Мара Фицчарлз - Музыка любви

— У меня есть для нее подарок. И если вы не возражаете, я хотел бы вручить его сам.

— Поступайте, как вам заблагорассудится, — пожал плечами Майкл. — Но придется подождать.

В этот момент рука Ханны коснулась его плеча.

— Доброе утро, джентльмены, — прощебетала она и повернулась к Таннеру с сияющей улыбкой. — Вы оказали мне честь своим визитом. Чем обязана, господин адвокат?

Майкл по-хозяйски обнял Ханну за талию. Интуиция подсказала ему этот жест, после минувшей ночи он хотел открыто заявить на нее свои права. По-видимому, то же самое ощущала Ханна, когда, войдя, коснулась его плеча, несмотря на присутствие кузена.

— Ты меня проверяешь, Таннер?

Лукавые нотки в голосе Ханны подсказали Майклу, что она скорее позабавлена, чем смущена. Но лицо Таннера оставалось непроницаемым.

— Это не входило в мои намерения, Ханна, — отозвался он. — Но Эмили настаивала, чтобы я передал тебе кое-что из рук в руки. Ты ведь знаешь, как она упряма. Если бы у тебя было больше времени… — Таннер многозначительно посмотрел на Майкла, — я мог бы рассказать тебе интересную историю, связанную с этим подарком.

— У меня есть время, Таннер, — запротестовала Ханна, — так что рассказывай!

— Потом.

Майкл ощутил, как напряглась Ханна, почувствовав, что Таннер сожалеет о своем визите. Ее настроение передалось Майклу, и он сильнее прижал ее к себе.

— Ну, Таннер! Ради Бога…

— Хорошо, — кузен передал ей конверт, — открой и посмотри сама.

Майкл переводил взгляд с ее изящных пальцев, теребивших конверт, на полные удивления зеленые глаза. Она вскрыла конверт, изумленно посмотрела на кузена и с радостным визгом бросилась ему на шею.

Майкла разобрало любопытство. Он украдкой заглянул в конверт, пытаясь разглядеть, что же вызвало такую бурю чувств у Ханны. В конверте лежали билеты на концерт Шона Майклза.

Восторгам Ханны не было конца, она снова и снова целовала Таннера. Она вела себя как самая заурядная поклонница поп-звезды. Ее реакция застала Майкла врасплох. Он не ожидал ничего подобного.

Сердце его болезненно сжалось от этого вульгарного идолопоклонства. Неужели она такая же, как все? А он-то думал…

Несмотря на это, он ощущал острый укол ревности. Он ревновал Ханну к Шону Майклзу! Впрочем, подумал он самокритично, если ее поведение ничем не отличается от выходок юных фанаток этого знаменитого певца, то и его ревность в данном случае так же неуместна.

Он хотел всем сердцем, чтобы любили его самого, а не знаменитую фамилию, богатство или известность. Отвращение, гнев, ревность бушевали в душе Майкла, доводя его до исступления. Он искоса взглянул на Ханну.

— Как вам удалось достать места в первых рядах? — нетерпеливо спрашивала она, поминутно заглядывая в конверт, словно билеты могли растаять как мираж.

— Связи, — буркнул Таннер, неуверенно поглядывая на Майкла.

— Таннер, миленький, расскажи! — умоляла Ханна.

— Эмили получила их от приятельницы, — вздохнув, уступил Таннер, — у этой дамочки кто-то есть в команде Майклза. Мне кажется, дорогая, тебе сейчас не до меня. Загляну как-нибудь в другой раз.

Он крепко обнял кузину и многозначительно посмотрел на нее. Майкл расшифровал этот взгляд как «мы поговорим позже». Отвесив Девлину вежливый поклон, Таннер удалился.

Как только за ним захлопнулась дверь, Майкл, схватив Ханну за руку, потащил ее в гостиную. Он хотел получить ответ.

Эта ночь была прекрасна. Восхитительна. Он бесконечно верил Ханне. Одним словом, был на вершине блаженства. А потом появился ее братец с этими дурацкими билетами. И все рухнуло.

Чем ярче разгорался огонек безудержной радости в глазах Ханны, тем сильнее его захлестывал гнев. Эти билеты, казалось, доводили ее до наркотического опьянения.

Майкл сознавал, что его раздражение вызвано не только возродившимися подозрениями, но и ревностью. И самое смешное — ведь он ревновал к самому себе!

Едва владея собой, Майкл повернулся к Ханне.

— Я хочу кое-что узнать. — Он сунул ей под нос свадебную фотографию. — Начнем с этого. Кто этот мужчина?

Ее глаза затуманились.

— Мой муж, — спокойно ответила она.

— Муж! — повторил Майкл возмущенно. — Где он?

— Он умер, — выговорила она почти ровным голосом.

Пораженный неожиданным ответом, Майкл не сводил с нее глаз. Он зашел слишком далеко, чтобы отступать, хотя понимал, что именно это следует сейчас сделать.

— Твой кузен спокойно воспринял и мое присутствие и мой вид. Он привык к подобным визитерам в твоем доме?

— Нет! — возмущенно воскликнула Ханна. — Просто я рассказывала ему о тебе.

Майкла ничуть не утешил ее протест. Что именно она рассказала Таннеру? Какими подробностями их отношений поделилась и почему? Был ли он пешкой в тщательно продуманной игре? Ханна назвала кузена адвокатом. Что ж, чтобы поймать его на крючок, лучшего, чем союз бойкой красотки с пройдохой юристом, и не придумаешь. Все говорило против Ханны.

— Знаешь, Ханна, мне очень хочется тебе верить, но я не могу. Ты говорила, что приехала рисовать. Согласен. То, что я видел, достаточно хорошо, чтобы поверить, что ты художник, художник от Бога. — Майкл помолчал. — Но все остальное вызывает множество подозрений.

— Я ничего не придумала, — защищалась Ханна. — О Боже, Майкл! Я не притворяюсь. Все, что я говорила, — правда!

— Та правда, которую хотел услышать я.

— Подлинная правда, — настаивала она.

Чувства бурлили в нем, захлестывали его, противоречивые и безрассудные, но совладать с ними он был не в силах.

— Чего ты от меня хочешь? — прямо спросил он.

— Я? Ничего. Совсем ничего. — Она растерянно посмотрела на него.

— Ничего? — насмешливо переспросил Майкл. — Позволь тебе не поверить. Похоже, тебе нужно то же, что и другим.

Ханна отшатнулась. Лицо ее побелело от обиды.

— Нет, — устало возразила она.

— Мне надоел этот спектакль! — пробормотал Майкл, направляясь к спальне.

Ханна без сил опустилась на софу. Ее потрясли слова Майкла. Она должна сказать ему сейчас… Похоже, это ее последний шанс.

Ханна услышала его шаги в коридоре. Сейчас он уйдет навсегда…

— Майкл! Подожди, — закричала она, срываясь с места. Догнав его у входной двери, она задыхаясь произнесла: — Пожалуйста, подожди. Я не лгу, я действительно ничего не хочу от тебя.

— Кроме того, что я дал тебе ночью? — безжалостно бросил он ей в лицо.

Слезы обиды навернулись на глаза, но она не могла отступить.

— Выслушай меня, а потом можешь уйти, — сказала Ханна. — Я ничего от тебя не хочу, но… — Она поглубже вздохнула, зажмурилась и выпалила: — Я беременна!

Инстинктивно Майкл шагнул к ней и стиснул ее плечи. Кровь отхлынула от ее лица. Но вот он разжал руки и отпустил ее.

— Поверить не могу, что меня опять так подставили!

— Что? Подставили? О нет, Майкл! Я просто хотела, чтобы ты знал о том, что скоро, возможно, станешь отцом!

— Ханна, это абсурд! Что значит — возможно?

— Я еще не была у врача, только воспользовалась домашним тестом.

— В суде тебе потребуются более веские доказательства, — процедил он.

— Но я не собираюсь…

— Пусть твой адвокат свяжется с моим, — оборвал ее Майкл.

Он сыт ложью по горло! Все! Хватит с него. Он хотел ясности, и он ее получил. Уж куда яснее… Теперь он желал только одного — бежать из этого дома. Может быть, вдали от нее он сможет рассуждать более здраво.

Но когда он повернулся к двери, Ханна с мольбой произнесла его имя. Он не может больше слышать ее! Он должен немедленно уйти.

Нет, клялся он про себя. Нет, он больше не желает видеть ее. Нет!

С этой мыслью он шагнул к двери, рванул ручку так, что чуть не оторвал, и вышел из дома.

Ханна, с трудом сдерживая рыдания, отправилась к Эмили. Короткая дорога казалась бесконечной. Снова и снова она уговаривала себя не плакать. Слезами горю не поможешь.

— Эми! — позвала она, барабаня в дверь.

Кузина сидела в кресле у камина, свернувшись клубочком.

— Привет. Мэт повез девочек навестить дядю Вилли. Обещал показать что-то необычное. Ханна! — воскликнула Эмили, увидев лицо сестры. — Что случилось?

Обхватив себя руками за плечи и стараясь сдержать дрожь, сотрясающую ее тело, Ханна присела на диван.

— Ханна! — испуганно повторила Эмили.

— Мы… поссорились… Я сказала ему, что я… — запнулась Ханна, но потом набрала в грудь воздух и решительно закончила, — что я беременна.

Округлив от изумления глаза, Эмили села рядом с кузиной. Ханна сжала пальцы в кулак.

— Ему совсем не понравилась эта новость.

— Что он сказал?

— Что-то об адвокатах и суде. Он думал, что я… что я лгу. Он убежден, что мне нужны его деньги.

— Деньги? — озадаченно спросила Эмили. — Зачем тебе его деньги, когда ты в полном порядке?

— Но он этого не знает. Кроме того, Таннер мне говорил, что находится немало охотниц сделать его отцом и затащить под венец.

— Просто ты ошарашила его своим сообщением, а он поторопился с выводами.

Ханна снова глубоко вздохнула.

— Возможно, но мне от этого не легче. — Она вытерла слезы и посмотрела на кузину. — Я рада, что девочек здесь нет. Мне надо было выговориться.

Эмили погладила Ханну по руке.

— Почему бы тебе не выждать пару дней? Пусть он успокоится, а потом ты снова поговоришь с ним, — предложила она.

— Но ведь у нас нет никаких обязательств друг перед другом! Мы ведь почти не разговаривали.

Эмили удивленно вскинула брови.

Ханна поднялась и нервно заходила по комнате. Возможно, если она попытается растолковать ситуацию кузине, то и сама в ней лучше разберется.

— Мы стали… заложниками обстоятельств. Нас влекло друг к другу.

— Тяга была весьма сильной, — вставила Эмили.

— Да, это так. Я потеряла контроль над собой. Думаю, он тоже. Во всем этом не было и крупицы здравого смысла. Только голос плоти. — Ханна в отчаянии всплеснула руками. — О, Эми, я даже не знаю, как с этим бороться! Я никогда не испытывала ничего подобного! Может быть, это звучит глупо, но я не хочу, чтобы это чувство исчезло. Я не хочу быть здравомыслящей и рассудительной. Я должна найти путь к его сердцу.

— Прежде всего нужно увидеться с ним и поговорить. Объяснить ему, кто ты такая на самом деле.

— Боюсь, это не так просто.

— Как случилось, что ты столь безрассудно кинулась в его объятия?

— Можно подумать, ты всегда руководствуешься здравым смыслом! И где ты была раньше со своими советами!

— Прости. Я ни к кому не испытывала таких чувств, — улыбнулась Эмили, — но я тебя понимаю. И если бы оказалась на твоем месте, то, наверное, ухватилась за соломинку. Ханна! Если у него есть хоть капля сострадания…

— Думаю, что есть, — отозвалась Ханна. — Даже убеждена в этом. Но я не знаю, что перевесит: сочувствие или дурацкая подозрительность, с которой я уже столкнулась.

— Да… — Эмили мечтательно задумалась. — Что возьмет верх? Добро или зло?

— Ты неисправима, — усмехнулась Ханна. — Опять за свое!

— Ничего не поделаешь, — согласилась Эмили. — Пойдем поищем девочек.

— Мне так хочется обнять их, — просияла Ханна. Когда Эмили поднялась и взялась за пальто, она добавила: — Знаешь, он дал мне то, чего никто не сможет отнять.

Эмили понимающе посмотрела на сестру. Ханна вздохнула и пошла к двери.

— Даже если я никогда его не увижу, у меня останутся воспоминания.

Волнуясь больше, чем перед выходом на сцену, сжимая в левой руке белую розу, Майкл постучал в дверь дома Ханны.

Сначала он злился на нее, потом на себя за то, что потерял самообладание и жестоко оскорбил ее.

Его собственные слова «Меня опять подставили» лишали его покоя. Он не поверил ей, но ведь он тоже не был кристально честен с Ханной.

Его жизнь — сначала детство в богатой семье, потом карьера музыканта, далее — любимец публики — в определенном смысле ожесточила его. Нет, в глубине души он не был злым человеком, и его песни говорили о доброте и любви, понимании и сострадании. Он писал свою музыку сердцем, и те, кто знал его творчество, знали и его — Шона Майкла Девлина, человека, в душе которого нет места гневу и жестокости.

Он глубоко сожалел о своем поведении, о словах, которые вырвались у него прежде, чем он успел осознать их смысл. Он должен объясниться с Ханной. Попытаться убедить ее, что резкие слова всего лишь следствие постоянного преследования фанатов и реакция на ее бурную радость при виде доставленных Таннером билетов.