— Я не могу видеть его после того, что случилось! — крикнула она, отшвырнув подушку.

— Но где же, черт побери, твое доверие? Твои женские инстинкты?

— Нет их у меня! — Она резко вскочила, но он удержал ее, и она рухнула на софу.

— Тогда поскорее отыщи их. Через два дня Шон надеется обнять тебя. Он настроен весьма решительно, готов сдвинуть горы, если они окажутся на его пути.

— Ты слышал, что я сказала?

— Ханна, — перебил Таннер. — Я повторяю еще раз. Я верю Шону. Мы говорили с ним об этой газетной стряпне. Он планирует обратиться к семейному адвокату, если иск будет подан. Он говорит, что вопрос не выдерживает никакой критики. Из его слов я понял, что она получила от него, кроме обеда в роскошном ресторане, один короткий поцелуй на глазах у всех.

Ханна в трагической позе застыла на софе.

— Я не знаю, что делать, Таннер. Я не могу ничего решить, не повидав его. Я ничего не могу решить, пока не узнаю, был ли он с кем-то еще. Я никогда не соглашусь делить его с миллионом других женщин.

— Ты говоришь о певце, принадлежащем публике, или о частном лице?

— Об обоих! Для меня это одно и то же.

Таннер в ответ на ее бурную тираду рассмеялся, и она швырнула в него подушку.

— Не вижу ничего смешного!

— Дорогая моя кузина! Я думаю, все дело в том, что ты сильно соскучилась по Девлину и что твои гормоны взбунтовались.

— Это совсем не смешно!

— И вообще, пора напомнить тебе, что ты всегда чересчур раздражительна во время беременности, — не спеша проговорил он своим обычным нравоучительным тоном.

— Пожалуй, — вздыхая, согласилась она, — я все принимаю слишком близко к сердцу.

— Мне остается только уточнить, — спокойно произнес он. — Ты уже сложила вещи?

— Я?..

— Ну, скажем, на всякий случай?

— О, Таннер, я не могу даже подумать об этом! Я не читала эту проклятую статью, хватит с меня заголовков. Я соскучилась по нему.

— Он тоже соскучился по тебе, Ханна. Он сказал мне об этом. И впредь, если он не хочет, чтобы ты сходила с ума, пусть так надолго не исчезает из твоего поля зрения.

Ханна приложила руку к животу, и Таннер нежно накрыл ее руку своей.

— Мне кажется, ты все решила верно. Складывай чемоданы. Поручи девочек Эмили, а сама отправляйся к Девлину.

— Я боюсь.

— В мире есть много вещей, которых стоит бояться, Ханна. Но любовь не входит в их число.

— Я хочу оградить мою личную жизнь от посягательств. Не хочу, чтобы мое имя мелькало на полосах газет на следующей неделе. «Еще одна, кто спит с Шоном Майклзом. И тоже беременна». Ха-ха-ха!

— Скажи ему это. Будь откровенна с ним, — посоветовал он. — И запомни: мужчина, который звонил мне утром, был не Шон Майклз. Это был Шон Девлин.


Она увидела его сразу, как только прошла через контроль. Он выглядел великолепно: сексуально и вместе с тем неотразимо — в ковбойских ботинках, клетчатой рубашке, заправленной в голубые джинсы. У ворота ковбойский шнурок с серебряной пряжкой, в руках — белая роза на длинном стебле.

Еще не встретившись с ним взглядом, Ханна почувствовала, что ее коленки дрожат.

И вдруг оказалась в его руках. Он нетерпеливо обнял ее, прижимая близко-близко к своему сексуальному телу, его губы нашли ее рот, приникнув к нему жадным поцелуем.

Она не сомневалась — не держи он ее так крепко, она бы рухнула к его ногам.

— Любимая, я так скучал по тебе, — наконец выдохнул он, оторвавшись от ее губ. — Добро пожаловать в Лас-Вегас.

— Ты так встречаешь всех?

Слова слетели с ее губ, прежде чем она успела что-либо сообразить. Почувствовав его напряжение, она отвернулась, боясь встретить его взгляд. Он крепко сжал ее талию.

— Я не собираюсь отвечать на этот вопрос. Более того, считай, что я его вообще не слышал.

— Прости, — прошептала она.

— Давай не будем ссориться, а возьмем твой багаж и поедем в отель. Потом пообедаем и все спокойно обсудим. Идет?

— Идет. — Рискнув взглянуть на него, Ханна увидела нежность в его глазах и улыбке, и у нее на сердце потеплело.

Протянув ей розу, он коснулся ее лба легким поцелуем.

— Тогда вперед, любимая.


Пока она принимала душ, ее страхи обострились. Ее беспокоила его сдержанность и отчужденность. Она не знала, в чем причина — в ее неосторожном высказывании, или это предстоящее объяснение давило на него?

Шон провел ее в элегантно обставленный номер и предложил переодеться к обеду. Затем, небрежно поцеловав ее в лоб, молча удалился.

Причесываясь перед зеркалом, она думала о том, что правильно сделала, приехав к нему.

Они должны разрушить ту стену отчуждения, которая возникла между ними. Им надо обсудить кое-что очень важное, но если он будет и дальше вести себя так отстранение сделать это будет весьма не просто.

Ханна последний раз крутанулась перед зеркалом и придирчиво осмотрела себя. Ничего не поделаешь, подумала она, глубоко вздохнув и расправив плечи, ей придется предстать перед Шоном Майклзом Девлином.


Она появилась в дверях спальни, и его глаза устремились на нее. Она была само очарование: начиная от блестящего каскада темно-рыжих волос до золотых босоножек на стройных ногах. Нежный персиковый шелк платья добавлял прелести ее несравненному облику.

Он не заметил, как ноги сами понесли его навстречу Ханне. Остановившись около нее, он не мог произнести ни слова. Лишь его глаза могли рассказать ей, что он чувствовал в этот момент. Взяв ее руку, он поднес ее к губам и, глядя ей в глаза, поцеловал поочередно каждый пальчик.

— Ты прекрасна, любимая. Неотразима, — прошептал он. — Ты готова пойти пообедать? — спросил он. — Сначала я хотел, чтобы мы пошли в ресторан, — продолжил Шон, — но потом, в свете последних событий, решил, что было бы удобнее пообедать и поговорить в более спокойной обстановке. И тогда я заказал еду в номер.

Когда она шагнула вперед, ладонь Шона нечаянно коснулась ее обручального кольца.

— Что-то не так? — спросила Ханна, уловив внезапную перемену в его настроении.

Он дотронулся пальцем до тоненького колечка.

— Ты носишь обручальное кольцо, — сказал он, заглядывая ей в глаза. — Ты все еще чувствуешь себя его женой? Или ты делаешь это ради девочек? Мне нужно понять это, Ханна. Я не оспариваю твое право носить это кольцо, но…

— Я никогда не снимала его. — Она пожала плечами. — Просто так, без какой-то определенной причины, Шон. Просто так.

Он кивнул, принимая ее объяснение. Затем, продолжая ощущать прохладный металл под своими пальцами, пришел к решению. Оно было стремительным, но единственно верным. Он хотел, чтобы на ее пальце было его кольцо. На левой руке, ближе к сердцу.

Медленным, осторожным движением он снял с ее пальца кольцо бывшего мужа.

— Ты носишь моего ребенка, Ханна. Моего, не его…

— Шон… Я… — Она заволновалась.

— Помолчи, — мягко сказал он, потянув ее за руку. — Сядь рядом со мной, и давай-ка поговорим. Обед подождет. Мне нужно очень многое сказать тебе, и откладывать дальше я не в силах.

Он уселся рядом с ней на огромном диване, обитом мягкой светлой кожей. Сначала, решил Шон, надо окончательно прояснить все недоразумения, что возникли между ними, и лишь потом они смогут приступить к обсуждению другого вопроса.

— Таннер сказал, что ты видела газеты… — начал он. — Прости, что меня не было рядом. Я научился не замечать их, пока… дело не дошло до судебной тяжбы.

Он видел, как ее глаза потемнели, наполнившись недобрым предчувствием. Она настороженно смотрела на него.

— Так это на самом деле… было?

— К сожалению, да. Когда я позвонил в нашу семейную юридическую контору, то получил подтверждение. Да, эта женщина подала иск о признании отцовства. Я поинтересовался деталями: дата, время, место, понимая, что ни один биологический тест не подтвердит обвинение, Возможно, Таннер уже говорил тебе, что женщина, о которой идет речь, присутствовала на одном праздничном обеде, и, кроме того, я имел неосторожность поцеловать ее на прощание. Невинный поцелуй на глазах у всех! Ничего больше, Ханна. Клянусь, — сказал он, глядя ей прямо в глаза. — И как выяснилось, у меня есть забавное алиби. Оно касается указанного в иске времени и места.

— Тебя видели в это время где-то еще?

— Самое забавное, что ты сама можешь подтвердить это, — ответил он и засмеялся. — Эта леди точно назвала дату! Она утверждала, что в определенный день я был в Сан-Франциско и именно там и тогда сделал ей ребенка. Хотя на самом деле в этот день я занимался этим милым делом на маленькой кушетке в коттедже на Девлин-Элбоу. С тобой, любовь моя. — Он счастливо улыбнулся. Теперь ты удовлетворена, дорогая?

Шон вздохнул и положил руку на спинку дивана.

— Мой семейный адвокат был не рад этому иску. Особенно если учесть, что это случилось не в первый раз. Он разглагольствовал о богатстве, ответственности и благоразумии. И я терпеливо слушал его, пока он не назвал дату. Тогда мой мозг заработал с удивительной скоростью, и я старался припомнить, где был в тот уик-энд и что делал. И вспомнил! Я думал тогда о том, как мы с тобой займемся любовью. И вдруг меня словно ударило — ты одна, и что будет с тобой, когда до тебя дойдут эти сплетни? Я позвонил Танкеру, надеясь, что он сможет убедить тебя выслушать мои объяснения. — Замолчав, он прикоснулся пальцем к ее подбородку. — Прости, родная, я знаю, что причинил тебе боль. Я страстно хотел обнять тебя. Я-то знаю, с кем я был в ту ночь. Но ты была одна, за тысячи миль от меня… Я позвонил, но ты не подходила к телефону. Я должен был рассказать тебе. Сгорал от нетерпения поскорее обнять тебя, никому не позволить нанести тебе обиду. Все, что я мог, — молиться, чтобы ты послушалась Таннера.

Ее глаза наполнились слезами. Протянув руку, он смахнул слезинку с ее щеки.

— Ханна! — сказал он негромко. — Я клянусь своей жизнью, что никогда больше не обижу тебя. Обещай мне, если это случится снова, ты придешь прямо ко мне, прежде чем сомнения и ревность завладеют твоим сердцем.

— Откуда ты знаешь? — тихо спросила она.

— Я прочел это в твоих глазах, не успела ты сойти с самолета. А вернее, даже раньше, я почувствовал это, когда ты не отвечала на мои звонки.

— Прости, — мягко сказала она. — Я была не в себе.

— Ты обещаешь мне впредь не обращать внимания на слухи? Ты обещаешь верить мне? — спрашивал он, пытаясь заглянуть ей в лицо. — Ты будешь доверять мне, даже когда меня не будет рядом?

Она подняла покрасневшие глаза и встретила его красноречивый взгляд.

— Я люблю тебя, Ханна, — заявил он. — Всем сердцем.

Ее глаза подернулись печалью.

— Ты был сегодня такой чужой, — прошептала она.

— Мне это стоило большого труда, — улыбнулся он, — но иначе было нельзя. Я хотел сначала поговорить с тобой, прежде чем мы снова будем спать вместе. Необходимо было внести ясность и оставить все неприятности позади, чтобы ничто не могло разделить нас. Хотя, возможно, мне все-таки придется предстать перед судом…

— Я верю тебе, Шон. Но я беспокоюсь о Шоне Майклзе, о его репутации и имени. Порой мне кажется, что это два разных человека.

— О нет, Ханна. Шон Майклз не существует. Для меня это работа, роль, если хочешь. Шон Майклз не что иное, как маска, которой я пользуюсь, чтобы сделать более выразительными, более эффектными мои выступления.

— И я жила с этим образом целых два года. Совместить его с реальным человеком довольно трудно, — призналась она.

— Но возможно, я надеюсь?

Она покачала головой.

— Нет ничего невозможного, когда любишь, — заявила она.

— Ты любишь меня, Ханна? — еле сдерживая себя, спросил Шон.

Спросил, а сам в страхе ожидал ответа, боясь, что не выдержит и, поддавшись чувствам, овладеет ею прямо на этом диване. А это не входило в его планы.

— О да, — произнесла она, улыбаясь. — Я люблю тебя. Шон Девлин. Люблю так сильно, что мне кажется, я просто не выдержу… если ты не прекратишь так смотреть на меня. О, Шон, если ты не поцелуешь меня сейчас же, я сойду с ума.

Он не заставил просить себя дважды и исполнил ее желание, прильнув к ней долгим поцелуем, вложив в него всю полноту чувств, переполнявших его. Но когда ее пальцы начали торопливо расстегивать его рубашку, он мягко остановил ее.

— Ханна, любимая, — сказал он, — пусть сегодняшний день будет для нас особенным.

— Особенным? — непонимающе откликнулась она, все еще пребывая во власти желания.

— Я люблю тебя и хочу показать тебе, как сильно я тебя люблю. Как нам хорошо, даже без физической близости.

— О, Шон, нет… — Она нежно прикоснулась к его лицу.