– И долго ты собиралась глазеть на них? Неужто хотела присоединиться? Смотри у меня! Чуть зазеваешься и окажешься на коленях у одного из этих милых джентльменов!

Амелия ничуть не смутилась замечания Мегеры, которая провела её к уже знакомой компании лиц. Здесь также расположились и старик Скрип, и лоцман Брунель, и даже француз де Бревай. Остальных мужчин она не знала, но видела их либо на палубе пинаса, либо среди развалин лагеря пиратов.

– Надеюсь, ты не против нашей большой и дружной компании. Кстати говоря, мы позвали кое-кого из своих сухопутных приятелей, – с ухмылкой произнесла Мегера. – Не бойся их, они всего лишь цыгане – старые друзья и осведомители нашего капитана.

– А капитана сегодня не будет?

Среди пиратов послышался дружный хохот. Мегера усадила Амелию рядом с собой и сделала большой глоток чего-то горячительного.

– Нет, дорогуша! Запомни раз и навсегда! У капитана есть дела поважнее, чем сидеть в этой дыре. Или ты хочешь, чтобы самый разыскиваемый пират Шотландии восседал тут во всей своей экипировке?

– Он мог бы и снять свой шлем, – пробормотала слегка разочарованная девушка.

– Я говорила это раз, скажу снова: если вдруг капитан решится показать тебе своё лицо, то на это найдётся весьма веская причина, пташка. А не одно лишь твоё хотение. А сейчас лучше расскажи мне, что же ты узнала от своего драгоценного муженька…

Амелия ощущала себя уже не столь уверенно, слишком много было вокруг любопытных глаз: чёрных, голубых, карих, пьяных, весёлых, суровых, возбуждённых… Несмотря на то, что Мегера похвалила её за ловкость и смелость, Амелия почувствовала себя более, чем паршиво.

– Что такое, пташка? – спросила пиратка, глядя, как девушка насупилась среди всеобщего веселья. – Ты не этого хотела? Быть, как мы! Ты сделала важное дело, Диомар будет доволен. Через два дня мы уведём у короля из-под носа его жалкие судёнышки и скроемся без следа…

– Видимо, пострадают люди, да?

На её вопрос Мегера странно сверкнула глазами и ответила не сразу:

– Безусловно! – и она сплюнула на пол. – Или нет, тут уж как карты лягут!

– Я бы не хотела, чтобы Томасу причинили из-за меня вред…

– Ах, ты вся такая правильная! Обманываешь мужа, с которым вас ничто не связывает, кроме обещания покойнику и кольца на пальцах, а сама волнуешься, как бы ему не снесли ядром голову. Или же ты просто не хочешь нести груз вины за его смерть?

Не думая ни секунды, Амелия твёрдо воскликнула:

– Никогда я не пожелаю ему смерти, слышишь?! Он хороший человек, который отнёсся ко мне с пониманием и заботой! Вот и всё…

– Ха! Звучит так, будто он тебе дорог!

– Возможно, как друг, ведь мы когда-то…

И она осеклась, не пожелав бередить старые раны и делиться воспоминаниями с женщиной, которая всё равно её не поняла бы. Абердиншир и жаркое лето её четырнадцатилетия канули в небытие, их было уже не вернуть.

– Выпей с нами, красотка! Выпей за успех этих славных людей в море! – крикнул один из пожилых цыган, подав ей большую кружку пива.

Прочь, гнетущие мысли! Прочь, незваные гости! Амелия выдохнула и впилась в эту кружку, как в спасительную настойку, которая унесла бы её далеко-далеко отсюда. Было горько, но терпимо, она выпила почти всё и по-хозяйски утёрла рукавом пену с губ. Пираты и цыгане поддержали её смехом. Они все смеялись и прославляли ночь. Де Бревай пил вместе с остальными, но ничуть не веселел.

Взгляд его был прикован к девушке, сидящей возле захмелевшей Мегеры и наблюдавшей, изучающей всё, что ранее было для неё запретным.

Время шло, вино и пиво не кончались, и кто-то из моряков затянул песню. Её подхватили и остальные. Женщины пытались танцевать, но мужчины не желали отпускать своих подружек далеко, позволяя им лишь ёрзать у них на коленях и возбуждать соблазняющими движениями. Амелия хотела спать, но держалась из последних сил, то прислушиваясь к разговорам Мегеры и пиратов, то к песням, заполнившим таверну. Когда настала очередь для печальных баллад – любимиц местных пьянчуг, замолчали все до последнего гостя.

«Жестокий буран метёт далеко, укрывая могилу о’Дональд!

Жестоким был враг, что пришёл в Гленко, зарезав весь клан МакДональд!»

