Даниэла Стил - Музыка души

– Вот это да! – изумленно воскликнул Майкл. – Что это с тобой случилось?

– Мама подмешала в кофе марихуану. Знаешь, отлично помогает.

– Похоже, что так. – Перемена в настроении сестры с трудом укладывалась в голове.

За завтраком все непринужденно общались, а Луиза со Стефани обменялись долгими многозначительными взглядами. Произошло нечто значительное: отношения в семье внезапно смягчились. Шарлотта тоже проснулась в отличном настроении. Днем все вместе долго гуляли по пляжу и даже договорились пойти куда-нибудь пообедать. Стефани рассказала Чейзу о чудесном исцелении дочерей, а напоследок заверила, что Сэнди выглядит счастливой и, судя по всему, прекрасно проводит время.

Вечером Стефани поехала навестить Элисон, которая окончательно раскисла и рыдала, не переставая. Днем муж попытался встретиться, но она не пустила его на порог. Стефани очень переживала за подругу, а возвращаясь домой, не переставала думать о подлости Брэда. Но, по крайней мере, отныне Элисон не придется жить во лжи или притворяться, что простила. Бедняжка сказала, что не простит никогда, и Стефани ей поверила. Думая о подруге, она наконец поняла, какую ошибку совершили они с Биллом: Стефани притворилась, что простила, а Билл притворился, что все еще любит. Он не любил ее, что бы ни говорил Луизе – в этом Стефани не сомневалась. И она его тоже не любила; во всяком случае, в последние семь лет брака. Любовь умерла. И вдруг Стефани почувствовала, что освободилась: теперь она могла себе признаться, что перестала любить мужа еще за семь лет до его смерти, а возможно, намного раньше. Да, сожалела о его кончине. Но не любила.

Дети уехали. В оставшееся до Рождества время Стефани много думала о своей жизни. Подолгу гуляла с Педро – самой смешной на свете собакой и самым верным другом. После утреннего разговора с Луизой удалось понять главное: осознание того, что она много лет не любила Билла, принесло долгожданное освобождение. Во всяком случае, признание оказалось честным: ничего не поделаешь, так случилось. И все же она оставалась с мужем и изо дня в день предавала себя, не находя смелости, чтобы уйти, и маскируя трусость благородством.

Несколько раз Стефани навещала Элисон. Подруга подала на развод, как и собиралась, а с Брэдом отныне общалась исключительно через юристов. Самая красивая любовная история века оказалась циничным обманом: выяснилось, что муж спал с няней и даже прижил ребенка. Разумеется, он не был ни первым, ни последним из мужчин, кто это сделал. Но романтические фантазии Элисон относительно святости супруга рассыпались в прах. Больше того, она полностью посвятила себя браку, который оказался ложью, и человеку, который оказался негодяем. Стефани лучше всех понимала, что подруге потребуется много лет, чтобы понять, почему она это сделала.

Стефани и Джин подолгу обсуждали отчаянное положение Элисон и искренне ей сочувствовали. Джин напомнила, что никогда не доверяла Брэду – собственно, как и другим мужчинам. Она не сомневалась, что все они готовы изменить при первой же возможности. Такими были ее отец, братья, Фред, Билл. Но, несмотря на это, Стефани доверяла Чейзу и считала его хорошим человеком.

В период между Днем благодарения и Рождеством Чейз Тейлор крутился как белка в колесе. Выпустил рождественский альбом, а теперь активно занимался его продвижением. Он не забыл прислать Стефани диск с трогательной дарственной надписью. Она слушала прекрасные песни и плакала. Встретиться они не планировали, хотя по-прежнему подолгу беседовали и признавались друг другу в любви. Стефани понимала, что своим возвращением в Калифорнию нанесла Чейзу тяжкий удар, притом что с собственной жизнью не смогла разобраться до сих пор: не представляла, чего ждет, искать работу не пыталась, а визиты в приют для бездомных подростков настоящего удовлетворения не приносили, да и времени занимали немного.

Стефани разрывалась между сохранением старых традиций и созданием новых. Слушая рождественский альбом Чейза, который занял первое место в национальном хит-параде, поставила елку и украсила давно знакомыми игрушками. За две недели до Рождества решила устроить вечеринку, которую они с Биллом проводили из года в год, но потом горько пожалела о необдуманном шаге. Праздник превратился в кошмар: многие из присутствующих мужчин – причем все женатые – или добивались ее благосклонности, или намекали на близкие отношения. Каждый из них был готов изменить жене, и от всеобщего обмана мир погружался во тьму.

Они с Чейзом по-прежнему почти каждый день разговаривали по телефону. Он не спрашивал, собирается ли она вернуться, а Стефани о планах молчала. Избегала сложной темы, словно боялась, что разговор окажется последним и решающим. Она до сих пор ничего не понимала, хотя и прожила в Сан-Франциско шесть недель, которые обоим показались вечностью. Каждый боялся, что между ними все кончено, но спросить не решался и знать наверняка не хотел.

