– Надеюсь, дамы и господа, что вы не боитесь ступить на чужой берег и встретиться с краснокожими лицом к лицу? – продолжал Стерлинг. – Уверяю вас, при должном обращении они ведут себя вполне мирно…

– Ха! Вполне! Красивое слово! – воскликнул один из мужчин в чёрной остроконечной шляпе. – Я много слышал о пропавших колониях, численность которых насчитывала более двухсот человек! Куда они делись, если не индейцы приложили к этому свои руки? А нас сколько? Меньше сотни!

– Ох, пастор, полноте! – осадила его соседка, полноватая черноволосая матрона. – Снова вы тоску на всех наводите…

– Я не пытаюсь никого запугать! Просто опасаюсь за жизни наших людей.

Стерлинг встал посреди палубы полуюта, стянул с лица платок и, скрестив руки на груди, вздохнул:

– Опасаться или даже бояться – никогда не зазорно. Но знайте! Отныне, если я в чём-то уверен, отступать не собираюсь. Пока вы послушны и следуете моим приказам, ни один индеец не посмеет вас и пальцем тронуть, – затем он как бы невзначай пожал плечами и улыбнулся. – Но до берегов Нового Света ещё далеко. Об индейцах и как с ними ладить мы ещё успеем поговорить. Рано утром судно остановится у островов Сент Килда. То будет последняя гавань на нашем длинном пути. Мы только пополним запасы пресной воды и двинемся дальше.

Мужчины и женщины с пониманием закивали, а когда кто-то из детей принялся громко и протяжно зевать, капитан небрежно махнул рукой, обернувшись к Эрнану де Альварадо:

– Кажется, наши маленькие гости заскучали и вымотались. Проводите этих несчастных на нижнюю палубу, в кубрик… А те, кто ещё не валится с ног, помогут остальным на камбузе, затем пусть отправляются спать. Сегодня старине Джеку привалило голодных ртов и работы.

Вместе со своей бонной и братом Амелия осталась в сторонке, пока пятеро женщин и их дочери принялись благодарить Стерлинга за заботу и внимание, на что капитан только вскинул руку, прервав их болтовню, и сурово произнёс:

– Дамы, дамы! За приют и покровительство я не прошу взамен ничего, кроме верности и послушания, – именно в тот момент Амелия ощутила на себе его острый взгляд. – И я желаю, чтобы каждый из вас это понял и подчинился.

Несложно было догадаться, что по большей части он обращался именно к ней. Амелия едва сдержала недовольный вздох: и после всего, что произошло, он действительно смеет указывать на её место в его команде? Видимо, до сих пор опасается, что её мятежный дух даст о себе знать. Но на этот раз вокруг будут люди, чьё мнение Стерлинг уважает и не захочет, чтоб упрямая девица, пусть даже она является его женой, устраивала на судне сцены.

Когда остальные разошлись, Амелия плотнее укуталась в плащ, внезапно ощутив себя незащищённой. Едва Стерлинг взглянул на неё и приблизился, суровая Магда попыталась было преградить ему путь, встав между ним и своей воспитанницей, но Амелия шёпотом попросила её успокоиться и смолчать. Однако первым, к кому обратился капитан, стал Джон.

– Мальчик! Подойди ко мне!

Паренёк поймал обеспокоенный взгляд сестры, затем сделал пару нерешительных шагов вперёд.

– Parece un repollo! – насмешливо пробормотал усатый моряк, слоняющийся возле левого борта. Однако Стерлинг посмотрел на него так сурово, что тот лишь вжал голову в плечи и отвернулся.

– Что ж, мальчик, насколько я знаю, для тебя морские путешествия не в новинку, – заговорил капитан, пристально вглядываясь в лицо Джона. – Ты держишься увереннее остальных детей.

– Я уже давно не ребёнок.

– Хм! Верно, верно! – улыбнулся в полутьме Стерлинг. – Мы не слишком хорошо начали, учитывая всё, что произошло между мной и твоей сестрой. Но, как ты и сказал, ты уже взрослый и должен понимать, что времени для ссор больше не осталось. Как капитан, я хочу, чтобы каждый мужчина на этом судне приносил нашей большой и дружной семье пользу. Ты согласен?

Выдержав небольшую паузу и несколько раз взглянув куда-то вглубь палубы, за мачты, мальчик кивнул.

– Молодец! Ты сильный и смелый парень. Ты не станешь отсиживаться в каютах за юбками женщин, верно?

– Я никогда не отсиживался в каютах! – ответил Джон, поморщившись.

– Старик О’Нилл не терпел лентяев. И я много чего умею!

