Она бы никогда не подумала, что человеческое создание способно шипеть и рычать, будто дикий зверь, так что цыганке удалось её удивить. И это её,

Амелию Сенджен Гилли, племянницу многоуважаемого графа Монтро,

Магдалена когда-то звала сумасбродной и дикаркой? Когда Махризе попыталась броситься на неё и поднять для пощёчины руку, Амелия ловко увернулась, однако ей не стоило поворачиваться к обозлённой сопернице спиной. Махризе толкнула её в спину, и девушка едва не налетела на кронштейн судового колокола. Благо, он был надёжно закреплён, иначе от любой сильной качки загремел бы так, что поднял бы со дна океана даже потонувшие корабли.

Амелия резво обернулась, приподняв полы юбки, чтобы не запутаться, а заодно и встретить новый поток из турецких фраз, тон которых говорил за себя. Цыганка её явно оскорбляла, а то и проклинала, как знать? Амелия покачала головой, сжав кулаки. Никто не смеет оскорблять дочь Джона МакДональда и оставаться безнаказанным! Поэтому она сделала первое, что пришло ей на ум: оттолкнула цыганку в ответ, да так, что та врезалась спиной в дымовую трубу. Махризе едва ли ощутила боль; тут же с рёвом она бросилась на соперницу, и они сцепились руками. Амелия попыталась толкнуть цыганку плечом, но промахнулась, и та нырнула ей за спину, затем крепко-накрепко схватила за волосы и толкнула к фальшборту. Так она оказалась прижата животом к перилам.

Она не могла вырваться, несмотря на всё своё сопротивление. В лицо тут же ударил резкий запах океанской воды, а перед глазами стояла лишь непроглядная тьма пучины. Затем цыганка сильно оттянула ей голову, вцепившись в волосы так, что у девушки слёзы выступили на глазах. Ещё бы немного, ещё одно лишнее усилие, и Махризе сумела бы перебросить её через борт! Но Амелия смогла выгнуться и ударить её локтем в живот. Цыганка согнулась пополам и отскочила, правда, всего лишь на мгновение. Она готова была снова броситься, только теперь у Амелии в руке оказался более веский аргумент. Она выхватила закреплённый на кожаном ремешке под коленом маленький клинок, подаренный Мегерой, и разрезала им воздух перед собой. Затем ещё раз и ещё.

Внезапный возглас прозвучал над ними, словно раскат грома. Затем вдруг где-то наверху зажглась яркая вспышка света, и обе молодые женщины подняли глаза.

Со ступеней, что вели на палубу полуюта, спускались капитан, Фредерик

Халсторн и мавр Эмир, высоко державший в руке масляную лампу. Увидев Стерлинга, цыганка тут же бросилась ему под ноги, смиренно встала на колени и запричитала на родном наречии. Амелия, тяжело дыша, медленно опустила клинок и взглянула на мужа.

На его суровом лице словно отразилась вся тьма этого мира. Будто бы она подобралась со стороны, проникла в него и завладела его внимательными серыми глазами. Их взгляды пересеклись, и Амелия снова поразилась тому, каким переменам был подвластен этот мужчина. Иногда казалось, что демоны воют у него в ушах, заставляя творить ужасные вещи. Потому что именно в этот момент она ощутила это в пространстве. В его глазах, его фигуре, в самом воздухе вокруг них.

– Я предупреждать вас, господин, что эта цыганка – дочь шайтана, – первым произнёс в напряжённой тишине Эмир. – Она слишком часто крутиться вокруг и спрашивать о вас! А теперь она нападать на госпожа!

Махризе подняла к Стерлингу голову и воззрилась на него так, словно он загипнотизировал её, словно он был каменным идолом, которому она поклонялась. По её щекам текли слёзы, а полные губы тряслись в попытках молвить хоть слово в свою защиту. Амелия посмотрела на эту несчастную, и её гнев улетучился, будто и не было его. Это жалкое несчастное создание вдруг напомнило ей тот день, когда она на коленях тряслась перед зеркалом в спальне, в замке своего дяди, в попытках воззвать к фантому умершего отца. Какое жестокое сравнение! Теперь со своей стороны Амелия наблюдала не менее поразительную картину.

– И так ты отплатила мне за то, что я принял тебя и твоих родных на свой корабль? – прозвучал суровый голос капитана. – Вот так ты платишь за искренность и добро? За то, что я позабыл о твоём прошлом?!

Амелия вздрогнула, будто от колкой пощёчины. Ей стало жутко холодно. Вместе с остальными она смотрела, как Стерлинг схватил Махризе под локоть, тряхнул и, словно куклу, поставил перед собой.

– Стоило мне отвернуться, стоило лишь ненадолго потерять бдительность, и ты решила, что можешь покушаться на жизнь моей жены? – Стерлинг схватил цыганку за подбородок и больно сжал пальцами. – Что за повод я дал тебе думать, будто ты имеешь на меня хоть какие-то права? Если бы хоть одна царапина, оставленная твоими руками на теле моей жены, я придушил бы тебя здесь и сейчас! Я совершил ошибку, когда сжалился над тобой, Махризе… Воровкой ты была, ею и умрёшь!

И он оттолкнул её к стальным объятиям Эмира, ухватившего рыдающую цыганку за талию. На всё происходящее Амелия глядела растерянно, недоумённо, словно предыдущие события не коснулись её. Словно ничто не угрожало её жизни несколько минут назад.

– И что нам с ней делать? – послышался со стороны вопрос Халсторна.

– Мне всё равно… Но чтобы уже утром её не было на этом судне! – он послал Эмиру полный презрения взгляд. – Ты слышал меня? Да будет Аллах мне свидетелем, и да простит он мне грехи, но прикончите эту змею сегодня же и бросьте за борт! А с её отцом я разберусь сам!

Эмир отдал фонарь Халсторну и кивнул. Холодок прошёлся по коже Амелии, когда она услышала визг и причитания молодой цыганки, которую мавр без промедления поволок в трюм. Всё произошло так скоро и так внезапно, а она сама будто бы ото сна очнулась, и вдруг обнаружила, что Стерлинг стоит прямо перед нею и пытается разглядеть её печальное лицо.

– Хорошая вещица, этот клинок, – невесомым жестом он указал на оружие в её руке. – Мегера всё продумала, не так ли?

Девушка беспокойно выдохнула. Хватило сил лишь на то, чтобы просто кивнуть

в ответ.

– Ты вся дрожишь. Ты испугалась? Я и подумать не мог, что Махризе способна на такое! – Стерлинг положил обе руки ей на плечи и чуть сжал горячими пальцами. – Халсторн прав, ты умеешь постоять за себя. Наверное, я больше испугался, чем ты сама…

Когда она подняла к нему глаза, он был так близко, что их губы едва разделяли несколько дюймов. Она ощутила горячее дыхание на собственных устах, и сердце отозвалось на это неясным волнением. Амелия почувствовала, как сладостное тепло приятно сосредоточилось в самом низу живота. Это пугало и восхищало одновременно. Она думала, что он поцелует её, не смущаясь присутствия Халсторна. Думала, что вот-вот возвратит это утраченное жгучее ощущение блаженства от его прикосновения. Однако он всего лишь тихо произнёс:

– Тебе нужно возвращаться в тепло, дорогая. Я распоряжусь, чтобы Джон немедленно спустился к тебе. Хватит и с него этой ночи.

Капитан убрал руки, вмиг заставив Амелию очнуться от забытья и всё осознать.

Вот, как он умел влиять на женщин. Если хотел, конечно. Вот, что ощущала Махризе рядом с ним, хотя он даже повода не давал. Амелия тряхнула рассыпанными по спине рыжими локонами и прежде, чем уйти, спросила первое, что пришло на ум:

– А что будет с цыганкой? Вы и правда казните её?

Фредерик Халсторн издал вымученный вздох:

– Будет так, как того велят морские законы. Слово капитана – закон.

– Но это жестоко! Подумайте хотя бы о её семье!

– Не играйте в милосердие, сударыня. Для этого не слишком подходящее время.

– Я не спорю о том, что её нужно наказать, но разве убить молодую женщину – это единственный выход? Это всё, что знает ваше чёрствое сердце?

Халсторн явно был настроен настойчиво отстаивать свою точку зрения, но

Стерлинг перебил его, вскинув руку. Капитан очень внимательно посмотрел Амелии в глаза. Повисла напряжённая тишина, прерываемая лишь лёгкими ударами волн о борт. Фредерик знал: любой другой уже сдался бы и отвёл взгляд, но эта девушка оказалась достаточно смелой, чтобы противостоять бездне, взывающей к ней из этих самых серых глаз.

– Abyssus abyssum invocat, – пробормотал мужчина едва слышно и упрямо отвернулся.

Стерлинг тем временем пристально следил за реакцией супруги, затем вдруг улыбнулся. Бесхитростно и искренне, чему Амелия была явно удивлена.

– Она могла навредить тебе. Более того, угрожала твоей жизни. Подобного не стерпел бы ни один уважающий себя моряк. И всё же… ты ей сочувствуешь?

Амелия молчала, глядя на него едва ли не с испугом.

– Внезапно я поняла, что разделяю её чувства… Да, она повела себя бесчестно, но она влюблена. Не более. И она ещё молода. Если бы у меня был голос, если бы вы прислушались ко мне, то…

– Что?

– Я бы смела просить вас её помиловать. Не отнимайте у неё жизнь.

Со стороны послышался смешок, но вступать в новую дискуссию Халсторн был не намерен. Капитан выпрямился и, словно коршун, обведя взглядом палубу, издал вымученный вздох. Поведя широкими плечами, он снова обратился к жене:

– Заманчивое предложение. Но я вынужден его отклонить.

– Даже не подумав?! Что вы теряете, если пощадите цыганку?

– Свою честь, возможно, – сказал он абсолютно откровенно. – Да и пощадив её, я ничего не получу.

Амелия всё ещё была возмущена.

– Вы просто… жестокий тиран! – отпарировала она. – И так вы решаете любой конфликт? За борт каждого, кто решит подраться?

– Не припомню, чтобы мне доводилось разнимать двух дерущихся женщин, сударыня! – усмехнулся Томас. – Мало же вы знаете обо мне, считая меня тираном.

– Но я знаю, что перед вами многие годы были примеры жестокости и зверства! В любом случае я не приемлю подобную расправу. Это кошмарно!

Стерлинг в удивлении вскинул бровь и усмехнулся:

– Так ты считаешь, что я кошмарен?

– Да!

– А если я пощажу её, ты изменишь своё мнение?

Его вопрос едва не ввёл её в ступор. Он говорил так бесхитростно и в то же время властно, что это попросту обескуражило девушку. Амелия смутилась и даже сама не осознала, почему.

– Я не… не совсем понимаю, – промямлила она, – о чём идёт речь…

– Всё гораздо проще, чем кажется. Я дам слово, что сохраню жизнь Махризе, если ты скажешь, что я вовсе не кошмарен… А так же согласишься отужинать со мной завтра вечером.

Амелия словно пропустила мимо ушей его странное предложение об ужине. С огромным нетерпением, как на духу, она выпалила:

– Я не считаю вас кошмарным, капитан! Этого достаточно?

– Вполне.

Подошло время зажигать кормовые огни, и над палубой стало немного светлее. Стерлинг распорядился запереть Махризе в трюме до утра, а после он расскажет о произошедшем её отцу, и тот обязан будет сам наказать свою дочь. В присутствии капитана, разумеется.

Перед тем, как спуститься в кубрик, Стерлинг снова напомнил о совместном ужине. На этот раз предложение больше походило на приказ, по крайней мере она ощущала это в его твёрдом голосе. После всего случившегося Амелии так и не удалось заснуть. Задремала она лишь после рассвета, однако вскоре её разбудил взволнованный Джон.

Так она узнала, что ночью старик Скрип скончался.


Глава 28. Сирена

Несмотря на промозглую пасмурную погоду, большинство пассажиров и членов экипажа собрались на верхней палубе, не страшась простудиться. Как не уговаривала Магдалена свою воспитанницу, не смогла заставить её остаться под навесом. Амелия не обращала внимания на накрапывающий дождь и заметную качку. Старалась быть ближе к шкафуту, куда уже через несколько минут должны вынести носилки с телом покойного.

Девушка оглянулась и справа заметила Мегеру в компании нескольких матросов. Лицо её было непривычно бледным, глаза покраснели, а пальцы то и дело нервно сминали полы шляпы. Где-то рядом всхлипывал молодой лоцман, всячески стараясь утаить от присутствующих слёзы, но это у него плохо получалось. Амелия взглянула влево и тут же заметила своего брата, стоящего рядом с Клейтоном и Клодетт. Беременная Дженни, разумеется, осталась в кубрике, несмотря на своё желание попрощаться со стариком и проводить его в последний путь. Но жених настоял на том, чтобы она лишний раз не поднималась, тем более в такую паршивую погоду.

С недавних пор, став частью команды Диомара, постепенно Амелия узнала, как близки были жители Гебридов и подчинённые капитана. Какие узы связывали их, кто был знаком друг с другом едва ли не с детства. И многие хорошо знали старика Скрипа. Братья Лионелл даже теперь пустили скупые мужские слёзы в память о нём. Бедняжка Клодетт, вспоминая, как старый пират заботился о ней после спасения, утирала глаза платком, положив руку на плечо опечаленного Джона. Другие тихонько перешёптывались, обсуждая болезнь, подкосившую бывалого пирата. Большинство моряков восседали на бочках возле грот-мачты или у левого фальшборта и молчали.

– А ведь скоро конец июня, – пробормотал чей-то хриплый голос недалеко от Амелии. – До чего отвратительная погода! Кабы до конца плавания не наткнуться нам на шторм.