Эх, как было бы здорово сейчас оказаться на хорошей, желательно романтической комедии рядом с симпатичным молодым человеком, который обнимал бы меня за плечи, держал за руку. Почему-то сразу вспомнился менеджер группы «На краю». С этим импозантным красавцем я бы три нон-стопа подряд сидела в кинотеатре! Ну, и его подопечные, конечно, тоже неплохой вариант. Хотя с Келлой, по-моему, лучше вообще не связываться, а Кей до такой степени высокомерен, что с ним было бы элементарно неприятно. Просто уверена, что он выбрал бы какой-нибудь скучный фильм с пафосно-драматическим уклоном, чтобы показать, что он высокоинтеллектуальный человек, чье ай-кью запредельно высокое! А на всех прочих фильмах этот валенок с крутой прической сидел бы и бухтел, высказывая свое драгоценное мнение по поводу любых мелочей. Нет уж, лучше с Антошкой посидеть. Он хотя бы молчит.

На экране лились кровавые реки. Живой осталась только одна блондинка, которая неизвестно как смогла сесть на авто и уехать, оставив трупы своих друзей в одиночестве. Я потянулась за колой, воткнутой в ручку сидения, и в самых лучших традициях наткнулась на руку Антона, который, естественно, именно в этот момент тоже захотел попить. Катя, ты непроходимая идиотка! Твоя кола торчит не слева, а справа от тебя!

— Прости, — извинились я, убирая ладонь от пальцев парня, — я перепутала.

— Пей, — протянул он мне высокий прохладный стакан.

— Нет-нет, это же твой… У меня свой стоит справа.

Он улыбнулся и вновь принялся смотреть на происходящее на экране. Девица благополучно сматывалась в город по ночному шоссе. Трупы неспешно шагали за ней, прячась в рядом расположенном лесочке. Как они узнали, куда именно направила свои изящные стопы блондинка, я понятия не имею. Наверное, по запаху догадались.

Какой идиотский сюжет. Перепуганная блондинка приехала в большой город, думая, что оторвалась от преследователей, и ничего лучше, чем отправится к ночной клуб, она не нашла! У нее же только что два друга детства на тот свет отправились, а ей хоть бы хны. Сама жива — и ладно! Даже Нинка на ее месте расстроилась бы и немного погоревала.

Следующие пятнадцать минут ничего интересного не происходило. Только кто-то в зале громко ржал в задних рядах. А потом, в самый разгар вечеринки, где человек пятьдесят, в том числе и героиня, встретившая своего парня, танцевали под занудную музыку и курили травку, стали происходить удивительные события. В клуб ворвались трупы и тут же с большой радостью принялись всех убивать. Когда один из мертвяков снес голову какой-то темнокожей девушке, а потом вставил в шею, из которой фонтаном хлестала кровь, бутылку пива, мне стало жутко неприятно: все снималось крупным планом. Я даже вздрогнула и чуть не уронила свой попкорн на пол — хорошо еще, что у растяпы Антона была на удивление хорошая реакция — он спас мое лакомство, подхватив его в воздухе.

— Ты что? — спросил удивленно мой сосед. — Тебе страшно?

Нет, что ты, мне жутко весело. Такое чувство, что мертвяки вот-вот и выпрыгнут на меня.

— Тебе страшно, — уверенно заявил Антон. Он скорее всего вдруг почувствовал свое превосходство над девушкой. Ну и забавный же он парень!

— Мне не страшно, мне неприятно, — с неприязнью смотрела я на еще одну кровавую расправу. — Вот так и ходи по клубам…

Молодой человек вдруг протянул мне руку — ладонью вверх.

— Чего тебе? У меня нет мелочи, — пожала я плечами, вспомнив одну из многочисленных дурацких шуточек Нинки. — И мы уже поздоровались вроде.

— Возьми меня за руку, тебе не будет так страшно, — серьезно сказал Антон, не опуская руки. А что, собственно, я потеряю, если позволю чучеловской ладони себя коснуться. И я выполнила его просьбу.

— Не бойся. Если что, закрывай глаза, — дали мне совет, больше подходящий маленькому ребенку, а не студентке.

Я почти что с уважением поглядела на однокурсника. В тихом омуте черти водятся! Надо же — так вот взял и предложил влегкую почти посторонней девушке свою руку в темном кинотеатре. Или это только в фильмах показывают, как мальчики и юноши мнутся, пытаясь коснуться своих пассий? Антон — второй молодой человек, с которым я потащилась в кинотеатр, но не он, а его предшественник боялся взять мою руку. Или это со мной что-то не так?

Кстати, он оказался прав — как только мои пальцы оказались в его ладони, я перестала бояться — я вообще перестала думать о фильме, и даже душераздирающий вой, который оказался вовсе не воем, а странным языком мертвяков, меня не задевал. И все потому, что мои мысли перескочили на Антона.

Боже, Нинка умерла бы, если увидела меня с ним! А от чего бы она отбросила копыта быстрее, я даже не знаю: от хохота или от злости. Иногда подруга похожа на заботливую мамочку-сваху и пытается найти мне подходящую, по ее мнению, вторую половинку. Но вкусы у нас абсолютно разные, и поэтому все ее любовные предприятия оканчиваются крахом.

Я и не заметила, как уснула, а моя голова не нашла ничего лучшего, как склониться к плечу Антона и успокоиться на нем. Спала я беспокойно и иногда просыпалась, медленно открывала глаза, а потом вновь закрывала их, чтобы забыться и отрешиться от ужасного кино и не менее дурацкой жизни. Иногда мне казались странные вещи: вместо динамичных оров и писков в фильме я слышала чей-то далекий красивый голос, а иногда мне казалось, что кто-то гладит меня по волосам, осторожно касаясь, чтобы не разбудить. Это было очень приятно.

Мой сон кончился с особенно диким воплем на экране. Я резко распахнула глаза, увидела впереди себя клыкастое склизкое личико темно-коричневого цвета (зомби как-то побурели и сгнили за время своих странствий, что ли?), которое нежно улыбалось, словно позировало для обложки «Космополитена». Я машинально сжала пальцы так и держащего меня за руку Антона. Он повернулся ко мне, и его лицо было так близко от моего, что это показалось мне неприличным и странным. Давай-давай, отвернись…

Я подняла голову от его удобного плеча, едва не задев его подбородка своим лбом, и зевнула.

— Я это… — следя за происходящим на экране, сказала я, — заснула. Прости… Сама от себя не ожидала.

— Ничего. Спи дальше, Катя.

Я отказалась, хотя не против была бы поспать еще немного. Удобно, однако, на мужском плече дрыхнуть. Хотя вообще-то не на каждом плече будет комфортно располагать головушку, так что Антошка может гордиться собой.

— Скоро конец, да? — радостно спросила я. — Что тут произошло? Блондинку убили?

— Нет, — покачал головой Антон, — она и еще пара человек до сих пор живы.

— Жесть, — всплеснула я руками, увидела, что у Антона закончился попкорн, и протянула ему свой, — кушай, деточка, я больше не могу, — всучила я ему в руки коробку. Пусть ценит. Нинка вот своей законной едой никогда не делится, тем более с парнями.

— Спасибо, — так осмелел рядом со мной молодой человек, что даже не стал жеманиться и, отводя взгляд, говорить, что он ничего не хочет.

— А можно, я опять прилягу? — поинтересовалась я, тоже наглея прямо на глазах. Нинка бы мной гордилась.

Антон кивнул и опять погрузился в мир мертвячного ужастика. Так мы и досматривали фильм, держась за руки, как влюбленная парочка. Зато я была довольна — если закрыть глаза, то можно представить, что рядом находится совсем не мой странный одногруппник, а менеджер Андрей, который мне ну очень нравился, или и вовсе парень моей мечты — а такой у меня был, как, впрочем, почти и у любой девушки. Надо бы подружиться с Антоном и почаще с ним в кино ходить, что ли?

Я, попивая свою теплую теперь колу, уже почти с равнодушием следила за кровавой драмой на широком экране. Из-за блондинки полегло довольно много людей, а она сама и ее друзья прятались где-то в подвалах клуба, отбиваясь от атак нежити. По телефону они позвонить никуда не могли — связи тут не было, а вот почему они вместо того, чтобы выбраться из здания, забрались в его подвалы, где, кстати говоря, находился цех по производству американской поддельной валюты, я так и не поняла. Хотя если блондинка опять взяла на себя руководящую роль, я уже ничему не удивлюсь.

Кончилось доброе кино тем, что умершие в начале фильма приятели блондинки явились по ее душу в виде свеженьких прямоходящих трупов, причем один из них нес свою голову в руках, и эта часть его тела умудрялась насвистывать песенку. Новоявленные мертвецы с легкостью расправились с остатками людей, и лишь оставшаяся до сих пор в живых блондинка и ее парень, которые были щедро перемазаны кровью, словно купались в ней полдня, умудрились переместиться в канализацию. Армия трупов побежала за ними в погоню. Молодой человек, который еще недавно веселился и курил легкие наркотические вещества, вдруг героически решил спасти девушку и с лицом истинного мученика принес себя в жертву зомби. Пока они его разрывали на кусочки, блондинка сбежала. Конец меня поразил. Девушка выбралась на свежий воздух, мертвяки, переговариваясь между собой, ловко выпрыгнули вслед за ней, но тут же были каким-то невероятным образом истреблены тремя крутыми парнями, представившимися членами группы ОСИНА. Расшифровывалось это так: «Особая Служба Избавления от Нежити и Антисуществ». Антисущества, как я поняла с подсказки догадливого Антона, как раз и были эти самые ожившие трупы. Блондинка, не долго думая, вступила в эту странную организацию и пообещала бороться с «этими проклятыми тварями», как будто не она сама была виновата в их восстании на данном участке. Наверняка создатели этого шедевра планируют очередное продолжение. Это очень жестоко по отношению ко мне. Несмотря на незамысловатый сюжет, ничем не оправданной жестокости, крови и оторванных кусков тела здесь было предостаточно, чтобы это кино понравилось Нинке. А если оно ей понравится, очень возможно, что она будет смотреть и пересматривать его в моем присутствии.

Когда свет в зале вспыхнул, я очень обрадовалась и даже спросила Антона:

— Ну, как тебе фильм?

— Средний, — ответил он мне.

— А, по-моему, глупый и жестокий. Но многоэмоциональный, — выбралась я первой из прохода. — Я сегодня, может быть, буду спать со светом. Если смотришь фильм дома — не так страшно, честно сказать.

— Ну, он был немного смешным, — высказал свою точку зрения парень.

Я аж остановилась и развела руками.

— Где? Где он был смешным?

— Аккуратней, — раздался капризный голос какой-то девушки. Кажется, я попала ей по плечу. Что ж, перенимаю лучший Нинкин опыт!

— Извините, — тихо сказала я, опуская руки. Когда я прошу у кого-то прощения, подруга мне говорит: «Ты еще поклонись!».

— Извините! — оказалось, я сбила с девушки шарфик, и теперь она была очень недовольна. — Надо смотреть, что делаешь!

Вот же скандальная дура! Я же попросила прощения. И не надо на меня повышать голос.

— Если бы ты мне по прическе попала? — все тем же противным голосом говорила она, скептически осматривая меня с ног до головы.

— Ну ведь не попала же, — пришлось ответить мне. Блин, неловко перед Антоном — выставила себя клушей в очередной раз.

— И радуйся, что не попала, — поправила сложно закрученные волосы девушка-скандалистка, — знаешь, сколько эта прическа стоит?

Три рубля она стоит, знаю. Сама, наверное, дома делала, а теперь выпендриваться решила! Нет, ну что за люди? Я же извинилась! Возникает так, как будто я ей по шее треснула или по голове, выбив последние мозги!

— И вообще кто ты такая? Что ты на меня так смотришь? — уловила мой озлобленный прямой взгляд эта наглая девица.

Антон, который молча стоял рядом со мной, решил, наверное, оставить меня одну, потому что пошел вперед, по направлению к раздевалке, и в это же время парень, проходивший между ним и моей врагиней, почему-то потерял равновесие, споткнулся и вылил на девушку, жаждущую скандала, целую банку холодной колы.

Как же она заверещала! Она орала, визжала, одновременно принялась стряхивать с нежно-розовой кофточки и волос сладкую воду и попыталась ударить парня по щеке. Но этот замечательный человек с боксерской ловкостью уклонился и обозвал ее нехорошим словом.

— Пошли? — позвал меня Антон, чуть улыбаясь.

— Ага… пошли.

На улицу мы вышли почти в шесть часов вечера. Почему-то стало теплее, домой совершенно не хотелось, и я тут же предложила еще немного прогуляться. Антон согласился, и мы опять бесцельно отправились бродить по знакомым и не очень, улицам.

— Слушай, я хочу кое-что спросить, можно? — сказала я ему, когда мы проходили мимо нашей местной достопримечательности — мимо компактной, но искусно выполненной статуи Аполлона, изящного молодого человека в греческой тоге, с золотой кифарой в руке.

В городе существует поверье, что если приложить ладонь к плоскому корпусу этой самой кифары, постоять так немного и загадать желание — оно обязательно сбудется. Прошлым летом я тоже хотела так сделать, но со мной была Нинка, и она мне этого не позволила, заявив, что «все это глупые суеверия, какие-то умники решили приколоться и придумали эту прибаутку, теперь наблюдают за такими, как ты, и веселятся!»