отшвырнув тарелку. Взгляд, слова и действия открыто выражали враждебность.

– Если ты имеешь в виду Чейза Тейлора, то он в Нэшвилле, – спокойно ответила Стефани.

– А когда уехал? Полагаю, торчал здесь вплоть до моего возвращения. – Дело ее совсем не касалось, но Стефани кивнула.

– Уехал вчера, потому что должен записывать новый альбом.

Чейзу предстояло петь дуэтом с другим известным артистом, а Стефани держалась так, как будто в их отношениях не было ничего необычного.

– А тебе не кажется, мама, что быть фанаткой в твоем возрасте несколько странно? – В тоне Шарлотты сквозило отвратительное высокомерие. Луиза постоянно звонила и давала волю ярости. Шарлотта была моложе и немного скромнее, но ничуть не добрее.

– Я не фанатка. Мы с ним встречаемся. – Стефани не собиралась ничего скрывать.