Джулия Гарвуд - Музыка теней

– Почему вдруг ты вспомнил об этом сейчас?

– Быть может, Лайама использовали с той же целью. Чтобы выманить тебя.

– Не исключено. Уже дважды за последний месяц мои воины из охраны Лайама попали в засаду.

– Кого-нибудь убили?

Макхью обиделся.

– Конечно, нет. Мои воины всегда готовы к неожиданностям.

– А нападавшие?

– К несчастью, я не успел спросить, кто их послал, ни один из них не остался в живых. Но горцами они не были.

– Бродяги? Хотели украсть, что плохо лежит?

Кольм покачал головой:

– Ты же слышал, что говорил Лайам. Был приказ убить столько Макхью, сколько получится. Бродяги и изгои не были бы так организованны. Они воруют и разбегаются в разные стороны, словно крысы.

– Истинно так, – сказал Бродик. – Брат Рамзи был мальчишкой, а Лайам взрослый мужчина. Он ведь почти одного с тобой возраста, верно?

– На пять лет моложе, но все равно уже не юнец.

– Тогда почему он не был готов к неожиданностям?

– Это я спрошу у него, когда он поправится. Его тренировали не хуже остальных.

– Выходит, тот, кто стоит за этими нападениями, хочет избавиться от всех Макхью?

– Похоже на то.

– Финнис-Флэт, вот причина этих нападений.

– Да, – сказал Кольм. – За всем этим стоит Макенна. Уверен.

– Но у тебя нет доказательств.

– Макенна алчный. Хочет присвоить всю землю себе. Но я не позволю ему. Не потерплю чужаков на своей территории. Долина всегда была общими пахотными землями и нейтральными территориями между нами и кланом Макенна.

– Эти земли наш король подарил королю Иоанну много лет назад. А тот, в свою очередь, передал их женщине, которую Монро должен был взять в жены. Финнис-Флэт была ее приданым.

– Я знаю.

– Да, но, помимо этого, женщина, о которой идет речь, член семьи моей жены. Ее отец – барон Джеффри из Уэллингшира.

– И как ты терпишь свою английскую родню?

– С трудом. Но куда деваться? Я стал терпимее. Если помнишь, моя жена тоже была англичанкой.

– Это меня не касается.

– А ты потерпишь Монро на своей скале?

– А ты? – спросил Кольм. – Ведь клан Бьюкененов примыкает к границам Финнис-Флэт с запада.

– Да, но между нами будет лес.

– У меня нет претензий к Монро. Если их вождь не будет мешать нам засевать северный конец долины, я не стану возражать против его присутствия.

Они поднялись на холм перед монастырем и стали смотреть на шатры, расположенные к югу.

– Это палатки англичан, – сказал Бродик.

– Они не могли приехать на свадьбу Монро, если, конечно, их не пригласили твои английские родственники.

– Не в таком количестве, – ответил Бродик. – И Монро они здесь точно не нужны. Нет, должно быть, в аббатстве какие-то новые торжества.

Спустившись с холма, они передали поводья Брейдену и Дилану.

– Будь начеку, – предупредил Кольм, когда они подошли к воротам.

– Я всегда начеку, – заверил его Бродик. Он позвонил в колокол. Вскоре монах открыл им тяжелую деревянную дверь.

Настоятель, который, судя по огромному животу, никогда не пропускал трапезу, пригласил их войти.

– Вы пришли, чтобы выразить свои соболезнования? – Вожди не успели ответить, поскольку настоятель продолжил: – Вы, наверное, расстроились, что не успели на отпевание, но погода такая теплая, что нам пришлось торопиться, чтобы семья могла забрать покойного домой и предать земле. Вы, видимо, хотели пообщаться с родственниками усопшего? Но они, к сожалению, уже уехали. Если желаете, провожу вас в часовню, чтобы вы помолились за душу покойника.

Кольм и Бродик переглянулись. Кольм повернулся к настоятелю и заговорил с ним, не делая никаких скидок на то, что тот слуга Господа:

– О чем вы говорите, черт возьми?

Настоятель отшатнулся и погладил себя по животу. В монастыре жизнь была размеренной, а в последние дни ему пришлось изрядно понервничать.

– Так вы не знаете… А я решил… Вождь Монро… – Заметив сердитый взгляд Макхью, настоятель заговорил быстрее: – Он мертв. Разве не поэтому вы здесь?

– Монро умер? – Слова монаха ошеломили Бродика.

– Как он умер? – поинтересовался Кольм.

– Его убили, – едва слышно произнес настоятель. Перекрестился и добавил: – Под покровом ночи.

– Когда это случилось? – спросил Бродик.

– Как его убили? – спросил Кольм.

Настоятель испугался. Особенно страшным казался ему вождь Макхью. Голос монаха дрожал, когда он отвечал на вопросы, которые следовали один за другим.

Кольм заметил, что стоило ему сделать какое-нибудь движение, и настоятель вздрагивал. Он убрал руки за спину, чтобы монах понял, что ему не причинят вреда.

Настоятель поспешил объяснить:

– Я-то думал, вы пришли попрощаться с покойным, а вы и не знали о смерти вождя Монро. Произошло недоразумение. Мне так жаль огорчать вас печальной новостью, ведь вы пришли на радостное событие. На свадьбу, я полагаю?

– Какая может быть свадьба, если жених скончался? – спросил Бродик, подумав, что настоятель немного не в себе.

– Мы здесь не из-за свадьбы или похорон, – сказал Кольм. – Мы здесь из-за моего брата.

Настоятель удивленно посмотрел на них:

– Вашего брата?

Кольм хотел схватить монаха за грудки и вытрясти из него душу, но сдержался. Не дело обращаться так со слугами Господа. По обескураженному виду настоятеля было понятно, что он ничего не знает о Лайаме.

Настоятель вытер влажные от пота ладони об одежду. Глаза вождя стали темно-серыми, цвета грозового неба.

– Так быстро все меняется. Мы не привыкли к этому в монастыре. Только что подобрали нового избранника для леди Габриелы. Это какой-то хаос. – Он понизил голос и теперь шептал заговорщически: – В главном зале два барона из Англии. И оба заявляют, что говорят от имени короля Англии, Иоанна. Англичан становится все больше. Вам лучше подождать наверху, если не хотите вмешиваться.

– А из-за чего спорят бароны? – спросил Бродик.

– Мы не станем впутываться в дела англичан, – сказал Кольм. – Не забывай, зачем мы здесь. – Он снова обратился к настоятелю: – У вас есть монах по имени Гилрой. Я хотел бы поговорить с ним.

– А могу я узнать, о чем пойдет речь?

– Нет.

Настоятель опешил от такого резкого отказа, но тут же кивнул:

– А, понимаю. Вы хотите исповедаться. Простите, я не должен был спрашивать. Пройдите наверх, а я приглашу к вам отца Гилроя. Он проводит вас в храм, где вы сможете очиститься от грехов.

Никто из вождей не произнес ни слова.

– Это не займет много времени, – сказал настоятель и повел их по ступеням.

Бродик кивнул на Кольма и сказал:

– Учитывая, сколько на нем грехов, я не рассчитывал бы на это.

Кольму было не до шуток. Он отодвинул Бродика плечом.

– Я здесь не для исповеди. Я пришел задать несколько вопросов касательно моего брата. Хочу как можно быстрее разобраться с этим и уйти. Возможно, мне удастся убедить отца Гилроя пойти со мной. Когда рядом столько англичан, я не могу ни думать, ни дышать.

– Сомневаюсь, что Гилрой захочет с нами пойти. Но за спрос не бьют, – сказал Бродик.

– А кто сказал, что я стану его спрашивать?

Бродик пожал плечами. Кольм все равно сделает по-своему, и мнение Бродика не в счет. Кроме того, и сам Бродик, возможно, поступил бы так же, если бы речь шла о его брате. И все же вырвать монаха из его обители и под страхом наказания заставить говорить о похитителях Лайама или о его спасителях… это может еще больше запятнать их души в глазах Господа.

Настоятель так внимательно прислушивался к их разговору, что не заметил, как закончилась лестница. Запыхавшись, он остановился и произнес:

– Вот мы и пришли.

Настоятель пошел было вниз, чтобы привести Гилроя, но Бродик остановил его:

– Скажите, настоятель, барон Джеффри и его дочь все еще здесь, или они уже уехали в Англию?

– Барон Джеффри? Вы знаете этого англичанина?

Бродик вздохнул.

– Мне стыдно признаться, но он мой родственник, – сказал он и добавил торопливо: – По линии жены.

– И все равно, какой позор, – сказал Кольм.

Бродик промолчал, напомнив себе, что Кольм его союзник.

– Я никогда не видел дочь барона, – сказал он настоятелю.

Настоятель с радостью ответил:

– Барон уехал на встречу со своим королем, а его дочь готовится к отъезду в Англию, но, боюсь, ей придется задержаться.

– Это почему же? – спросил Бродик.

– Вы не понимаете, – сказал настоятель. – Весь этот хаос из-за спора, за кого леди должна выйти замуж.

– А ее отец знает об этом? – поинтересовался Бродик.

– Нет, он уехал до того, как оба барона встретились здесь.

– А когда ожидают возвращения барона Джеффри? – Хотя будущее леди Габриелы его не касалось, Бродик все же чувствовал на себе бремя ответственности.

– Сомневаюсь, что кто-нибудь сообщил ее отцу о происходящем. Такое впечатление, что оба барона с нетерпением ждали, когда он уедет, чтобы заявить о помолвке с его дочерью. Оба ведут себя так, словно дело не терпит отлагательств. Из того, что мне довелось услышать, я понял, что они хотят сыграть свадьбу до того, как отец невесты сможет вмешаться. – Настоятель огляделся. – Странно все это, ох как странно. Но у леди есть охрана, и в стенах монастыря она в полной безопасности.

Подобная наивность возмущала Кольма. В аббатстве полно чужаков, преимущественно англичан. Как можно им верить? Гилрой сомневался в том, что монастырь безопасное место, раз попросил воинов охранять Лайама, пока тот был без сознания. Кольму стало любопытно, что подумает настоятель, если узнает, что Лайам был его гостем.

– А леди Габриела согласилась выйти замуж за нового суженого? – спросил Бродик.

– Она пока не знает об этом. Но скоро за ней пошлют. – Настоятель вздохнул и покачал головой. – Лишь тогда ей станет известно о подобном бесчинстве.

Барон Косуолд ворвался в аббатство днем того же дня в сопровождении своих приближенных. Лизоблюды всегда следовали за ним, сейчас их было двадцать три. Так много их было неспроста, поскольку Косуолд надеялся запугать и впечатлить Перси.

Косуолд чувствовал свою власть. В руке у него был указ, который подтверждал, что только он, и никто иной, может говорить от имени короля.

Но Перси не испугался. Как и у Косуолда, у него везде были шпионы, и хотя он не знал об указе, но ему было известно, что его враг хочет прибрать к рукам и Финнис-Флэт, и леди Габриелу. Он предполагал, что барон Косуолд способен даже прибегнуть к силе ради достижения своих целей.

Но Перси был готов. В зал он вошел в сопровождении своры прихлебателей. Он не собирался уступать никому, ведь в руке у него был указ, который подтверждал, что только он, и никто иной, может говорить от имени короля. Король послал его на свадьбу вождя Монро с леди Габриелой, но после того, как жениха убили, он решил, что вправе решать судьбу Габриелы.

У каждого, кто облечен властью, найдется в рукаве пара козырей.

Бароны сошлись в центре гостевого зала. Двери, ведущие во внутренний двор, были распахнуты настежь. Эта баталия не могла произойти без свидетелей.

Перси напал первым. Он пронзил воздух тонким костлявым пальцем и сказал:

– Не смейте вмешиваться и подвергать сомнениям мои решения, ибо я говорю от имени короля Иоанна, и только я буду решать будущее леди Габриелы.

– Будущее с вами? – фыркнул Косуолд. – А вдобавок вам достанется Финнис-Флэт? Неужели вы, тупица, считаете, что так и случится? Уж ее-то вы точно не получите, об этом я позабочусь.

– У вас нет таких полномочий, Косуолд. Я буду сопровождать леди в Англию. – Перси не счел нужным добавить, что собирается силой заставить ее согласиться на брак с ним.

Косуолд шагнул навстречу.

– Вы не вправе говорить от имени короля, поскольку у меня на руках указ короля Иоанна, в котором он наделяет меня полномочиями действовать от его имени.

Перси был вне себя. На лбу у него вздулись вены.

– Нет, это у меня указ короля с его личной подписью и печатью. Вы меня не одурачите. Я знаю, чего вы добиваетесь, но вы ее не получите.

Бароны перешли на крик. Перепалка переместилась во двор, где зрителей прибавилось.

По одну сторону валуна, положенного посреди лужайки в качестве разграничительной линии, стоял Перси и его пособники, по другую – Косуолд со своими прихлебателями.

– Хотите, покажу вам указ? – спросил Косуолд. – Вот королевская печать. А вот и дата, Перси. Если не уйдете с дороги, я велю вас вышвырнуть.

Перси фыркнул.

– Когда был подписан ваш указ? – требовательно спросил он. – Я знаю, где вы были, знаю и о вашей темной сделке с вождем.

Косуолд пропустил эту реплику мимо ушей. Он щелкнул пальцем, и один из сопровождающих передал ему свиток. Он помахал им перед носом Перси: