— Девочки, не надо спорить, — вмешался Антонио. — Что сделано, то сделано. Галя права. Она не патентное бюро, чтобы вникать в безумные изобретения.

— Для этого у нас есть Денис, — заявила Маринка многозначительно.

Коврижко, до сих пор молчавший, раздраженно буркнул:

— Знаю, виноват. Надо было вовремя микрофоны проверить. А ты, Галь, могла бы парня до конца выслушать.

— Прекрасно! Теперь я во всем виновата! — воскликнула Галина с пафосом. — А ты подумал, что бы мы стали делать с его грандиозным изобретением?

— Предложили бы кому-нибудь.

Галка скривилась:

— Вот уж не знала, что у тебя, Коврижко, такие связи. Кому это, интересно, ты собрался предлагать?

— Мы могли бы поговорить с Петром Александровичем[3], — подала голос Маринка.

У гадалки вытянулось лицо.

— Точно, — прошептала она. — Как же я могла забыть про Петьку? У него в Москве наверняка полно знакомых…

Маринка невесело усмехнулась. Везет же Галине. Она бы тоже хотела забыть о Петре Александровиче. Самый неудачный роман в ее жизни — и самый болезненный. Хотя разве можно забыть о единственном спонсоре корпорации, который ежемесячно платит зарплату и ей, и всем остальным?

— И я, идиот, не послушал, о чем он тебе рассказывал, — с досадой проговорил Денис.

— Хватит уже об этом, — нахмурился Антонио. — Что сделано, то сделано. Учтите на будущее и забудьте.

— Ты совсем ничего не помнишь? — Денис с надеждой посмотрел на Галину.

— Я и слушать-то не стала. Как только он начал про принцип взаимодействия частиц, я его сразу за дверь выставила.

Маринка оскорбилась. Вот так здесь прислушиваются к ее мнению. А ведь она специально предупредила Дениса, чтобы обратил внимание на нового клиента. И что получилось? Клиент бездарно упущен, и она никогда не узнает, подвело ее чутье или нет.

— Жаль, — озвучил ее мысль Денис. — Если мы и дальше будем так работать, толку от нас будет немного.

— Не каркай!

— Хватит, — повторил Антонио. — Надоело вас слушать. Давайте о чем-нибудь другом поговорим.

— Стойте, у меня же есть…

Договаривать Маринка не стала. Каждая минута была на счету. Она вскочила с дивана, чуть не опрокинув стоящую на подлокотнике чашку, и выбежала из подвальчика. Галина, Денис и Антон с открытыми ртами смотрели ей вслед.

— Что с ней? — пробормотала Галя, но ответа ни у кого не было.

А Маринка вспомнила, что два листочка, исписанные мелким неразборчивым почерком, валяются сейчас в мусорной корзине под ее столом. Не исключено, что содержимое этих листочков подскажет Денису, с чем к ним приходил изобретатель и стоит ли за это браться. Если повезет, конечно. Во-первых, таинственные чертежи и формулы на листах могут не иметь никакого отношения к изобретению. Во-вторых, Денис может ничего в них не понять. В-третьих, уборщица Анна Сергеевна могла уже выбросить весь мусор. Она приходила ровно в половине шестого, когда Маринка спускалась в подвал, и к шести успевала закончить работу. Сейчас было без пяти шесть.

Маринка вихрем влетела в приемную и чуть не сшибла Анну Сергеевну с ног.

— О, Мариночка, привет. Я сегодня немного припозднилась, ты уж извини.

Но Маринка готова была расцеловать ее за опоздание. Нетронутая мусорная корзина по-прежнему стояла под столом.

— Что вы, Анна Сергевна, ничего страшного. Я тут кое-что забыла…

Она бухнулась перед корзиной на колени и стала рыться в бумагах.

— Что-то нужное выкинула? — сочувственно поинтересовалась уборщица.

— Выкинула, — улыбнулась Маринка, — но уже нашла.

Со дна корзины она выудила два смятых комка бумаги и старательно разгладила их. Вид у записей оказался неважный, но разобрать написанное можно было. По крайней мере, человеку знающему. Маринка очень надеялась, что Денис окажется тем самым знающим человеком.

Прижимая к груди драгоценные листики, она помчалась обратно.

2

Никита ехал домой в троллейбусе и размышлял о глубине собственного падения. После визита к этой… тьфу… госпоже Кристиане ему ничего не страшно и не стыдно. Теперь можно смело просить мужа сестры о протекции и устраиваться на работу в его магазин, или куда он сам пожелает определить незадачливого родственника. С мечтами о высоком придется распрощаться, зато деньги появятся и немой укор исчезнет из глаз родителей.

Никита Алейников прожил на свете двадцать четыре года, восемнадцать из которых были отданы бескорыстному служению науке. В его худом длинном теле, на удивление родственникам, горел неугасимый огонь изобретательства. Началось все с того, что в шесть лет Никита разобрал все имеющиеся в доме часы, чтобы посмотреть, как они работают. За это он был строго наказан, но наказание не возымело никакого действия. Никита познал радость от приобщения к техническому прогрессу и был готов как истинный ученый страдать за науку.

В школе Никита показал себя во всей красе. По химии, математике и физике он был лучшим в классе и благодаря самостоятельным занятиям ушел далеко за пределы школьной программы. Однако существование остальных предметов он откровенно игнорировал и несколько раз в год доводил классную руководительницу до нервного срыва как своими смелыми опытами, так и многочисленными прогулами. Когда Никите вручили аттестат зрелости с пятерками только по его любимым предметам, учителя с облегчением перевели дух.

Родители Никиты не могли позволить себе подобную роскошь. Способности сына их скорее пугали, чем радовали. На родительские собрания в школе Лариса Алейникова всегда шла с тяжелым сердцем. Похвалы в адрес Никиты звучали для нее как нечто само собой разумеющееся (умный мальчик, и что с того?), зато порицания и выговоры до слез расстраивали.

Как бы они хотели, чтобы Никита был похож на сестру! Надя хорошо училась, на третьем курсе удачно вышла замуж и теперь помогала мужу с магазинами. Василий и Лариса все время ставили ее Никите в пример.

Но Никите не было дела до примеров. Учился он, теперь уже в институте, с тем же энтузиазмом, что и в школе, и больше времени проводил в библиотеке, чем на лекциях. Получение диплома откладывалось на неопределенный срок, а его изобретения становились все замысловатее. В редкие минуты откровений Никита обещал родителям золотые горы. Но время шло, его выдающимися изобретениями никто не интересовался, и старшие Алейниковы все чаще советовали сыну бросать глупости и искать работу. Тем более что Александр, Наденькин муж, давно звал его к себе.

Никита держался до последнего. Идея, осенившая его недавно, требовала особого отношения и полной отдачи. В отличие от его прошлых изобретений, на этот раз Никитина мысль полетела навстречу коммерческой выгоде, а не прочь от нее. Не обращая внимания на угрозы и мольбы родных, Никита засел за работу.

У него все получилось. Коробочка размером едва ли больше кубика Рубика крепилась к крышке или стенке закрытого контейнера и поддерживала любую заданную заранее температуру. Работало устройство на простых батарейках, энергии потребляло очень мало, а когда Никита думал об области его применения, у него кружилась голова от перспектив.

Он знал, что иначе и быть не может. Разрываясь между желаниями усовершенствовать изобретение и побыстрее пристроить его и выручить деньги, Никита пачками рассылал письма-предложения. Он истово верил в себя, но мир был на стороне его родителей. Никита никого не сумел заинтересовать.

Боги, ведающие гипотетическим равновесием среди людей, явно решили, что с Никиты Алейникова хватит очаровательных серо-зеленых глаз и способностей в точных науках, и не припасли для него везения. Он ломился в закрытые двери и взывал к чувствам тех, у кого не было никаких чувств. Умением складно облекать понятия в слова Никита не обладал, и это уменьшало и без того маленькие шансы заинтересовать потенциального инвестора. От Никиты отмахивались, как от назойливой мухи, пробуждая в его сердце тяжелую глухую ненависть к человечеству.

Решение обратиться в корпорацию «Третий глаз» наглядно демонстрировало степень его отчаяния. Никита отвергал мистику в любых ее формах и, будь он в состоянии мыслить здраво, ни за что не пошел бы на прием к гадалке. Но после очередного отказа, измотанный упреками родителей, уставший от бессмысленных надежд, он подумал, что от обращения к потустороннему хуже не будет. Корпорация «Третий глаз» привлекла его возможностью заплатить гонорар после удачного завершения дела. Денег у Никиты отродясь не водилось, и он самонадеянно решил, что прорицательница Кристиана удовольствуется процентами от будущих продаж.

За что и поплатился. Теперь-то Никита ясно видел, что это было архинаивно и суперглупо. Колдунья слушать его не стала, что объяснимо и правильно. Спасибо ей большое. Ложных надежд не внушала, дурака вразумила. Сколько можно игрушками баловаться, пора становиться взрослым человеком. Устроиться на работу к Надькиному мужу, институт закончить. А изобретениями можно и на пенсии заниматься. Особенно глупостями вроде автоподатчика обуви или того же мини-кондиционера.

Никита был человеком серьезным и от своих решений не отрекался. Вечером зашел к сестре, переговорил с ее мужем и получил должность администратора магазина. В чем заключаются обязанности этого самого администратора, Никита имел очень смутное представление, но Александр начальственным баском сообщил, что работа несложная и он справится. Противно было сознавать, что муж сестры теперь имеет полное право разговаривать с ним покровительственно, но счастливые лица родителей с лихвой все компенсировали. Никита отругал себя за то, что слишком долго гонялся за химерой, и пообещал, что больше такого не повторится.

Но если родные похвалили его за правильное решение, то друзья поругали. Вернее, один-единственный друг, самый надежный и преданный. С Андреем Кузнецовым Никита дружил со школьной скамьи. Андрей, будучи гуманитарием до мозга костей, технического рвения друга понять не мог, но морально поддерживал его во всем и верил, что звезда Никиты Алейникова когда-нибудь обязательно взойдет на научном небосклоне.

На следующий после позорного падения Никиты день друзья встретились в горечанском сквере, у памятника легендарному купцу — основателю города. Никита сразу признался, что с завтрашнего дня выходит на работу в «Магазинчик А. Гудкова».

— Значит, ты отступился. Сломали они тебя. — Андрей слепил тугой снежок и с размаху кинул его в пьедестал памятника.

— Никто меня не сломал. Я устал биться лбом об стену.

— Ты должен был довести дело до конца. Твое последнее устройство — дельная вещь.

— Много ты понимаешь, — усмехнулся Никита.

В суть его изобретений Андрей вникал долго и натужно. По-простому Никита объяснять не умел, а по-научному Андрей не понимал, и нередко они ругались до хрипоты, обсуждая очередное гениальное прозрение Никиты.

— По-моему, ты просто не к тем людям обращался, — решительно сказал Андрей.

— Я обращался ко всем подряд. К сверхъестественным силам в том числе.

— Это как?

Никита рассказал другу о корпорации «Третий глаз». Андрей смеялся долго и от души, спугнув стайку голубей, которые пытались выклевать что-то съедобное с присыпанного снежком газона. Никита наблюдал за ним с понимающей улыбкой.

— Да, мне тоже смешно стало. Потом. Когда домой приехал.

— А жаль все-таки, что она тебя слушать не стала, — сказал Андрей, отсмеявшись. — Можно было бы липовую контору вывести на чистую воду.

— Поэтому и не дослушала, чтобы не вывели. Ладно, фиг с ними. Я уже все решил.

— Ты у Гудкова и месяц не протянешь.

— Думаешь, я не справлюсь? — оскорбился Никита.

— Не в том дело. Ты со скуки умрешь.

— Зато деньги появятся.

— Деньги можно где угодно заработать. В Москву поезжай.

— Ага, так меня и взяли на работу без диплома.

— Черт, и что же делать?

Никита вымученно улыбнулся:

— Оставить все как есть. В конце концов, меня никто не заставит работать у Гудкова вечно. Подкоплю деньжат, успокою предков, диплом получу. А там, глядишь, и придумаю что-нибудь.

* * *

Никита храбрился изо всех сил, но то, что в разговоре с другом казалось небольшим неудобством, в реальной жизни обернулось кошмаром. В понедельник к девяти утра он пришел в магазин, полный самых благородных намерений. Радостное лицо матери, провожавшей его на «настоящую работу», стояло перед глазами. Он должен доказать ей, что способен быть как все, раз уж не получилось доказать, что он — лучше.

Но к вечеру решимости у Никиты поубавилось. Юноша ничего не понимал в торговле, а уж к руководству людьми был вовсе не пригоден. Полдня Гудков объяснял ему, что от него требуется, но Никита разглядывал документацию с таким видом, будто она была на китайском языке. Все эти накладные, сопроводительные, отчеты, запросы, заявки, балансы…