Лесли О'Грейди - Музыка страсти

Лалла и сама чувствовала себя ужасно: хотя физически она оправилась после происшествия, но внутри у нее все клокотало. Поэтому здравый смысл подсказывал Лалле, что лучше было бы отправиться в спальню и попытаться заснуть. Она ласково взяла Дейзи за руку:

– Почему бы нам не отдохнуть? Ведь завтра приезжают все наши – надо хорошо выглядеть! А чтобы успокоить нервы, хорошо попить горячего молока. Как ты на это смотришь?

– Прекрасная мысль, – согласилась та.

Подруги только успели разлить молоко по кружкам, как в комнату снова постучался дворецкий. Он доложил, что дом прочесан вдоль и поперек, но посторонних не найдено. Еще он сообщил, что грабитель скорее всего покинул дом через французские двери, отделявшие холл от открытой террасы. Это еще более утвердило Лаллу в мысли, что незваный гость был прекрасно знаком с внутренним устройством особняка. Дейзи горячо поблагодарила преданного лакея и велела ему идти отдыхать, но в душе ее было неспокойно.

Они пожелали друг другу приятного сна, и Лалла удалилась к себе. Она быстро легла, натянув одеяло до подбородка. Так было спокойнее. Однако только стала она проваливаться в объятия сна, как в дверь постучались и раздался шепот Дейзи:

– Лалла, ты еще не спишь?

Она тут же вскочила и зажгла лампу.

– Что опять случилось?

Дейзи прошла в комнату и остановилась у изголовья ее кровати, оперевшись на трость обеими руками. Такой боли в ее глазах Лалле еще не приходилось видеть.

– Дейзи, что с тобой? Говори! Говори сейчас же! – Лалла нетерпеливо трясла ее за руку. – Ну-ка, садись и рассказывай.

Та присела на краешек стула. Ее руки, лежавшие на коленях, тряслись.

– Лалла, я должна исповедаться.

– Исповедаться? Что ты имеешь в виду?

Чувствовалось, что она собирается с мыслями. Лицо ее отражало какую-то мучительную борьбу, происходящую внутри. Наконец она с трудом вымолвила:

– Я… я не сказала тебе всей правды о смерти Джейн.

Лалла напряженно застыла.

– Что же ты хочешь поведать?

– Кое-что очень важное, Лалла. – Она проглотила комок в горле. – То, что может иметь серьезные последствия лично для меня.

– Дейзи! Что такое ты говоришь?

– Это правда. С той самой ночи я потеряла покой. У меня так тяжело на душе. Чувство страха редко покидает меня. Ведь я утаила от полиции одну вещь. Боже, сколько раз порывалась я открыться тебе! Но я была не в состоянии: смелости не хватило. – Словно испугавшись собственных слов, она густо покраснела.

– Но почему, почему ты не рассказала мне правду?

Дейзи сжала руки в кулаки, и Лалла увидела, как побелели суставы ее пальцев.

– Я солгала тебе, сказав, что первой заметила труп Джейн в ту ночь. На самом деле это был Тодд О’Коннор. Я шла сразу же за ним, но отстала. И когда он наткнулся на тело Джейн, я как раз спускалась по ступенькам.

На минуту она замолчала, и Лалла напряженно вслушалась в звенящую тишину. Почему-то ей стало страшно.

– Я подоспела к нему и увидела в его руках «Огненный изумруд». Тодд сказал, что нашел его у Джейн. – Голос Дейзи стал еле слышен.

– Но что страшного в том, что она надела фамильную драгоценность на праздничный вечер? – в недоумении воскликнула Лалла.

– Нет, ты не поняла. – Она покачала головой. – Джейн не надевала ожерелье в тот вечер. Тодд нашел его у нее в кармане. Она украла его.

Слова эти словно молния поразили Лаллу.

– Украла?!

– Да, Лалла, и когда ты предположила, что Джейн могла задумать побег от Грея, ты была права. Моя невестка действительно хотела сбежать, и прихватила ожерелье, с тем чтобы продать его и обеспечить себе существование хотя бы на первое время. Вот почему, когда Тодд протянул мне «Огненный изумруд», я поспешила спрятать его, а потом, воспользовавшись отсутствием Грея, вернула на место. Тогда Тодд пообещал, что не выдаст эту тайну никому на свете. И мы условились всюду говорить, что это я первой увидела тело.

– Но, Дейзи, почему… – неуверенно начала Лалла.

– Разве ты не понимаешь? – нетерпеливо перебила та. – Если бы Грей узнал, что при его жене было ожерелье, то сразу понял бы, что готовился побег. А полиция, зная сей факт, начала бы подозревать его в убийстве по причине ревности.

Только теперь до Лаллы начал доходить весь смысл ужасной тайны. От страха дыхание у нее перехватило, она поднялась, чтобы подойти к раскрытому окну и подставить лицо свежему ночному бризу, в надежде остудить воспаленный мозг. Но как назло ветер вдруг стих. Она обернулась и увидела, что Дейзи уронила голову в ладони и затряслась в беззвучных рыданиях. Лалла с трудом выдавила:

– Так ты думаешь, Грей не виноват в ее гибели?

– Ах, Лалла! Конечно, нет, – сказала она. – Но если бы у полиции был хоть малейший намек… ты представляешь, что ждало моего бедного брата?

Дрожь пробежала по телу Лаллы: она прекрасно все понимала.

– Я думаю, Джейн условилась встретиться в ту ночь с любовником – вот и побежала по обледеневшей лестнице.

– А избранником ее был, конечно…

– Эллиот Роллинз, кто же еще! – Дейзи развела руками.

– Теперь все становится на свои места, – медленно процедила Лалла. – Ведь Эллиот любил ее, но был ограничен в средствах, поэтому-то Джейн и взяла с собой «Огненный изумруд», чтобы хватило на жизнь где-нибудь в Европе или Южной Америке.

– Ох, Лалла, я и сама так думала, но все не решалась признаться. Пожалуйста, прости меня.

Лалла опустилась на стул.

– Помнишь, недавно я навещала Белл Бентон? Так вот, в тот день я разговаривала с Эллиотом. Мне сразу показалось, что он скрывает что-то, недоговаривает. Вот почему он признался, что в тот рождественский вечер не был у вас – он поджидал Джейн где-то в условленном месте.

– Теперь ты понимаешь, почему он подозревает Грея в смерти своей возлюбленной? – вздохнула Дейзи.

Лалла понимающе кивнула:

– Спасибо тебе! Представляю, как трудно было решиться на этот шаг. Но еще ужаснее нести на себе тягостное бремя ужасной тайны. Но что ты намерена делать дальше?

– Делать?! – взорвалась Дейзи. – Да о чем ты говоришь?

– Но нельзя же и дальше молчать!

Теперь Дейзи вскочила, закипев от ярости, и схватила подругу за руку.

– Нет! Ни за что! Обещай, Лалла, что не расскажешь ни одной душе о том, что я тебе поведала. Обещай мне! Ради нашей дружбы!

– Но Дейзи, я…

– Обещай! – в панике закричала она. – Умоляю!

Этот душераздирающий вопль испугал Лаллу: еще ни разу она не видела подругу в таком отчаянии.

– Ну хорошо, хорошо. Успокойся, дорогая. Даю честное слово.

Только теперь с Дейзи, кажется, спало напряжение – взгляд ее потеплел.

– Спасибо, – прошептала она. – Если Грей только узнает, что я скрыла истину, он так разгневается! – Она устало провела ладонью по лбу. – Ах, Лалла, что за кошмарная ночь! Я чувствую себя совершенно разбитой. По-моему, пора наконец укладываться в кровать. Извини, я, наверно, совсем измучила тебя.

После этого, пожелав спокойной ночи, Дейзи ушла к себе, оставив Лаллу наедине с невеселыми мыслями.

Она долго промучилась без сна, всматриваясь в бесконечную темноту, и все думала о страшном признании Дейзи. Тот факт, что Джейн задумала побег и прихватила фамильную драгоценность, несомненно, проливал новый свет на ее гибель. В этом самом свете загадочная смерть на скользких ступеньках действительно выглядела как страшное убийство.

И что за странный гость находился сегодня в комнате Грея? Связан ли он с гибелью Джейн?

Неожиданно Лалла почувствовала, что вся дрожит, и укуталась в одеяло. Ветер поднялся снова, и кроны деревьев зашумели, будто нашептывая девушке о страшных нераскрытых тайнах дома в Диких Ветрах.

Она закрыла глаза и провалилась в бездонную темноту.

Был теплый полдень. Лалла и Дейзи сидели в холле, ожидая возвращения Грея с помощниками из Нью-Йорка. Коляска должна была появиться с минуты на минуту.

Не успел Грей переступить через порог, как Дейзи бросилась к нему со слезами:

– Господи, Грей, наконец-то! Ах, какого страха мы с Лаллой натерпелись сегодня ночью! Кто-то проник в наш дом.

Он в изумлении застыл на месте, и Миллисент, входя в холл, чуть не упала, столкнувшись с ним.

Тодд О’Коннор от неожиданности открыл рот и поспешил к Дейзи:

– С вами все в порядке?

– Со мной, слава Богу, да, но вот Лалла… бедная Лалла чуть не распрощалась с жизнью!

Испуганная Миллисент заморгала глазами, а Грей бросил на Лаллу взгляд, полный тревоги. Его глаза остановились на красном пятне, появившемся на ее шее прошлой ночью. Лицо Грея потемнело.

– Что с тобой случилось?

Она отвела глаза и тяжело вздохнула. В голове мгновенно пронеслась картина ужасного происшествия. Лалла быстро рассказала, как направилась в библиотеку, как из комнаты Грея выскочил незнакомец и схватил ее за горло, как она вырвалась и ударилась о стену… Грей выслушал ее рассказ достаточно хладнокровно. Лалла заметила, как презрительно сощурились его голубые глаза. В отличие от него Миллисент выглядела сильно перепуганной.

– Пресвятая Богородица! – в ужасе вскрикнула она.

– Тебе удалось запомнить его лицо? – сухо спросил Грей, медленно снимая перчатки из тончайшей кожи.

– Да нет же! Я ничего не разглядела. Только знаю: на голове преступника была шапка, а на лице – маска. Да и вообще – до того ли мне было!

– Кстати, сейф в твоей комнате не тронут, – добавила Дейзи, – хотя вещи из ящиков в шкафу вытряхнуты на пол, будто там что-то искали. По-моему, ничего не пропало. Но ты должен убедиться в этом сам.

– Неужели опять Роллинз? – спросил Тодд, в недоумении посмотрев на Грея.

– Все произошло слишком быстро, – продолжала Лалла, невольно вздрогнув. – Но чем больше я вспоминаю подробности, тем определеннее могу сказать: этот человек был ростом с Роллинза, но гораздо слабее. Иначе бы я так просто не справилась с ним!

– Ну хватит! Это уже переходит всякие границы! Мало того что он терроризирует мою сестру, он еще врывается в мой дом! – кипятился Грей. – Он повернулся к Тодду. – Сейчас я загляну к себе, проверить, все ли на месте. Вы же опросите слуг, может, кто-то видел Эллиота накануне в окрестностях Диких Ветров. – Он сунул руки в карманы брюк. – А потом мы сразу же отправимся в Бентвуд. Надеюсь, этот разговор будет последним!

Он резко повернулся и вышел.

Однако, вернувшись от Бентона, Грей и Тодд принесли неутешительные вести. Эллиот имел железное алиби на весь вчерашний вечер. Бентоны принимали гостей и до полуночи провели время за карточной игрой.

Грей собрал домочадцев и объявил, что не собирается оставлять происшествие безнаказанным и что обязательно заявит о случившемся в полицию, чтобы выставили караул для охраны владений Четвинов.

– Не сомневаюсь, скоро мы навсегда покончим с мистером Роллинзом, – уверенно заявил он.

Но почему-то Лалла верила в это с трудом.

Ближе к вечеру она решила отправиться в студию. Здесь, в тишине, можно было завершить работу над начатым холстом, а главное – отвлечься за работой от тягостных размышлений. Правда, сколько она ни старалась, выходило плохо, но это было теперь и не важно.

Увлекшись рисованием, Лалла не услышала легкий стук в дверь. Не дождавшись ответа, Грей заглянул в комнату.

Он стоял в дверях и молча смотрел на Лаллу. Она наконец обернулась и заметила, как темны его глаза и плотно сжаты губы. Ну вот, не хватало еще, чтобы он опять начал критиковать ее способности.

Не утруждая себя многословными прелюдиями, Грей сразу же перешел к делу:

– Я вынужден попросить тебя уехать из Диких Ветров, Лалла! Для твоего же спокойствия!

Подобного предложения девушка никак не ожидала.

– Но почему, Грей?

Он впился в нее гневным взглядом.

– Разве ты не понимаешь? Это же очевидно! Ты в опасности! Кто-то желает твоей смерти, Лалла! Сначала он скидывает тебя с лошади, и вот теперь…

– Но ты же сказал, что тогда я сама была виновата! – Она опустила глаза в желании не встречаться с его хмурым взглядом и нервно перебирала щетину кисточки.

– Теперь я думаю по-другому! После того, что случилось вчера ночью, я уже не сомневаюсь, что кто-то действительно преследовал тебя по дороге из Бентвуда. И этот человек, похоже, поставил целью навредить тебе.

– Значит, ты считаешь, оба события как-то связаны? – Лалла недоверчиво склонила голову. – Нет, Грей. Это просто случайность. Да и кому в голову могло бы прийти сводить со мной счеты. Конечно, у меня есть недруги, но вряд ли кто-нибудь из них задумал уничтожить меня! Нет, Грей! Это невозможно!

– Хорошо. Даже если это не так, уезжай. Пойми, Лалла, потом может быть слишком поздно!

– С каких это пор ты стал проявлять обо мне такую заботу? – фыркнула она.