Дети собирались приехать домой на Рождество, но Сэнди предстояло остаться в Нэшвилле, потому что их с Чейзом ожидал праздничный концерт. Однако Майкл обещал приехать на Новый год в Лас-Вегас, где у них тоже было запланировано важное выступление.

В то утро, когда дети собрались дома, Стефани получила от Чейза посылку. Открыла коробку и увидела прекрасный в своей изысканной простоте золотой браслет с изящной гравировкой: Carpe diem – лови день. На внутренней стороне обнаружились его инициалы и дата. Со слезами на глазах Стефани надела украшение. Она тоже приготовила подарок, который пока так и не решилась послать: длинную золотую цепочку с медальоном в виде ангела-хранителя, со своими инициалами и датой на обратной стороне. Теперь, получив подарок, она тут же поехала на почту. Браслет оставался на руке даже тогда, когда приехали дети, но они не обратили на него внимания.

Как и следовало ожидать, рождественский ужин без Билла оказался печальным. Все плакали; даже Стефани не удержалась от слез, когда прозвучал тост в память отца. И все же семейная встреча оказалась удивительно теплой. Даже Луиза держалась дружелюбно и большую часть времени провела дома, с мамой, в то время как Шарлотта активно встречалась с друзьями. На Новый год она собиралась отправиться в Тахо, на лыжный курорт. Луизе предстояло вернуться в Нью-Йорк, а Майкл планировал поездку в Лас-Вегас к Сэнди и Чейзу. Стефани оставалась дома в компании Педро.

– За что вы себя наказываете? – прямо спросила доктор Зеллер, когда Стефани поделилась планами на новогодний вечер.

– Вовсе не наказываю, просто не придаю Новому году особого значения. К тому же праздновать мне не с кем.

Джин и Фред собрались в Мексику, а Элисон никого не хотела видеть.

– Неправда, – возразила доктор Зеллер. – У вас есть Чейз.

– Чейз меня не приглашал, потому что занят: у него концерт в Лас-Вегасе.

– Почему бы вам не поехать в Лас-Вегас? Насколько могу судить, встреча его обрадует.

– Нет, к такому ответственному шагу я пока не готова, – испуганно ответила Стефани.

– А что, если все-таки наказываете себя за то, что много лет прожили с человеком, которого не любили? И не любили себя, раз не нашли мужества его оставить? Разве это само по себе не достаточное наказание?

Стефани промолчала, но на глаза навернулись слезы: недостающее звено нашлось и встало на свое место. Она едва не задохнулась: слова оказались жесткими, но абсолютно справедливыми. Да, она не любила Билла много лет, и вот теперь расплачивается за лицемерие, лишая себя встречи с человеком, которого любит и который любит ее. Открытие потрясло, и по дороге домой Стефани не могла думать ни о чем другом.

Дети разъехались на следующий день, тридцатого декабря. Собирая вещи, Майкл спросил, не хочет ли мама полететь в Лас-Вегас вместе с ним.

– Чейз будет рад тебя видеть. Сэнди сказала, что Рождество прошло печально.

Стефани лишь покачала головой и постаралась не заплакать.

– Хочу остаться здесь. – На самом деле это было не так, но что делать, она не знала.

Вечер провела в обществе Педро в пустом тихом доме, как делала это два месяца подряд после возвращения в Сан-Франциско. А когда ложилась спать, аккуратно сняла обручальное кольцо и положила в шкатулку, где хранила украшения. Все, она свободна. Наконец-то.

Тридцать первое декабря выдалось чудесным: ясным и солнечным. Стефани и Педро долго гуляли. Чейз не звонил уже два дня подряд, но Стефани знала, что он очень занят: новогодний концерт в Лас-Вегасе требовал серьезной подготовки. Майкл остановился в отеле «Уинн» вместе с Сэнди и Чейзом.

Вернувшись домой, Стефани откупорила бутылку шампанского и наполнила бокал. Спать она собиралась лечь задолго до полуночи. Джин позвонила из Мексики, чтобы узнать, как дела, и Стефани ответила, что прекрасно.

Они с Педро начали играть на кухне, и пес зацепил лапой золотой браслет на запястье – новый, яркий, блестящий, милый сердцу. Недавно Чейз прислал сообщение с благодарностью за медальон, который получил перед вылетом из Нэшвилла. Он писал, что присутствие ангела-хранителя в его жизни необходимо.

Пес продолжал играть с браслетом. Стефани убрала руку и снова прочитала надпись: Carpe diem. Лови день. В этом заключалась жизненная философия Чейза. Так началась их история, так она поехала в Нэшвилл и так его полюбила. Оба просто использовали предоставленные жизнью возможности. Внезапно Стефани поняла, что нельзя больше себя наказывать. Они с Чейзом имели право на жизнь. Схватив собаку в охапку, бросилась наверх. Часы показывали четыре часа. К половине шестого можно было успеть в аэропорт – конечно, если удастся достать билет. Свободное место нашлось на рейсе, назначенном на половину седьмого, и она оплатила его в Интернете. Бросила в дорожную сумку подаренный Чейзом блестящий комбинезон, джинсы, пару свитеров, туфли, белье, косметику, туалетные принадлежности и ровно в пять выехала из дома. Остановилась возле зоомагазина, чтобы купить дорожную корзинку для Педро, а заодно подарила ему крошечную шапочку Санта-Клауса. В комплекте с красным свитером получилось замечательно. В четверть шестого они уже мчались по шоссе в аэропорт, а без двадцати шесть были на месте. Поднялись в самолет, сели в кресло и полетели. В Лас-Вегасе приземлились в половине восьмого, и почти сразу позвонила Джин.

– Что-то тяжело дышишь. Где ты? – Подруга явно выпила лишнего.

– В аэропорту… в Лас-Вегасе.

– Да ладно! – восторженно воскликнула Джин. Наконец в чьей-то жизни произошло приличное событие. Она так обрадовалась, что, едва отключившись, даже поцеловала Фреда в щеку.

– За что это? – удивился муж.

– За то, что ты такой классный. Люблю твои кредитные карточки. С Новым годом! – ответила Джин, и Фред засмеялся.

– А я люблю тебя, хотя стоишь ты чертовски дорого.

Они спустились в ресторан, чтобы поужинать, и Фред сказал жене, что она чудесно выглядит. Джин ответила, что иначе и быть не может, потому что за платье отдано целое состояние. Они отлично провели вечер.

Тем временем Стефани уже зарегистрировалась в отеле «Уинн» и позвонила консьержу. Было девять часов.

– Мне нужен билет на концерт Чейза Тейлора, – заявила она в отчаянии.

– Есть два места завтра в восемь, – сухо ответил тот.

– Одно место сегодня в одиннадцать и как можно ближе к сцене.

– Простите, но… – начал консьерж и не договорил. – Есть контрамарка, которую кто-то продает за пятьсот долларов.

– Какая низость! – осудила Стефани. – Разве можно продавать контрамарки? Это же подарок. Но я возьму. Запишите на мой счет.

– Непременно.

Час спустя Стефани приняла ванну, подкрасилась, причесалась и надела черный блестящий комбинезон. Педро хорошо поспал в самолете, а сейчас с аппетитом ужинал индейкой и выглядел вполне довольным жизнью. Выходя из номера, Стефани в последнюю минуту взяла его с собой, а чтобы спрятать, перекинула через руку свитер. В театр пришла без десяти одиннадцать. Зал оказался тем же самым, в котором она впервые увидела на сцене и услышала Чейза. Не заметив Педро, капельдинер проводил ее в первый ряд, и Педро тут же уснул на коленях. Он не переоделся и остался в красном свитере и шапочке.

Начало концерта задержалось на пятнадцать минут. На сцену вышла разогревающая группа, сменившая Бобби Джо. Эти ребята играли намного лучше. Майкла видно не было: должно быть, прошел за кулисы. Без двадцати двенадцать вышел Чейз Тейлор – неотразимый в черных кожаных джинсах и куртке, которые они купили вместе. Любимый выглядел еще лучше, чем раньше, и Стефани взмолилась, чтобы он ее принял. Они не виделись два месяца. Свет в зале погас, и Чейз запел первую из песен, написанных специально для нее: «Деревенский парень и леди» – Стефани сразу ее узнала. Публика замерла, а когда голос стих, разразилась бурной овацией. Сегодня, в новогодний вечер, поклонники уже успели выпить и встречали выступление любимого артиста с повышенным энтузиазмом. Да и он превзошел сам себя: постоянно общался с аудиторией и казался всесильным. Предупредил зал, что приближается Новый год, точно рассчитал время и запел один из своих хитов. Стефани тихо встала и, держа в руках Педро, подошла к сцене, где уже собрались самые энергичные поклонники. Словно что-то почувствовав, Чейз посмотрел вниз и сначала увидел ее глаза, а потом и саму Стефани в блестящем черном комбинезоне, с забавной собачонкой в руках. От неожиданности едва не задохнулся, но через мгновение совладал с собой и запел уже для нее. Как только песня закончилась и часы пробили полночь, Стефани подняла Педро так, чтобы Чейз смог его рассмотреть. Он расхохотался и объявил, что следующую песню посвящает любимой женщине. Эту прекрасную музыку Стефани слышала впервые. Чейз пел, не сводя с нее глаз, а она смотрела на него и сгорала от любви. Публика восторженно приняла номер, а к Стефани подошел капельдинер: