— Пап! — с таким возмущением воскликнула девушка, как будто бы она не сидела действительно в мировой сети, а предавалась праведному сну, а теперь подвергалась наглой клевете со стороны родственника. — Ну что ты несешь!

— А кого ты убить обещала? И скотиной обзывалась, — не вовремя припомнил господин Журавль.

— Никого не обзывала. Песни я пела, чтобы помогло заснуть, — не стушевалась Нинка, на собственном примере знавшая, что наглость — это второе или даже первое счастье.

— Песни?

— Да. Новое открытие психологов, — профессорским тоном пояснила девушка, — тех, кто занимаются психоанализом сновидений. По их мнению, спетые перед сном любимые песни способствуют улучшению сна.

— Да? — задумался Виктор Андреевич.

— Да, — уверенно сказала Нинка и фальшиво пропела. — Я повторю, я повторю — тебя я убью, тебя я убью… ла-ла-ла…

— Ну и гадость ты слушаешь, — тут же решил Виктор Андреевич просветить дочку в том, что такое настоящая музыка, но оставил этот вопрос воспитания на потом. — Значит, тебе просто не спится?

— Да, — сложила руки на груди Нинка, умело подражая ангелам в невинности.

Тон ее показался Виктору Андреевичу правдивым, он успокоился и ограничился тем, что прочел лекцию о том, что ночью не нужно торчать у открытого окна в одной ночной рубашке. И пугать единственного кормильца он дочери тоже не советовал.

— Ну, я же не специально, папочка, — на сей раз правдиво отвечала блондинка.

И ее отец совсем успокоился, пожелал спокойной ночи и пошел на кухню — там его ждало успокоительное. По дороге он прихватил с собой кота и исполнил ему негромкое, но чрезвычайно выразительно соло, вспомнив старые песни группы «Любэ». Уже через двадцать минут, то ли из-за таблеток, то ли из-за пережитого стресса, то ли из-за спетых песен, мужчина провалился в глубокий сон.

— Писец, — проводила дядю Витю взглядом Нинка. — Охренеть. А все, — взгляд ее из ангельского вновь стал демоническим, — виноват этот кабан Келла, чтоб его передрючило…

В эту минуту экран нетбука, которому надоело слушать рассерженную хозяйку и вопли ее родственников, уже мирно почивающих в кроватях, сообщил, что в аське девушке пришло новое сообщение. Хорошо еще, что миниатюрный компьютер не запищал в то время, когда в спальне находился дядя Витя, иначе разборки с ним затянулись бы надолго.

— Чего за козел? — мигом залезла на кровать Нинка.

В это мгновение она была слегка шокирована. Вообще-то девушка думала, что это наглый изменщик Келла пишет ей слова извинений или оправдания, но, оказалось, Келла обиженно где-то умолк, а написавший презрительно назывался ею Бабой-ягой, хотя имел вполне приличное имя — Валерий. Этот парень уже давно преследовал девушку, и она чувствовала к нему примерно то же самое отвращение, что и к отвратительным паукам. В контакт-лист аськи она добавила этого дебила только потому, что он постоянно писал и писал, а, будучи занесенным в контакты, мог быть отправлен в игнор, в котором пребывал все свое время влюбленности в Нину не только в виртуальном, но и вполне реальном мире.

— Как это оно мне написало? — широко расширились глаза девушки. — Оно же в черном списке!

«Привет! Любимая, я так по тебе соскучился!!!» — не поскупился на восклицательные знаки Баба-яга.

«А я как раз приехал в наш город. Хотел сделать СЮРПРИЗ!! А ты почувствовала и впервые мне написала первой, зайка! Ты, наконец, стала испытывать ко мне интерес, Ниночка?»

«Как ты, крошка моя? Я, как в песне говорится, по тебе скучаю, письма не получаю=(»

— Я? — прошептала пораженная в самое сердце Нинка.

Только вот поразила ее вовсе не стрела Амура или Купидона, а что-то наподобие осинового кривого кола, предназначенного вампирам.

«Как у тебя дела, моя любовь? Я вспоминаю о тебе каждый день»

— Началось. Чтоб ты… чтоб тебя… черт… — закатила глаза девушка, так и не придумав достойной кары поклоннику.

«Скучаю. Я так хочу взять тебя за руку, Ниночка…» — Необъяснимая любовь Валерия к большому количеству знаков препинания почему-то еще больше сердила его любимую девушку.

Блондинку передернуло. Она лучше бы провела остаток своих дней с Келлой и даже родила бы ему тройню, чем всего лишь один раз взяла бы за руку Валерия. Нет, сейчас он был очень привлекателен, да и бедным человеком его было назвать весьма и весьма трудно, но презрение к этому Бабе-яге, а точнее, какая-то нечеловеческая непереносимость, перекрывали все плюсы этого молодого человека. Катя называла это «аллергией на человека», и ее подруга была полностью с ней согласна.

— С чего этот петух тупой решил, что я ему первой написала? — не понимала Ниночка, поверяя историю сообщения. К ее большому недоумению она поняла, что одно из сообщений, адресованное синеволосому дураку, какими-то неизвестными путями отправилось Бабе-яге.

— Я же не отправляла! — опять треснула по стене кулаком Нинка, забыв, что уже повредила один из ногтей.

На какое-то время она задумалась: ведь действительно, все так странно получается — чего это у нее аська так глючит? Если у нее такой казус вышел, значит… вполне возможно… что Келла не врал? И про Дашеньку было совсем левое, то есть чужое сообщение?

Поспешно вернув Бабу-ягу в обширный список тех, кого аська должна была игнорировать, Нина вздохнула и осторожно напечатала Келле:

«Прости меня, милый»

Девушка переступала через себя, но нужно же было как-то мириться с оскорбленным в лучших чувствах Келлой? Ведь с ним жизненно необходимо было появиться у жабы Эльзы.

Барабанщик «На краю» молчал. Нинка злилась.

«Келла, я очень сожалею»

«Не дуйся, — скривившись, девушка напечатала еще одно слово, — медвежонок;(»

— Не отвечаешь? Чтобы тебя медведь избил, — тут же пожелала блондинка Келле, который по неизвестно какой причине не отвечал.

Промучившись минут пятнадцать, Нинка решилась позвонить. Через восемь гудков (а она специально считала!) парень соизволил поднять трубку.

— Что? — равнодушно бросил он.

— Келлочка, — милым голосом спросила Нинка, — что ты делаешь?

— К Дашеньке собираюсь, — услышала она в ответ наглые слова. — Ну что я могу делать, королева, посредине ночи? Сплю я.

Девушка очень хотела задать неприличный и провокационный вопрос «с кем?», но вместо этого кротко сказала:

— Милый, прости меня. Я погорячилась.

— В чем ты погорячилась?

«Провались ты в яму, переполненную дерьмом!» — яростно подумала девушка, не привыкшая оправдываться перед кем бы то ни было.

— В том, что безосновательно предъявила тебе обвинения, у которых фактически не было доказательств, — решила воспользоваться юридической формулировкой Журавль.

— То есть ты извиняешься? — повеселевшим голосом спросил парень.

— Да.

— Скажи: «Келла, прости меня, пожалуйста, любимый», — откровенно веселясь, попросил драммер.

— Чего? — на миг истинная сущность каким-то звериным рыком вырвалась из тщательно маскирующейся девушки, в которой на самом деле жил дух дракона.

— Повтори, королева: «Келла, прости меня, пожалуйста, любимый», — крайне веселым тоном сказал синеволосый.

«Гореть тебе в аду. Моем личном», — сжала зубы Нина. Она вновь встала с кровати, подошла к окну, и, глядя на чуть светлеющий восточный край неба, на котором почти совсем не было видно звезд, в отличие от его западного и северного соседей, произнесла очень отчетливо:

— Келла, прости меня, пожалуйста. Лю-лю… любимый, — на последнем слове ее голос чуть не сорвался. Нинка сейчас явно готовила особо тепленькое местечко для музыканта в своем личном аду.

— Что еще за лю-лю? — жизнерадостно отозвался тот.

— Тебе послышалось.

Наверное, барабанщик известной группы понял, что немного переборщил, поэтому он примирительно ответил, что, конечно же, он прощает свою любимую и вообще ждет не дождется завтрашней встречи.

— Какой еще встречи? — не поняла девушка.

— Твоей, моей и еще двух человек, — объявил синеволосый и зевнул. «Действительно, что ли, спал? — подумала Нина, — и обо мне забыл?»

— Не собиралась я с тобой в воскресенье встречаться, — отрезала девушка. — Мы в среду к Эльзе едем.

— В среду — да. Но и в следующий понедельник тоже, девочка моя. Я же пообещал поехать к твоей родственнице, только если ты со мной погуляешь. Но ты не должна меня бояться, — и он расхохотался в голос.

«Смеется тот, кто смеется последним», — мрачно подумала Журавль.

— Готовься, королева. Я и Кей хотим двойное свидание, — поведал ей Келла.

— Чего? Вы что, японских мультиков пересмотрели, что ли? — осведомилась девушка, все больше и больше понимая, что тот, кто влюбился в нее, — тупица и мальчишка по сути.

— В общем, бери свою подругу, будет классное двойное свидание. Кею для новой песни надо, — зачем-то пояснил обладатель эксцентричной прически.

В результате девушке пришлось согласиться, и, естественно, первым и единственным кандидатом на роль четвертого, заключительного звена на таком вот безбашенном свидании стала Катрина Томасовна.

Келла, услышав согласие Ниночки, которая не хотела упустить возможность поближе познакомиться с обожаемым Кеем, еще минут двадцать распинался в том, какая она распрекрасная, и описывал перспективы подобного вида свиданий.

— Ладно, королева, ты уже, наверное, спать хочешь?

— Хочу, — тут же сказала девушка, хотя сна у нее не было ни в одном глазу.

— Тогда прощаемся, девочка. Кстати, а почему ты вдруг решила мне поверить? Ты ведь так рассердилась. Кричала, ругалась, — насмешливо спросил парень, заставив мою подругу мысленно пообещать его убить при первой же возможности.

— Подумала, что ты мне лгать не будешь, — немного подхалимски прозвучала фраза Нинки, которая совсем не хотела рассказывать музыканту о Бабе-яге, который, к ужасу девушки, вернулся в город и теперь точно будет доставать ее, несчастную.

— Тогда спокойной ночи, милая, — проговорил заботливо Келла, — самых сладких снов моей девочке.

— Спасибо, тебе тоже отличных сновидений, — ответила с такими же интонациями Журавль, а про себя подумала: «Чтобы тебя во сне слоны на части разорвали и съели. Или чтобы в рабство к извращенцам попал, червяк».

— А можно последний вопрос? — игриво спросил молодой человек, до того как Нина успела нажать на красную кнопку.

— Да, — милостиво разрешила она.

— Во что ты сейчас одета? — невинно поинтересовался парень. — Какое у тебя белье цветом, м?

— Козел, — все-таки прорвало Нинку, и она отбросила телефон в сторону, чтобы избавиться от искушения рассказать Келле о том, к представителям каких зоологических видов он относится.


Музыкант, услышав о том, что он представитель подсемейства козьих, ничуть не расстроился — более того, он расхохотался.

— Ну что? — с ленивым интересом посмотрел на него один из близнецов, входящих в группу «На краю», сняв большие наушники, в которых играла громкая агрессивная музыка.

— Норм, — поднял большой палец кверху Келла. — Поверила. А, черт, я думал, это конец! Как я так прокосячил, а? Писал Дахе, попало королеве, — и он с размаху упал на большой мягкий диван, на котором возлежал ноутбук, валялись какие-то журналы (в том числе и парочка таких, кои консервативные пожилые люди скорее всего назвали бы непотребным чтивом), пара металлических банок, хрустящие обертки от чипсов и распечатанная пачка сигарет. Именно ее схватил Келла, и, лежа закурив сигарету, с удовольствием затянулся.

— Следи за своими девчонками, и все будет в порядке. А я же говорил, что мой знакомый — отличный хакер, — покачивая в такт взлохмаченной головой, на которой еще пара часов назад красовалась модная молодежная прическа, отвечал один из близнецов.

— Точно, отличный — пятнадцать минут, и взломал почту и аську демоницы. Охрененно!

— Королевы, — насмешливо поправил синеволосого Кей, входящий в комнату с очень усталым лицом. — Называй ее королевой, не забывай.

— Не забуду. А, черт, эта Ниночка такая клевая, жаль, что пока недоступная. Где шарился? — выпустил новую порцию дыма Келла, но в это время Рэн так громко включил колонки, что ворвавшаяся в помещение музыка не дала никому расслышать ответ Кея. Он решил, что тяжелую музыку лучше всего слушать не в одиночку, а всем вместе, и отсоединил тонкий провод наушников от музыкального центра.


А Нинка в это время злилась. Успокаивать свои нервы девушка стала онлайн-просмотром любимого реслинга, который транслировал известный американский спортивный сайт, а также поеданием прямо в постели большого пакета чипсов и шоколадки, которые покупались Ниной тайно ото всех. От брата и сестры — потому что они мигом могли уничтожить «неприкосновенный запас», а от родителей — потому что они не одобряли подобного рода пищу, считая ее «одним большим консервантом». Поедая «запрещенные» кушанья, девушка неотрывно следила за борьбой двух спортсменов, сражающихся за пояс чемпиона ВВЕ в тяжёлом весе. Нинка особенно болела за любимого реслера, который всегда почему-то ходил с белым, как мел, лицом и имел кучу татуировок и пирсингов. Наверное, у нее в роду была написана любовь ко всяким «неформатным» молодым людям и мужчинам.