Вот дура! О чем я опять думаю-то! Мерзкий Кей, перестань источать обаяние. Я все же не робот, а живая девушка.

Но он не переставал. Мало того этот парень нагло стоял около меня и один раз даже повернулся так, что задел меня плечом. Лучше бы не толкался, а взял бы меня, к примеру, на руки — у меня ноги уже в этих туфлях устали.

Нет, лучше бы я здесь оказалась с каким-нибудь жутко заботливым и милым мальчиком, который боготворил меня… тогда я бы, напротив, желала, чтобы лифт застрял бы навечно… Приехал бы к нам в гости менеджер Андрей, а я бы пошла его провожать, и мы вместе сели бы в эту железную кабинку…

А вот если бы я застряла с Антоном, то было бы крайне забавно. Это чучело наверняка смутилось бы. Оно, по-моему, вообще девушек боится как-то. Или меня оно не боится? А, да, чего опасаться девчонку, в доме которой ты имел возможность спать, умудрился познакомиться чуть ли не со всей семьей и заставил ее отца называть себя «сынок»?

Надо будет с этим милым дурачком потом пообщаться в тайне от Нинки, уговорить его не кончать жизнь самоубийством, что ли… Да и просто поразговаривать — он интересный. А есть ли у меня номер его мобильника, кстати?

Я достала сотовый телефон с садящейся батарейкой, чтобы проверить записную книжку, и его экран осветил волосы впереди стоящего Кея. Мне очень почему-то хотелось узнать, натуральные они или крашеные? Мягкие или жесткие? Может, это вообще парик, а сам музыкант плешивый, как старый дед? Подумав, что на самом деле на голове солиста популярной группы удобненько расположилась идеально ровная милая залысина, я не выдержала и засмеялась. Мой смех был принят неоднозначно.

— Ты с ума не сходишь в закрытых помещениях? — поинтересовался откуда-то с пола Келла. Голос у него был слегка сонный.

— Нет, — несколько смутилась я.

— Хватит светить телефоном мне в затылок. Раздражает не меньше, чем твои смешки, — не заботясь о вежливости, произнес Кей.

Вот осел. Думаешь, вытащил меня из драки, можно хамлометом работать? Ах, драка… Я же его даже не поблагодарила, кажется, за спасение собственного тела и, возможно, души.

Скрепя сердце, я проговорила:

— Извини. То есть спасибо. Большое. И извини.

— За что? — повернулся он ко мне и произнес: — Ты же не виновата, что у вас лифт плохой. Надеюсь, утром нас выпустят отсюда. И не обращай внимания, что мы попали в такую глупую ситуацию, не выспимся, в таком виде предстанем перед Андреем, а он наверняка подумает, что мы всю ночь развлекались с девочками и выпивкой. То же самое подумают и журналисты, которые завтра с утра будут брать еще одно интервью. А то, что у нас не будет времени поспать еще около суток из-за репетиций, — не беда, мы железные парни. Извинения не нужны.

Келла засмеялся. Я почувствовала, что сейчас провалюсь сквозь землю. Как будто я заставляла нас провожать! Не я же лифт испортила!

— Я имела в виду, что вытянул меня из драки. Я не успела тебя поблагодарить, как следует, — стерпела я его слова. — Я тебе признательна.

— Красивая девушка знает только один способ хорошо поблагодарить парня, — вмешался барабанщик.

— А меня бы устроил такой способ, — отозвался таким же тоном противный Кей, которого я сначала приняла за почти нормального человека.

— Кто о чем, а вшивый о бане, — туманно ответила я, стараясь сохранить спокойствие. Может, эти два дурака извращенцы какие-нибудь? Не стоило соглашаться на помощь неизвестных парней. Хотя нет, они очень даже известны.

— Да не бойся, — без труда разгадал мое состояние синеволосый. — У меня вон есть королева, и я ее безумно люблю. Не изменяю. А у Кея тоже есть дама сердца. А он типа рыцаря.

По-моему, он типа дебила. И даже не типа.

— Наш роковой солист парень со странностями, — продолжал вещать Келла, — любит он про…

— Я же попросил тебя захлопнуть свой большой рот, — четко выговорил его друг тем же немного хриплым голосом. — Не надо в мои дела посвящать посторонних.

Ну и ладно, подумаешь. Такие секреты, будто блондинчик — тайный некрофил и боится, что общество узнает об этом.

Чем красивее человек, тем он более надменен. Вон Антон не страдает избытком красоты, зато характер хороший и мягкий. Кей, по всей видимости, считает себя главным секс-символом города, зато надменный и противный. Я уже не знаю, у кого самомнение больше и толще — у синеволосого или у его приятеля.

И чего-то перед Папой он, Кей, не выставлялся. Я почти что пожалела, что остановила Ивана, принявшего светловолосого за Нинкиного ухажера. Пусть бы Папа ему вмазал как следует. Не нравится ему, что я телефоном свечу! Да мне самой много чего не нравится. Ты сам, например, но я же об этом не говорю!

— Не пыхти мне в спину так злобно, — попросил вдруг предмет моих размышлений, снимая наушники, — ты же не дракон.

— Я так дышу, — несколько зло отозвалась я.

— Тогда у тебя гайморит, — ответил он тут же, и мне нечего было сказать в ответ.

Ух, надменный хрен.

Я стала светить экраном телефона, экономя энергию, в сторону. Нет-нет да и падал мой взгляд на впереди стоящего Кея, опершегося на стену лифта около щитка с кнопками. А у Нинки все же губа не дура. Милый молодой человек. С таким не стыдно и перед обществом показаться. Наверняка этому павлину все девушки вслед смотрят. И, может быть, даже некоторые парни. Ну и почему вы, Катрина Томасовна, не можете найти себе приличного молодого человека уже пару лет? А родственники теперь думают, будто мой парень — это чмо в смешных очках.

Да, такая я невезучая. Единственный раз в жизни я влюбилась, и то отношения кончились весьма трагично. Но об этом как-нибудь в другой раз. Не слишком хочется вспоминать такие печальные истории. Лучше думать о хорошем. И попытаться, например, найти плюсы в таком вот соседстве по лифту. Как-никак, я тут не с бомжами застряла. Будет потом что рассказать подружкам в универе. Или им лучше не рассказывать? По-моему, они меня засмеют, что я даже и не разговаривала с известными музыкантами.

У меня вдруг возникла идея. У меня же в сумке есть диктофон. Запишу-ка я голоса Кея и Келлы на диктофон. Ну хотя бы для того, чтобы Нинке показать, — пусть помучается от зависти!

— Ребята, а как вы песни пишете? — скомканно произнесла я, нажимая на нужную кнопку.

— Как и все, — тут же отреагировал Келла.

— А это как? — полюбопытствовала я.

— А зачем тебе? Тоже, что ли, хочешь музыкой заняться?

— Да нет, просто мне интересно. Ну как к вам идеи песен приходят? — не сдавалась я.

— У него спроси, — посоветовал барабанщик, — наш неотразимый фронтмен придумывает все тексты, я же говорил, девочка. Я занимаюсь музыкой.

— Я Катя, а не девочка.

— Ага.

— Кей, — обратилась я к блондину, чуть подумав, — как у вас песни получаются такие… э-э-э… какими они получаются?

— Обыкновенно.

— Обыкновенно?

— Да.

Обыкновенно получаются необыкновенными. О да, мило. Не завязывается у нас нормальный разговор. Я со вздохом опустилась на корточки. Плюнуть, что ли, на начищенные ботинки солиста? Нет, я не Нинка, не должна делать пакости. Кстати, о моей подруге. Что-то я не видела у нее той самой сумки, коварно похищенной барабанщиком группы «На краю».

— А где сумочка, кстати? — вкрадчиво спросила я.

— Какая сумочка? — они оба не поняли, о чем я повела речь.

— Нинкина.

— А, в клубе, — отмахнулся Келла.

— У Нинки, между прочим, там кредитки лежат, — невзначай заметила я.

— Да верну я ей все, — рассерженно проговорил тот, — чего ты такая мелочная? И вообще напомнила бы раньше про эту сумку.

— Да мне-то что, сумка не моя. А Нинка вполне может Папе пожаловаться, — развела я руками, — она ведь его как раз ради сумки попросила приехать.

— Не беспокойся, — чуть-чуть задрожал голос у храброго парня, — в лучшем виде верну ей все в целости и сохранности.

— Верни, — откинула я голову вверх, стараясь рассмотреть в темноте очертания Кея. Не получалось.

— У тебя парень есть? — поинтересовался вдруг Келла. Наверное, хотел тему сменить. Теперь его голос звучал откуда-то сбоку.

Ага, сейчас, так я тебе и признаюсь, что нет. Вы ведь наверняка начнете интересоваться почему и вообще всячески подкалывать.

— Есть, — хмуро ответила я не моргая, глядя в темноту.

— Откуда? — так удивился Келла, как будто бы мое лицо победило на всемирном конкурсе «Ужас Вселенной» и у меня по определению не могло быть собственного молодого человека.

— От верблюда.

— И какой он, твой парень? — поинтересовался сверху Кей.

А им-то какая разница?

— А вы что, отбить его у меня захотели? — удивленно ответила я. — Нормальный у меня парень.

Услужливая память тут же подкинула мне картинку, на которой вся моя семья расписывала некого Антона, дизайнера то ли из Москвы, то ли из Питера. Я нечаянно расхохоталась.

— Странная реакция, — с насмешкой сказал Келла, — ты угораешь просто так или над своим чуваком?

Угорают в огне, а чувак — это бык кастрированный.

— Просто вспомнила кое-что, — уклончиво ответила я.

— Часто в цирк ходите, наверное? — задал крайне странный вопрос Кей почти одновременно с другом.

— Нет, — ответила я правду, растерявшись.

— Странно. Я уже думал, что твой парень — клоун.

— Он — дизайнер! — запальчиво воскликнула я. Быстро придумывать неправду у меня не получается, поэтому я подсознательно решила пользоваться «заготовкой-вракой» своих родственников.

— По клоунскому прикиду? — опять развеселился синеволосый и пожаловался, что ему надоело держать Нинку.

— Это же твоя королева, терпи, — не пожалел его друг.

Хорошо, что они перевели тему…

— У меня все ноги затекли, — стал опять надоедать Келла, — ну почему я сижу тут, а не с парнями в каком-нибудь крутом месте? Я хочу курить, а сигареты в машине. Я пить хочу. Я есть хочу.

А в туалет ты не хочешь? Дите малое.

Про туалет я подумала не одна. Но я-то промолчала, а вот Кей эту мысль озвучил.

— Иди ты, — отмахнулся барабанщик.

— Куда? — зевнул солист.

Синеволосый, уже не стесняясь меня, озвучил предполагаемое место, куда мог бы пропутешествовать его друг.

— Тут же дамы. Как тебе не стыдно, — похоже, Кей решил немного поиздеваться над другом.

— Стыдно, когда видно, — огрызнулся тот, — ясно?

Пока я задумалась над тем, что имеет в виду парень, произошло чудо.

Лифт опять зашелся железным кашлем, а потом, поразмышляв, какую бы нам бяку еще устроить, вдруг резко поднялся на несколько метров. Я немного не удержалась на ногах и вынуждена была схватиться за стену кабины, чтобы не упасть. Стена оказалась мягкой и довольно теплой. К тому же у нее были руки, мгновенно поймавшие меня. Ну, подумаешь, в темноте я перепутала лифт и предплечье Кея. Но он точно подумает, что я это специально делаю! А я не желаю, чтобы обо мне думали так же, как и о прочих фанатках, безмерно влюбленных в своих кумиров.

— Аккуратней, — тихо сказал мне светловолосый обладатель целой кучи пирсингов в ушах и еще неизвестно где.

— Извини, — так же тихо произнесла я.

— Не ударилась?

— Об тебя точно нет.

— Хорошо.

— Поехал!!! Вашу мать! — радостно заорал в это время Келла, вскакивая вместе с Нинкой на руках.

Услышав неподдельную радость в голосе молодого человека, лифт тут же остановился, пару раз крякнув.

— Ты на него плохо действуешь, — услышала я в темноте голос Кея.

— Лифтик, лифт, я тебя умоляю, выпусти нас!

И противный лифт внял просьбам синеволосого.

Когда створки распахнулись, я поняла, что чувствуют души, перед которыми открылись ворота в рай после долгих мытарств по чистилищу.

Восторг и неописуемая радость! Чувство свободы и неуемное желание улыбаться! Хорошо еще, что лифт продержал нас в себе не так долго. В прошлом году папа застрял в нем на целых шесть часов и своими россказнями об искусстве довел интеллигентного соседа с пятого этажа до белого каления.

— Сорок минут в гребаном лифте, — тут же переменил мнение о средстве подъема людей на этажи Келла, — чтоб ты, тварь, сломался навеки!

— Не надо нашему лифту такое говорить, — попросила я возмущенно, оглядываясь и понимая, что мы всего-навсего на третьем этаже, — мне, между прочим, тут жить и жить!

Оставшийся путь мы проделали пешком, причем Кей все же решил взять Нинку на руки, ибо его приятель уже порядочно устал. Моя подруга будет в диком восторге, когда проснется!

К моему удивлению, именно на нашем этаже не горел свет. Ах да, это же наша очередь менять лампочки, а никто не озаботился этим… Теперь в темноте дверь открывать.