– Что ж, тогда я доволен! Для тебя как раз найдётся место рядом с моей командой. Мегера, моя первая помощница, познакомит тебя с лоцманом Жеаном. Он тебе здесь всё покажет. С завтрашнего дня ты увидишь, как у нас живётся юнге…

Вслушиваясь в их разговор, Амелия попросту лишилась дара речи. Это был её младший братик, её брат, а Стерлинг уже во всю и бесцеремонно распоряжался им, как одним из своих бывалых моряков! Возмущение охватило её жаркой волной. Сжав всю волю в кулак, девушка выступила вперёд и, положив ладонь на плечо Джона, сурово посмотрела в лицо мужу.

– Мы только что прибыли, и после долгой и утомительной поездки, вместо предложения отдыха, вы тут же принялись раздавать моему брату приказы! Он не ваша личная прислуга!

Любой, кто находился в тот момент рядом, мог увидеть, как изменился в лице капитан. Он медленно обернулся, и Амелия заметила, как кровь бросилась ему в лицо. Пусть она плохо знала истинную сущность этого человека и не понимала его нестабильного характера, но всё ещё могла распознать, когда он начинал злиться. Серые глаза становятся похожими на две льдинки, черты лица заостряются, а губы превращаются в тонкую линию. И страшнее всего, страшнее любых жестоких слов, лишь его пронизывающий холодный взгляд.

Когда Стерлинг весьма бесцеремонно встал между сестрой и братом, девушка продолжала упрямо смотреть ему в глаза. Руки её превратились в кулаки, и пальцы онемели, но она и бровью не повела.

– Кажется, вы ни слова не поняли, о чём я здесь говорил всего несколько минут назад, – произнёс мужчина бесстрастно. – И в отличие от вас, этот мальчик реагирует соответственно обстановке.

– Но он не один из вашей команды головорезов!

– Даже так? – удивился Стерлинг, не скрывая усмешки.

– Именно так! Он просто мальчик, на долю которого и так выпало слишком много несчастий. Сначала вы дурили его там, на островах, притворяясь его другом… а теперь делаете вид, что он ваш подданный…

– Любой на этом судне, мадам, и есть мой подданный! В том числе и вы. Не забывайте об этом. Более того, вы всё ещё моя супруга. Думаю, не стоит объяснять, почему прав у меня на вас гораздо больше.

От возмущения Амелия лишь раскрыла рот. Она вдруг ощутила пустоту в груди. Да, она задела его гордость и получила в ответ не менее жестокий выговор. По его негласному приказу она становилась одной из его подчинённых. И Амелия поняла, что так он решил продолжить дразнить её. Она не может простить его за обман, а он – упрямый гордец – в свою очередь не станет уступать ей. Потому что, если бы умел, то не оказался бы здесь.

Девушка вгляделась в напряжённое лицо мужа и с трудом подавила тяжёлый вздох, рвущийся из груди. Становилось совсем холодно, и пришла пока покончить с утомительной перепалкой. А тем временем облака рассеялись, и усыпанное бесконечными искрами звёзд чёрное небо, наконец, прояснилось. Ненадолго Амелия опустила глаза в пол и глухо произнесла:

– Вы указали мне на моё место, капитан… Поверьте, я этого не забуду. Но не нужно использовать моего брата, чтобы задеть меня. Я не настолько глупа и всё понимаю.

– Слово капитана – закон на этом судне, мадам. Ничего иного я возразить не могу. Вы либо подчиняетесь, либо…

– Да?

Стерлинг беспечно пожал плечами. Лицо его при этом ничего не выражало.

– Мы найдём для этого мальчика достойное дело, – нетерпеливо сказал он и склонился к девушке. – А вас прошу отныне не выдумывать бредовые небылицы и послушаться меня.

Стерлинг жестом указал притихшему Альварадо увести мальчика, а когда Магдалена попыталась воспротивиться и прижать ребёнка к себе, Джон обернулся, взглянул на неё исподлобья и прошептал:

– Перестань, Магда! Не позорь нас!

Капитан проводил долгим взглядом Альварадо и мальчика, затем вновь обратился к Амелии и сообщил, что места в кубрике осталось не так много. Для неё и Магдалены найдётся скромная, но уютная комната на нижней палубе, возле кают младших офицеров. Выслушав его, Амелия спокойно накинула на голову капюшон и ответила:

– Поскольку теперь я одна из ваших подданных, капитан, не вижу смысла в излишней роскоши. Я буду спать и есть там, где и все остальные пассажиры. Извините.

И она ушла, так и не обернувшись.

***

Несколько дней на борту «Сан Батиста» для всех его обитателей прошли непросто. Кого-то до сих пор одолевала качка и морская болезнь, кто-то так и не смирился с разлукой, и теперь хандрил, скучая по суше и родным берегам. Благо, большинству озабоченных родителей не нужно было волноваться за собственных детей: моряки ладили с ними и не давали заскучать, так что двум десяткам ребятишек нашлось, чем заняться в замкнутом пространстве.

Амелия ежедневно наблюдала, как её брат бегает с поручениями лоцмана или Мегеры. И они вовсе не оказывали ему особого внимания. Любой молодой человек на корабле получал соответствующее его силам и возможностям задание, а по мере его выполнения и похвалу или награду. Старшей сестре, оказавшейся в одной лодке с обстоятельствами, от неё не зависящими, приходилось мириться с фактом, что её брат был уже совсем взрослым. Так, однажды, в один из первых летних дней, проходя мимо и бросив взгляд в сторону полубака, Амелия заметила там Джона. Стерлинг был рядом с ним и как раз обучал бою на ятаганах. Каково же было удивление девушки, когда она поняла, что оружие оказалось настоящим, а вовсе не фальшивкой, подготовленной специально для спарринга. И вот, стоило мальчику неудачно увернуться и с грохотом упасть на палубу, как сердце у неё замерло и сжалось от страха, и она бросилась бежать, лишь бы поскорее помочь ему.

Уже и причитания, и проклятья готовы были сорваться с губ Амелии, но она увидела, как Джон оттолкнул руку капитана, которую тот протянул ему в помощь, резво встал на ноги и снова приготовился к атаке. Лицо его было почти багровым от напряжения и злости на собственную нерасторопность, но Амелия видела во взгляде мальчишки сосредоточенность и решимость. Стерлинг, глядя на него, только насмешливо улыбался. И тогда девушка поняла, что её волнения станут здесь лишними и неугодными. Она ушла, смирившись, что в заботе Джон больше не нуждался.

На протяжении почти двух недель плавания солнце редко являло себя, и по большей части лишь серое полотно простиралось от небес до кромки горизонта. Едва миновали последние обитаемые острова, как всем стало понятно: началось то самое большое путешествие к Новому Свету, о котором так любили перешёптываться бывалые моряки, сидя на деревянных ящиках возле гротмачты по ночам. Озорные дети, те, что постарше, привыкли подслушивать их и подглядывать через решётки камбуза или в плотницкой на средней палубе. Таким образом они немало узнали о кровожадности краснокожих, о путешествиях в диких краях Америки и, разумеется, запомнили самые отборные ругательства и похабные шуточки, на которые только были горазды те, кто столь продолжительное время промышлял пиратством.

Взрослые наблюдали, как их чада носятся по палубам, размахивая деревянными мечами и выкрикивая пиратские лозунги, не стесняясь старших. Возникали и жалобы, и ссоры, доходило порой до рукоприкладства. Стерлинг умел разрешить любой конфликт, несмотря на то, что вскоре вспыхивал новый. Как-то вечером, после молитвы, Амелия стала свидетелем занимательной сцены: один из моряков – молодой итальянец по происхождению и обладатель красивого бельканто – оказался застукан с дочерью пастора, которая в это же время не стеснялась строить глазки цыгану-турку. Скандал разразился нешуточный, и капитан, как хозяин корабля, пообещал пастору наказать обоих несостоявшихся ухажёров.

Амелия наблюдала за участниками этой драмы и молча поражалась тому, как, при всём этом этническом разнообразии, на галеоне до сих пор удавалось обойтись без жертв. Подошедшая в это время к ней Мегера улыбнулась, скрестив руки на груди, и произнесла:

– Он действительно умеет располагать к себе людей. Сколько не наблюдаю за ним, всё никак привыкнуть не могу. Даже я не настолько лояльна.

Заметив в сумерках грустное лицо девушки, она решила, что той просто жаль итальянца, ведь в наказание его запрут в трюме, и развлекать всех своим пением по вечерам он уже не сможет.

– Да, Томас считает, что он справедлив, и порой так оно и есть, – сказала Амелия беззвучным голосом. – Только вот мсье де Бреваю в своё время не повезло.

– Вот уж не думала, что ты будешь сочувствовать такому негодяю, как Паук! Может быть, мы с капитаном действительно чего-то не знаем?

Амелия резко обернулась к ней, так что широкий капюшон упал с её головы, обнажив россыпь рыжих локонов. Лицо у неё было бледным, но глаза пылали раздражением.

– Можешь смеяться, сколько угодно, Мегера, – проговорила девушка. – Я ни одному мужчине на этом свете повода не давала, и ты это прекрасно знаешь! Меня тяготит лишь то, что я виновна в смерти человека, пусть даже им был де Бревай.