Мелодичные строки подхватили и цыгане, их голоса слились в один быстрый, но скорбный поток. Даже подвыпившая Мегера, уткнувшись подбородком на руку, затянула вместе со своими приятелями:

«Кто умер в постели, доставшись врагу; кто ночью сбежал в самый снег и пургу, Иные живут, планы мести тая, но нет больше клана МакДональд!»

Она не сразу заметила, что их маленькой рыжей шпионки не оказалось рядом. Мегера тут же вскочила, огляделась. Амелии не было видно в зале. Выбравшись наружу, Мегера с облегчением выдохнула: девчонка стояла у низкого забора недалеко от таверны. Подойдя поближе и грубо развернув её к себе лицом, женщина нахмурилась. Девчонка заливалась слезами.

– Я глаза прикрыть не успела, а ты уже рыдаешь! И чья же бессовестная лапа посмела шлёпнуть твой зад в этот раз?

Амелия молчала, утирая слёзы. Всхлипнув ещё несколько раз, она обернулась к таверне, откуда доносились пьяные голоса и фальшивое пение, и накинула на голову капюшон. Именно в тот момент пиратку словно осенило. Будто её с головы до ног окатило ведром ледяной воды, она даже протрезвела. Поначалу она рассмеялась, но затем взяла себя в руки, заметив, как нахмурилась девушка.

– Так вот, в чём всё дело! Расчувствовалась, несчастная пташка. Ну брось, прости меня! Как ты можешь судить, я не слишком хороша для утешений. Порой мне кажется, словно я вовсе не способна к жалости, – и она игриво потрепала Амелию по плечу. – Кто же знал, кто же знал!

– Что знал?

– Что ты из МакДональдов, принцесса! Тише, тише! Я никому не скажу, даю слово! – ухмыльнулась Мегера. – Надо же, я поверить не могу! Так твой папаша – тот самый Джон МакДональд?

Опустив глаза к земле, Амелия кивнула.

– Господь Всемогущий! А ты оказалась редким драгоценным камушком, пташка. Поэтому ты так расстроилась из-за этой глупой песни? Не нужно лить слёзы, уж поверь мне. Только не по тем, кто умер. «Плачь о тех, кто ещё жив!» Так, кажется, мой отец любил говаривать… Насколько я помню.

– Большинство из клана были убиты тринадцать лет назад. В том числе и отец, и мама… и мой младший братик, Джон… Он ведь только родился, а его зарезали на руках матери! Знаешь, Мегера, я правда ненавижу Уильяма Августа.

Пиратка смерила её долгим строгим взглядом, затем просто вздохнула.

– Среди моих пустоголовых приятелей нет благородных людей, тем более когото из горных кланов. Время сильных и милосердных вождей из Хайленд прошло, Амелия, пора бы уже это признать. Твоя ненависть не вернёт тебе семью, но она придаст тебе сил. Если хочешь ненавидеть короля и его сынка, что ж, пусть так! Надеюсь эта ненависть поможет тебе в дальнейшем не упасть с очередной скалы.

Судя по благодарному выражению на лице девушки, слова Мегеры её слегка утешили.

– Только не смей обниматься, поняла? – хмыкнула пиратка. – Ладно, пташка, время позднее. Пора бы тебе возвратиться в своё уютное гнёздышко, пока свирепый супруг не проснулся. Я провожу тебя до церкви на улице дубильщиков. Подожди здесь, я только предупрежу своих приятелей.

Когда Мегера ушла, скрывшись в таверне, Амелия отошла от забора и приблизилась к одинокому фонарю, освещавшему ближайший переулок. Рядом послышались неторопливые шаркающие шаги, и девушка обернулась к полутьме. Из переулка вышел, держась рукой о каменную стену, де Бревай и остановился поблизости.

– Всё щебечете, маленькая леди. Как же красиво вы щебечете! Теперь я вижу, почему они вас так называют, – произнёс от недовольным тоном, нагнувшись вперёд и дыша винными парами. – Пташка! Далеко ли ты улетишь, «пташка», если понадобится?

– Вечер был насыщенный, мсье Паук, думаю, мне пора домой…

– Вот как! Уже уходите, мадам? Как хорошо, что у вас есть дом! Место, куда можно упорхнуть, в случае чего. Когда ты поплывёшь с нами, тебе больше негде будет скрыться.

Амелия не желала выслушивать его пьяную речь, к тому же этот здоровяк уже оказался непозволительно близко к ней, и если Мегера не появится вовремя, может случиться всё, что угодно.

– Не гляди на дверь с такой мольбой, красавица! – рявкнул де Бревай. – У старика Скрипа в очередной раз прихватило сердце, так что твоя подружка задержится там ненадолго, приводя его в чувства. А я пока составлю тебе компанию.

Куда бежать, если он бросится на неё? Амелия скосила глаза в сторону. Улица пустая и тёмная, но он скоро догонит её, даже несмотря на то, что пьян. Ну где же Мегера? С ужасом взглянув де Бреваю в глаза, Амелия поняла, что он догадался о её мыслях. Он уже был похож на зверя, приготовившегося к прыжку, и долго ждать не пришлось. Метнувшись влево, Амелия успела сделать лишь пару шагов, когда сильная рука схватила её за запястье и потянула назад, в переулок. Крик застыл в горле, широкая мозолистая ладонь закрыла девушке рот, и де Бревай, прижимая её к своему телу, горячо зашептал в самое ухо:

– Он ведь не трогал тебя ещё, твой сопливый муженёк, верно я говорю? Вижу по тебе, пташка, что не трогал. Ты зажата, как святая девственница. Но ты ведь никакая не святая! Мы оба с тобой это знаем! В тот момент, как я увидел тебя там, на корабле, я всё понял. Дай мне только раз раздвинуть твои ножки, и ты увидишь, как это может быть приятно. Я тебе покажу такое, что твоему муженьку и не снилось…

Он толкнул её к скелету полусгнившей телеги, и Амелия обернулась к мужчине лицом. Он торжествовал, а ей некуда было деться.

– Не плачешь? – нахмурился Паук. – Не разочаровывай меня, пташка. Ну же, покажи, как ты плачешь! Иначе вскоре поймёшь, что меня лучше не разочаровывать…

Когда он хлестнул её по лицу жёсткой пощёчиной, Амелия до боли закусила губу и вцепилась пальцами в деревянные балки позади. Но всё же она молчала, с отвращением глядя на мужчину сухими глазами. Видимо, припомнив о чём-то, де Бревай передумал заставлять её плакать. Он снова нависал над ней, так что Амелия приготовилась сопротивляться до последнего.

– Наконец-то настоящая женщина. Да, теперь я вижу, почему он тебя захотел… От одной мысли, что там у тебя, под этим забавным нарядом, я готов в лепёшку расшибиться…

– Осторожнее, мсье де Бревай, как бы ваше желание не исполнилось!

Паук обернулся на страшный грозный голос Диомара, раздавшийся, словно гром средь ясного неба, и замер. Взгляд Мегеры, стоявшей по левую руку от капитана, метал молнии. Диомар сделал жест рукой, и Амелия, до этой секунды ни жива, ни мертва, пробежала мимо де Бревая, к протянутым рукам пиратки.

– Прошу, убедись, что мадам Стерлинг благополучно доберётся домой, – насмешливо прозвучал приказ капитана. – И поблагодари ещё раз от моего имени за полезные сведения, которые она для нас добыла.

Мегера быстро увела её прочь от таверны, и Амелия уже не узнала, что произошло там позже между Пауком и капитаном. Пиратка молчала, но девушка, ощущая её руку на своей спине, неожиданно осознала: женщина дрожала всем телом.

Они расстались у церкви вблизи дома, и Амелия не успела поблагодарить её, так как Мегера скрылась в темноте, словно одинокая тень. Девушка поняла – нечто страшное произошло этой ночью, и дело было вовсе не в посягательстве на её честь. Всё было куда серьёзнее.

Через подвальную дверь Амелия пробралась в дом, на кухню, оттуда на лестницу, к двери своей спальни. С большой радостью она осознала, что дверь осталась заперта, и лишь оказавшись внутри она сумела выдохнуть и унять бешеный стук сердца. Если бы не Диомар, кто знает, как далеко мог бы зайти де Бревай!

Засыпая, Амелия ненароком думала, как же хорошо было оказаться в постели, в безопасности, в доме, где ей ничто не угрожало. Она размышляла над тем, что при следующей встрече с Диомаром стоит объясниться, так она надеялась, что предводитель пиратов не затаил обиды.

Полусонная и уставшая она всё же ощутила, что кто-то находился рядом с её постелью. Амелия открыла глаза и увидела Магду, которая рассматривала её строгим осуждающим взглядом. Медленно усевшись на кровати, Амелия подтянула одеяло к груди, но ни слова не успела сказать, как вдруг нянька произнесла упавшим голосом:

– Когда вчера поздно вечером я увидела, как лорд Стерлинг в гневе спускается по лестнице, я не хотела вмешиваться. И всё-таки что-то толкнуло меня его расспросить. Когда он трясущимися от злости пальцами начеркал на листке бумаги: «она заперлась от меня в комнате, словно я прокажённый!», во мне возникло лишь одно желание: потребовать от вас ответ, поскольку ваш муж был не в состоянии рассуждать разумно. Я пыталась убедить его, что вы, возможно, крепко спали, однако он и слушать не пожелал. Будто бы знал, что это не так.

Амелия ощутила, как холодный пот покрыл её спину и лоб, руки заледенели от страха. Томас приходил к её спальне перед сном? А если б она не заперла дверь, он обнаружил бы пустую комнату, и всему пришёл конец! Осторожно взглянув на Магдалену, Амелия спросила: