— Конечно, — согласился виконт, оторвавшись от витрины с драгоценностями. — Хотя настоящий хороший друг согласился бы стать самым лучшим другом лично для меня.

— Нет, нет, я хочу, чтобы мне вернули герцога, — настаивала Вирджиния. — С тех пор как папа стал инвалидом, никто не относился ко мне лучше, чем герцог. Он для меня всегда был вторым отцом.

— Благодарю вас, — поморщившись, герцог оценил этот тактический ход. — Вы оба очень добры, но, к сожалению, мне нужно ехать за границу. А теперь, леди Вирджиния, чем еще я могу вас соблазнить?

— Леди Вирджиния? — надулась она и тихо добавила: — Раньше вы звали меня просто Вирджинией.

— Это было до того, как вы стали невестой другого мужчины, — заметил он. — Так как насчет драгоценностей? Если, конечно, не возражает ваш жених.

— О, он не будет возражать, что бы вы мне ни купили. Он говорит, что я должна иметь все, что захочу.

— В таком случае идите и выберите себе бриллианты.

Надежды герцога оправдались: Вирджиния была поглощена выбором ожерелий. Виконт подошел ближе к другу и спросил:

— Ты так и не нашел ее?

— Никаких следов. Абсолютно ничего. Никто ничего не слыхал. Я был уверен, что нагоню кареты Берти на лондонской дороге: они не могли ехать быстро. Но труппа просто растворилась, исчезла в никуда. С тех пор как я в Лондоне, ничего не смог разузнать. Я был там, где раньше жил Берти, но он переехал.

— А если бы и нашел Берти, ты уверен, что она с ним? Когда они давали представление в Уэстбери, кто-то говорил мне, что Ирис в последнюю минуту заменила другую артистку.

— Да, но я не стал ее расспрашивать, кто она. Зачем? Я был уверен, что ни одна женщина, которую я хочу, меня не оставит. Даже когда Ирис бросила мне вызов, заявив, что она не такая, как другие, я не обратил на это внимания. Я понял все, только когда она, словно дешевую побрякушку, отвергла бриллиантовый браслет стоимостью в тысячу фунтов.

— Думаю, ты не потерял в деньгах, — иронично заметил виконт.

— Нет, браслет у меня. Надеюсь, я найду Ирис и верну ей подарок.

— Но если она так настроена против тебя...

— Вот это меня и тревожит. Все равно, я чувствую, что она всегда рядом. Оглянусь, а ее нет. Но она со мной и во сне и наяву. Может быть, я схожу с ума.

Герцог вздохнул:

— Разве мужчине может являться призрак живой женщины? Мне является.

— Мой дорогой друг, — сказал виконт с искренней озабоченностью. — Я тебя не узнаю.

— Я сам себя не узнаю и рад этому. Если бы я встретил ее сейчас, то мог бы сказать ей, что она сделала меня лучше.

— Тогда ты обязательно ее найдешь, — заверил друга Ментон.

— Очень бы хотел в это верить.

Резкий смешок леди Вирджинии заставил их обернуться.

— О, посмотрите, — воскликнула она, держа бриллиантовое ожерелье. — Оно просто божественно!

— Оно бесподобно, — сказал герцог, изобразив на лице улыбку.

— И это тоже. — Она протянула руку к прилавку и взяла еще одно блестящее украшение. — Этот

милый браслет так подходит к ожерелью, — вздохнула она.

- Нет!

Этот возглас так неожиданно вырвался у герцога, что он не успел сдержаться. Однако быстро взял себя в руки.

— Я ошибся, — сказал он неуверенным голосом. — Бриллианты вам не идут. Вам следует носить исключительно жемчуг. Его мягкое мерцание как раз для вас.

Они остановились на жемчужной диадеме. Герцог великодушно добавил гармонирующий с ней зажим для галстука — подарок виконту.

— Мои наилучшие пожелания вам обоим, — торопливо сказал он. — Желаю вам жить вместе долго и счастливо.

Была еще одна вещь, которую герцог не мог бы сказать жениху: то, что он был рад избавиться наконец от леди Вирджинии.

Пансион миссис Бэббидж, расположенный в одном из беднейших районов Лондона, имел неприглядный внешний вид. Однако внутри было тепло и чисто, и «Красавицы Берти» удобно там разместились.

Правда, особой радости они не испытывали. Работа, которую Берти надеялся получить в Лондоне, сорвалась по причине конфликта с работодателем.

— Я думала, Герберт твой друг, — с недовольным видом повторила Джулия, расположившаяся на диване в гостиной.

— Он был моим другом, — тоже не в первый раз повторил Берти, — до тех пор, пока не стал себя вести неподобающе, с моей точки зрения.

— Ты имеешь в виду то, что он стал приставать к Карине? — вступил в разговор Сэмсон.

— Да, — ответил Берти. — А поскольку она не привыкла к такой жизни, я счел своим долгом за нее заступиться.

— А что, нельзя было защитить Карину, не сбрасывая Герберта с лестницы? — мрачно спросил Джеймс.

— Да, это было уж слишком, — согласился Берти, испытывая угрызения совести.

— В этом не было никакой необходимости, — заметил Сэмсон. — Лучше бы я оказался на твоем месте.

Берти покачал головой.

— Ты бы сделал еще что-нибудь похлеще.

— Похлеще? — взвизгнула Хелен. — Да ты ему сломал запястье!

— Ничего я ему не сломал, — с достоинством возразил Берти, — всего лишь растяжение.

— Сломал — не сломал, какая разница! — продолжала наседать на него Хелен. — Герберт говорит, что не возьмет нас, даже если на земле не останется больше ни одной труппы. У нас теперь нет работы. Тебе придется выехать из этих комнат, потому что и они слишком дороги. Мы теперь...

— Да, да, я согласен, — резко оборвал ее Берти.

— Я считаю, что все наши неудачи из-за Карины, — с горечью заявила Хелен. — Все было хорошо, пока она к нам не присоединилась. А с тех пор как она с нами, все идет из рук вон плохо.

— Это неправда, — Берти начинал терять самообладание. — Не смей говорить о ней ничего в таком роде!

Участники труппы уставились на Хелен. Все знали, что говорить Берти гадости о Карине было просто безумием. В таких случаях он совершенно терял контроль над собой.

— О, ты всегда ее защищаешь, — хмыкнув, сказала Хелен.

— Да, защищаю, — резко парировал Берти. — Ты знаешь, что рука Мелани заживает очень медленно, и вообще неизвестно, сможет ли она играть, как раньше. Да даже не в этом дело. Тот симпатичный молодой врач, который осматривал ее, когда мы приехали в Лондон, положил на нее глаз. Я думаю, это ее будущее. Так что же мы будем делать без Карины?

— Ничего страшного. Все равно нам теперь придется сидеть без работы, — заметила Хелен, считая свою логику неопровержимой.

— Скоро у нас будет работа, — настаивал на своем Берти.

— Пока ты не перестанешь кидаться на людей, ее не будет, — вставил свое слово Сэмсон.

Берти бросил на него сердитый взгляд.

— Я не кидаюсь на людей, — сказал он. — Только на Герберта, потому что он это заслужил. Что касается Карины, вы не правы. Она... — Берти замолчал в замешательстве.

— Что она? — оживились все.

— Она знает наше тяжелое финансовое положение и... Ну, в общем, вы должны знать, что она решила продать часть своих драгоценностей, чтобы нам помочь. С этой целью и поехала сегодня в Вест-Энд.

Все молчали.

— Это правда? — скептически спросила Хелен.

— Истинная правда. Я не собирался вам этого говорить. Карина не хотела, чтобы кто-то еще об этом знал. Те украшения, которые были на ней во время представления в замке Уэстбери — диадема и сережки, — они подлинные. Принадлежали ее матери. Сейчас она продает их, чтобы нам помочь.

Все снова молчали, потрясенные тем, что услышали.

— Тебе не следовало ей это позволять, — нарушил молчание Джеймс.

— Я не смог ее остановить, — оправдывался Берти. — Она очень упряма. Если что решила, обязательно сделает. И кроме того, она упрекает себя за то, что мы из-за нее потеряли работу.

Берти посмотрел на часы.

— Пора бы ей уже и вернуться, — обеспокоенно заметил он. — Я не хотел отпускать ее одну. Но она настояла на своем. Так что не надо меня и за это упрекать.

— Кажется, она приехала, — сказал Энтони, выглянув из окна на улицу.

Берти мигом выскочил из дома, как раз вовремя, чтобы помочь Карине выйти из двухколесного экипажа.

— Вы бледны, — сказал он. — Что-то случилось? Не нужно мне было отпускать вас одну!

— Нет, все в порядке, — тихо ответила Карина.

Она заплатила кучеру и быстро вошла в пансион. Остановившись в прихожей, Карина сунула Берти что-то в руку.

— Это все деньги, которые мне удалось выручить, — сказала девушка. — На какое-то время нам хватит.

— Да хранит вас Бог, — ответил Берти. — Пойдемте вместе со всеми выпьем чаю.

- Нет, я, наверное, пойду к себе наверх. У меня болит голова.

— Вы заболели, — сказал он, взяв ее руки в свои.

— Нет, я просто... просто устала после всего этого. Ничего, скоро пройдет...

Она высвободила свои руки и побежала наверх, чтобы он не увидел, как она плачет.

Берти остался внизу у лестницы, глядя на деньги, которые она ему дала, и прислушиваясь к звуку закрываемой наверху двери. Он был сильно встревожен.

Берти пошел к миссис Бэббидж и заплатил ей все, что они задолжали. Просияв, она сообщила, что чай вот-вот будет готов. Через несколько минут он поднялся наверх и, остановившись перед комнатой Карины, услышал из-за двери безутешные рыдания. Это глубоко ранило его сердце. Наконец он решился тихонько постучать. Ответа не последовало, только еще более душераздирающие рыдания.

Берти постучал еще раз, но так и не получив ответа, осторожно приоткрыл дверь и заглянул в комнату.

Как он и предполагал, Карина лежала на кровати, уткнувшись лицом в подушку, и все ее тело содрогалось от рыданий. Берти ошеломленно смотрел на нее.

— Карина, — наконец тихо окликнул он.

Она закашлялась и с трудом села, нащупывая носовой платок.

— Простите, что я вторгся к вам без разрешения, — робко произнес Берти. — Ни за что на свете я не хотел бы обидеть вас, вы это знаете. Если вы велите мне уйти, я уйду. Но я надеюсь, что вы позволите мне остаться. Я просто хотел вам помочь.

— Спасибо, Берти, дорогой, — сказала Карина прерывающимся голосом. — Но мне никто не сможет помочь.

— Что-то случилось там, куда вы ездили сегодня?

— Я видела его, — прямо сказала Карина.

— Его?

— Герцога. Я знаю, мне нужно выбросить его из головы. Но я не могу так поступить, как бы глупо это и было. Я знаю, что он меня действительно любит. Но потом, перед самым нашим отъездом из замка, он... дал мне понять, что думает обо мне только как о любовнице.

— Он пытался сделать вас своей любовницей? — в ужасе воскликнул Берти.

— О да. Он обещал осыпать меня бриллиантами и повезти за границу, но мне от него нужно было не это. Все, чего я хотела, — это чтобы он любил меня. Но он не любит меня по-настоящему.

— Я думаю, он должен вас полюбить, — с грустью заверил ее Берти. — Ни один мужчина, узнав вас, не может не полюбить.

Карина взглянула на Берти, пытаясь понять, действительно ли он думает так, как говорит, но он быстро перевел разговор на другую тему.

— Подождите, я принесу вам чаю, — сказал он. — Сядьте поудобнее и попейте. Будьте умницей.

Его отеческий тон немного успокоил ее. Она заставила себя сесть прямо и стала пить ароматный чай.

— Вы говорили с ним сегодня? — спросил Берти.

— О нет. Он был со своей... со своей... невестой.

— Невестой?

— С леди Вирджинией. Помните, мы видели ее в замке. Все говорили, что они поженятся, и вот теперь это решено. Они были в магазине Эспри на Бонд-стрит. Я видела их вместе, они держались за руки, и один из продавцов рассказал мне о них. Он сказал, что их свадьба будет событием сезона.

— После всего, что он вам говорил! — воскликнул Берти.

— Это не одно и то же, — грустно прошептала Карина. — Он никогда не собирался жениться на мне. Думаю, он забыл обо мне на следующий же день после моего отъезда. А теперь и я забуду его. Забуду, забуду!

Она снова потеряла контроль над собой и упала на кровать. Ее горе и гнев, звучавший в ее голосе, когда она произносила последние слова, ясно говорили о глубине ее любви.

Глубоко опечаленный этими словами, Берти понуро опустил голову.

Жертва Карины стала поворотным моментом в жизни труппы. После того как она продала свои драгоценности, дела почти сразу пошли на лад.

Берти каждый день посещал офисы театральных режиссеров и владельцев театров. Наконец он встретил одного человека, с которым работал в молодые годы. Тот принял Берти как брата.

— Его зовут Стенли Бентисс, — сообщил Берти всем в тот вечер. — Стенли нанял театр «Маджестик», чтобы поставить «Двенадцатую ночь». Он принадлежит к старой школе режиссеров — тем, кто старается, чтобы зрители за свои деньги получили максимальное удовольствие. Да и пьеса, в которой он предлагает нам сыграть, очень хороша.