Когда в этот же день, во время обеда доставили почту, и, едва прочитав одно из посланий, Стерлинг помрачнел и на глазах у жены и своего поверенного, а также прислуги, швырнул о пол бокал с водой, Амелия всё поняла. Томас отдал письмо Халсторну, а сам вышел из столовой, предварительно кивнув супруге в знак извинения.

– Что случилось? – смогла лишь выдохнуть Амелия, заранее предполагая ответ.

– Два британских судна были ограблены по пути в Норвегию. Их снаряжением и отправкой груза занимался ваш муж, – произнёс Халсторн устало, отложив письмо.

– Всё так плохо? Есть ли жертвы?

– Судя по донесению, никто не был убит. Многие ранены, большинство в тяжёлом состоянии, но вот шхуна потоплена пиратами. Моряки клянутся, что видели корабль Диомара. Снова он нас атаковал! Проклятый Дьявол!

Халсторн ударил кулаком по столу и выругался вслух. Амелия сидела неподвижно. Она ничего не ответила, когда он попросил прощения за свою несдержанность и покинул столовую. Обед был испорчен, и Амелия не сдержала слёз, едва Клодетт закончила убирать приборы со стола и ушла.

Чуть позже ей удалось застать Томаса у парадной лестницы, когда он направлялся наверх, в свой кабинет. Он не обернулся, когда она позвала его в первый раз, но остановился, как только услышал своё имя:

– Томас!

Их взгляды пересеклись. Каким же он казался усталым! Небритый и слегка растрёпанный, с тёмными кругами под глазами и сжатыми в тонкую линию губами он вовсе не был похож на себя прежнего. Видимо, потеря шхуны и драгоценного груза сказались на нём куда острее, чем можно было предположить. Глядя на него с неподдельным сочувствием, Амелия искренне испугалась. Отголоски её совести терзали сердце и разум, и с этим ничего нельзя было сделать. Как и с тем, что уже произошло.

– Мистер Халсторн рассказал мне о том, что вас так расстроило, – она сделала пару шагов вперёд; теперь их разделяли несколько ступеней. – Мне очень жаль. Но вы не должны поддаваться отчаянию! Это ведь не ваша вина.

Стерлинг был резок и бескомпромиссен, это знали все, кто его окружал. После ссоры с отцом, во время долгого отсутствия дома, жизнь столкнула его с трудностями, преодолев которые он остался равнодушен к жалости и страсти. По крайней мере таковы были слухи. Но Амелия хотела дать ему понять, что сожалеет. Несмотря на это, её собственную дрожь было не унять. Дух её напоминал о том, какую мерзость она совершила ради людей, в чьи руки вверила собственную жизнь, в то время как Стерлинг лишь исполнял свой долг, а по большей части укрыл её от гнева герцога Камберлендского. Теперь ей было жутко стыдно.

Томас глядел на жену, и выражение его лица никак не менялось. Минуту спустя он только кивнул головой, отвернулся и ушёл, оставив Амелию наедине с собственной совестью. А через два дня Стерлинг вместе со своим поверенным отправился в Сторновей.

***

В следующий раз она встретилась с Мегерой на западном берегу острова

Гаррис. Пиратский пинас стоял чуть севернее, у острова Скарп, где команда Диомара отыскала очередные развалины для своего лагеря. День был ветреный, со стороны океана к берегу тянулась целая вереница туч, но солнце так приятно пригревало, что Мегера, оставив начищать свой романский меч, присела на большой валун и подставила жарким лучам покрытое испариной лицо.

– Ты слишком скованная в бою, тебе стоит быть посмелее, когда атакуешь врага, – рассуждала женщина вслух, не открывая глаза. – Держать оружие ты умеешь, признаю. Почти ударила меня сегодня! Вот так леди!

– Ты мне не враг, – ответила Амелия; она опустилась на камень рядом. – Вот поэтому я боюсь атаковать. Но ты всё равно замечательный учитель. Спасибо, Мегера.

Пиратка повернулась к ней и прищурилась, что придало выражению её лица особое очарование. Несколько минут назад они закончили парировать на мечах, и Мегера осталась довольна теми умениями, которыми владела её новая приятельница. Разумеется, ей предстояло ещё многому научиться, но то, что девица умела стрелять и была не из пугливых, уже говорило о многом. Они вспомнили о Джеймсе Гилли, и Мегера искренне восхитилась тем, как он пытался воспитать свою племянницу.

– И ты не осуждаешь, что он не остался с моим отцом? – с удивлением спросила Амелия.

– Зачем бы мне его за это осуждать?

– Я думала, такие, как ты… люди, привыкшие к жизни в общине, где все, как один… такие люди могли бы не поддержать решение моего дяди остаться в стороне.

– Твой дядя не был похож на труса, он, скорее, оказался умнее многих мёртвых якобитов.

Вот тут девушка в возмущении вскинула брови.

– Я не хочу осуждать действия твоего отца, пташка. Но у меня на родине говорят: «есть разница, между посаженным и похороненным». Якобиты были дерзкими дикарями с гор, которых подвело отсутствие тактики и логики. Возможно, твой папаша боролся за разумные идеи, но делал это неверно. А результат… ты и сама знаешь.

– А кто тебя обучал? Диомар, верно? – Амелия, не раздумывая, сменила тему; на что пиратка ответила кивком. – Как вы с ним познакомились?

– Он защищал группу пленных на Сардинии. Среди них была и я. Меня хотели повесить, думали, что я помогала революционерам, но на самом деле я была виновна только в грабеже на рынке.

– Ты была одинока?

– Да, одинока. И очень хотела есть. Мои родители уже давно умерли, пришлось взрослеть раньше, чем обычные дети.

– И Диомар тебя спас?

– Да, пташка, меня и остальных, – скучливо ответила женщина, сладко потянувшись. – Он был такой сильный и храбрый, но дело было не в том, как он сражался, нет… когда он заговаривал толпу, они подчинялись. Они его слушали! Всю свою юность я клялась себе, что никогда не пойду ни за одним мужчиной. Я ненавидела их. Они издевались надо мною, били, насмехались, прогоняли с улиц, отбирали еду… Но он был не таким. Когда он сказал мне, что я могу пойти за ним, а от меня требовалась лишь преданность, я ни секунды не раздумывала.

– Это впечатляет. То, как ты говоришь о нём.

– Ну, он отличный моряк, хороший капитан и прекрасный воин…

– И как давно ты его любишь?

Женщина замерла на месте, услышав столь откровенный вопрос. Поражённый взгляд Мегеры был красноречивей любых слов, и, когда пиратка захохотала, едва не соскользнув с валуна на песок, Амелия ощутила себя не в своей тарелке. А Мегера всё смеялась, не позволяя девушке и слова сказать. В конце концов Амелия покраснела и надулась, скрестив руки под грудью.

– Ах, пташка, какая же ты наивная! – сказала пиратка, успокоившись. – Сущий ребёнок!

– Не понимаю, что именно тебя так рассмешило? Разве это не естественно? Ты его правая рука и…

– И посему должна быть его послушной кошечкой, согревающей по ночам постель? Господь Всемогущий, не говори глупостей! Диомар – мой капитан, отец и брат, которых я была лишена в детстве. Мы никогда не были близки, насколько ты можешь вообразить.

Осознав, какую глупость она предположила, и что едва ли не оскорбила столь крепкие узы, которыми Мегера гордилась, Амелия смолка, устыдившись. После недолгой паузы она всё же решилась заговорить:

– Прости, что приняла тебя за его любовницу. Я не хотела…

– Знаю, знаю, пташка! – Мегера лишь отмахнулась. – Не кори себя, ты не виновата. К тому же, ты ведь не знала, что я предпочитаю женщин.

Амелия не издала ни звука, но Мегера, глядя на неё, вновь от души рассмеялась. Девушка не была настолько наивной, к тому же прочла не одну книгу, где герои по-разному проявляли свою страсть. Взять хоть те же греческие пьесы! Внезапно Амелия и сама захихикала. Всё оказалось куда проще, и не так уж страшно. Она мельком взглянула на пиратку: её золотистая матовая кожа была безупречной, как и полные губы, и даже мужская стрижка придавала этой привлекательной женщине больше очарования. И вот же он – каприз судьбы. Ни одному мужчине не достанется это дерзкое создание! Человеческая природа была полна разочарований или же блага. С какой стороны взглянуть.

– Уж не задумалась ли ты о том, как я к тебе отношусь? – прозвучал вдруг на фоне шума волн её голос.

Амелия в смятении медленно покачала головой.

– Не беспокойся об этом! Я бы тебя и пальцем не тронула! В противном случае – не сносить мне головы… К тому же ты не в моём вкусе, дорогая.

– Ничего страшного, я постараюсь пережить эту потерю, – улыбнулась девушка, поразившись собственному настроению.

Ей стало вдруг совершенно легко и спокойно. Так легко и невероятно приятно оказалось осознание той истины, которую открыла ей эта женщина. Словно она и раньше знала об этом, оттого теперь и принимала её так просто. Над их головами прокричали две чайки, а где-то вдали – там, где горизонт заволокли тяжёлые тучи – послышались раскаты грома. Воздух наполнился запахами дождя и влажной травы.

Когда Мегера предложила вернуться к лошади, оставленной на холме, у поваленного дерева, Амелия последовала за ней. Но главный вопрос, который она желала и боялась задать в этот день, неожиданно сорвался с её уст:

– То, что произошло с де Бреваем… скажи мне честно… это из-за меня?

– Тебе станет легче, если я отвечу отрицательно?

Девушка только пожала плечами в ответ. Ветер крепчал и то и дело срывал с её головы капюшон.

– Команда недовольна тем, как Диомар с ним поступил, понимаешь? Большинство обвиняют тебя.

– Я ему смерти не желала! – возмутилась Амелия и остановилась посреди пляжа.

– Я-то знаю, пташка. Но капитан не простил ему вольности. Ах, видит Бог, я не любила этого гада! Однако он был неплохим моряком и силу имел такую, что любой тупоголовый ирландец обзавидуется. Да, он был нам нужен, но сердечные дела нашего капитана вряд ли волнуют кого-то из команды, когда он казнит такого ценного человека…

– Сердечные дела? О чём ты говоришь?

– О Диомаре! – повторила Мегера и взглянула на неё так, словно впервые увидела. – Зачем иначе, ты думаешь, он с ним расправился? В твою честь, пташка!

– Чтобы узнать это наверняка, мне стоит спросить у него напрямую. Отведи меня к капитану, Мегера. Я должна его увидеть.

Пиратка задумчиво взъерошила свои короткие волосы. Ей явно была не по нраву эта идея. Амелия видела всё по её взгляду. Если бы пришлось умолять, она бы сделала это, встала бы на колени перед этой женщиной, поскольку всё решила для себя именно сегодня.

– Боюсь, что вам обоим не нужна эта встреча, – торопливо ответила Мегера, словно оправдываясь. – Нет, я даже не знаю, даже не знаю… – Пожалуйста! Не отказывай мне вот так. Я должна увидеть его.

– Зачем? Тебе есть, что ему сказать?

– Да, именно так! – просто ответила Амелия. – Я хочу попросить его снять

шлем…

– Глупая! Какая же ты глупая! – Мегера вдруг отшатнулась, и девушка словно впервые увидела ужас на её привлекательном лице. – Не нужно этого делать! Не проси его сейчас… Вот уж нет…

– Но он покажет мне… он откроет мне себя… потому что я знаю, кто именно прячется за тем шлемом. Мне стоило догадаться раньше, но осознание пришло лишь теперь! Все мои сны и видения – неспроста! Не смотри так, Мегера, я не сошла с ума… по крайней мере я надеюсь. Да, я знаю, кто он. И понимаю, отчего он прячется и ничего не говорит. И я не осуждаю. Я только хочу, чтобы он выслушал меня!

Начиналась гроза, и на раскаты грома отозвалась взволнованная кобыла. Мегера долго смотрела на девушку, прикидывая все «за» и «против» странной затеи. Амелия выжидала, руки её похолодели, и от волнения она кусала губы. В конце концов Мегера лишь коротко кивнула и велела идти за ней. Уже накрапывал дождь, когда они отправились по береговой линии к оставленной у северозападной бухточки шлюпке.

Амелия обнаружила предводителя пиратов на верхней палубе. Когда она подошла ближе, он даже не шелохнулся, словно вовсе не почувствовал её присутствия. Но она знала, что их с Мегерой возвращение не осталось незамеченным. Дождь усиливался, забарабанив по настилу палубы; Амелия замерзала, её одежда промокла до нитки, но сегодня она не собиралась уходить вот так, не собиралась сдаваться, поэтому лишь крепче сжала рукоять каролингского меча, который прятала под плащом. Девушка стянула с головы капюшон и сделала пару неуверенных шагов вперёд. Тогда-то она и услышала голос Диомара:

– Разве вы не должны греться у камина в своём замке, за безопасными каменными стенами, сударыня?

Один единственный вопрос, что он произнёс, прозвучал настолько властно и пугающе прекрасно, с такими совершенными модуляциями, и у неё возникло непреодолимое желание, чтобы он заговорил снова. Но то были неверные мысли, Амелия хотела ненавидеть их, ведь они пугали её ещё больше, чем незримая сила, с которой он умел подчинять себе людей.

– Зачем вы его убили? – резко спросила Амелия. – Зачем вы так поступили с членом своей команды?

– Он был негодяем, я просто оказал миру услугу.

Её поразило то, как холодно он произнёс эти слова. Может быть, де Бревай и заслуживал наказания, но не казни. О чём девушка незамедлительно поспешила напомнить капитану. На её мысль он ответил с сухой иронией: